Берег моей надежды

Шла уже вторая серия звонков. Яков вздохнул, осторожно вылез из-под одеяла и нехотя пошлепал в ванную комнату. - Да, Мария Тимофеевна, здравствуйте еще раз, - выдохнул он. - Яков Платонович, вечер добрый. Где моя дочь? - немного надменно спросила мама Анны. - В соседней комнате, - спокойно ответил Яков. - Почему Анна, вернее ее телефон, не доступен? - напряженно спросила женщина. - Анна спит. Может, ее телефон разрядился. Он выключен, стоит на зарядке. - Так включите! - Если Анне потребуется, она включит. Я так понимаю, она просто хотела отдохнуть. - Разбудите ее, я хочу знать, что все в порядке, - нервозно приказала Мария Тимофеевна. - Все в порядке, - не дрогнул Штольман. - Яков Платонович, честно говоря, я просто в ужасе. Как вы посмели? - выпалила мама Анны, переводя тему разговора. - А что я посмел? - попытался сохранять спокойствие Штольман. - Увезти нашу дочь куда-то за город, подальше. Вы - преподаватель, решились на отношения со студенткой. Будет скандал на весь город, - перечисляла, обвиняя, женщина. - Я не вечно буду преподавателем. Это - не предел моих мечтаний. Скандал на весь город - ну и что? Вы еще комитетом по этике мне пригрозите, - разозлился Яков. - Что вы злитесь, Яков Платонович! За живое задело? Вы не боитесь никого, но подумайте о девочке! Моя дочь - юная, неопытная. А вы - убежденный холостяк. Что вы хотите? Потешить свое мужское самолюбие? - Мне нравится Анна, - холодно ответил Штольман. - И что?! На что это дает моральное право? - Хотя бы на то, чтобы предложить ей выбор, строить со мной отношения или нет. - Вы уже соблазнили ее? - задала невообразимый вопрос Мария Тимофеевна. - Я не буду отвечать на этот вопрос. Он касается только меня и вашей дочери, захочет Анна, расскажет, - опять разозлился Яков. - Передайте МОЕЙ дочери, когда проснется, что мы с папой ждем ее звонка. Не перезвонит, мы сами приедем в этот ваш глемпинг... Яков молчал. Мария Тимофеевна пыталась вывести его на эмоции, но он слышал в ее голосе только материнскую ревность. - Мы завтра рано утром будем в городе. Я привезу ее домой, в целости и сохранности, - вздохнул он. "Только слушая эту истерику, хочется увезти ее подальше". "Господи, до чего же кошмарная, деспотичная женщина" - мысленно продолжал ужасаться Яков. Закончив разговор, он скинул махровый халат, выставил на обогревателе температуру чуть выше и нырнул под одеяло. Анна спала в прелестном розовом спортивном белье, которое очень ей шло. "Может, она меня разыгрывает и просто не хочет... продолжения? Боится, не доверяет? Может, и нет никаких критических дней?" - вдруг подумал он и осторожно пощупал ластовицу ее трусиков. Прокладка зашуршала. Анна, просыпаясь, поймала его руку и зажала бедрами. - А что это ты делаешь? - зашептала она. - Ээээ, хотел убедиться, что у тебя действительно... - Не продолжай. Все, ты меня поймал. У меня действительно нет критических дней, а прокладка для отвода глаз! - приподнявшись на локте, начала возмущаться Аня. Яков от стыда за себя прикрыл глаза. - Все, не нужно, мне самому стыдно, - улыбаясь, произнес он. - В самом деле? Ну... ладно, хорошо, - тут же простила его девушка и легла поближе, положив пойманную в плен руку себе на живот. Повозившись, Анна уютно устроилась и замерла. Его пальцы тут же начали поглаживать ее нежную кожу. - Ты зачем телефон выключила? Мама до тебя не дозвонилась. Нашла мой номер, - прошептал Яков задумчиво. - Ругалась? - насторожилась Аня. - Основательно со мной побеседовала. - Мне неловко. - Ничего страшного. Мама есть мама, - заверил ее Штольман. - Со временем ее нелестное мнение обо мне должно перемениться. А пока, наверное, у нее есть причины относиться ко мне настороженно. Они молчали. Яков по-прежнему гладил низ живота девушки. - Ты очень недоверчив... - призналась в своем мнении Анна. - Я бы никогда не стала тебя обманывать. - Я просто никогда не встречал таких, как ты. Добрых, искренних. Зато ты, в отличии от меня, очень доверчива. Но это не страшно. Я никогда не позволю по отношению к тебе ничего дурного и от других буду оберегать. Обнимая девушку со спины, он осторожно целовал ей шею. Аня молчала. Когда Яков судорожно прижал ее к себе, она вдруг прошептала "Я люблю тебя. Очень люблю". Яков вдруг замер, осмысливая услышанное. Он молчал. В голове не укладывалось. До рассвета у них было еще несколько часов наедине. Можно было говорить, целоваться, смеяться, словом, проводить время так, как проводят его влюбленные люди. В ответ на признание Анны Яков много раз сказал ей о своей любви, доказывая силу чувств сотнями ярких поцелуев. Наверное, не скажи она, молчал бы и он, не желая смущать и вынуждать говорить что-то в ответ. Но признавшись, Аня просто подорвала всю плотину его эмоций. Яков засыпал, после ночи любви, ночи откровения, впервые за много лет чувствуя себя абсолютно счастливым.