***
«Если бы я ответил, какой был бы смысл в анонимности?» Ответ проявляется только через полчаса. Чернила просто просачиваются с той стороны, образуя слова, написанные небрежным мальчишеским почерком. Он кажется очень знакомым, но сколько чужих свитков и записок Пэнси видела за пять с половиной лет? Она не замечает, как прикусывает губу, чтобы не улыбнуться ненароком, пишет ответ. «Справедливо. Но как я могу согласиться пойти с тобой в Хогсмид, если ничего о тебе не знаю?» История магии заканчивается, Пэнси собирает свои вещи, спускается вниз. Обычно на День святого Валентина Пэнси получает не меньше трёх валентинок, но сама дарит только одну. Половина школы всё равно считала их с Драко парочкой, а они на третьем курсе сначала просто съели на двоих все полученные за день конфеты из коробочек-сердечек, а на следующий год, не сговариваясь, обменялись бумажными открытками и сладостями из Сладкого Королевства. В этом году традиция продолжается, но меняется. Своё сердечко с небрежной надписью «Пэнс», придавленное плиткой шоколада в тошнотворно красно-розовой обёртке, Пэнси находит на своём любимом кресле в слизеринской гостиной, когда заходит туда за своим учебником по трансфигурации. А свою коробку шоколадных котелков с клубничной помадкой ей приходится оставить на кровати Драко в мужской спальне. Тео сидит на своей постели с книгой и пером, делает пометки и хмыкает, но ничего не говорит. Драко снова занят. Пэнси с трудом отстраняется от своей тревоги за него, заставляет себя улыбнуться, глядя в зеркало, поправляет волосы. За столом на обеде она кладёт валентинку на стол перед собой, чтобы не пропустить появление чего-то нового. Девочки по соседству хихикают на расстоянии, но никто не решается пошутить ей в лицо. Видимо, взгляд действительно убийственный. Чернила снова проявляются. Пэнси смотрит. Апельсиновый сок встаёт в горле. На этот раз там нет слов, только рисунок. Небрежный, но абсолютно узнаваемый. Парящий снитч. Парящий. Снитч. Надежда на чувства, о которых она никому не рассказывала, о которых никогда не заводила речь, потому что понимала всю их невозможность с самого начала, вдруг расправляется и вырывается из того крошечного чулана, в который она её загнала. Пэнси чувствует это локальным мощным взрывом, настоящим Бомбардо. Едва дыша от чувств, переполняющих грудь и стесняющих лёгкие, Пэнси поднимает глаза. Поверх голов когтевранцев отлично виден стол Гриффиндора. Как раз вовремя. Гарри Поттер как раз подходит к свободному месту, с ним его вечная лохматая подружка и рыжая девчонка Уизли, и он выглядит… как каждый раз, когда его факультет берёт верх в ежегодных соревнованиях; как в компании его друзей и особенно близнецов Уизли; как после каждого матча по квиддичу, когда ловит этот самый чёртов снитч. Он сияет, улыбается, откидывает чёрные волосы со лба, круглые очки ловят солнечный блик, и тот кажется тусклее, чем само счастливое лицо. На короткое мгновение их взгляды пересекаются. Пэнси редко позволяет себе видеть эту тёплую лучистую зелень, и в этот раз не выдерживает, рискует. Касается пальцами нарисованного снитча и улыбается. Так, как может, так, как хочет: широко, радостно, пуская в эту улыбку ту надежду. Ожидает подспудно, что это сияние скроется с лица, переменится привычными презрением, неприязнью или ещё чем, отчаянно этого не хочет, надеется, что он просто отвернётся, не обратит внимания, что угодно, но… Гарри Поттер улыбается в ответ. Ей. В ответ. И даже – хотя это уже могло ей показаться – немного кивает в приветствие. У Пэнси сердце колотится в ушах и немного дрожат пальцы, когда она берёт свои вещи и бредёт на трансфигурацию. — Ты не представляешь!.. — Откуда-то возникает Дафна, виснет на локте Пэнси и смеётся ей в плечо. Они вместе идут на урок, Пэнси рассеянно сжимает свою сквозную валентинку в руке и слушает. Профессора разрешили летучим посланиям перемещаться по замку и залетать на уроки, и кто-то