Безликая Умми, возлюбленная Аватара Курука

Умми была радостна — что же может быть прекрасней, чем день свадьбы? И никто не мог представить себе, что это будет ее последний день в мире живых. Возможно, старая шаманка что-то знала: уж больно настойчиво советовала одуматься и не связывать свою жизнь с Аватаром Куруком, прослывшим на весь мир эгоистом и себялюбцем. «Не к добру, не к добру это», — качала головой старуха. «Я люблю его, а он любит меня, и все у нас будет хорошо!» — пылко ответила Умми — в своих словах она не сомневалась, как и в том, что будут они жить долго и счастливо. Ей было семнадцать, когда она увидела его — и полюбила сразу, стоило их взглядам встретиться. Молодость, поговаривали старики, и усмехались. А Умми и слышать ничего не хотела — как же можно отказаться от любви? Отец пророчил ей в мужья своего друга, стража Паки, но к нему у Умми совсем не было чувств! То ли дело ее возлюбленный Курук! И красив, и силен, и к тому же, души в ней не чает. Разве же это не мечта любой девушки? «Горе, горе вам будет», — бросила ей в след старая шаманка, когда Умми выбежала прочь из гадального шатра. — Что она сказала? — тут же окружили ее подружки, Каори и Ками. Это была их идея сходить к шаманке накануне свадьбы. — Что нас ждет счастье, — ответила Умми. — Пойдемте-ка теперь посмотрим леденцы. — Я думала тоже погадать, возьмут ли меня в жены в этом месяце, — сказала Каори. — Сегодня все для Умми! А ты и завтра можешь сходить, — засмеялась Ками. Предпраздничный вечер подходил к концу, но веселиться Умми больше не хотелось. Не верила она шаманке, а все равно какое-то смутное ощущение тревоги проникло к ней в сердце. Попрощавшись, она оставила подруг и тихой тенью проскользнула в иглу к Куруку. Тот удивился, но был очень рад ее появлению. — Любимая, — Курук обвил ее за талию и поцеловал. Все тревоги упали на пол вместе с одеждой — этим вечером в иглу Аватара Курука было жарко. Поздно ночью, когда Северное племя воды окутала своими рукавами холодная ночь, а двое пылко влюбленных лежали рядом, обнявшись, Умми рассказала Куруку о словах шаманки. — Старая карга, все время несчастья предсказывает, — проворчал ее любимый и нежно чмокнул в губы, легонько пощекотав мягкой бородой ее подбородок. Умми хихикнула, и положила голову ему на грудь. — Я тебя защищу от всех бед, обещаю, — тихо прошептал Курук. — Все же я Аватар. А ты моя жена. — Да, — сказала Умми, и закрыла глаза. В ту ночь сон ее был спокоен, а ощущение счастья теплой птицей пригрелось где-то у сердца. И даже брачный ритуал, что им стоило пройти завтра, совсем не тревожил: они уже стали ближе, они уже муж и жена. Словом, все было прекрасно. Если бы Умми умела покорять воду, то сотворила бы ледяные розы — говорят, они символизируют счастье. Умми бы выращивала цветы везде рядом с собой, чтобы все видели, как она счастлива. Она ликовала, сердце ее пело. Брачный ритуал проводили у Священного Озера, где плавали самые настоящие духи Моря и Луны. Раньше Умми и представить себе не могла, что однажды посетит это место: теперь же мечты стали былью. И все благодаря Куруку. Она улыбалась, переходя мост. Улыбался Курук. Улыбался вождь племени Воды. Не улыбалась только шаманка — и зачем ее только пригласили? Что-то резко толкнуло Умми, и та, не ожидав этого, неловко взмахнув руками, упала в воду. Миллиарды брызг взлетели во все стороны, а потом что-то стремительно потащило Умми ко дну. Она вскрикнула, тут же захлебнулась, и затрепехалась, точно рыбка, пойманная в сети. «Курук!» — булькнула она, прежде чем ужас затопил сознание Умми. Дышать не получалось, а поверхность все отдалялась и отдалялась. Когда Умми открыла глаза, она не поняла, где она находится. Место было странное. Совсем не похожее на территории Южного или Северного Племени Воды. Умми привыкла ко льду и снегу, а потому испугалась, увидев желто-красные болота и высокие согнувшиеся деревья. — Эй, девочка, — проскрипел мужской голос за ее спиной. Умми обернулась — и вскрикнула от ужаса. На нее смотрело отвратительное существо: огромная многоножка с лицом старика. Чудовище противно улыбнулось, и вдруг лицо изменилось. На Умми смотрела… Умми. — Что ты такое? — спросила Умми, прижав руку к груди — сердце колотилось так, словно хотело выскочить. Многоножка-Умми улыбнулась. Красиво, так, как умела только сама Умми, и нежно пропела: — Бедная-бедная избранница Аватара. Я забрал твое лицо, потому что Аватар плохо выполнял свои обязанности. Так пусть же это станет ему уроком. Многоножка развернулась и поползла прочь, растеряв интерес к Умми. А девушка еще какое-то время стояла, не в силах понять, что все закончилось. Взгляд ее упал на воду, и там, в отражении, стояла фигура в брачных одеждах племени Воды, с серебряным ожерельем на шее, длинные черные волосы струились по плечам, а там, где должно было быть лицо… была пустота. Крик огласил мир духов, но крик этот был беззвучен. Вместе с лицом у нее забрали голос.

