Всё просто

Приёмный отец всегда учил Цири, что мир устроен сложно. Много сторон конфликтов, много лжи и секретов. Из сетей которых нужно ускользать, не давать втянуть себя, оставаться непредвзятым. Не ненавидеть. Но после смерти Весемира Цири ненавидела Красных Всадников всем сердцем. Старого ведьмака она тоже, выходит, втянула в свои беды с Дикой Охотой, как и всю остальную семью, друзей Геральта, близких и далёких, чёрт, даже лежащего при смерти Аваллак’ха… И выиграла битву, но не войну. Да и та победа досталась такой ценой, что и думать было тошно. Поэтому мысли Цири топила в кружке самогона. Но они не уходили, становясь, напротив, лишь яснее и понятнее. — Я чувствую запах выпивки. — Ты же не ведьмак, — пьяненько хмыкнула Цири, смерив осоловелым взглядом подошедшего к ней мужчину в шапероне, — чтоб унюхать алкоголь из коридора. — Хуже, я солдат, — мужчина сел на лавку напротив без всякого приглашения. — Мы способны почувствовать каплю за много миль. Но я думал, что найду так Волка, а нашёл тебя. Где он? — Сидел со мной допоздна, — вздохнула Цири. — Ушёл спать. — А ты? — А я… Думаю. Если ты солдат, то… Бывало ли у тебя так, что кажется, будто и войну начинать не стоило? Просто… Сдаться? И всем было бы лучше? — Нет. — … Вот так просто? — Жизнь вообще штука простая. Цири оторопело поморгала. Потрясла головой. Лицо мужчины осталось непроницаемым, но в глубоких тёмных глазах, кажется, затаилась улыбка. — Легко тебе говорить. Если всё так просто, скажи, что бы ты сделал, если бы был мной? — Ну, тобой мне не стать. А если бы я оставался собой, я бы мстил за друзей. — … Действительно просто. — И избавляет от боли. Лучше, чем алкоголь. Не стоит к нему прибегать слишком часто. — Мне, — фыркнула Цири, — вообще-то Геральт предложил. — Это он зря. — Ты просто хочешь, чтобы я отдала тебе остатки. — Хочу. — Бери. — Меня зовут Вернон Роше. — Спасибо. Я не запомнила, а спрашивать было… Неловко. Отоспавшись, она заседлала коней. Стояло холодное августовское утро. Голова ныла от вчерашней сивухи. Но на душе было спокойно и злорадно. Цири предвкушала кровь. И так засмотрелась на выходящий изо рта тающий пар, что не заметила, как подошёл Роше. — Другое дело. Она подпрыгнула, словно испуганная кошка, изящно приземляясь в боевую стойку. Судя по взгляду мужчины, реакцию он оценил — возможно, не только с точки зрения навыков. — Что ты здесь делаешь? Теперь-то у меня больше нет алкоголя. — Тренируюсь. Мне в последнее время тоже часто… Кажется, что нет выхода. Когда я машу мечом, это даёт мне чувство контроля. К тому же, полезно. — Если жизнь простая штука, о чём ты переживаешь? — О простых вещах. Чем солдат кормить. Где найти медика для раненых. Кого отправить в патрули. Как убедить Бьянку, что она в кирасе хорошо выглядит. Цири фыркнула. Но весело. Затем задумалась. — Роше… — Хм? — На моём месте ты поехал бы в Нильфгаард? Роше сдвинул брови. Подумал, кажется, полминуты. — Нет. — Вот так просто? — Зачем? Если меня моё детство чему-то и научило, так это тому, что нужно дорожить теми, кто дорожит тобой, а не каким-то теоретическим родителем, если ему на тебя плевать. Кровное родство чертовски переоценивают. — У тебя тоже… — Не было отца, да, — он осёкся, словно тема была не самой приятной. — Плохо быть одному. Но мне помогли другие люди. Ради них я сделаю всё, что угодно, хоть их уже и нет в живых. А отец мой… Да был ли он вообще? Цири задумчиво кивнула. Подняла на Роше блеснувшие глаза. — А ты… Разве не должен меня ненавидеть, как наследницу Нильфгаарда? — Почему? Нильфы тебе дерьма наделали не меньше, чем мне. Меня мой родной отец хотя бы не пытался… Ай, ладно. — Вот так просто? — Да. Переусложнять вообще не стоит. Оставь это эльфам. Цири вспомнила высокомерно-отстранённое лицо Аваллак’ха и рассмеялась. В следующий раз они встретились в Новиграде. Цири нервно кусала губу, рассматривая камни мостовой под своими сапогами, и вздрогнула, когда Роше появился чуть ли из ниоткуда. Но