***
Кира поднималась по лестнице и с каждой пройденной ступенькой ей казалось, что признание было полной чушью, и что надо было просто смириться и подождать, пока чувства пройдут. Она пришла впритык к звонку, как и некоторые другие её одноклассники. Алексей уже привычно сидел один. Кира села к нему и последующая на это реакция парня в край её взбесила: Алексей взял тетрадь и ручку в одну руку, рюкзак в другую и демонстративно пересел на другой ряд. Егор не ожидал увидеть нового соседа возле себя, и расспросить ему ничего не удалось, потому что Алексей не отвечал. Кира совершенно не понимала его действий, но просто так это не оставила, поэтому так же демонстративно, как и он, переставила рюкзак на соседнее место и вальяжно расположилась так, будто ей было совершенно наплевать на него и его действия.***
— Давай поговорим, — Кира обогнала парня и встала прямо перед ним, закрывая путь. Он наклонил голову вбок, с интересом смотря на неё и что-то обдумывая. — Нет, ты правда хочешь оставить всё вот так? Мог бы хоть что-нибудь ответить, а не игнорировать меня, — девушка надеялась, что они поговорят хотя бы после школы, но нет. Снова ей приходится за ним бегать. — Не мог, — Алексей смотрел куда-то вбок. — Ты же пошутила, так ведь? — Почему ты так решил? — Кира недоумённо посмотрела ему в глаза. Может, она и готовилась к тому, что её чувства будут невзаимны, но капелька надежды всегда грела сердце. Но сейчас будто физически ощущался холод. Он заставлял органы дрожать и выворачивать их наизнанку. — Потому что ты хорошо умеешь это делать, — смешок вышел каким-то нервным, а не спокойным, как хотелось. — Просто… Давай оставим всё как есть, ладно? Всё, что ты написала, это… — Да какого чёрта вообще?! — глаза излучали обиду, злость и непонимание. Кира не хотела на него кричать, но больше всего ей не хотелось показывать слёзы. А злость как раз не позволяла им выйти наружу. Как ей казалось. — Игнорируешь меня, пересаживаешься, будто тебе противно даже находиться рядом со мной, а теперь не можешь нормально объяснить, что происходит! — Ты всё равно не поймёшь. — Но ты не даёшь мне этого сделать. Скажи, что не так, и я попытаюсь понять, — Кира перестала кричать и теперь говорила тихо, но Алексей всё равно слышал. Девушка смотрела под ноги, но заметила движение и посмотрела перед собой. Алексей подошёл запредельно близко и обнял Киру. Сердца у обоих забились так быстро, будто хотели соединиться воедино. Кира прижалась к нему и уткнулась в плечо, тихо шмыгая носом. — Мне не противно, слышишь? — негромко произнёс Алексей и попытался посмотреть на неё, но она не подняла голову. — Но сейчас мне не нужны отношения, — странно было ей лгать. Он всегда говорил с ней честно. Кира совсем притихла. Настроение улетучилось, прямо как и слёзы, от которых остались только одинокие дорожки на щеках. Она опустила руки и отошла на шаг назад. — Мог не устраивать весь этот цирк и написать об этом вчера, а не вести себя как обиженка, — Кира обошла парня и удержалась от того, чтобы толкнуть его в плечо. — Кто бы говорил, — Алексей сказал это без какого-либо укора, даже посмеялся. Хотя девушка его уже не слышала.***
Ни шелеста от перелистывания страниц, ни даже клика мышки и клавиатуры — никаких привычных звуков из комнаты не доносилось. Алексей лежал на кровати, слушая музыку в увесистых накладных наушниках, думая о сообщении уже второй день. Мальчишка внутри него радовался, как никто другой, а подросток хотел купить цветов и подарить коробку рафаэлок. Но он сам просто лежал и затыкал в себе эти желания, потому что Кира была в чём-то права — он и правда обижен. И вёл он себя «как обиженка», и не отрицал этого.***