***

— Не мешай, безликая. — Пожалуйста, помогите! Вы же меня слышите, правда? Дух-обезьяна, что сидел в позе лотоса, приоткрыл один глаз. Поморщился. — Опять Кох развлекается. Никогда доесть не может. Уходи. — Пожалуйста, прошу вас, помогите! Как мне вернуть лицо? Как вернуться домой? Пожалуйста! Дух-обезьяна прочистил ухо. — Для той, у кого нету рта, ты слишком громкая. — Но вы же меня слышите! — обрадовалась Умми. — Я думала, меня никто здесь не слышит и не видит… — Иногда я жалею о том, что слышу чужие мысли, — проворчал обезьян. — Вот тебе светлячок, иди за ним, и не возвращайся. — Спасибо, спасибо, спасибо! Умми побежала за быстрым светлячком, который стремительно улетал прочь. Когда она почти догнала его, тот растворился в воздухе, и Умми оказалась одна посреди чащи. Обезьян ее обманул! Когда она вернулась обратно, никакого духа-обезьяны больше не было, и Умми снова потерялась. ... Умми не знала, сколько она скиталась по миру духов — те не слишком-то с ней были дружелюбны. Здесь были свои правила, а Умми никому не была нужна. Иногда в мир духов попадали люди, но они ее не замечали. В этом вообще была проблема всех людей — они видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят услышать. — Умми! — вдруг услышала она. — Курук! — закричала Умми и бросилась ему навстречу. Наконец-то! Наконец-то Курук нашел ее! Она спасена! Умми бросилась ему на шею, обняв такое родное лицо. Но почему-то Курук вовсе не обрадовался, увидев ее. Лишь нахмурился и снова принялся кричать ее имя. — Курук, это же я, Курук! — взмолилась Умми, но тщетно: мужчина ее не замечал, словно ее здесь не было. — Посмотри на меня! Посмотри… Курук… Вот она же я… Бесполезно! Курук ее не видел. Еще несколько раз он появлялся в мире духов и безуспешно искал ее, спрашивая о ней у каждого встречного духа. Увы, для Курука Умми тоже была невидимой и неслышимой, ведь он искал не саму Умми, а лишь ее лицо. Умми с горечью осознала, что, кажется, любил лишь ее внешнюю часть, а не саму ее, иначе бы давно уже нашел. Единственными, кто слышал или видел Умми, были духи — но они не любили разговаривать с ней. Как-то раз, когда Умми бесцельно скиталась по туманному лесу, она встретила Кота. Это был особый дух — глаза у него были, точно две луны, а его мурлыкание держало мир духов в гармонии и усыпляло особо опасных существ. Правда, и охотиться Кот тоже любил, и, преимущественно, на людей. Его мурчание было настолько соблазнительным, что частенько люди терялись в собственных сновидениях и приходили к Коту на ужин сами. Кот и Умми пытался приманить, да только едва увидел, что на ней нет лица, так фыркнул. — Тебя уже поели, — сказал он. — Уходи, не порть мне аппетит. — Пожалуйста, Кот, помоги мне! — взмолилась Умми, падая на колени. Когда она была маленькая, ее бабушка читала ей сказки на ночь. Одной из этих сказок была сказка про Кота — одного из самых могущественных духов. Кот принюхался и раздраженно махнул хвостом. — С чего бы мне тебе помогать? — Я сделаю для тебя все, что угодно! — не раздумывая, сказала Умми. — Только помоги мне! — Все, что угодно? — Кот призадумался. — Принеси мне молока из озера, что находится на Пустоши. И тогда я тебя отблагодарю. Умми не могла не обрадоваться такой удаче. Она пошла прочь, на поиски Молочного озера, и путь ее был долог. Она прошла Кровавые скалы, и чащу Теней, и наконец вышла к Пустоши. Здесь часто веселились духи-грифы, нападая на изредка попадающих сюда людей, но никому из них не была интересна Умми без лица. По дороге Умми встретила Большую Барсучиху. Та принюхалась, и почуяв ее, попросила: — Помоги мне! Хитрая лисица-кицунэ украла