Домовой

Темнота с каждым днём спускалась всё быстрее, окутывая мрачным плотным саваном деревенские деревянные домики. Всё чаще зажигались фонарики у входных дверей, чтобы хоть было видно, куда ступать и при этом не споткнуться впотьмах. Фонарик сегодня не зажгли только у одного дома, где в окнах мерцал слабый, еле видный огонёк. В этом доме было жарко натоплено, пахло баней и пряной тыквой — в печи стоял горшочек со свежесваренной тыквенной кашей. У печи примостился стол с самоваром и корзинкой, полной ароматных баранок. В свете горелки тускло поблёскивал горячий травяной чай в двух чашках, который уже наполовину опустел. — Сегодня, что бы ты не услышала, двери ни в коем случае не открывай. То произнёс сидящий на столе дедушка, который был настолько мал, что едва достал бы до своей чашки, если бы сидел на стуле. Он повертел в своих маленьких руках кажущуюся огромной свежую баранку. Глаза-бусинки его при этом странно сверкнули. Сидящая за столом напротив девушка с любопытством взглянула на него. — Даже если кому-то нужна будет помощь? — Верно. Ввиду своей буйной фантазии ей моментально захотелось задать уйму вопросов о том, почему именно сегодня нельзя открывать двери и чего им ожидать. Но поскольку её шестое чувство работало отменно, то и ответ неожиданно пришёл к ней сам собой. Опасность, беда, смерть — вот что может произойти, ослушайся она домового. — Ночь сегодня особенная, Варя. По старым поверьям, — которые, несомненно, верны, — сегодня все двери в потусторонние миры откроются и всё, что обитает там, сможет проникнуть сюда, в нашу реальность. Поэтому, прошу тебя опять: не открывай двери сегодня. И тут, словно бы в подтверждение его словам, раздался стук в дверь такой силы, что стоящая на лавке у окна уже начавшая подгнивать тыква скатилась на пол и разбилась. Варя вздрогнула. Окна были зашторены, так что разглядеть незваного гостя не представлялось никакой возможности. Но вот услышать… — Варя, впусти… меня… Лицо девушки мигом побледнело, а глаза расширились от ужаса и узнавания. Она резко встала из-за стола и застыла на полпути к выходу, не решаясь пройти дальше. Руки её заметно дрожали. Домовой проследил за ней взглядом, затем тяжело вздохнул и допил остатки чая. — Варя, это не он. Не стоит тебе слушать голоса мертвецов. Непрошеные слёзы вдруг обожгли ей глаза. Конечно, она всё понимала. Но её заболевшему вновь сердцу ведь не объяснишь. Оно видит иначе. Девушка вернулась обратно за стол и внимательно посмотрела на домового. Она не знала, могли ли домовые быть членами семьи, они ведь духи приходящие и их удел — помогать тем, кто в их помощи нуждался. Но Варя была уверена, что её Боровичок — такая же семья, какими были родители и бабушка с дедушкой, ведь он был с ними, сколько она помнила. По крайней мере он стал для неё единственной родной душой, оставшейся с ней в этом мире. И не слушать его она бы не смогла, даже если бы и захотела. Слёзы её высохли. — Да. Наверное, ты прав. Дверь мертвецу никто не открыл, хоть он и продолжал умолять впустить его. Он и выл, словно самый мощный ветер, и угрожал страшной расправой, и жалостливо, по-детски плакал, но всё без толку. Муж Вари был мёртв уже больше года, а то, что стояло за дверью, им быть никак не могло.