Любовь с горьким привкусом

Марк редко говорил о том, что его беспокоит. Еще реже он говорил Марусе о своих желаниях. Ей приходилось угадывать, выпытывать из него то, что он хотел бы получить в подарок или какие эмоции у него вызывает ее решение или поступок. Он много времени посвящал своей работе, поддерживал работоспособность оборудования на электроподстанции, а после допоздна задерживался в гараже, пытаясь привести в порядок старого японца, купленного в кредит за год до начала отношений с Марусей. Домой приходил уставший и злой, это было заметно по тяжелым и нервным вздохам, брошенной мимо корзинки связки ключей и громким звукам на кухне, от резкого открытия шкафчиков или случайно упавшей ложки, на которую он несдержанно ругался. Марк закрывался в ванной, мог долго молчать, включал игру и колотил по клавиатуре так, что от звука механических клавиш Маруся вздрагивала. Подходить к нему она боялась, осторожно приносила чашку с чаем, стараясь не ставить на край стола, открывала окна и готовила его любимый салат, давая ему поесть в одиночестве. В редкие и самые тяжелые дни ей проще было уйти из дома и прогуляться, сходить в магазин, просто посидеть на качелях с крючком и пряжей, Марку помогало быть одному, но Маруся мечтала и надеялась, что когда-то он сможет открыть ей свои чувства. Разве не это признак любви и привязанности, думала она, тайком заглядывая в его глаза в поисках меленькой просьбы с ним поговорить. И ничего не находила. — Мишка, а принеси с кухни корзинку мою со сладостями — Лиза лежала на диване, вытянув ноги, рядом на маленьком столе стоял стеклянный чайник с ароматным травяным сбором и несколько свечек, для атмосферы. Маруся сидела рядом, расслабленная, откинув голову на мягкую подушку, слушала тихую музыку. Услышав слова Лизы она попыталась подскочить, зачем гонять Мишку, но Лиза твердо остановила ее одним жестом — И поставь, пожалуйста, чайник. А то у нас с Марусей чай уже закончился — Да, без проблем — спокойно ответил невысокий парень, видом намного моложе своего возраста, вставая со своего игрового кресла. Лиза и Миша, новые друзья ребят, с работы Марка, стали чаще появляться в их жизни, когда Марк и Миша нашли общие темы. Оказалось, что они оба увлекаются машинами и смотрят одного блоггера, вроде бы мелочь, но сблизила ребят она быстро и очень крепко. Маруся, первые разы, с опаской ходила в гости к новым знакомым, присматривалась к Лизе и лишний раз молчала, наблюдала и вежливо соглашалась со всем, что ей предлагали. А предлагали ей много: покурить кальян на кухне, пока мальчики болтают, выпить по бокалу вечером после работы, посмотреть фильм ночью в кино только вдвоем и забрать с собой гостинцев из Казахстана. — Лиза, а Миша с работы злой приходит? Или это только мой Марк постоянно на взводе — окончательно разомлев, Маруся вытянула ноги, ощущая себя безопасно и спокойно, будто они с Лизой всегда были подругами. — Конечно — Лиза засмеялась и театрально закрыла лицо рукой — Почти каждый день, злой, как собака. Придет, расскажет как его все достали. Так матерится, что я даже записывать думаю начать — она наклонила голову вбок и с легким вопросом посмотрела на подругу — А Марк что, еще хуже? — Он тебе все рассказывает? — с испугом и легкой завистью Маруся покосилась на Мишку, сидевшего в наушниках, а после на Лизу, которая даже бровью не повела от ее вопроса — И что ты ему говоришь? — Что они все козлы, а он хорошенький — Лиза выпрямилась, потянулась за чайником и отправила воздушный поцелуй своему парню, который изредка, но оборачивался, чтобы посмотреть на девочек — А Марк тебе ничего не рассказывает? — Нет — с досадой вздохнула Маруся — Странно Наблюдать за отношениями Лизы и Миши было приятно, ребята казались ей совершенно неземными, очень спокойными и умиротворенными, им легко было пошутить друг над другом, а после поцеловаться, не стесняясь других. Насмотревшись, Маруся тоже пыталась протянуть руки к Марку, предложить поцелуй, но он ужимался, чмокал ее в щеку и отстранялся, даже на проявление любви со стороны ребят он старался не смотреть, только что глаза не щурил. — Мы с Мишкой, бывает, неделями вечера только вдвоем проводим — начинала Лиза, когда тема разговора касалась отношений — Приготовим что-нибудь и смотрим фильмы. Мои обычно, но он и не возражает, ему все нравится. Ну, кроме совсем уж мелодрам сопливых, я такие одна смотрю. — И тебе реально по кайфу? — Марк от этих разговор был не в восторге, он с недоумением обращался к другу, ожидая от него ответа, который