В нашем доме нет места магии

      Русоволосая смахивает ладонь Доумы со своего плеча, с опаской поглядывая на высокий силуэт.              Кибутсуджи Мудзан неизвестно куда ушел вместе с Кокушибо, оставив приглядывать за незнакомками своих верных помощников — демонов. Несомненно, с этой работой мог справиться и один только Доума, да только вот знает прародитель, чем это может закончиться. Потому и послал Аказу вместе с ним. — なぜ黙っているのですか、処女たちよ?       Самира невольно вздрогнула от притворно–слащавого тона. Вот и Доума, наконец, подал голос. Девушки сталкиваются взглядами. Уж не думали они, что в столь раннем возрасте им придется столкнуться с ужасом во плоти.       Сердце начинало учащенно биться, а в груди постепенно становилось тяжелее. — Милан.. — Жалобно и тихо шепнула девушка своей подруге, будто бы пытаясь найти поддержки в ней. Только вот, несмотря на свою безграничную любовь к Доуме в её мире, здесь бы шатенка и шагу в его сторону не сделала. — どうしたの? — Протянул Доума, казалось бы, искренне интересуясь, что же они там молвят. — 私の被害者全員の中でそのような言葉を聞いたことはありません! —ドーマ. 彼らを怖がらせないでください. — Позади почувствовалась тяжелая, мужская аура.              Девушки вздрогнули. Сделав маленький шажок в сторону подруги, русоволосая попыталась отойти от Доумы на более безопасное расстояние. Хотя, наверное, это бы ее не спасло, будь она рядом с ним, не имеющим приказ не убивать девушек.       Даже первой высшей не было ясно, зачем господину оставлять двух неизвестных дев, возможно, излучающих опасность, рядом с демонами.       Милана посматривала за этой картиной, лишь изредка поглядывая на подругу. Самира поражалась внешней непринужденности девушки. Русоволосая подползла чуть ближе к подруге, не отрывая взгляда от демонов. — Милан.. Аказа… — Смущенно произнесла она, останавливая взгляд на одном из демонов и любуясь им.       Ухо полосатого дернулось от услышанного, но тот не соизволил взглянуть на девушек. — Н-да, твой страх так быстро пропал, не считаешь? — Саркастически ответила Милана, локтем толкнув Самиру в бок. — Ай… — Неожиданно громко пискнула девушка, отчего демоны резко вывернули шеи на источник звука.       Девушки охнули одновременно.       Аказа, по видимому, решил не зацикливаться на этом и просто культурно отошел в сторону, когда Доума не под стать Аказе с улыбочкой приблизился к девам. Самира на рефлексе отпрыгнула, не побоявшись встать, и подхватила за собой Милану, попятившись назад вместе с ней. — なぜ逃げるのですか? — Протянул вторая высшая, кажется, назло. Будто сам не знает, почему это его так боятся. — We don’t speak Japan, sorry! — Не медля ответила Самира, взглянув в радужные манящие глаза.       Доума изменился в лице, принявшись думать и будто что–то искать в голове. Ну слава богу, той сцены с пальцем в виске не было. — Oi-oi, i seem to understand your language! — Радостно воскликнул Доума, можно подумать что, искренне радуясь наконец заладившемуся знакомству.       Русоволосая выдохнула с неким облегчением, полагаю, восторженная тем фактом, что больше не придется мучаться с носителями японского языка. Затем, хватка на пыхтящей подруге ослабевает и та, наконец, выскальзывает из крепких рук Самиры. — Akaza–dono! Take a look at them, so alluring delicious ladies! — Внезапно начинает Доума, ловя на себе случайный взгляд второго демона и надменно возвышаясь над девушками, потрепав одну из них по ее темным волосам. — Why you not eating this charming creations? — Обращается к Аказе, выворачивая шею с неприятным хрустом.       Самира побледнела. Тут то она и пожалела, что так хорошо знает английский. В груди поселилось тревожное чувство, а сама девушка оттянула подругу подальше от рук бледных. Неужто Доума специально это произнес, дабы напугать их? Не мог, хотя бы для приличия, на Японском сказать? — 私から離れてください、ドーマ。 — Грубо отвечает Аказа, маня к себе напускной тоскливый взгляд Доумы.       И только Самира уже было хотела что-то передать Милане, как повсюду послышался звонкий звук струн бивы. Земля ушла из под ног, и подруги не удержали своего вскрика. — ミスタ… 到着した. — Где то позади послышался голос Накиме, и снова этот оглушающий звук инструмента. Все вернулось на свои места. — We decide we listen to you, — Кибутсуджи спокоен, это ясно по его тону и умиротворенному лицу. — Now, answer my questions.       Так как Милана мангу не читала, именно Самира вызвалась отвечать на вопросы Мудзана. Милана тем временем взглянула на Кокушибо, честно, до сих пор не понимая, в какой именно глаз ему смотреть. Пока подруга любезно общалась с прародителем, напряжение на Милане все больше уходило, а значит у нее появлялось все больше времени для того чтобы рассмотреть высших лун.       И только–только ее взгляд упал на Аказу, Самира будто предвидела это и почувствовала, иначе не могу сказать, как это называется, ведь русоволосая на миг отвлеклась от светской беседы и кинула предупреждающий взгляд на свою подругу. Милана сразу поняла – лучше не засматриваться на чужую любовь. Потому и перевела взгляд на Доуму, надеясь не получить этот взгляд снова уже за то, что смотрит на чужую ненависть. Но этого взгляда не последовало. Вместо этого она получила только взгляд второй высшей, который в отличии от шатенки, не стеснялся в открытую разглядывать стоящих рядом.       