то самое место.

Была здесь моя мать, она бы уже задала вопрос о том, как так вышло, что я полюбил её. Чувствую, как эта мысль царапает стенки моего черепа изнутри, но закрываю на это глаза. Хлоя переступает порог комнаты, но я не увожу взгляда от своего нового «пациента». Мне уже вовсе не обязательно смотреть на детектива, ведь я могу чувствовать её присутствие каждой клеточкой своего могущественного тела. Она вздрагивает, когда к ней подъезжает кресло, которое я всегда беру с собой в комнаты. Они же – бывшие клетки, тюрьмы, в которые были заперты мученники. — Детектив, почему ты всегда забываешь, что я чувствую тебя? Помню, я задал этот вопрос, когда мы вышли из комнаты того, кто не мог стать ангелом или демоном, как верил при жизни, а теперь был заточён, пока не отпустит от себя чувство вины. Её глаза удивительно сверкнули. Боюсь, как бы я не хвастал о своих способностях, я всё равно не могу понять, о чём она думает, чего хочет, что скрывает. Этого я был лишён, но это дополняло нас. — Люцифер, почему ты всегда забываешь, что я просила называть меня по имени? Деккер всегда мне нравилась. Пусть я и думал раньше, что любовь для меня была бы равносильна смерти, но даже тогда сумел признать это. Кажется, звучит так, будто я выставляю на всеобщее обозрение своё высокомерие, но это не так. Вот почему: — Люцифер, ты смог достичь трона, ты мог бы стать новым Богом! — Кричала мне Мейз, когда пыталась подбодрить, видя истощённое состояние. Ею манипулировали эмоции. Моя милая подруга всегда находилась под их властью. — Люцифер, — в этом нежном голосе звучало тихое удивление. Именно тихим оно мне казалось. Столь заботлива всю жизнь была детектив. — Ты можешь не быть Богом, но любить я тебя от этого меньше не стану. Пока остальные били кулаки о стены, уничтожая по капелькам свой мир, решив, что всё потеряно, детектив была рядом. Может, она верила, что со мной не пропадёт? Или здесь, у людей, всё гораздо труднее? Но так думал я только тогда. Сейчас знаю точно: у людей труднее. Они умеют любить. — Ладно, ты права, Хлоя, — я позволил своей руке обвить её талию, прижав боком к себе. Мне нравилось её лёгкое смущение и короткие поцелуи в щёку, которые она оставляла каждый раз после моего жеста. Ради меня она была готова подниматься на носочки, но ради неё я начал неосознанно приседать. — Ты должен мне желание. — Стоило мне опять присесть, прошептала она мне на ухо, обжигая своим дыханием кожу. Детектив медленно спустилась к щеке и, чмокнув в неё, отстранилась, пока мои пальцы крепче сжимали её тонкую талию. В такие моменты я будто был под напряжением. Мне следует рассказать о желаниях. Многие знают прежнего дьявола как того, кто выполняет чужие желания и берёт что-то взамен. Осадок этой привычки остался во мне, и детектив прекрасно это понимала. Помню, её пальцы прошлись по моему оголённому торсу, пока я спал в наших общих покоях. Тогда мой организм быстро начал пробуждаться. — Т-ш, — донеслось до моих ушей приятное шипение. Мои руки, подчиняясь её действиям, поднялись и застыли над головой, сжатые тёплой ладонью Хлои. Тогда я открыл глаза, но вокруг была темнота. Она не пугала меня. Я почувствовал вес на своих бёдрах и осознал, что детектив сидела на мне. За считанные секунды её лицо уже у моего уха, но я этого не вижу, ведь сам в повязке. — Ты не боишься темноты? — Пока я чувствую тебя рядом, не боюсь ничего. Её это не огорчило. Мне казалось, она готова была сжать меня в объятиях, но вместо этого провела пальцами свободной руки от моей шеи к рёбрам. Только перед ней я был уязвим. Только детектив вызывала приятные мурашки по всему телу. — Помнишь наш первый раз, когда я забрала у тебя силу? — На