подпрыгивать на этот раз не стала. Он заметил это и улыбнулся одними глазами. — Что ты здесь делаешь? — А что здесь делают? — он насмешливо растянул фразу. — Я солдат, здесь кабаре… — Ни за что не поверю. — Правильно. На самом деле я попросту проследил Филиппу от бань Дийкстры до этого дома. У Геральта с ней дела? — У нас обоих. Она зовёт меня на совет Ложи. — Крайне самонадеянно в их ситуации пытаться вернуть время, когда они могли на что-то влиять. Теперь-то все знают, что они за бабы. — Думаешь, не стоит их бояться? — У них руки коротки что-то тебе сделать. По обе стороны Понтара сейчас главное — военная сила, а не магия. Не считая того, конечно, что Эмгыр держит своих чародеев на поводке, а Радовид попросту сжигает. Она посмотрела на него внимательнее. Выпрямилась. — Всегда ты меня подбадриваешь. — Просто смотрю на вещи как есть. К моим годам этому учишься. — Сколько тебе лет? — Сорок два. — Не выглядишь, — ляпнула Цири и немедленно ощутила себя неловко. — С такой жизнью — скоро начну. Передавай Волку привет, у меня к нему дело. В четвёртый раз она нашла его сама. Проследила за Геральтом до “Пассифлоры”, и увидела издалека нырнувшую в сумерки высокую фигуру в раскачивающемся тканевом головном уборе. Хлопнула сзади по плечу. Он подпрыгнул, и она рассмеялась. — А ты что здесь делаешь? — Похоже, Геральт решил влезть в политику? И даже меня в известность не поставил. Разве можно так обходиться с наследницей нильфгаардского трона? — Цири скорчила смешную гримаску, но Роше не развеселила ни капли. Наоборот, его лицо словно стало серьёзнее. Поэтому она поспешила выдать правду. — На самом деле я… Вроде как раздаю долги перед битвой, которая неизвестно как закончится. Ты часто меня подбадривал, так что… Я бы хотела сказать спасибо. Вот, — Цири протянула Роше сжатую ладонь. — Что это? — Я недавно влезла в лабораторию Аваллак’ха. Хотела проверить, что он от меня скрывает… — Да, очень в духе “Синих Полосок”. - Встретила там эльфку, которая наговорила мне… Разного. О том, что я низшее существо, инструмент, который используют и выкинут. Сперва я не знала, что делать, а потом вспомнила твои слова о том, что жизнь штука очень простая. — И… — И вынесла из его лаборатории всё, что только могло мне пригодиться, разнеся всё остальное. Так что это два ксеновокса, связанных друг с другом. Отдай второй кому угодно, и вы всегда сможете поговорить — не важно, сколько между вами миль. Мне кажется, это незаменимая вещь для солдата. Ну, или для шпиона. Роше впечатлённо кивнул. Хотел было убрать их за пазуху, но тут остановился. Цири подняла выразительную бровь. — Что-то не так? — Мне просто интересно, есть ли у тебя такой. — Нет, но мне не жалко. Не моё ведь. Как пришло, так и ушло. — Вот так просто. Да только времена сейчас непростые, — он протянул ей одну из круглых коробочек. — … Что-то ведь случилось, да? — Навроде того. Так что пусть второй будет у тебя. К тому же… Вдруг тебе снова потребуется совет? Цири сощурила яркие зелёные глаза и взяла ксеновокс. Роше кивнул ей со всей серьёзностью — и исчез в новиградских тенях. Пятый раз случился так, как она и не ждала, стоя на могиле Скьялля в одиночестве — Геральт сказал, что его в Новиграде ждали неотложные дела. Задрожал в кармане ксеновокс. Она удивлённо и радражённо поднесла его к уху — не до того ей было. Услышала звуки борьбы, помехи, женский, кажется, крик о помощи… Цири вдохнула. Выдохнула. Закрыла глаза и положила руку на рукоять Ласточки. Она не знала, где Роше, что происходит, что её ждёт. Могла лишь попытаться. Нужно было представить его, где бы он ни был. Что-то, с чем ассоциируется сама его суть. Частота, словно у камертона. Война… Долг… Выпивка… Ядовитый юмор… Нет, всё не то. “Всё просто, — сказало вдруг что-то внутри неё. — Всё просто. Ты знаешь ответ. Знаешь, почему Геральт тебе отказал и где он сейчас. Это не может быть не связано. Закрой глаза. Делай шаг. И покончим со всем этим бардаком”. Её выбросило