Твои осколки собирая, Не стану слёз златых держать. Под градом стрел ослабевая, С тобою новой встречи ждать. Нет, не устану вновь бороться Со слабым телом я своим. Пускай на землю сплав прольётся, Глоток надежды дав двоим.
Эта зима стала для Антарктицит последней... Фос всё ещё вспоминает события прошедших дней. Поход на пуповину стал самым печальным моментом этого холодного времени года. Будь прокляты те льдины, лишившие рук Фосфофиллит. Будь проклят тот день, когда они направились к месту рождения всех самоцветов. Облака рассеялись не вовремя. Луняне появились тёмным пятном на небе, постепенно становясь отчётливее. Враг приближался к жёлтому кубу из золота и платины, где в заточении сидела Фосфофиллит, и к Антарк. Новые руки стали золотой тюрьмой для несчастной Фос, переживающей уже вторую потерю части тела. Её ноги, наполовину состоящие из агата, как и всё тело погрязли в сплаве, только голова оставалась на поверхности. Мятно-зелёные глаза смотрели через щель наружу, уши концентрировались на звуках. Перезвона колоколов лунян не было слышно. Всё затихло. Спустя несколько минут, послышалась возня около куба. Это был Антарктицит. Сколотый в нескольких местах, он всё ещё пытался помочь подруге высвободиться из заточения. В некоторых местах материала оставалось настолько мало, что казалось сейчас самоцвет сломается, что было возможно при его маленькой прочности. К счастью холод достиг своего пика и таким образом делал Антарктицит прочнее. Ничего не показывало какой-то неустойчивости в голосе или действии. Можно подумать, что Антарктицит вовсе не сражался насмерть против лунян только что и всё время, беседуя, доставал из куба Фосфофиллит. – Но я рада, что ты цел... В этот миг стрела заклятого врага достигла головы Антарктицит. Потерявший голову самоцвет, к ужасу Фос, рассыпался на куски. – Смотри, чтобы мастеру не было одиноко. – Последние слова слетели с уст белого камня. – И зима на тебе. Несмотря на то, что палец у губ Антарк приказывал сохранять тишину, хотелось закричать. Даже тут золотые руки шли против Фосфофиллит, закрыв ей рот. Сойдя со своего корабля, луняне стали неторопливо собирать с земли Антарк, рассматривая сверкающие куски. Довольные полученной добычей, они поспешили убраться отсюда. «Почему мои новые руки не дают пошевелиться?» Сплав, несмотря на то, что понравился инклюзиям, словно жил своей жизнью и совсем не собирался выпускать Фосфофиллит из заключения. Времени оставалось мало, точнее его совсем не было. Каждая секунда на счету, когда твоего товарища хотят забрать на луну, откуда никто не возвращается. – Если вы часть меня, – Сплав всё ещё утягивал самоцвет на дно, лишая свободы действий. – сражайтесь! Прошу! Луняне всё дальше и дальше уходили. Оставался только один, прижимающий к своей груди обувь Антарк. Правда находился он рядом недолго и направился к кораблю после первого зова товарища. Всё кончено... Или всё же нет? – Сражайся на моей стороне, бесполезный ты мусор! На звук обернулись все охотники. Наверное без этого крика сплав и думать бы не стал подчиняться, но, к счастью, в глаза наконец ударил свет. Вся масса раскрылась золотым пионом, в середине которого Фосфофиллит озлобленно рассматривала противников. Стрелы вновь рассекали воздух, в этот раз ни одна не попала в цель. Золотые лепестки прикрывали от атак, только вот сплав был слишком тяжёлый. Было трудно стоять, не то чтоб передвигаться. Золото и платина легко меняли форму по своему желанию и действовали без участия Фос. В этот раз сплав приобрёл плоскую горизонтальную форму. Центром также являлась мятный самоцвет. Затем сплав атаковал лунянина, который держал обувь Антарк. Наконец первый враг был рассеян. Из-за неожиданной атаки Фосфофиллит упала на колени. Всё же для слабого самоцвета с твердостью три с половиной была непосильна такая тяжёлая ноша. Тело покрывалось всё новыми трещинами при попытке встать, но нельзя было останавливаться. Сплав заделывал все полученные ранения, наполнял тело золотом. Сетка этого материала дала возможность выдержать всё и подняться с колен, пока из глаз текли золотые слёзы. Новая часть тела всё же стала больше походить на руки. Вырвав из льда воткнутый меч Антарк, Фосфофиллит понеслась к берегу. Луняне почувствовали неладное и решили не испытывать судьбу. Корабль