Ты такой вежливый

— Ты такой вежливый, — я сказала тогда без задней мысли. Просто была дико удивлена твоей вежливостью, даже к чужим и грубым людям. Чимин всегда отличался особым уровнем владения вежливостью. Здесь, в Корее, воспитание особенно важно. Однако даже сами корейцы удивляются его вежливости. Чимин был удивлён моему дурацкому комплименту. Сейчас я жалею о сказанном, но тогда мне казалось, что это ничего не значило. Так, поддержать разговор, поднять настроение, похвалить его. Кто его не хочет похвалить? Повод — любой. Кажется, ты и сам не осознавал проблемы, да, Чимин? Может, пытался игнорировать? Не хотел признавать? Но проблема была. И в этот момент ты на мгновение потух, твои глаза перестали сиять так, как делали это пару минут назад. До того, как я открыла рот. Это было… Осознание? Смирение? За твоей воспитанной вежливостью скрывалось что-то болезненное и глубокое. Когда ты задумался, я подсознательно поняла это. Что-то было не так. И я, желая одарить тебя комплиментом, вскрыла какую-то непризнанную тобой рану. А сейчас вижу, как ты, прикрывая глаза и выдыхая, смиряешься с этим. Словно делать больше нечего, словно ты признаешь её, принимаешь от безысходности. Может, я не первая, кто тебе это сказал, но последняя, от кого ты хотел услышать такое? Может, просто устал тупо благодарить за ненавистную вещь? Или я тот человек для тебя, кому можно не лгать и открыться? Не знаю, почему ты вскрылся передо мной. Мне. Я такая особенная? Нет? Вряд ли. Но я бы хотела быть особенной для тебя. — Спасибо, — улыбка не была натянутой, но слабой — да. Ты усмехнулся, — я был воспитан в постоянном страхе расстраивать людей. Кажется, это моё проклятие. Не могу быть невежливым даже с теми, кто этого заслуживает. Видимо, такова моя участь. — Извини… Жалости не было. Но чувство растерянности и желание защитить его от этого груза росло в геометрической прогрессии. — Успокойся, всё хорошо, я в порядке, — Чимин погладил меня по голове и нежно улыбнулся. Видимо, на моём лице были написаны все мои мысли и чувства. Он прижал меня к себе, а я застыла. Мне было очень грустно. — Ещё никто не плакал от моего признания. Я плачу? — Я хочу тебе помочь, — голос и правда дрожал. — Ты уже помогаешь. Ты очень комфортная, спасибо, — его руки гладили меня по спине в знак поддержки и успокоения. — Пожалуйста, заботься о себе. Я не пропаду. Вежливость мне вреда особо не наносит, но твой комфорт тебе может. Он говорил кучу всего, но я не понимала, к чему это. Не я здесь нуждалась в помощи. И точно не я должна лить слёзы. Но это было толчком к мыслям, к самокопанию. Я хотела понять, что значили его слова. Когда он уехал в тур, у меня было время, чтобы разобраться. За пару месяцев я слышала: «Ты такая комфортная» миллион раз. Не помню даже, когда сбилась со счёта. Люди хвалили меня за комфорт, что они чувствуют рядом со мной. Мне не всегда было комфортно в ответ. Значило ли это что-то? Тогда я не понимала. И это ещё больше побуждало меня к самокопанию. Им было комфортно из-за помощи? Поддержки? Почему я такая комфортная для других, но не для себя? Когда я говорила с Чимином по телефону, он попросил меня сходить к специалисту, потому что переживает за то, как я стала уходить в себя. С ним мне было комфортно в ответ. Чимин — особый случай. Он в целом особенный для меня. Другие случаи чаще некомфортны. В других случаях мне очень хочется помочь. Чимин говорит, что я слишком отдаюсь в помощь другим людям. Ему не нравится, как я бросаюсь с головой в чужие проблемы. даже если приходится нарушать мой комфорт. Чимин, Чимин, Чимин… Я прислушиваюсь к его словам, потому что он важен для меня. И даже если он злится за то, что я лезу к нему с непрошенной помощью, — его слова важны для меня. Со мной даже в злости он особенно вежлив. Может быть, мой комфорт является моим проклятием, как вежливость — для Чимина? *** Спустя долгие месяцы тура, когда Чимин подошёл ко мне и девушке из стаффа, которую я выслушивала, он услышал конец нашего диалога: — Ты такая комфортная! — Спасибо, — я улыбнулась, — я росла в токсичной среде, поэтому теперь стремлюсь помочь всем другим. Чимин улыбнулся уголком губ. Я видела, как он радуется тому, что я осознала и признала свою проблему. Он гордится мной — видно невооружённым глазом. Как давно Чимин увидел это во мне? Теперь, когда я работаю над решением со специалистом, мне становится легче жить. — Я всё равно хочу тебе помочь, — говорю я ему со всей серьёзностью. — Вежливость мне не мешает. Я работаю над этим, так что у меня всё хорошо. А вот ты не была в порядке. Быть спасателем утомляет, не так ли? Не хочу, чтобы ты бросала всё ради помощи кому-то. Мне было нечего сказать. Молчаливый кивок — как принятие его слов. Значит, тогда его расстроили мысли обо мне, а не о том, что вежливость является его проклятием? Чимин переживает за меня — это очень греет мою душу. В этом весь Пак Чимин — помогает так, чтобы человек сам осознал свою проблему и принялся её решать. Осторожно наводит, направляет едва заметно. Скажи он мне прямо, я бы восприняла это негативно, потому что была уверена, что в моём желании помогать нет ничего плохого. Но его, казалось бы, простые слова привели меня к тому, что я здесь, начинаю ставить себя в приоритет. Конечно, мне ещё работать и работать над этим, но пока Чимин рядом со мной — я справлюсь, буду стараться изо всех сил. И у меня получится — я знаю. У нас получится. — Но мне помогать можно. Я хочу быть особенным для тебя. Что ж, мои красные щёки в тот день светили ярче любой лампы.