бы его устроил. — Да, я Лизу люблю, мне с ней всегда интересно — но, Мишка никогда не оправдывал его ожидания. Марк не давал себе разрешения так легко и открыто говорить о чувствах. Порой, когда злость накатывала на его и буквально стирала все произошедшее ранее, она казалась настолько огромной, что могла заполнить весь мир, он хотел выговориться Марусе. Марк сидел на кухне, проговаривая то, что он скажет, думал, как сделать это грамотно и не показать себя в плохом свете. Вдруг, Маруся не поймет его, не примет и… засмеет? Марку десять. Он болезненный, забитый и скромный мальчик, которому тяжело возвращаться в школу. Он боится одноклассников, они сильнее и громче него, выше на две головы и уже пробовали курить за гаражами, они не носят обложки на тетрадках и прогуливают уроки со старшаками. Марк практически отличник, но никак не дотягивает до твердой пятерки, потому что боится отвечать у доски и запинается, если нужно прочитать отрывок рассказа с места. Ребята списывают у него математику, иногда русский, но чаще историю, историчка задает слишком много тестов. На переменах он сидит в классе, читает книгу из библиотеки, стараясь не участвовать в играх шумных задир. А когда тряпка прилетает в него, мокрая и пахнущая мелом и затхлой водой, он кидает ее обратно, даже не поднимая взгляда. И попадает в Германа, того самого, кто только утром обещал дать ему в репу, за то что он не пропустил его в коридоре. — Что опять случилось? — отец выходит во двор встречать сына, уже заранее злой и накрученный. Поэтому видя расстроенного Марка, с красным глазом, который уже завтра будет болеть и синеть, он тяжело вздыхает и недовольно снимает с плеча сына тяжелый ранец — Опять Герман? — Да — Марк со злостью пинает камень, лежащий у него под ногами. Его голос дрожит, он с трудом сдерживается, чтобы не перейти на крик — Он достал, пап. Он постоянно меня задирает. То я ему место не уступил в проходе, то тряпку в него кинул. — Какую тряпку? — спрашивает отец, выхватывая из рассказа Марка самый малозначительный фрагмент — Для доски. Мокрую и вонючую! Он в меня ее кинул, а я не видел, что это он и кинул обратно. Вот он мне и дал. А я что виноват, что мне в коридоре сидеть не нравится, Я им мешают в классе. Будто это только их класс — мальчик не поднимает взгляд, идет быстро и носками цепляется об землю, психует и топает ногами, надеясь, что отец защитит — Меньше ныть будешь — отец опять не на его стороне — Не языком трещи, а возьми и сдачи дай. Кому ты нытик такой нужен будешь? — Марк — Маруся осторожно стучит в дверь, прислоняется к ней ухом и прислушивается — Ты там уже пол часа сидишь. У тебя все хорошо? — она дотрагивается до ручки, ждет еще мгновение и легонько давит вниз, замок не закрыт и дверь без труда открывается во внутрь — Можно я зайду? — Да — Марк сидит к ней спиной. он расстроен и зол, как тогда в детстве. Последнее время на работе он все чаще сталкивается с несправедливым отношением, много ругается с коллегами, но не может высказать все. В компании так не принято, а злость внутри него буквально кипит, подступает к горлу, трясутся руки и ладони крепко сжимаются, впиваясь ногтям в кожу, заглушая физическим ощущением этот озноб внутри — Я сейчас уйду, если мешаю. — Марк — Маруся садится на корточки, сбоку от парня, пытается увидеть его лицо и тихо произносит — Расскажи мне, что у тебя на работе. Пожалуйста. Я очень переживаю, ты как лимон выжатый ходишь и бледный весь. У тебя проблемы? — Бесят они меня — процеживает сквозь зубы парень, смотрит Мару прямо в глаза и пытается найти то, что он всегда видел в отце. Гнев, непонимание, желание пристыдить, противную жалость. Но, там только немая просьба продолжить — Постоянно косячат, а я отдуваюсь за все. Мне будто больше всех надо. Они мне не платят столько, сколько я работаю. Уволюсь к черту, чтобы… — он резко замолкает, будто кто-то бьет его по рукам. Зачем ты так много болтаешь, кричит испуганный ребенок внутри, зачем ноешь, тебя ведь все равно не поймут. — А давай ты уволишься — серьезно отвечает Мару и встает напротив него, сложив руки на груди — Ты столько работаешь, у тебя навыков и знаний больше чем у них всех. Да они все вместе столько обучений не прошли, сколько ты один. И они на тебя наезжают? — Марк удивленно, затаив дыхание наблюдает за девушкой. Он чувствует как бьется его сердце, тихо радуется тому, что слышит поддержку, но все еще боится, что это не правда — Да пошли они. Козлы они все — Мару вспоминает слова Лизы и добавляет — А ты хорошенький!