***
— Что происходит…? — все продолжают говорить о моих похоронах, о том, как сейчас больно моим братьям, как это всё несправедливо и как же Мировая Знать ужасна, что не щадит даже детей. — Эй, Дадан, почему все меня игнорируют? — слабо говорю я, ощущая волну мурашек, которая прокатывается по всему телу. Разбойница не отвечает, продолжая выпивать, но не так как обычно, когда отключается вместе со всей семьёй после очередной пьянки, а немного и с очень странным, не свойственным ей выражением горя на лице. Я подхожу к ней, собираюсь дотронуться до плеча, пусть и зная, что скорее всего мне за это прилетит, но Дадан точно не та, кто будет долго поддерживать весь этот спектакль. Поэтому протягиваю руку, желая обратить на себя внимание, но вместо плеча моя ладонь словно проходит сквозь холодный пар. «Что?» — непонимающе хлопаю глазами, пытаясь осмыслить произошедшее. Пробую прикоснуться к разбойнице ещё раз, потом ещё раз и ещё, но рука всё так и не может ощутить твёрдое тело. Страх начинает накатывать новой волной, от чего я медленно отхожу назад, вскоре врезаясь спиной в одну из деревянных стен. — Нет, такого просто не может быть, — медленно сползаю вниз, ведь ноги больше не держат, — так не бывает… Сердце колотится очень быстро, а страх захватывает, в памяти всплывают последние запомнившиеся моменты кораблекрушения. Голоса разбойников теперь звучат где-то далеко на фоне, их почти не слышно, ведь голову распирает от нахлынувшего осознания. «Я умер?» — в это просто невозможно поверить. «Что бы всё так и закончилось.?» — на глазах выступили слёзы, но они были ледяные, от чего холод насквозь пронизывал застывшее в ужасе лицо. Грудь поднимается вверх-вниз, где каждый новый вздох — это попытка уменьшить панику, которая нарастала с каждой секундой. Вдох-выдох, ужас случившегося накрывает с головой, заставляя захлёбываться, зрачки расширяются, а всё тело бьёт дрожь, которая заставляет опуститься на пол. Голова кружиться, от чего кажется, что земля подо мной уходит, куда-то далеко, в глубину, а я снова начинаю тонуть. Вдох-выдох Необычайно громкий звук выстрела, который оглушил меня, сильно врезав по ушам. Вдох-выдох Пожар быстро и стремительно пожирает лодку, а дым от него попадая в лёгкие, заставляет закашливаться от удушья. Вдох-выдох Жарко, очень жарко, пытаюсь потушить огонь пиджаком, но это не помогает. Вдох-выдох Ещё один выстрел, почти прямо в меня, ещё бы чуть-чуть и… Вдох-выдох БОЛЬНО, очень больно, одна из горящих досок, прилетает прямо в лицо, а сам корабль рушиться, я падаю в воду. Вдох-выдох В воде холодно, пытаюсь держаться за плавающие на поверхности доски, руки болят, у меня явно есть множество переломов, но нужно держаться… Вдох-выдох Больше нет сил, начинаю тонуть, а после недолгой борьбы с морской стихией, медленно погружаюсь всё глубже и глубже, последний раз вижу солнце, небо… Вдох-выдох «Надеюсь с Эйсом и Луффи всё в порядке»***
— Аааааай, — из пучины терзаний выдёргивает резкая прохлада, что окутала всё тело — это сквозь меня прошёл Догра и судя по всему совсем ничего не почувствовал, чем разом оправдал все мои догадки. — Так я правда мёртв? — всё ещё в шоке говорю я, сняв цилиндр и положив его рядом. «Но если это так — почему я, всё ещё я?!» Раньше мне даже не представлялось удобного случая, чтобы кардинально подумать о религиях и о том, что же всё-таки происходит после смерти, да и происходит ли вообще. Такие вопросы редко всплывали в голове и чаще всего были проигнорированы, ведь было ещё так много всего что мне нужно сделать, осуществить, воплотить… А теперь что? Меня не видят, не слышат, не чувствуют и уже похоронили. Я умер для всех. Но в этом и проблема, ведь по идее я сейчас не должен существовать, так как моё тело мертво. «Какого чёрта я всё ещё тут?!» Конечно, никто не знает что случается после смерти, поэтому есть огромное количество предположений: от попадания на небеса и перерождения до простого стирания из мира, когда твой мозг умирает. «Но чтобы так? Хотя, наверное и этому