Каждый учебный день, начиная с первого класса, Алексей всё чаще обращал внимание на девочку с длинными волнистыми волосами, видя её каждый раз на переменах. Они были ровесниками, но учились в разных классах, и отделяла их лишь стена между первым и вторым кабинетом. Каждый звонок «после урока» означал, что Алексей снова увидит её, а «на урок» означал, что ещё сорок минут проведёт без возможности посмотреть на её прекрасную улыбку. Когда Кире было грустно, он тоже грустил. Когда она радовалась, он тоже радовался. Когда она гордилась собой за выигранную олимпиаду и высокий балл, он тоже гордился. Как-то раз ему даже удалось отдать ей лично в руки валентинку, которую он делал вместе с мамой. Он на всю жизнь запомнил, как она была счастлива в тот момент, и как неожиданно ей было получить подарок от мальчика из соседнего кабинета. Кира уже давно это забыла и навряд ли вообще вспоминала. Алексей понимал, что она его не замечает, да и вряд ли можно заметить стеснительного пухленького мальчишку, который не бесился на перемене, как это делали другие. «Попробуй!», «Подойти и поговори с ней…», «Она точно подружится с тобой!» Проще сказать, чем сделать. Алексей не боялся, что Кира его высмеет перед подружками — она была не такой. Но он боялся неизвестности. И боялся того, что он для неё не подходит. Годы шли, а чувства всё никуда не уходили, а только разжигали всё внутри, заставляя огненных бабочек разносить жар по всему телу. В средней школе она часто попадалась ему на глаза, особенно на всяческих конкурсах и мероприятиях, где и он принимал участие, чтобы пропустить уроки и, конечно же, встретиться с ней. Глупо было просто пялиться на неё, но больше Алексей ничего не делал, посчитав, что признаться в чувствах и сказать: «Я влюблён в тебя с первого класса» было ещё глупее. В девятом классе он пожалел об этом. Учебный год подходил к концу и он просто сдался, думая, что оказался последним идиотом, кто не смог за девять лет хотя бы подружиться с девочкой, которая ему симпатична. Алексей много раз слышал об её уходе из школы и думал, что Киру видит последний раз. Он ошибся. Кира приняла решение закончить одиннадцать классов. Прошло лето и наступила старшая школа, его и её класс объединили в один, и теперь он мог общаться с ней хоть каждый день. Но не делал этого, потому что… Ей нравился кто-то другой. И почему-то стало так паршиво на душе.***
Он слышал и видел, как она расстроилась, когда узнала, что у этого парня есть девушка, причём Кире это сказали почти в лоб. Тот ещё придурок. Хоть Алексей с ним и общался, он не понимал, как Кира могла в него влюбиться. Он видел, какой поникшей она была, но что-то изменилось ещё до того, как она призналась тому парню. Кира стала его замечать и мелькать перед глазами в сотни раз чаще, чем за последние девять лет. И дело не во встречах в одних и тех же кабинетах каждый день. Это была симпатия. И сейчас эта симпатия переросла в чувства, которые она изложила в своём сообщении и записке на валентинке. Он её перечитал раз десять, когда не мог поверить, что это адресовано именно ему. Двоякое ощущение смутило разум и не давало точного решения. Он игнорировал её не потому что хотел это делать, и ему уж точно не было противно рядом с ней. Алексея просто гложила обида: Кира призналась, не потому что он ей по-настоящему нравится, а потому что ей не ответили взаимностью и она решила опробовать другой вариант. Она не могла так поступить, нет. Алексей точно это знал. Даже эмоции, которые она проявляла в разговоре, говорили об обратном, он видел её насквозь, потому что она позволила это сделать. Но догадка так резко выстрелила в голову, что теперь рана кровоточила слишком сильно, чтобы дать себя залечить. Он хотел ответить взаимностью. Очень хотел. Особенно когда стоял в обнимку с ней после школы. Но обида разъедала рану и делала её ещё больше.