решил, что пустить маленьких птиц в подземелья будет хорошей идеей. Снегг сжёг их, едва заслышал крошечные крылья, даже не оборачиваясь. И так получилось, что сгорели они вместе с домашней работой Голдстейна, который – тоже удивительное совпадение – и начал этот летучий розовый переполох. Снегг дал всего день отсрочки, чтобы восстановить утерянное, но в предыдущий раз на работу ушла вся неделя, так что шансов очень и очень немного. Стоит ли говорить, что теперь в подземельях снова спокойно и мрачно? Пэнси садится за стол, Дафна рядом продолжает что-то рассказывать. Кажется, замечает, что Драко снова нет. Пэнси водит мягким концом пера по губам, хмурится, думает, сомневается. Но ведь… Должно же и ей повезти? Она решительно окунает перо в чернила и так же решительно пишет ответ. «Где мы встретимся?»***
В субботу с утра Пэнси потряхивает, она едва засовывает в себя завтрак. Драко наконец-то выполз из Выручай-комнаты, мрачно пьёт чёрный кофе напротив, ничего не говорит. Она и так видит, что ничего у него не получается, но не может предложить ничего, кроме молчаливого сочувствия. Хотя язык жжёт. Только он знает, только он смог бы понять. Ближе к обеду она собирается. Одевается, долго подбирает свитера, замазывает следы бессонной ночи под глазами, а потом, уже занеся ногу над порогом, замирает. Возвращается к зеркалу. Неуверенной рукой достаёт подарок Дафны на прошедшее Рождество. Дафна, конечно, не знает, на кого направлен взгляд Пэнси. Но знает, что на кого-то направлен. И, протягивая маленькую коробочку, пожелала, чтобы он посмотрел в ответ. Кажется, это время пришло. Когда Пэнси Паркинсон наконец выходит из спальни, её губы цвета самой спелой вишни.***
В эту субботу в Хогсмиде очень много парочек. Они встречаются там, где людей поменьше, на главной улице за магазином «Дэрвиш и Бэнгз». Пэнси приходит первой. Погода выдалась идеальной для первого свидания: сухо и безветренно, сквозь редкие облака льётся ясный тёплый свет. Пэнси особенно радуется отсутствию ветра. Её волосы растрепать практически так же легко, как и… После того, как пергамент выдал время и место, Пэнси больше его не трогала. Не могла. Боялась, что не выдержит. И сейчас боится, Мерлиновы подштанники! Она оглядывается и жалеет, что не выпила несколько капель успокаивающего зелья. — Отлично выглядишь, — слышится из-за спины. Пэнси резко разворачивается. Тео чуть улыбается, глядя на неё, покачивается с пятки на носок, на плечах лежит небрежно повязанный серебристо-изумрудный шарф. — Спасибо? — недоумённо отвечает Пэнси и оглядывается. Гарри всё ещё не видно. Это странно. Она бросает взгляд на часы. Он должен был уже быть. Она ведь видела его выходящим из Хогвартса в компании друзей. — Слушай, я тут… — Куда ты хочешь пойти? Надеюсь, не к мадам Паддифут? — Из уст Тео вырывается нервный смешок, он раскачивается ещё больше. — Нет, если ты захочешь, то, конечно… просто там сейчас наверняка нет свободных столиков. Хотя мы можем зайти и проверить или… Тео продолжает говорить. Пэнси слушает, снова оглядывается, снова слушает и наконец понимает. Снова ком в горле, начинает печь глаза. — Подожди… Так это ты меня пригласил, да? Тео обрывается, глубоко вдыхает, выдыхает и, глядя ей прямо в глаза, кивает. У Пэнси падает сердце. Ведь знала, знала, что глупо даже надеяться, что нельзя рассчитывать, но, Мерлин, как же хотелось!.. — Да, — говорит Тео серьёзно, не прерывая зрительного контакта, но не видя главного. — Да. Я не находил в себе смелости признаться. Знаешь, сначала, как все, думал, что ты с Драко, но потом понял, что вы только друзья. И, возможно, я бы так и искал идеальный момент, но в мире так много всего происходит, и, думаю, ещё произойдёт, что я понял: не хочу больше ничего ждать. — Пэнси знает, к чему всё идёт. И ей больше всего на свете хочется, чтобы Тео замолчал сию же секунду, но она стоит, не в силах пошевелиться, а он безжалостно продолжает. — Ты мне очень, очень