Оригинальная

Женя только-только докатал шоу Авербуха, посвящённое снятию блокады Ленинграда, сидит в раздевалке, стараясь продышаться. Жалеет, безусловно, себя и свой организм, два шоу сразу после сессии - его явная ошибка, хотя, по сути, ничего такого, не будь этого самого шоу, пришлось бы на чпспб кататься, а тут всё уж полегче будет. Молодой человек заходит в результаты этого самого чемпионата, обнаруживая итоговую таблицу. В чат с Петей и Глебом улетает по поздравлению. Тоже самое Женя хочет сделать и по отношению к Макару, только вот замечает под турнирной таблицой одну крайне интересную статью. «Трусова и Игнатов - новая пара в фигурке». Женино протяжное «Бляяя» звучит, кажется, на всю раздевалку, как только пальцы открывают это самое творение какой-то горе-журналистки. Ну да, просто очередная додумка кого-то из наглых журналюг, Женя же знает, что Саша только его, только с ним и ни с кем больше, только вот, к удивлению, приходит к выводу, что, похоже, ничего подобного. К статье ещё и видео приложено. Поцелуй. Поцелуй, мать вашу. Всё бы ничего, будь Женя хотя бы осведомлён приездом возлюбленной в Северную столицу, только вот ему никто и ничего не говорил. Они в отношениях уже чуть больше пары месяцев. Были, похоже. Женя судорожно набирает номер Макара и вместо заготовленного «Поздравляю с медалью», начинает разговор среднестатистическим русским «Ты охуел?». Нет, Женя всё бы прекрасно понял, не будь освящён тот же Игнатов их с Сашей отношениями, только вот он как раз в курсе, ибо с Лизой общается, а та, как только узнала, так сразу ему растрындела. - Ой, Жень, не говори только, пожалуйста, что ты из-за такой херни ревновать будешь, - Макару явно не в кайф проходить допрос. - Херни? Ты серьёзно сейчас? - юноша медленно, но верно закипает. - Ты её там целуешь, а я из-за херни ревную? - Да меня она любит! Меня! Смирись с этим, Семененко! - и гудки. Женя в культурном Питерском ахуе. Это что, блять, за сольный показательный номер сейчас был? Он звонит Саше, раз, пять, двадцать. Трубку не берут. Лишь сообщение в чате «Не звони сюда больше никогда, я люблю не тебя». Вот оно, оказывается, как в жизни бывает. И ничего ты с этим не поделаешь... *** Женя вторую неделю подряд на ежедневной основе со всего дуру убирается с четверных. Нехило так убирается, до синяков и окровавленных ладоней. За две недели ни одного чистого прогона, а у него так то финал Гран-при на носу. А как иначе, если он спит по 3,5 часа и истерит каждый вечер, вспарывая предплечья лезвием, когда ему 50 раз подряд не отвечают на звонки? Ему просто хочется объяснений, почему всё вот так, почему его просто взяли и выбросили как щенка ненужного, почему не разошлись по-нормальному. Тренера качают головами, Женя хочет убиться об лёд. Он заходит на тройной аксель, который тоже объявил ему бойкот. Толчок, обороты в воздухе, плашмей на ледяную поверхность. Опять. Фигуристу хочется выть, лишь бы только у него получилось хоть что-то. - Женечка, подойди сюда, пожалуйста, - слышится голос Татьяны Николаевны с другого конца катка. Парнь вяло катится в направлении калитки, стуча зубцами об лёд. Мишина вручает ему чехлы и олимпийку, давая понять, что на льду он не останется, а когда все предметы используются по назначению, то чуть приобнимает ученика, ведя в сторону тренерской. Женщина просит сесть на диван, объясняя это тем, что им необходимо поговорить. Женя не ослушивается. - Рассказывай, что у тебя стряслось? - усевшись рядом с воспитанником, произносит Татьяна Николаевна. - Ничего у меня не стряслось, - врёт, причём в наглую врёт. - Разве? А мне кажется, что что-то всё таки случилось, - тренер говорит нежно, ласково, не давит и не требует, осторожно гладит по напряжённой спине, как бы давая понять, что можно открыться