на одну из узких, вонючих новиградских улиц. Роше отходил в угол с застывшей яростью на лице. Лезвие меча отделяло его от трёх нападавших. Со двора театра Ирен Ренар доносились звуки борьбы. Цири, зелёной вспышкой оказавшись рядом, ударила одного из громил. Второй заморгал и зажмурился, ослеплённый светом её перемещения, и Роше вспорол ему живот. — Что происходит? — спросила Цири, когда третий нападавший осел на землю. — Нас предали. Вот и всё. — Так просто? — Геральт вот тоже сказал, что всё сложно, особенно политика. А затем развернулся и ушёл. Бросил нас. — Что?! Наверняка ведь были причины! — Потом их обсудим. Надо помочь Бьянке и Талеру. Цири, полная непонимания, встала с ним плечом к плечу. Вместе они двинулись вперёд. Роше бил нападавших совершенно отлично от искусного ведьмачьего стиля — грубо и злобно. Цири увидела на помосте подсвеченную факелами грузную фигуру Дийкстры. Он тоже — она почувствовала — посмотрел на неё. — И правда. Действительно вернулась, как сказал Геральт. Зачем ты здесь? Тебя это не касается. — Касается. — Я не поверю, что тебе дорога независимость Темерии, после того, какие у Фольтеста были на тебя планы. Неужто ты хочешь занять престол победившей Империи? — Причины проще, Дийкстра. Но они не касаются уже тебя. — Хватит пустого трёпа! — меч Роше в полёте вдруг вонзился Дийкстре в живот. Полный шпион осел на помосте на колени, пытаясь закрыть рану руками. Цири потрясённо обернулась на Роше. — Ты зачем оружие выкинул?! Их ещё вон сколько! — Я очень не люблю напыщенной болтовни, — Роше попытался изобразить суровость, но выглядел чертовски смущённым. Цири закатила глаза. — Держись за моей спиной. — Нет. Их слишком много. Придётся бежать. Ты своим ходом, а мы с Бьянкой и Талером – своим. — Я вас прикрою. Иначе догонят. И убьют. — Не рискуй собой. — Я знаю, что делаю. Бери девушку и уходите. Роше всмотрелся в неё недоверчиво, затем нехотя кивнул. Подставил Бьнке плечо, чтобы опереться, и они вместе с Талером исчезли за воротами. Цири телепортировалась на театральный помост. В свете огней вытащила из окровавленного трупа Дийкстры меч. Обыкновенный стальной “бастард”. И свистнула в два пальца. — Эй, уроды! Сюда! Добивать всех она, впрочем, не стала. Выиграла время и исчезла. Нагнала Роше уже около входа в партизанский лагерь. Солдаты таращились на неё как на чудо — с неверием и лёгкой опаской. Талер перевязывал рану Бьянки, вытащив чистую ткань из своих многочисленных сумок. Вернон мрачно курил чуть в стороне. Она подошла к нему. — Меня всё-таки тоже не стоит звать в политические интрижки. — Я… Не звал. Просто подумал. Наверное, слишком громко подумал, раз сработала эта штука. Я всё равно благодарен. И больше не буду втягивать тебя в это, если не хочешь. — В качестве благодарности я удержу твой меч, — хмыкнула Цири. — Всё равно ты его бросил. А что за ведьмачка без двух мечей? — Не напоминай мне сейчас о ведьмаках. — Кстати, так почему Геральт вас оставил? — Не знаю. Видимо, решил, что так будет лучше. Если мы погибнем, а Темерия останется реданской. Или рук марать не захотел. Спроси его сама. Я не буду. — А чьей её хочешь сделать ты? — Темерия станет вассалом Империи. Цири оторопело моргнула. Неверяще покачала головой. — Но ты же… Говорил, что… Как же… — Вот так просто, — непривычно горько произнёс Роше, и тёмные глаза его замерцали, глядя куда-то вдаль. — У нас нет сил на полную независимость. Только на… Блядство. На кое-каких условиях. Может, Геральт посчитал, что это неправильно. Не знаю. — Он не любит выбирать меньшее зло. — И выбрал оставить нас. — И меня, — Цири села рядом. — Сегодня я одна хоронила друга. — Ну, он бы тоже мог сегодня похоронить пару друзей. Спасибо, Цири. — Почему ты подумал обо мне перед смертью? Он скосил глаза. Помолчал, словно решал, что ответить. — Подумал, как это глупо. Что я решил помогать ему. И в том числе и тебе. Почувствовал себя идиотом. Оказывается, это не так. У Цири отчего-то забилось