нравишься, Пэнси. С четвёртого курса. — Тео… Этого никогда не должно было происходить. Нет. Тео – друг, однокурсник, товарищ. Тео – это почти Драко. Это признание звучит почти как предательство, Пэнси бы отшатнулась, но ноги не слушают. Воистину, как страшна надежда!.. Её голос звучит тихо и быстро уносится даже слабым порывом ветра, тронувшим кудри на голове её собеседника. — Знаешь, я даже на эту авантюру со снитчем и Харпером влез только из-за тебя, — вдруг признаётся Тео и – ещё неожиданнее – достаёт золотой шарик из кармана. Он порхал по гостиной неделю и выглядит порядком выдохшимся. — Я знаю, ты любишь квиддич. Заметил, как ты смотришь игры. И я подумал… знаю, что это глупо… что тебя впечатлит твой собственный снитч. Полупрозрачные крылышки трепещут не так быстро, как на поле, и всё же Пэнси чувствует их биение рукой, когда пальцы Тео вкладывают в неё снитч. «Заметил, как ты смотришь игры». Верно. Только Драко заметил, что не все. Только те, в которых участвует ловец Гриффиндора. Потому что по большому счёту на квиддич Пэнси плевать. Он имеет смысл только тогда, когда у неё есть полное право вместе со всеми трибунами смотреть на него. Пусть издалека, пусть временами теряя его из виду из-за скорости. Крошечный золотой мячик, тёплый под пальцами… Пэнси взвесила его в руке и поняла, что это один из тех незаслуженных подарков, который она никак не сможет вернуть. — Тео… Они снова пересекаются взглядами. Пэнси точно замечает момент, когда он понимает – его лицо вздрагивает и застывает маской, как обычно, когда он отвечает на колкости кого-то из гриффиндорцев. Она ненавидит себя за то, что стала этому причиной. — Ты меня всё же с кем-то перепутала, — говорит он ровным, отрепетированным голосом. Затем переводит взгляд на её руку, крепко сжимающую снитч, усмехается. — Всё-таки Драко?.. — Тео, мне очень жаль. Правда. Я не хотела, чтобы так вышло, и ты замечательный, но только друг. Мне жаль. — Нет, забудь. Плохая была идея с анонимностью. Сам виноват. Хорошо… хорошо тебе провести время. Он быстро уходит, не оборачиваясь, а Пэнси остаётся на месте, чувствуя себя худшим человеком на свете. Снитч. Как она могла сделать выводы на основании простого рисунка и случайной улыбки? Нужно было посоветоваться с Драко. Она должна была посоветоваться с Драко! Пэнси стоит и варится в собственных мыслях, пока не поднимается ветер и не бросает волосы ей в лицо. Тогда она приходит в себя, суёт мяч поглубже в карман и возвращается обратно в самую оживлённую часть Хогсмида. Студентов на улице уже меньше. Видимо, большинство уже расселось на розовые пуфики мадам Паддифут. Пэнси хмыкает, однако саму себя показательным презрением обмануть не удастся. Слёзы лучше сдержать до вечера, до собственной подушки. Что скажут люди, увидев ревущую по среди дня Пэнси Паркинсон? Потеря марки. Пэнси отвлекает себя глупыми мыслями, ищет, что может утешить по-настоящему, но ничего не находит. Если утешиться не выйдет, то, может, выйдет чем-то эту рану заткнуть. Или залить. В холодный зимний день нет идеи лучше, чем тёплое сливочное пиво. Пэнси не успевает зайти в «Три метлы», замирает на улице. Из окна видно, как ловец сборной Гриффиндора по квиддичу сидит за столом с девчонкой Уизли, и их колени соприкасаются под столом. Она что-то рассказывает, машет руками, а он слушает, смеётся и сияет так же ярко, как в тот день в Большом зале. К Салазару сливочное пиво. У Дафны были котелки с огненным виски. Пэнси идёт к замку, по лицу катятся слёзы. Она хочет сдержать их, вытирает ладонью лицо, но случайно задевает губы. Глядя на вишнёвый длинный след на бледной коже, она не выдерживает и рыдает уже громко, уткнувшись носом в шарф. Пальцы находят и гладят трепещущий в кармане снитч. В прошлом году Уизли заменяла Гарри на посту ловца. И пусть знатоки говорили, что на этой позиции Поттер лучше, Пэнси знает, что это не так. Из Джинни Уизли ловец получше. Она поймала самого ловца.