мой дом. Если ты мне поможешь, я не забуду твою доброту. Зачем помогать Барсучихе? Тем более что та никак не могла помочь самой Умми — ни вернуть лицо, ни отправить в мир людей Барсучиха не могла. Но Умми решила ей помочь. В конце концов, ничего плохого Барсучиха ей не сделала. Дом Барсучихи был в земле, это была огромная нора. Многие годы Барсучиха жила здесь, пока однажды к ней под крышу не попросилась Кицуне. Барсучиха согласилась, а Кицуне, оказавшись внутри, синим пламенем спалила все, вынудив Барсучиху оказаться снаружи. — Мы ее выманим, — сказала Умми, вспомнив, как Кот сначала тоже обманулся, приняв ее за человека. И Умми начала ходить около норы, повернувшись спиной: так лисица не поймет, что перед ней человек. План сработал, и кицунэ обманулась — Умми едва не умерла, почувствовав горячее дыхание лисицы. Странное дело — огонь на Умми не действовал. Видимо, все дело было в том, что у нее не было лица. Были все-таки какие-то положительные стороны у безликого состояния. Когда кицунэ поняла, что ее провели, было поздно: Барсучиха уже закрыла вход в Нору каменной стеной. — Старая дура, соблазнилась запахом человека! Не знала, что ты такая коварная, Барсучиха, — и, обернувшись к Умми, прошипела: — Я не забуду тебя. И отомщу, человечка-без-лица. Умми надеялась, что вряд ли ей можно сделать еще хуже, и лисица лишь пытается запугать. — Спасибо тебе, безликая, — поблагодарила Умми Барсучиха. Большая Барсучиха проводила ее до Молочного озера. Нелегкое же задание дал ей Кот! Оказывается, молоко еще надо было как-то унести — а у Умми не было ничего, что могло бы подойти в качестве сосуда! Но добрая Барсучиха создала ей каменную плошку. Теперь нужно было отнести это молоко назад, к Коту, при этом не пролив ни капельки. Умми была терпелива. Она снова пересекла чащу Теней, Кровавые скалы и туманный лес. Ее путь был долог, и, наверное, в мире людей прошло несколько лет, прежде чем она вернулась обратно. Увидев ее, Кот облизнулся. Почуял запах молока. — Мур, тысячу лет его не пил, — сказал Кот, вылакав все почти сразу. Он довольно потянулся, а потом недовольно спросил: — Ты еще здесь, безликая? — Да. Ты обещал мне помочь. — Обещал? — Кот обернулся к ней, глаза его были большие и круглые, точно две луны, а сам он почти сливался с окружающей тьмой. — Я сказал, что отблагодарю тебя. Так вот тебе моя благодарность — я тебя не съем. — Но… но… — Умми не могла найти слов. — Но я проделала такой путь! — И что? Разве моя вина, что ты что-то там не так поняла? — промурлыкал Кот. — Не спеши помогать тому, кто ничего тебе не обещал. — И что мне теперь делать? — спросила Умми, сев на землю. Руки у нее опустились. Последняя надежда разбилась на осколки. Как ей спастись, когда все рушится на глазах? — Вероятно, искать Мать Лиц? На твоем бы месте я бы так и сделал, мяу. Хорошо, что я никогда не попаду на твое место. Все-таки я — Кот. — А как найти Мать Лиц? — Кажется, ты задаешь слишком много вопросов, — фыркнул дух. — У меня начинается ночь. Тебе пора уходить. Бросьте тревоги, оставьте сомнения Мой голос пусть будет проводником, — промурлыкал Кот, а потом снова посмотрел на Умми, и многозначительно добавил: Мать Лиц живет в Долине Забвения. Только тем, кто без лиц, быть дураком. Я зову лишь людей — а безликие прочь! Я мурлычу — в мир живых призываю я ночь! Темная шкура Кота засияла искорками, и внезапно Умми поняла, что на спине Кота танцуют созвездия. Песня Кота завораживала, убаюкивала, но, к счастью, звала не ее. Умми невероятно повезло, что Кот все-таки дал ей подсказку. Хоть и таким своеобразным образом. Но, позвольте, разве не все коты такие?