есть название?» — поэтому я напрягся, пытаясь вспомнить что-то похожее. «Хм… может какой-нибудь там — призрак?» — это название из страшной книжки с картинками, которую я читал братьям, когда те решили устроить ночь страшных историй. «Было весело смотреть, как Луффи боится, но так же как и Эйс, строит из себя храбреца, который вовсе не трясётся от описания прозрачного нечто» Резко гаснет свет — это разбойники ложатся спать. В доме становится невыносимо темно, от чего глаза, которые ещё не успели привыкнуть к темноте, не различают в ней ровным счётом ничего, создавая ощущение, словно я опять попал в ту тьму. Начинает нарастать паника, которая растекается по всему телу невидимыми потоками, что заливаются в каждую его клетку. Сильно зажмуриваюсь, да так, что синеватые пятна фосфенов начинают летать в глазах, облегчая и потихоньку прогоняя страх, ведь там их не было. Пытаюсь послать тревогу куда подальше, ведь на кой чёрт она нужна, всё равно мне уже ничего не изменить, не исправить и вообще больше не жить. Я МЁРТВ! Поэтому всё это теперь бесполезно, так что лучше перестать бояться и смириться со своим положением. Но это так сложно… «Эйс, Луффи — где вы? Я так хочу вас увидеть, убедиться что вы не пострадали от пожара и Блюджема» «Я так виноват перед вами, ведь подверг вас чертовски огромной опасности, только лишь из-за того, что мой отец знатный придурок» Тут до меня наконец дошла очень страшная вещь, с которой мне теперь придётся существовать всегда: «Стоп, я же теперь мёртв и для них» — на секунду перестаю дышать, сглатывая огромный ком в горле. — Оооооооооооо, нет, нет, нет, нет! Я принёс им столько страданий своей смертью, даже подумать страшно в каком они сейчас состояние, особенно Лу… Представляю то, что чувствовал бы, если бы кто-то из братьев умер, а я остался жив. Хотя жизнь — жизнью, после потери кого то из них, вряд ли можно будет назвать, ведь я бы себя так ненавидел и винил за то, что не спас, не защитил… «Лучше бы я остался в семейном доме, терпел всё то, что решит отец, а не поддавался своему эгоистическому желанию обрести свободу, совершенно не думая о последствиях… Об очень страшных последствиях, что навсегда ранили братьев, ведь судя по словам Догры, это они нашли моё тело…» — из уголков глаз начинают идти холодные слёзы, которые снова морозят лицо, но я не могу перестать плакать и проклинать себя за всё, что произошло по моей вине, за всю ту боль, которую я всем причинил. — Прошу, простите меня, я не хотел что бы всё так закончилось, я не хотел причинять вам страдания… Но я всё равно это сделал… — пальцами сжимаю свои плечи так, что даже сквозь одежду чувствуется пульсирующая боль. «Пха, я мёртв, но всё равно чувствую боль. Это так странно, хотя странно буквально всё, что сейчас со мной происходит, само моё существование до сих пор — странно» — нервно смеюсь я своим мыслям. Наконец, когда глаза уже полностью привыкли к темноте, оглядываю комнату, видя заснувших тут и там разбойников, которые громко храпят, создавая странную какофонию звуков, что перемешиваются со сквозящим из всех щелей тихим ветром. Вроде привычная обстановка, мне много раз приходилось ночевать здесь, но сейчас в груди сидело очень странное и царапающее чувство, которое скреблось изнутри не давая спокойно сидеть на месте. «Тебе больше нет здесь места» — шепчет оно, заставляя в очередной раз сглатывать неприятный ком в горле. «Тебя вскоре все забудут» — оно продолжает гнуть своё, надавливая на страхи, которые я сам ещё не успел осознать и начать бояться, но которые уже зарождались в моей блуждающей душе. «Сколько же глупостей могут натворить Эйс с Луффи, прибывая в отчаяние после твоей потери» — сердце пропускает удар, запуская резкий процесс обработки сложившейся ситуации, ведь братья и вправду могут совершить нечто очень опасное, находясь в таком неуравновешенном состоянии. В особенности зная Эйса, который точно решит отыскать моего убийцу или того, кто мог быть с ним связан. Резко соскакиваю с места подымаясь на