С днем рождения, Командор

      Воспоминания подобны бесконтрольному водовороту. Они хаотично вертятся в голове, всплывая отдельными кусками, яркими и ослепляющими. Отчаяние, жар, холод, страх, небытие. Отголосок чувствует себя одновременно пустым и бесконечно заполненным. Он опускается все глубже в темноту, ищет, пока не натыкается на странное чувство. Тепло. Покой. Умиротворение и защита. Радость. Горькое счастье. Это было давно, как будто и не с ней. Но отчего так сердце бьется чаще, когда она вновь погружается в эти воспоминания? Отчего она испытывает чуждые сейчас сердцу радость и покой?       Это был праздник. Ее праздник. Флейма кружилась в безудержном танце, отдавая всю себя движениям. Вокруг мелькали знакомые улыбки, лица друзей и незнакомцев — бродячих артистов, с которыми они столкнулись на пути. Узнав, что они разделяют день с великим Командором, вокруг которого крутилось бесчисленное количество слухов и нестандартных подвигов, артисты тут же решили провести шоу. Бесплатное, учитывая знаменательное событие. Не каждый день спаситель грешной земли празднует свой день рождения.       Флейма знала, что на ее судьбу выпадет тяжелый жребий — праздновать праздник вдали от таверн, в окружении демонской вони, грязи, без прекрасной медовухи! Она думала о том, как восполнить значительные потери настроения с помощью призыва пивных элементалей, но вскоре передумала. Артисты сами предложили прекрасный выход из ситуации — устроить самый яркий праздник в их жизни.       Она танцевала в свете огня, смеялась, чувствуя настоящую свободу, хаотичную и неконтролируемую. Бодрая музыка уносила ее мысли далеко, от чего сердце билось опасно быстро. Волосы вместе с нимбом сияли ярче любого источника света, привлекая всеобщее внимание к ней одной.       И внимание Ланна тоже.       За все время празднества он неотрывно наблюдал за ней, ловя каждую улыбку и взгляд, принадлежавший командору. Он следил за движением ее рук, за тем, как между пальцев танцует магический огонь. Наблюдал за всполохом ее волос, таких же неудержимых, буйных и чарующих, как и сама их обладательница.       У Ланна сама по себе появлялась улыбка, когда он слышал ее смех, наполненный искренней радостью и свободой. Он хотел бы к ней присоединиться, но точно не под взглядом такого количества людей. Все-таки он продолжал чувствовать на себе заинтересованные и неприятные взгляды, обращенные к его чешуйчатой стороне. Поэтому монгрел предпочитал сидеть подальше от огня, наблюдая за праздником в тени деревьев.       Он опустил взгляд и повел когтистой рукой по деревянной фигурке, спрятанной под отрезком ткани. Не самая идеальная работа, по его нескромному мнению, но и не самая плохая. Ланн корпел над подарком последние несколько недель в тайне от девушки — дело это было непростым, так как Флейма практически всегда оказывалась рядом с ним. Не то, что бы он сопротивлялся этому — ее компания опьяняла сильнее любого алкоголя. Впрочем, иногда ее утаскивали в ставку командования, усаживали за многочисленные документы (надо отдать должное Региллу, следил он за этим с ужасающей серьезностью) и заставляли все подписывать. Именно тогда Ланн садился за деревяшку и долго работал над ней маленьким ножичком, с бережной осторожностью пытаясь передать все детали и изюминки.       К знаменательному дню подарок был готов. Оставалось только дождаться подходящего момента, когда они с Флеймой останутся один на один. К сожалению, дело оказалось проблематичным, потому что абсолютно все от нее что-то хотели — начиная бродячими артистами, заканчивая членами отряда.       С самого начала дня вокруг командора кто-то да крутился. Утром все началось с поздравления Регилла. Тот, со свойственной ему строгостью, поздравил Флейму с ее праздником, отчего та даже пустила слезу. Оно и понятно — не каждый день можно увидеть, как Рыцарь Преисподней поднимает деревянную кружку и произносит речи, что идут от самого сердца. Правда сейчас достопочтенный параликтор сидел с самым мрачным выражением на лице (как и всегда) и наблюдал за буйным празднеством вокруг костра. Слово «бардак» звучало за сегодня точно больше десяти раз.       Бродячие актеры, узнав о радостном событии, уговорили отряд остаться и провести этот день самым незабываемым образом. Регилл, кажется, в тот момент успел пожалеть, что поздравил Командора в присутствии безудержных гуляк. Но назад дороги не было.       Потом поздравляла Командора Сиила, притащившая за ночь бочонки с горячительным. Как, откуда и каким образом? Она сказала, что это ее секрет, которым она делиться не намерена — точно не в ближайшее время. Флейма и не напирала, ей уже было достаточно того, что все-таки день пройдет вместе с алкоголем. И как же можно забыть о дружественном соревновании «Кто дольше устоит на ногах?», в котором чистую победу одержала Сиила.       Аазимарская задница по имени Дейран тоже не остался в стороне. Помимо того, что они вместе с Флеймой целый день кутили и отпускали весьма однозначные шутки в сторону всех, кто попадался на глаза, целитель подарил подарок, вызвавший у девушки истеричный смех. Что же там такое было? Ланн выяснять не стал, иначе бы ему точно плохо стало.       