это я кивнул. — Желания, — она говорила медленно, и я был готов поверить в то, что её мозг придумал это только сейчас. — Если ты не выполняешь какую-то мою просьбу, то должен мне желание. — А с тобой также работает? — Также. — Хорошо, детектив. — Не называй меня детектив. Кажется, теперь всё прояснилось. Это было не так давно. По земным меркам около недели назад. Иногда мне стыдно, что я никак не назову её по имени, ведь детектив – профессия, которая нас сковала крепкими цепями. — Но и ты мне должна желание, — напомнил я, стирая приятную пелену воспоминаний из мыслей. — Ты так и не запомнила, что я чувствую тебя, — моя рука уже ослабила хватку, и я закружил детектива в танце без предупреждения. Постепенно перед нами открывался мир цветочных полей, бескорыстных людей, особых пикников и кристальных рек. Хлоя остановила танец, отпустив меня. На её лице читалось непонимание, глаза удивлённо моргали. — Твоё желание для меня – рай? — Я хочу искупаться с тобой в самой чистой реке. — Разве не все они чистые? — Не совсем. Мы проходили через смертных, которые ныне стали бессмертными. По пути мне встречались те, кого я сам освободил от мучений. Они улыбались, относились ко мне как к другу. Больше я не зло, и позади меня шла причина этого. Впереди показалась поляна, которая не имела края. Так было лишь на первый взгляд. Сначала Деккер смотрела на меня чуть разочарованно. Так, будто я предложил перейти поляну пешком. Не сдержав улыбки, я подхватил её на руки, распахивая за спиной крылья. — Эй, лети медленнее, Люцифер! — Почему? — Ты можешь задеть цветы. И я послушно замедлялся. Под нами цвели розы. Поляна роз, куда мало кто ходил из-за боязни шипов, что было глупо. Розы были белы, будто бы, сливались со всем прочим и не вызвали никакого интереса у простых бессмертных. В этом и была фишка. — Там дальше ничего нет, — постаралась возразить Хлоя, на что я лишь тихо посмеялся. — Хлоя, ты думаешь, что рай и правда может иметь конец? Она закричала в моих руках, когда я со всей силы влетел в белую пелену, которая закрыла весь обзор. Детектив держала крепко закрытыми глаза, пока её пальцы особо сильно сжимали мой пиджак. Я поцеловал её в лоб, всё ещё держась на ветру. — Забыла, что не способна умереть здесь? — Я не люблю экстрим— Её словам пришлось оборваться при виде окружающей её красоты. Река, казалось, тоже не заканчивалась, как было с полем. Деревья вокруг были бледно-розовыми, а камни переливались белым на свету. Камни вместо земли, река, не имеющая конца, деревья, растущие по всей площади. Их корни словно росли под камнями, а, может, деревья возникали из камней. Подойдя к реке, Хлоя обнаружила, что такие же камушки покоились на её дне, причём их изображение лишь чуть размывалось, но никак не меняло цвет, что удивляло. Вода была идеально чистой, и в ней не плавали никакие живые существа. — Ты здесь часто бывал? — Нет, мама любила это место. Она сказала, что, если признаваться в любви, то только здесь. — Твоя мама не казалась романтичной личностью по рассказам. — Забудь про неё. Я люблю тебя. Мы, кружась в воздухе, спустились на камни, сливаясь в поцелуе. Её губы накрыли мои, а язык, обводя их, мягко сминал. Не пряча взглядов, мы держались за руки. Мне не нужен был её ответ. Мне было ясно всё. — Ты летал дальше? — Нет, но там не должно ничего быть. — Рай ведь не может иметь конец. — Верно. Своими подушечками пальцев она погладила тыльные стороны моих ладоней, после чего, кинув мимолётный взор в бескрайнюю реку, произнесла: — Моим желанием будет полёт с тобой до её конца. Знаете, иногда я думаю, что даже если можно было бы все отмотать и не болеть, я бы заново ею заболел, перенеся любые испытания.