ноги, подбираю цилиндр и тяжело дыша начинаю по привычке обходить всех спящих, что бы не задеть и не разбудить их, но спотыкнувшись, падаю на кого то, ощущая только холод и деревянный пол по приземлению. На секунду застреваю в таком положении боясь пошевелиться, чувствуя как леденящий мороз покалывает мою бледную кожу. Но звук открывающейся двери приводит меня в себя, заставляя как можно быстрее соскочить с пола и побежать к ней. Выйдя наружу, собираюсь тут же двинуться в сторону города, как вижу Дадан, которая сидит на траве, пытаясь трясущимися руками зажечь сигарету. «А… так это Дадан вышла…но в такое время она обычно уже спит беспробудным сном, так почему?» — думаю я, смотря на разбойницу, которой наконец удалось хорошо затянуться дымом. — Придурки, возвращайтесь скорее, я переживаю, — говорит она глядя куда-то вглубь ночного леса. В этот момент мне так сильно хочется обнять её, прижаться как можно ближе и заплакать от несправедливости, от всего того что недавно произошло и ещё произойдёт, ведь моя смерть не пройдёт для братьев бесследно, как бы подсознание не пыталось убедить меня в обратном. Им будет очень и очень больно, но эту боль придётся как-то преодолеть. Ну, мне и самому придётся принять то, что я уже никогда не смогу осуществить свои мечты: выйти в море, стать пиратом, путешествовать и потом написать книгу. Мне придётся оставить такую желанную свободу, мне придётся оставить Эйса и Луффи одних. — Сабо, — вздрагиваю от резкого обращения разбойницы ко мне, в душе даже зарождается небольшая надежда на то, что она меня видит, но эта надежда тает так же быстро, как и появилась, ведь Дадан смотрит в небо, на котором теперь можно было увидеть необычайно яркие звёзды. — Мне тебя так жаль, ты был таким юным и никак не заслуживал того, что с тобой случилось, — начала монолог разбойница. От него сжимается сердце, ведь хоть я всегда и называл Дадан злющей, но всё же был рад жить с ней то недолгое время пока мы не построили свой дом. С разбойниками вообще было куда лучше, чем с моими кровными родителями, которые наверняка сейчас не грустят о моей смерти, а лишь стыдятся того, что я перешёл дорогу Теньрьюбито и помешал их грандиозным планам на меня. — Эйс с Луффи сейчас наверняка всё ещё сидят у тебя там, на утёсе, не в силах отпустить. Я их не виню, им больнее всего от твоей смерти, — говорит Дадан, после чего снова втягивает сигаретный дым и через время выпускает его с таким убитым видом, после которого мне становиться немного стыдно, что я звал её «Ведьмой». — Наше правительство — ублюдки, знаю по себе, но Мировая Знать намного хуже, это она в очередной раз доказала тем, что сделала с мелким пацаном, который просто хотел вырваться на свободу, — произносит разбойница, опустив голову и вдохнув прохладного ночного воздуха. «Судя по словам Дадан, братья вроде как не собираются делать ничего безрассудного, а сидят возле моей могилы» — от этой мысли пробегает холодок по телу и одновременно какой-то странный интерес от того, как она выглядит. Послышался глубокий вздох и разбойница вновь посмотрела на небо, будто веря, что я там. Конечно, это было не так, ведь я стою буквально в метре от неё, но всё равно слышу обращённые ко мне слова. — Я знала тебя не так хорошо как того же Луффи или Эйса, но что успела понять о тебе за всё время, так это то, что ты был куда благоразумнее своих братьев, хотя дьяволом всё ещё оставался. Однако я понимала, что с тобой они не попадут в такие большие неприятности, как могли бы без тебя, — улыбнулась Дадан своим же словам, — Твою смерть я никогда не могла даже вообразить, тем более такую. Разбойница тушит сигарету и куда-то выкидывает окурок, после чего снова продолжает говорить накрыв морщинистое лицо крепкими ладонями. — Пока я смывала с твоего бледного тела кровь, мне было так горько, у тебя столько ожогов, столько глубоких ран и… — она запинается, а дрожащий голос выдаёт зарождающиеся слёзы, — Твой левый глаз. На него было просто невозможно смотреть, даже не знаю как я смогла его