стал отдаляться. Полосатые ноги всё больше трескались по швам. Даже агат не мог выдержать давление. Враг поднялся в небо, постепенно становясь менее видимым. Фосфофиллит не отставала, догоняя с помощью сплава. Но достать до лунян было практически невозможно. Самоцвет метнула меч зимнего дежурного, но даже он не дал результата. Корабль внезапно исчез точно также, как и появился. Осталась только Фос стоять на поддержке сплава посреди бескрайних просторов замёрзшего моря. Если бы у самоцветов было сердце, оно бы сейчас остановилось у хрупкого камушка. Опора ушла из под ног и Фосфофиллит стала падать вниз, рискуя разбиться о лёд. К счастью мастер уже был неподалёку... Единственное, что удалось отыскать из остатков Антарк – это ступня, сколотая в некоторых местах. Отколовшиеся части также бережно были собраны в одну чашу. Всё остальное забрали на луну.***
Без старого зимнего дежурного вся жизнь Фос повернулась с ног на голову. Если изначально Антарк разделил между ними свои обязанности дежурства, то теперь всё легло на хрупкие плечи Фосфофиллит. Теперь даже жаловаться было некому. Только мастер мог поговорить с ней, пока все остальные находились в зимней спячке. Расчищая территорию от снега, самоцвет посмотрела на небо. Облака скрыли солнце, значит в ближайшее время луняне не появятся. Снег вновь закружился над землёй. Лучи светила не появлялись. В такие периоды было тяжело, очень тяжело. Зима сама по себе всегда была тяжким бременем в жизни планеты. Ещё сложнее приходилось Антарк. Практически в одиночку противостоять всем проблемам. Начиная от снегопадов, заканчивая на кричащих льдинах. Мастер всегда был рядом и защищал от нападений, но в этот раз всё вышло по другому. Вот сейчас Фосфофиллит стояла напротив огромной льдины, издалека напоминающая корабль лунян. Теперь от неё предстояло избавиться. Вспоминая, как Антарк обучал её раскалывать лёд и то, как легко получала трещины мятный самоцвет, Фос слегка померкла. Мастер с лёгкостью разбирался от остальных льдин неподалёку, пока Фосфофиллит глазела на покрытое прочной коркой синее море. Разбежавшись, самоцвет всё быстрее и быстрее бежала от одной льдины до другой. Там, где острый каблук соприкасался со льдом, оставались маленькие лунки с трещинами. Под конец Фос остановилась и вогнала меч, как и было положено, в льдину. Вместе с звуком треска застывшей воды раздался и треск тела Фосфофиллит. По лицу шрамом пошла неглубокая трещина, но её тут же принялся заполнять сплав. Ожидаемо. После недовольного ворчания самоцвета последовал скрип льдин, сравнимый с последним болезненным криком. Под ногами появилась пропасть, в которую собиралась свалиться Фос. «Упадёшь, и эти льдины перетрут тебя в порошок.» И это усвоила Фосфофиллит на своём примере, когда лишилась рук в проруби. Лёд не соврал и действительно откусил конечности. Так умирать Фос не была намерена, особенно после того, как вся команда лишилась единственного зимнего дежурного. Золотая рука вытянулась и зацепилась за край, другая также уверенно держала меч. На этом льдины не остановились, продолжая раскрывать свою пасть, где показалась бездна моря. Лёд издавал мерзкий скрип и визг, мешая сосредоточиться. Слишком глубоко Фос упасть не успела, можно быстро выбраться. Ноги упёрлись в льдину, а рука механически вонзила меч в лёд чуть выше головы. Осталось только подтянуться, оттолкнуться и... Взмыв немного вверх, Фосфофиллит оказалась на поверхности, пока лёд продолжал расходиться по швам. Где мастер? Продолжал где-то раскалывать льдины, оставив Фос одну среди холодных, ледяных кусков, готовых перемолоть хрупкое тело в крошку. Нужно было бежать ближе к берегу, что крайне трудно давалось с тяжёлым сплавом. Ноги с агатом утратили свою скорость и оставалось надеяться только на руки, крепче сжавшие рукоятку меча Антарк. Чуть ли не спотыкаясь на ровном месте, Фосфофиллит стала двигаться в сторону спасительной земли. Наверное она расколола какой-то центр всего, иначе никак не объяснить столько разрушений и плеска холодной воды. Прямо на полпути, огромный кусок льда преградил путь, а сзади уже образовывалась новая бездна, видимо решившая отомстить за нанесённый ущерб. Весь творящийся хаос вокруг несчастной Фосфофиллит не давал и минуты на передышку. Образовывались всё новые препятствия, риск уже не увидеть весну возрастал. На звук ледяного ада пришёл мастер. Подхватив самоцвет, он направился к берегу, но уже более удачливо минуя опасности. Когда Адамант поставил Фос на берег, всё сразу обрело свой мёртвый, холодный вид. Больше ничего не показывало того, что здесь несколько секунд назад происходило непонятное восстание льдин. Такого самоцвет ещё не видела ни разу, хотя и зиму она переносит впервые. Наверняка Антарк сталкивался с этим. Оставалось только надеяться, что из-за скрежета льда не проснулись остальные. Особенно Борт.***