***

Ах, если бы только она знала, что не стоило идти столько времени до Долины Забвения! Умми снова проделала такой долгий путь, наверное, в несколько раз длиннее того, что она сделала, неся Коту молоко. И все пошло прахом, ведь Мать Лиц отказалась возвращать ей лицо. — Но почему? — не понимала Умми. — Разве вы не можете мне помочь? — Помочь? Ты выгнала кицуне, мое дитя, из дома. То, что ты не понравилась другому моему сыну, Коху, не дает тебе никакой привилегии. — Но кицунэ забрала дом Барсучихи! А я просто ей помогла! — Умми едва не плакала. — Дорогая моя, разве ты еще не поняла, что все твои действия несут последствия? Ты оказалась без лица, потому что Аватар не выполнил свой долг. Это был твой выбор — связать ваши судьбы. Так возьми же на себя ответственность! С этими словами Мать Лиц ушла, оставив Умми одну. Умми было так горько, так обидно, что если бы она могла, то давно бы уже разревелась. Разве она виновата в том, что Курук что-то сделал не так? Что она сделала? «Горе, горе вас ждет», — вспомнились Умми слова старой шаманки. Эх, и почему она ее не послушала? Почему убежала, не поверила? Молодость — как говорили деды — это когда никого не слушаешь. Проблема была только в том, что доживали до возраста дедов только те, кто вовремя умел прислушиваться. Долго еще Умми скиталась по миру духов. Она видела много всего, пока однажды не оказалась у реки, что текла с неба и пронзала мир духов насквозь. Завороженная, Умми подошла ближе. В воде, ведомые течениями, плыли люди — полупрозрачные, застывшие, словно брошенные кем-то куклы. Люди были самые разные: вот проплыл мальчик народа Огня, какая-то женщина из племени Воды, а вот мимо проплыл… царь Земли? — Что это? — спросила Умми сама у себя. — Кто эти люди? — Это река Забвения — она несет людей на перерождения, — вдруг ответил ей кто-то. Умми обернулась, и, к своей радости, увидела Барсучиху. Та сидела рядом и принюхивалась к воздуху. — А если я прыгну сюда, я тоже отправлюсь на перерождение? — Пожалуй, да, — ответила Барсучиха. — Но я бы не советовала, отправляться туда без лица — грустное приключение. — Мне все равно! Я хочу снова жить! — пылко ответила Умми. — А ты готова к последствиям? — спросила Барсучиха. — Даже если у тебя не будет, например, голоса? Или слуха? Или, может, зрения? — Да! Все равно — это лучше, чем бродить здесь! — Что ж, — вздохнула Барсучиха. — Если это твой выбор, то я не буду тебя отговаривать. Я помогу тебе в мире людей — как однажды помогла мне ты, если, конечно, ты готова будешь меня услышать. И Умми прыгнула. Едва она коснулась воды, как сознание ее померкло, а холодные воды смыли с нее все обиды, боль и память. Когда она открыла глаза в мире людей, у нее не было воспоминаний, не было ничего. Она открыла глаза и не увидела свет. Так она пронесла с собой знак Коха — что ее лицо однажды было им украдено.

***

— Катара! Аппа! — маленький мальчик со стрелкой на голове разыскивал своих друзей, легко перепрыгивая с камня на камень. Его окружало болото, повсюду воняло тиной. Не секрет, что туманное болото показывает заблудившимся тех, кто им очень важен или тех, кого они любили. Аанг увидел девочку рядом с летающим кабаном — та смеялась, и убегала прочь от него. Когда-то давно, более триста лет назад, прошлое воплощение Аанга, Курук, безрезультатно разыскивал свою пропавшую жену, Умми. Это стало делом всей его жизни. И ни один из Аватаров не желал найти кого-то сильнее, чем Курук, даже Аанг. Туманное болото показывало Аватару Умми — ту, кем она стала здесь, в новой жизни. Слепую девочку, которой благоволила мать всех магов земли, Большая Барсучиха. Тоф Бейфонг.