и никаких страшных последствий не будет. - С Сашей у вас там как? - и вот тут Женю как током прошибает, он вздрагивает, как-то ссутуливается и тушуется - Расстались, - а что он ещё может ответить? - Вот оно как... - будто бы и не для парня вовсе, произносит тренер. Женя затупляет взгляд об одну точку. Хочется выдрать себе язык, ничего не говорить по этому поводу, отмотать время назад и ничего не отвечать. Пару минут проходит в тишине, после чего слышится тихий голос Татьяны Николаевны. - Я всё понимаю, Женечка, у тебя первые отношения, первая влюблённость, первая любовь, новое чувство. И видно было, как ты светился от счастья, но... - Она выбрала не меня, - непонятно к чему вставляет молодой человек. Какое-то время проходит в молчание, что нарушается Татьяной Николаевной. - Знаешь как говорят, если любишь, то надо отпустить. Ты молодой ещё совсем, найдешь своего человека. Да и у тебя ведь кроме любви ещё и другие стороны жизни есть, спорт, учёба там... - А толку? - вновь перебивает Женя. - Я ж с первого взрослого ради неё катаюсь, и чемпионат России для нее выиграл. Мы ж произвольную специально под РиДж поставили... А показательный... «Сон об уходящем поезде». Я никогда до этого про любовь не катал, никогда... И в институте всё сразу закрыть пытался, чтобы в Москву хотя бы на пару дней смотаться... А сейчас что?... - юноша поднимает отчаянный взгляд на тренера, а в глазах слезы стоят. Действительно, а что сейчас? Как ему дальше сосуществовать с этими чувствами? - Что ж творит эта любовь... - тихо произносит Мишина, обнимая ученика за плечи. *** Жене уже 28. Почти 10 лет с раставания. 10 чёртовых лет, кажется, изменивших абсолютно всё. Он так и не закончил медецинский, пропала мотивация и желание, зато вполне себе удачно закончил карьеру, не вышел в следующий же сезон, написав заявление в Федерацию сразу после сборов с группой Рукавицына. Противно ему кататься с Макаром на одном льду, не может он себя пересилить и соревноваться с человеком, который, сука, и так уже выиграл, размазал Женю тонким слоем, переломав ему всю жизнь. Зато сейчас успешно тренирует группу в Юбилейном, променяв первый мед на физкультурный. Совсем без льда в жизни сложно до невозможности, вот и решил, что тренерство - не худший вариант. Воспитанникам, которых он взял самыми первыми, уже по 9-10 и это, на самом деле, впечатляет даже самого парня. Конкретно сейчас идёт тренеровка перед завтрашним этапом кубка Санкт-Петербурга. Женя наблюдает как за своими подопечными, так и за воспитанниками других штабов. Уже завтра на трибунах будут зрители, на детях - яркие костюмы, а количество людей на один квадратный метр увеличится кратно. Молодой человек даже не замечает, в какой момент чуть поворачивает голову, вылавливая глазами зашедших на арену людей. Он, конечно, знает, что тренировка открыта для посещения, но обычно никто кроме родителей фигуристов на них не приходит, а этих явившихся Женя в толпе родителей спортсменов не припоминает. Но потом всё таки соображает кто ж это такие. Трусова. А нет, стоп, походу не Трусова уже, - кольцо обручальное на пальце, и у Макара, идущего рядом, такое же. А ещё у Макара ребёнок на руках, мальчишка, лет четырёх на вид. Умереть не встать, ничего не скажешь. Игнатов опускает ребёнка на пол, идёт с ним за руку куда-то вокруг ледовой площадки. Саша же целенаправленно идёт к Жене. Вот и что ей нужно, а? Прожила ж как-то восемь лет без него, а тут что за снисхождение? - Привет, - у неё даже тембр голоса поменялся. - Ну привет, - Женя перестаёт наблюдать за прыжками учеников, поворачивается к рыжеволосой. - А мы тут это... Тренера пришли выбирать сыну, - девушка явно не знает, с какой стороны ей подступиться к русоволосому. - Круто, - максимально спокойно выдаёт молодой