перебинтовать, меня в дрожь бросало при виде того, что с тобой стало. Рука непроизвольно начинает тянуться к недавно обнаруженному шраму. С глазом всё в порядке, я вижу, но… «Раз от других травм не осталось и следа, это означает то, что я мог выжить…» Медленно опускаюсь на землю, прямо возле Дадан, но не касаюсь её, чтобы вновь не чувствовать тот холод и боль понимания своего призрачного существования. — Я мог выжить, если бы не захлебнулся… — иногда бывает такой шок, от которого в голове нет ни единой мысли, ты просто сидишь и пытаешься как-то переварить то, что тебе сейчас сказали. — Знаешь, я не особо верю в загробную жизнь, но если ты меня слышишь, то присматривай там за своими глупыми братьями, — сквозь слёзы говорит разбойница, громко всхлипывая и шмыгая носом. «А ведь точно» «То что я стал призраком, ещё не означает того, что я не смогу быть с Эйсом и Лу!» — на лицо наползает улыбка, от которой вскоре начинает сводить скулы. Дадан дала просто замечательное наставление, от которого у меня камень с души упал, позволяя впервые за последние пару часов свободно вздохнуть. — Хотя, мне нужно понять, могу ли я как-то влиять на мир, а то буду просто наблюдателем, не способным им как-то помочь… Встав и сосредоточившись, решил ещё раз попробовать прикоснуться к разбойнице, но увы, как бы я не напрягался, как бы не хмурился, рука всё равно проходит сквозь, одаривая холодом. От очередного разочарования, пинаю лежащий рядом камешек, который пусть и не сильно, но отлетает в стену хижины. «Бам» — тихий стук об деревяшку, на который Дадан резко оборачивается и громко шмыгает, пытаясь перестать реветь. В моей голове начинают крутиться шестерёнки, которые вот-вот, да поставят всё на свои места, ну, по крайней мере для начала. Найдя этот камень рядом в траве, поднять его не получается, он будто приклеился к земле, но до этого же я его как-то пнул и нужно понять как именно. Начинаю глупо ходить вокруг него, пытаясь придумать способ как сдвинуть его с места, но отвлекаюсь на приближающуюся Дадан, вовремя успев увернуться, что бы сквозь меня опять не прошли, ведь тот холод довольно неприятный. Разбойница заходит в дом и закрывает за собой дверь, оставляя меня в одиночестве возле камня, сдвинуть который так и не получилось, как бы я ни махал ногой, пытаясь его пнуть. — Бесполезно, ничего не выходит, — плюхаюсь на землю и чувствую, как прохладная трава совсем легонько приминается подо мной. «А-а-а, ну и без разницы, я уже совсем запутался в том, что я могу делать, а что нет» — разозлившись, откидываюсь спиной назад и больно ударяюсь головой. — Ещё лучше… — буркаю себе под нос и начинаю рассматривать звёзды. Они зачаровывают своей красотой, будто маленькие бриллианты, что висят высоко в небе, освещая всё вокруг холодным светом. Их так и хочется схватить, спрятать к себе в карман, чтобы можно было всегда и везде ими любоваться. Звёзды казались мне очень прекрасными, смотря на них, всегда ощущалось какое-то спокойствие, от которого потом клонило в сон. Можно сказать, что они даже убаюкивали, помогая отвлечься от всех мыслей, которые преследовали меня даже рядом с братьями. Лёжа на спине и расслабившись, чувствую гуляющий прохладный ветер, который ласково окутывает всё моё тело. Хочется вечно так лежать и просто смотреть на небо. Но не одному… С тех пор как в моей жалкой жизни появился Эйс, она стала намного ярче, намного веселее, намного свободнее, он был для меня символом этой самой свободы, ведь умел отстаивать и бороться за неё. Мне хотелось идти с ним бок о бок и вместе осуществить все наши мечты. Я восхищался, да и до сих пор если честно восхищаюсь его силе, стремлениям и умениям выкарабкаться из различных передряг, в которые он зачастую сам себя и заводит, желая защитить то, во что верит, хотя, теперь это чаще всего происходит из-за Лу, ну или в редких случаях меня, которых ему так же приходится защищать. Луффи — он плакса, но этого плаксу просто невозможно не любить. Да, я немного утрирую эту его сторону, ведь на