Они желают романтики, глупостей и побольше совместных выходных

      С отъезда Пятого прошло уже три недели. Может, не придавал своей работе такого огромного значения, но всё же его, а не абы кого, отправили в качестве специалиста в другой штат в помощь филиалу — ему бы гордиться тем, что он такой хороший сисадмин! За него гордилась Ингрид, сидя в магазине, и, пока выдавалось время, перечитывала сообщения. Правда, в последние дни становилось всё унылие, ведь от Пятого, самого просившего регулярно писать, не было весточки. С начала отношений они никогда на такой долгий срок не расставались, вот он и волновался.       — Опять тишина... — грустно, не привлекая внимания клиентов, вздохнула она, проверяя оповещения.       Сегодня словно весь мир ополчился: любимый человек даже сообщения не читал, продажи не шли от слова совсем, отгрузка выдалась паршивой из-за брака в каждой второй коробке и вечно глючащего сканера, так ещё ливень стоял стеной. В общем-то, только из-за мокрого апокалипсиса народ к ней и забегал — чтобы спрятаться, а не смазку или плётку прикупить с кляпом.       — На улице дождливо, а на душе тоскливо... — выдав рифму, Ингрид даже на секунду улыбнулась, но потом тяжело вздохнула и завалилась грудью на рабочий стол. — Хочу домой...       Конечно, она была самой себе начальницей, но вот так закрывать магазин не хотелось, поскольку верила, что лучшие клиенты всегда приходили неожиданно. Да и до конца рабочего дня оставалось всего полтора часа, так что могла потерпеть. Точнее, заняться уборкой — наследили тут, понимаешь, всякие мимоходящие и любящие поглядеть на диковинные вибраторы. В итоге пришлось взять швабру и включить любимую песню.       — Был бы тут Пятый, он бы засмущался. А ещё отругал меня за то, как я хреново убираюсь!       От мыслей о любимом ворчуне и его красном лице стало чуть-чуть веселее, пусть и на пару минут. Его не хватало. Причём так сильно, что даже мазня из грязи напоминала грустную мордочку. Домой захотелось ещё больше, так что Ингрид, не выдержав, пошла за табличкой "закрыто", но не успела — послышался звон колокольчиков.       — Простите, но мы уже закрываемся.       — Я могу подождать на улице, — раздался за спиной знакомый голос, на которой Ингрид тут же обернулась. Узнала бы из тысячи.       Весь мокрый, явно уставший и замученный, с огромным рюкзаком на плечах, с тяжёлой сумкой в одной руке и букетом побитых ливнем лилий в другой, на пороге, мягко улыбаясь, стоял Пятый.       — Прости, что не писал... Телефон сдох вместе с зарядкой уже на пути домой, так что я!..       Договорить не дали — Ингрид, отбросив швабру, с разбега запрыгнула с объятиями на Пятого, тем самым заставив и заткнуться, и с грохотом рухнуть на пол. Не обращая внимания на отросшую щетину, запах пота и прочее, она зацеловывала лицо, по которому, сама не ожидала, безумно соскучилась.       — Вернулся! Наконец-то!       — Хах... — Немного растерялся от такой первой встречи, но, глядя на счастливую Ингрид, не сдержал улыбки. Будто солнечно на улице стало от взгляда на неё. — Я дома.