быстрее сердце. Она аккуратно положила ладонь на его ладонь. Он поднял бровь удивлённо, но руки не отнял. — Значит, у нас обоих впереди… Конец. — Почему? — После битвы с Дикой Охотой, — Цири покачала головой, — я должна буду остановить Белый Хлад. Я ещё не говорила Геральту и теперь не уверена, что хочу. И у меня… Отчего-то чувство, что я не вернусь оттуда. — Я, как видишь, выбрал отступить в своём случае. — Я не могу. Должна это сделать. Как и ты. Уверена, тебе вовсе не хочется перед Эмгыром спину гнуть. Он улыбнулся вдруг удивительно безысходно. Пожал её ладошку и откинулся к стене пещеры. Странно было видеть беспомощную горькую улыбку на этом злом обычно лице. Блестящие влажно глаза, опущенные плечи и бессилие, так знакомое ей самой… Когда Цири поцеловала Роше, он замер. Потом медленно ответил ей, шершавые, узкие губы встретились с её собственными. Цири ощутила, что он старался быть аккуратным. Отстранилась. — Ты уверена, что хочешь… — Брось. Может, мы с тобой умрём завтра. И вообще, ты мог и сегодня. Чего ждать? Хочу хоть ночь перед битвой провести с кем-то, кто… поддержал. — Что же, — он смерил её взглядом. — Не будем усложнять. От такого не отказываются. Помрём счастливыми? — Помрём счастливыми, — оседлав его колени, она поцеловала его снова, на этот раз весьма основательно. На шестую встречу она пришла глубокой осенью. В опущенном низко капюшоне, со ставшим привычным вторым стальным мечом за плечами. Одна. Через нильфгаардские аванпосты под жёлто-чёрными баннерами, полные подозрений деревни и города, снующие по дорогам имперские патрули. Он не ждал её увидеть. Приоткрыл удивлённо рот даже, когда она сняла капюшон в его казарменной каморке, в которой висел теперь обновлённый герб — наполовину лилии, наполовину Великое Солнце. — Ну да, прибавилась пара дополнительных шрамов. Незачем так удивляться. — Иди ты, — Роше обнял Цири. — Мне все сказали, что ты умерла. Даже ты сама, чёрт подери, если помнишь. Я сперва решил, что ты мне снишься. — Часто я тебе снилась? — Один раз. Вся на белом фоне насколько хватает глаз. Я не суеверен, но сон был очень… Чётким. — Я тогда почти умерла. Искала, что даст мне силы встать и идти дальше. Перебирала воспоминания. Он подождал, давая ей поговорить. Цири грустно покачала головой. — И тут я почувствовала, что… Почувствовала в себе вторую жизнь. Не спрашивай. — Второе дыхание? — Нет. Не второе дыхание. А второе сердцебиение. У нас будет ребёнок, Вернон. Он сел на месте на казарменную койку. Не сказав ничего. — Знаю. Самой страшно. Но тогда, не смейся только, это дало мне силы встать. Я сама могла умирать там, сколько угодно. Но не кто-то ещё. Даже если ничего ещё не чувствует. И поэтому… Я и пришла сейчас. Мне очень страшно, Вернон. И я не знаю, что делать. Но я решила, что ты должен знать. Роше потёр виски. Посмотрел на неё внимательно. И голос его, всегда едко-насмешливый, зазвучал неожиданно, непривычно мягко. — Всё очень просто, Цири. Не надо бояться. Мы просто поженимся, вот и всё. И у нас будет семья. Может быть, странная. В чём-то не лучшая. Но семья. — Я ожидала, что ты предложишь… Прервать. — Будь мне двадцать, может, и предложил бы. Сейчас? Я думал, что сойду в могилу без шанса на семью. Я не знаю, хочешь ли ты ребёнка, и не буду тебя принуждать. Но если ты решишь… Это будет удачей, которую я не заслуживаю. Я знаю, что такое расти без отца. Поэтому… Цири, — он тронул её за плечо, — у этого ребёнка он будет. — За ним будут охотиться. Как и за мной. — Как и за мной. С той разницей, что все уверены, что ты мертва. А я жив. И как-то справляюсь. — Мне страшно, Вернон. — Честно? Мне тоже. *** Они расписались в дождливый осенний день. Обменялись самыми простыми кольцами перед самым простым алтарём в маленькой темерской провинции. Роше так и не снял шаперон, а Цирилла — капюшон-накидку. Представляться настоящей фамилией тоже не стала. В конце концов, теперь она всё равно будет Цирилла Роше. И это звучало так просто.