деле он очень энергичен и обладает из нас троих самой невообразимой тягой к приключениям, правда на свою и к сожалению наши задницы. Я так люблю его за эту открытость, он намного лучше выражает все свои чувства, каждый раз заставляя моё сердечко умиляться этим глупым с виду вещам. Эйс это не признаёт, но ощущает ровно тоже самое, просто прячется за маской невозмутимости и хладнокровия. Так хочется снова увидеть братьев, разлука с ними кажется уже вечной. Пускай они и не будут меня видеть, но я то буду рядом, а если научусь как-то влиять на мир будучи призраком, то смогу их если что защитить, не позволяя присоединиться ко мне. Больше не могу сидеть на месте просто ожидая, поэтому поднимаюсь и собираюсь скорее бежать навстречу. «Утёс» «Дадан сказала что они там» Звёзды видимо решили помочь мне как можно быстрее найти Эйса и Лу, хорошо освещая всё множество лесных тропинок, которые я и так знал наизусть. Но без света всё же бежать было бы куда хуже, вернее страшнее.***
Вот уже слышен шум морских волн, которые бьются об утёс, разбрызгивая повсюду солёные капли. Полной грудью вдыхаю воздух, ощущая, что чем ближе я к братьям, тем сильнее он пропитан морской свежестью. Ночью на утёсе всегда необычайно красиво, я люблю это место, так что рад, что моё тело навсегда останется там, став его частью, как бы странно это не звучало. — Подымайся, сегодня переночуем у разбойников, — слышу чей то голос, готов поклясться, что он принадлежит Эйсу. Я уже совсем близко, лес редеет и вскоре открывает передо мной поляну, которую не могу сразу признать, ведь обычно она не такая светлая. Множество белоснежных лепестков которые валяются по всей округе, отражая лунный и звёздный свет — начинают светиться. — Как же здесь красиво — вслух говорю я, даже зная, что меня не услышат, но эти слова вырываются сами. Оторвавшись от этого завораживающего зрелища, нахожу глазами братьев, которые стоят возле самого яркого места, что буквально источает серебристый свет. Тут же замечаю деревянный крест и до меня сразу доходит что это такое. «Моя могила» — новая волна мурашек пробегает с шеи и по всему телу. Выйти из-за дерева, за которым я сейчас стою, к Эйсу с Луффи не решаюсь, будто стыдясь того, кем стал. Долбаная призрачная сущность, которая ещё толком и не разобралась, как же взаимодействовать с этим миром. Гуляющий на утёсе ветер подхватывает один из лежащих возле земляного холмика цветов и приносит в мою сторону, словно специально кидая под ноги. «Так это лилии» Наклоняюсь, чтобы подобрать, совершенно забыв о том, что не смогу сдвинуть её и с места. Но тут снова происходит необъяснимая пока что вещь, ведь я спокойно подбираю цветок и даже подношу его к груди. — Как? — глупо смотрю на эту лилию и непонимающе верчу её в руках. — Луффи, мы обязательно исполним главную мечту Сабо, тебе понятно?! — громкий голос Эйса вырывает меня из наблюдений, заставляя быстро поднять голову и снова уставиться в сторону могилы. Мне плохо видны лица братьев, ведь я всё ещё стою частично прячась, но слова Эйса прозвучали очень серьёзно, он будто уже решил для себя, что осуществит мою мечту и теперь просто ставит Луффи перед фактом. Сердце замирает. Смотря на младшего, который до этого спокойно подбирал цветы, а потом, вздрогнул от моего имени, становится очень больно, но я не могу заставить себя выбежать к ним, по крайней мере не сейчас, мне нельзя даже случайно выдать своё присутствие, нарушив тем самым момент в котором братья принимают одно из самых важных решений для себя. — Конечно, мы обязательно станем свободными! Прячусь обратно, крепко сжимая в руке белый цветок. Прислоняюсь спиной к дереву, глаза начинает щипать и слёзы не заставляют себя долго ждать. Пусть и с плачем, но на лице красуется нежная улыбка, ведь как тут не улыбаться, когда понимаешь, что самые дорогие тебе люди будут двигаться дальше, а не прибывать в отчаянье. — Эйс, Луффи, я буду с вами на вашем пути по обретению свободы и постараюсь если что вам помочь, пускай даже из загробного мира.