Даже в этот раз опасность миновала Фосфофиллит. Сейчас уже стемнело и мастер Адамант отправился к себе. Самоцвет не поступила также, Фос отправилась к Антарктицит. Маленькими, но быстрыми шагами самоцвет отправилась в медпункт. Именно туда отнесли в чаше осколки погибшего, собранные по земле. Проходя по коридорам здания, Фос постепенно замедляла темп передвижения. Всё произошло слишком быстро, луняне слишком быстро улетели, она слишком медленно спасала напарника... Всё же ноги на автомате донесли самоцвет на место назначения. На рабочем столе Рутил стояла деревянная чаша, в которой и находилось в мёртвой тишине то, что осталось от Антарк. Заглядывая в чашу, Фосфофиллит не заметила, как глаза вновь стали наполняться сплавом. Золото стекало по щеке и капало на стол тяжёлыми слезами. – Антарк, – Заговорила Фос, усаживаясь на пол рядом. – сегодня мы с мастером раскалывали льдины. У меня получилось достаточно неплохо, но наверное попала слишком в цель. Вновь пошёл снег. Завтра придется усердно поработать лопатой. – Представляешь, я вновь была на грани раскола. Мастер спас меня. – Самоцвет поднялась и снова посмотрела на белые осколки. – Прости, я вечно притягиваю неприятности. Со мной опасно общаться, даже находиться рядом. – Пурга всё усиливалась, а сплав с новой силой вытекал наружу. – Если бы я, как и все наши, уснула, то ты бы остался жив. Выполнил обязанности зимнего дежурного и отправился до следующей зимы на заслуженный отдых. Из-за меня ты оказался на луне. Наконец рука Фос протянулась к щекам и стёрла золотые реки. Получилось даже немного успокоиться, только снегопад не хотел утихать. – Надеюсь, что луняне принесут тебя с собой. Тогда, собрав все части, мы сможем вернуть тебя. – Воодушевлённо проговорила самоцвет. – А пока я буду выполнять обязанности зимнего дежурного. – Фос уселась уже на стол, свесив ноги. Слушая песню снежной бури, она осматривала помещение в абсолютной, а потом решила снова заговорить. – Те льдины так кричали, что мне казалось кто-то из наших обязательно проснётся, но видимо сон их крепко сковал. До конца зимы ещё долго, наверняка придется снова укладывать ходящих. Больше всего я боюсь, что проснётся Борт. Несладко мне придется. – Покачивая ногой, неспеша говорила Фос. Антарктицит всегда выслушивал её, усердно выполняя работу. Будь то жалобы, замечания или просто разговоры. Неважно. Главное, что не отмахивался, как некоторые из товарищей. Не называл бесполезным мусором. За столь короткое время, проведённое вместе, они даже сдружились. Антарктицит никогда не жаловался на неудобства. Успевал делать всё. Обучать Фос, ходить разбивать льдины, собирать хрупкую напарницу после неудачного падения. Антарктицит никогда, как считала Фосфофиллит, не совершал ошибок и был идеальным во всём. В глазах Фос он был идеальным самоцветом и одиноким. Несмотря на Адаманта, что дежурил вместе с Антарк, он не мог заметить настоящий коллектив. Антарктицит всегда делал всё практически один. В одиночестве раскапывал сугробы, в одиночку раскалывал льдины, совсем один смотрел на небо в ожидании появления лунян. От этого становилось тошно самой Фос, привыкшей к нежной Алме, к боевой Борт, к серьезной Жадеит. К Морге и Гошенит, постоянно находившихся рядом друг с другом. К Циркон, восхищающийся Желле. А Антарк после своего дежурства возвращался к себе и постепенно переходил в жидкое состояние, не видя прекрасного летнего солнца или свежей зелёной травы, лазурного, бескрайнего моря. Время пролетело за разговором быстро. Хотелось, чтобы зима прошла также скоро. Всё же недостаток света негативно сказывался на состоянии самоцветов. Инклюзиям требовался свет, которого не хватало для работы. В конце концов Фосфофиллит тик и уснула рядом с Антарк на столе.