Радужные глаза с любопытством рассматривали голову Миланы, подмечая каждую деталь и изгибы ее лица. От такого откровенного осмотра щеки будто запылали огнем, но Милана не знала, появился ли на щеках румянец, как в аниме. Кто бы не засмущался, когда на тебя смотрит такой мужчина и не желает отрывать взгляд? Хотя, есть такие. Самира, к примеру, если учесть то, что она главная ненавистница Доумы.       Это, наверное, всего лишь глупая романтизация такого, как он. Такого, как Доума. Он ведь не смог бы проявить настоящий интерес к человеческой деве, верно? Доума – монстр без сердца, Доума – лживый людоед. Хоть и людоеды там все демоны, Доуме это звание, несомненно, подходит больше. Все же, девушка решается перевести взгляд на Кокушибо. В лицо ведь смотреть не обязательно?       Первая высшая луна излучал властную, статную ауру. Потому, наверное, Самира и восхищалась им. Таким мужчиной и не восхищаться.. Ну точно ведь, грех. Милана медленно переводит взгляд уже на Мудзана, ничего интересного, впрочем, не подмечая, а затем и на Самиру, неловко пятившуюся от прародителя.       Сохранять зрительный контакт с обладателем красных глаз было, честно, не так уж и легко. Казалось, посмотришь в его глаза – да и вовсе утонешь в них. Увязнешь в алой жидкости. Кибутсуджи сверлил взглядом, так и норовя испепелить девушку. Взгляд его был настойчив, тверд и даже удивлен, а самое главное, что за все это время прародитель ни разу не отвел взгляд и не разорвал зрительный контакт, что слегка смутило девушку, но не напугало. Было отнюдь непросто понять, что творится в головах у демонов. Кто-то из них, может быть, думал о предстоящей опасности, кто-то о том, как было бы вкусно перекусить этими двумя прелестными девушками, а кто-то и вовсе не обращал на них внимания, думая о своем.       Кибутсуджи, в свою очередь, не прекращал задавать вопросы. Такие как «сколько всего столпов в составе», «умрут ли демоны в конце» и так далее, на что Самира покорно отвечала правду. Правда, с вопросом про столпов замешкалась, пока что точно не зная, в каком моменте находятся. Но Милана этого не знала, потому прислушалась к разговору, пытаясь хоть что–то понять. По выражению лица Мудзана было несложно понять, что он расстроен. Расстроен тем, что высшие луны проиграют охотникам. — How did Kokushibo die? — Интересуется прародитель, желая понять, как мог погибнуть такой сильный демон. Несмотря на то, что у Самиры были любимчики в данном аниме и на то, что их она предавать отнюдь не хотела, она все равно рассказала ему правду, цепляясь за жизнь всеми силами. — He died… — Медлит Самира, поглядывая на спокойного Кокушибо, который, кажется, не обеспокоен своей смертью. — He died from his memories, — Девушка мешкается, не зная, как правильно сформулировать мысль и рассказать о том, что Кокушибо погиб, посмотрев на свое отражение. — Yoriichi.. He.. — Все сердца Мудзана пропустили один глухой удар, а Кокушибо, кажется, побледнел. Кибутсуджи, услышав названное имя, сразу же схватил русоволосую за плечи, встряхнув ее, отчего ее волосы шелохнулись и растрепались по лицу. — Do you know a Yoriichi?! — Восклицает Мудзан, ошеломленно глядя на девушку. Самира неуверенно кивает, опасаясь того, что ее встряхнут еще раз. Милана тоже дергается от внезапного шума напротив, а затем отходит чуть подальше, пока не врезается в Доуму. — Hm-m-m? Oh, you’re Milana, right? — Интересуется Доума, наклоняясь ближе к девице и кладя ладони на ее плечи. Милана любезно отходит, поморщившись. Сейчас личного переводчика под рукой нет, а она и слова понять не может. Ну и ну. — Hey, ignore is very rude! — Обиженно тянет Доума, пока Милана неловко вздыхает. — Ай донт спик инглиш, блять. — Ругается она, вспоминая школьные года. — Че пристал ко мне? — Девушка возмущенно отворачивается и отходит подальше, в сторону Аказы, слыша оханье-аханье Доумы позади.       Возможно, она бы и хотела оказаться сейчас в другом месте. Явно не здесь. Где-нибудь в далеком детстве, который час играясь с Самирой в глупые игры, придуманные ими же – глупенькими маленькими разумами. Сейчас же, ситуация может намного усугубиться, едва-ли ты позволишь себе сказать что-то не то в сторону прародителя. Самира тоже об этом думала. Им обеим было до ужаса страшно, да так, что тряслись поджилки, а сердце невольно уходило в пятки.       Кибутсуджи поворачивает голову в сторону Кокушибо, кивнув ему и сохраняя зрительный контакт. Казалось, они понимали друг друга, даже ничего и не говоря. Наконец, Первая высшая кивнул и повернулся к девушке, в то время как Мудзан, аналогично Кокушибо, повернулся и произнес. — Вы остаетесь в крепости безбрежия и в данный момент это место вашего жительства, — Самира обомлела, в шоке уставившись на прародителя и нечаянно выпав из его хватки.       Милана, ненароком подслушав разговор, аналогично Самире пребывала в состоянии шока. До чего же отчаянными должны быть высшие луны, чтобы вот так вот оставлять каких-то левых девчушек в крепости, подвергая себя опасности?       Тут бы Самира сказала «мы что вам, я извиняюсь, собачки, чтобы нас вот так вот привечать?», но не стала, опасаясь за свою жизнь.       Послышался тревожный звук бивы, который распространился эхом по всей крепости, а затем у девушек снова ушла земля из под ног, им не привыкать. Последнее, что они видели, это строгий, внимательный взгляд прародителя.