Романтика Харрикейна

Харрикейн — не то место, которое можно было бы назвать подходящим для празднования Дня святого Валентина. Глядя на куда более романтические города, легко представлялось, как над ними в розовом закате пролетал пухленький Купидон, и нежные взмахи его мягких крыльев добавляли уютным улочкам ещё больше украшений-сердечек и шоколадных конфет на прилавках. А вот затерянный где-то в центре страны городок казался лишённым валентинок и тематических товаров. Впрочем, как роза способна расцвести среди острых скал, так и любовь расцветала в сердцах и душах жителей города. Так думал Джон, пока брёл по дороге с букетом в руках. Была бы рядом Чарли, наверняка бы по-доброму улыбнулась бы его мыслям, пихнула бы в плечо кулаком и назвала бы розовым романтиком. Ох, Чарли... Из них двоих определённо именно он был склонен витать в облаках. Да и как не повитать, когда природа сама к этому располагала? Вокруг берёзки с празднично-белыми стволами, под ногами сверкающий на солнце снег. Шаг. Второй. Третий. И остановился перед могилой. Снова надпись, которую он видел так много раз. «Возлюбленная дочь Шарлотта Эмилия». Пришёл. — З-здравствуй, Чарли, — прошелестел голос Джона, надломленный горем. Ш-ш-ш, отвечал ему шорох ветра, ш-ш-ш. Здесь так тихо (как она любила), так спокойно (никто не отвлекал бы её от чертежей). Они могли бы вдвоём поудивляться тому, как разросся город, как после прихода Бури выстроили целый квартал, как для школы вот-вот возведут новый корпус. Они... Джон устало вытер слёзы. Снова слёзы, стоит подумать о ней. Однажды он справится, взлетит со дна пропасти обратно туда, где течёт нормальная жизнь. Он выберется, он никогда не забудет её. Вдохнул холодный воздух. Положил цветы. Тихо-тихо поздравил с Днём всех влюблённых. А тем временем где-то там за тысячи километров продолжался праздник. Кто-то обнимал любимого, кто-то пёк печенья с розовой глазурью. Джон устало обернулся на город. Пора домой.