Вольжиф натаскал откуда-то золотых украшений с красными кристаллами, рубинами, агатами, сверкающих в солнце так же ярко, как и волосы Флеймы. Она, довольная до невозможности, все нацепила на себя и довольно демонстрировала всем, отмечая удивительную и изящную работу мастеров. И, естественно, благодарила Вольжифа за то, что он все это спер.       Один Ланн томился и ждал своего часа, который вот-вот должен наступить.       Он заметил, как командор, запыхавшаяся и вспотевшая, отстраняется от костра и движется в сторону столов. Она берет деревянную кружку, залпом ее осушает и, тяжело выдохнув, осматривается по сторонам. Найдя взглядом Ланна, она тут же расплывается в радостной улыбке и двигается к нему бодрой походкой.       Монгрел, спрятав подарок в поясную сумку, поднялся и сделал шаг к ней навстречу. Губы сами по себе растянулись в теплой улыбке, а руки легли на ее талию, притягивая к себе. В груди постепенно разливалось тепло, заставляющее сердце стучать быстрее.       — А что это мы тут сидим в стороне? — тихо прошептала Флейма, опалив горячим дыханием кожу и чешую Ланна.       — Жду подходящий момент, чтобы украсть тебя с праздника. — Он усмехнулся и поднял руку, оглаживая девичий подбородок. В голове вертелись комплименты и одна мысль. «Какая же она красивая». — Не хотел мешать вашему гипнотическому танцу, Командор. Кто знает, какая бы у вас была реакция на столь ужасное вторжение!       Девушка рассмеялась, прижимаясь к нему ближе.       — М-м, если бы это был чужой человек — точно бы испепелила! Но ты… совершенно другой случай. Утащила бы тебя в танец, несмотря на сопротивления и всяческие отговорки!       — Монгрелы плохие танцоры, знаешь ли.       — Не бывает плохих танцоров! — Флейма уткнулась носом в его шею и медленно выдохнула. От этого по спине у Ланна побежали кусачие приятные мурашки. — Бывают лишь те, кто боятся начать танцевать.       — С тобой невозможно спорить, знаешь об этом?       Ланн крепко обнял ее и коротко поцеловал в волосы, вдыхая аромат костра, грушево-ежевичную сладость и нотку чего-то невесомого и легкого. Довольно хмыкнув, он слегка отстранился, соприкасаясь с ней лбами.       — У меня есть для тебя кое-что, — тихо произнес Ланн, неловко улыбаясь. — Обещай, что не будешь смеяться.       — Я? Да никогда! — наигранно фыркнула Флейма ему в плечо. Слегка отстранившись, она наклонила голову и хитро посмотрела в его глаза. — Что там?       Ланн сделал шаг назад и потянулся к сумке. Его пальцы подрагивали от волнения, поэтому ему не сразу удалось достать фигурку, обернутую тканью. Но вот, он стискивает ее и вытаскивает на свет, нервно протягивает девушке и ждет с замиранием сердца.       — Смотри.       Флейма с некоторым нетерпением стягивает ткань и замирает. В ее руках лежала статуэтка, выструганная из дерева с трепетной аккуратностью и вниманием к деталям. Она с первой секунды смогла узнать себя в мягкой улыбке, в кудрявых волосах, обрамляющих личико. В одежде был виден крошечный узор, на коже — тонкий слой краски, изображающий татуировки кинетика, слегка светящийся в темноте.       — Знаю, не самая лучшая моя работа… Есть пара недочетов, которые стоит переделать, но я боялся все испортить, — нервно бормотал Ланн, стараясь смотреть куда-угодно, только не на нее. — Но просто, я подумал, что тебе… То есть, думал, что… а-а-а… да. Вот. Угу.       Флейма подняла на него взгляд.       — Я пойму, если тебе не особо понравится, но… В общем-то, похоже же. И, да… я пойму, если…       Он не успел договорить. Девушка накинулась на него с жаркими горячими поцелуями. Ее губы целовали кажется каждую клеточку и чешуйку его лица: щеки, лоб, губы, нос, брови. Она прерывалась лишь на секунду, чтобы взглянуть на его человеческую сторону лица, постепенно заливающуюся румянцем.       — Не смей. Себя. Ругать, — говорила она между поцелуями. — Ты. Картофелина!       — Я не…       Он не успел договорить. Да и не особо был расстроен данным фактом. Ланн готов был молчать хоть вечность, лишь бы Флейма целовала его так же жарко и опьяняюще, как сейчас. Лишь через минуту после этих сладостных пыток, она отстранилась, бережно прижимая к себе подарок.       — Я буду носить ее с собой! Буду любоваться ею каждый день! — Она подняла на Ланна взгляд и коварно усмехнулась. — А с тобой нам необходимо кое-что обсудить. Наедине… В моей палатке.       Ланн моргнул.       — Сейчас?       — Сейчас.       — А как же остальные?       — Меня они сейчас не беспокоят. — Флейма усмехнулась и, подойдя к Ланну практически в притык, довольно улыбнулась. Ее ладонь мягко сжала его чешуйчатую руку. — Возражения не принимаются.       Возможно, ему стоило для приличия отнекиваться, даже немного сопротивляться. Но кто он, если сейчас откажется от такого заманчивого предложения с ее стороны?       Конечно же, он сказал да. Как и тысячу раз до этого, как и бесконечное число раз после. Флейма помнила и согревала эти драгоценные моменты в своем сердце, в своей душе. Сколько бы ни прошло лет, она всегда будет помнить то, что когда-то принадлежало ей.       Что будет принадлежать ей всегда. Вечно.