человек, хотя сердце в груди орёт, мол, сука, ты мне не объяснила ничего, бросила как щенка ненужного, всю жизнь переломала своим игнорированием, восемь лет не появлялась, а тут на кой-то хуй явилась сыну от Макарушки тренера выбирать? - Ром, спину держи, когда с сальхова выезжаешь, и руки выше, - кричит ученику Семененко. - Если к тебе отдадим, то на нём отрываться будешь? - это звучит так прямо, так в лоб, что Женя на доли секунд даже теряется, но быстро возвращает самообладание. - Я в твоих глазах настолько сволочь что ли? - усмехается, а сердце болит. О нём реально настолько плохого мнения? - Нет, нет конечно, просто... я бы, наверное, отрывалась, - пауза получается до умопомрачения долгой. - Хорошо, я приму к сведению, что ребёнка тебе отдавать нельзя, - какого ребёнка, если у него даже отношений нет? Да и похуй, пусть рыжеволосая думает по-другому. Повисает неловкое молчание. - А как у тебя на личном? - вопрос ставит в тупик. А что говорить? Что он счастлив в браке? А кольцо где? Снял, может. А на ком он женат? А если фото скажет показать? У Жени за секунду в голове миллиарды мыслей. - Никак, - самое оптимальное, что он мог выдать. И честное. Реально ведь никак, восемь лет уже как никак. Саша явно удивляется, чуть приподнимает брови. - Совсем никак? - После тебя, да, совсем никак, - пожимает плечами, будто бы так и должно быть. - Я, кстати, извиниться хотела. Тебе, наверное, неприятно очень было и я, наверное, больно сделала таким вот своим поведением. Надо было по-человечески разойтись... - Жене хочется вспылить, дескать, зачем мне сейчас твои извинения? Они ему тогда нужны были, когда он ночами не спал, когда руки резал и жить не хотел. А сейчас у него другие ценности, сейчас он работает, сейчас ему уже плевать на любовь. Спортсмен не успевает ответить, видит, как в его сторону летит чадо рыжеволосой. Ну, сначала бежит, потом, споткнувшись, уже летит. Женя, благо, уже реакцию выработал по ловле детей, всё таки детский тренер, ставит карапузов на коньки, так что детë в итоге не прикладывается носом к полу. - Женька, не носись, - обращаясь к сыну, произносит Саша. Семененко усмехается, смотрит на девушку, на прибежавшего за смеющимся малышом Макаром. - Женька значит... - глядя в зелёные глаза мальчишки, констатирует молодой человек. - Женька, - кивает улыбающийся ребёнок, не отводя взор от тески. Семененко смотрит на рыжеволосую. Та свои зелёные глаза затупила в пол, что явно даёт понять - сына назвала не в честь Плющенко и не в честь Рукавицына. - Оригинальное имя, Саш. Очень оригинальное, - язвит парень, вручая детя отцу, после чего удаляется с места развернувшегося разговора, подходит к Софе Самодуровой, которая тоже присутствует на тренировке, просит понаблюдать и за его воспитанниками, пока он отойдёт на пару минут. Из кармана толстовки выуживается пачка сигарет и зажигалка. За восемь лет многое поменялось, это тоже. Женя закуривает на крыльце спорткомплекса, стараясь переварить всё произошедшее. Пока он собирал себя по крупицам, она собирала семью, пока он работал с чужими детьми, она родила своего. Пока он отходил от неё, она была счастлива без него. Вроде очевидные вещи, а осознаются они только сейчас. От скуривания третьей сигареты отвлекает сообщение на телефоне. «Я его в честь тебя назвала» Ответ печатается почти сразу. «Благородно» Благородно и оригинально, больно и до жути романтично. Смешно, что не сошлись они в итоге, смешно и до чёртиков грустно. Но это ведь жизнь, человек не властен над временем, не властен над решениями вселенной. Женя не понимает, почему плачет, докуривая третью никотинку. Плачет, прям как тогда, прям как той зимой в своей ледяной квартире, прям как тогда, когда внутри что-то треснуло, переломалось и больше не восстановилось...