Вместе

      Лёгок на помине.       — Ты чего? — Славя привлекла моё внимание.       — А? Что?       — Ну песня уже закончилась, а ты меня не отпускаешь.       Точно.       Я и не заметил.       Теперь из колонок доносилось что-то быстрое и довольно тяжёлое.       — Прости. Не могу себя заставить.       — Успеем ещё… потанцевать. А сейчас мне надо сказать кибернетикам пару ласковых.       Это за музыку?       Или за то, что баллада была слишком короткой. И мы не успели толком насладиться обществом друг друга.       Да трепались, в основном, а не наслаждались.       И винить можно только самого себя. Дался мне этот Полевичок?!       Ругая самого себя, я поплёлся к краю площади.       Благополучно дойти мне не дали. На этот раз в качестве преграды выступила Мику.       Неужели собралась отругать, что я танцевал со Славей, а не с её подружкой?       — Лёшка, ты слышал какая песня играла? Просто «вау»! Я никогда таких не слышала раньше. Где только ребята её откопали? Надо будет попробовать её завтра сыграть…       Ясно.       Меломания в её душе одержала верх над заботой о чувствах Лены.       Если они действительно существуют, а не выдуманы моим эго.       — Да-да… я с удовольствием послушаю, — как можно вежливее говорю я, пробираясь дальше, — Обещаю.       Честно говоря, я не совсем понимал, зачем так торопился покинуть место для танцев? Мне всё равно надо по плану с Леной потанцевать. А следовательно надо ждать следующего медляка. И лишние пару минут разговора с музыканткой ничего не изменили бы.       Может, мне просто хотелось побыть одному?       Осмыслить происходящее.              Я присел на скамейку.       Соседнюю уже облюбовали Ольга с Мариной, увлечённо бесседующие о чём-то своём.       Уже натанцевались?       Или устали?       Девушки внезапно засмеялись, глядя на отплясывающих пионеров.       Нет, не пионеров.       Они смеялись с мерзопакостного Владимира. Который лихо отжигал в окружении маленьких пионеров.       Его пируэты были чем-то средним между архаичным яблочком и чуть менее архаичном танце робота из восьмидесятых. Несмотря на точность движений, выглядело это нелепо. Особенно под ритмичный поп-рок, поставленный кибернетиками. Так что девушки не зря смеялись.       Да и детишки угорали.       Ну мужика это не смущало он продолжал веселиться сам и веселить окружающих.       Мне бы такую уверенность!       Я бы после первого смешка зарёкся посещать подобные мероприятия.       Песня сменялась песней. Девушки из «наших» всё так же танцевали кружком. Иногда им составляли компанию Виола и вожатые.       Наконец, заиграла медленная мелодия. Я встал поискал глазами Лену.       И не нашёл.       Отлучилась куда-то, что ли?       Только что была тут.       Я даже встал на цыпочки, чтобы увеличить шансы…       — …Я старый спортсмен и не знаю слов любви! — донёсся до меня хрипловатый голос физрука. — Но если вы осчастливите меня хотя бы одним танцем… Повернув голову, я увидел что он чуть ли не на одном колене стоит перед Ольгой.       — Спасибо. Я подустала.       Мужчина перевёл взгляд на Виолу.       — А у меня туфелька сломалась! — тут же нашлась доктор.       Последней жертвой стала Марина.       — А у меня… а я…- девушка растерянно посмотрела на подружек.       Не иначе в поисках поддержки.       — Закончились отговорки? — ухмыльнулся физрук.       Надо действовать!       Я поднялся даже раньше, чем успел додумать мысль.       — Давайте же, Мариночка. Обещаю не делать ничего…       — Она уже обещала танец мне! — я намеренно перебиваю его, — Уж простите.       Марина несколько секунд удивлённо похлопала глазами, прежде даже, чем поняла, что к чему.       — Да-да… Алексей был первым, — она протянула мне руку.       Физрук, не прекращая улыбаться гневно посмотрел на меня.       Именно так. Он одновременно, и злился, и улыбался.       Как тот мемный чувак, который улыбается сквозь боль. Только физрук улыбался, сквозь, ярость и негодование.       Ну ещё бы! Красивая девушка отдала предпочтение какому-то не зрелому щеглу.       Я хотел было увести её подальше, но Марина остановила меня раньше.       Можно сказать, в самом начале. Чтобы покрасоваться перед подружками? Или зачем?       — Спасибо, Лёш. Второй раз меня выручаешь.       — Сочтёмся.       — Этот м-м-м… Володька уже в печёнках сидит.       — Неужели?       — Днём ещё нормально. Но как только вечер — накатит водки и давай строить из себя дамского угодника.       — А жаловаться не пробовали? Разве не начальство должно с таким разбираться? Девушка окинула меня странным взглядом. Жалостливым, что ли?       — Ты такой наивный… Это даже мило. — её губ коснулась улыбка, после чего она кивнула наверх, — Думаешь им есть дело до наших проблем? А приставания престарелого сластолюбца даже не проблема, а так… неудобство. Главное чтобы работа работалась и дело делалось. Ну и задачи выполнялись.       — И что за задачи?       — Ха… пожалуй, насчёт «наивного» я слегка погорячилась.       Теперь её взгляд выражал снисходительность.       Типа, не на ту покусился, малыш.       Хитроумная леди не выдает своих секретов.       Тем не менее, она косвенно подтвердила, что секреты у неё есть. А у персонала имеются задачи, о которых они предпочитают не говорить.       — Да-да, кашка сама не съесться, компотик не выпьется, а сопельки не подотрутся.       — Смейся, смейся… Но ты вот провёл с моими сорванцами пару часов. А я уже две смены. С утра до вечера. Без выходных.       — Надеюсь, вам хотя бы обещали сверхурочные?       Моё вопрос вызвал новую волну веселья.       — Конечно! На что, на что, а на обещания они сильны.       — Кто чем может, тот тем своих людей и кормит, — многозначительно заметил я.       — Ту ше.       Затем мы танцевали молча.       Я кинул пора взглядов на скамейку: Ольга с Виолой были ещё там, а вот озабоченный физрук уже пропал.       Сбежал, поджав хвост, в свою конуру.       Или наоборот, подкарауливает меня возле дома.       От последней мысли мне сделалось не по себе.       А ведь он может!       Если способен на домогательства, то и на драку.       Хотя вряд ли у нас состоит полноценная драка. Скорей, избиение.       Я посмотрел на улыбающуюся Марину. Может, оно того и стоило?       Песня закончилась и началась следующая.       Тоже медленная.       — Твой сталкер ушёл. — я отпустил девушку, — Так что я тебе больше не нужен.       — Мой «кто»?       — Ну типа преследователь.       — А-а-а… понятно.       — Если хочешь, я провожу тебя. На случай, если он в кустах прячется.       — Я и сама справлюсь, но всё равно спасибо.       Вот бы и мне кто-нибудь предложил помощь. Кто-нибудь большой и сильный. Или хотя бы с оружием.       Алисино предложение о пистолете теперь стало казаться не таким уж и плохим.       Мы с Леной могли бы попробовать…       Лена!       Совсем вылетело из головы, что я собирался пригласить её…       Где же она?       Увидела, как я «обжимаюсь» с Мариной и ушла?       Я стоял и, как дурак, вертел головой, в поисках знакомых синих хвостиков.       Беленькие, тёмненькие, рыженькие…       Всё — не то!       Или лучше найти Мику, чтобы спросить где её подружка?       Чьи-то сильные руки, возникшие из ниоткуда повернули мою голову в нужном направлении.       Всё произошло так быстро, что я только и успел заподозрить Мику и удивиться тому, какие у неё крепкие ладошки. Не иначе из-за гитары.       Лишь потом услышал грубое:       — Туда смотри, бестолочь!       — Алиса? Но как…       — Потом побалакаем. Вперёд!       Она подтолкнула меня в нужном направлении.       Да так сильно, что я едва сумел сохранить равновесие и почти врезался в девушку.       — Ой! — Лена испуганно посмотрела на меня.       — Привет. Может… э-э-э потанцуем?       — Д-давай.       Мы неловко взялись за руки.       Неловко, потому что не сразу определились, как именно будем танцевать. Более близко, держась за талию и шею, или лайтово: только за руки.       В итоге остановились на первом варианте.       — Ты, прости, если я ошибусь, — нарушила молчание Лена, — Я не часто танцую.       А я другое слышал.       Или с девушками не считается?       Как им удобно!       И танцевать можно натренироваться друг с дружкой. И целоваться.       А парни сразу с места в карьер.       — А ты? — Лена продолжила разговор.       — Что «я»?       — Часто танцуешь?       — Не то чтобы… если честно, вообще практически ни разу не танцевал. Если не считать слэм.       — Что?       — Ну это когда толпа парней под очень тяжёлую музыку толкаются друг с другом, — объяснил я.       — А зачем?       — Эм-м-м… ну вроде как, это весело.       — Толкаться — это весело? — Лена выглядела сбитой с толку.       — Когда музыка ритмичная, быстрая, агрессивная. И вас много, и вы, типа, как один организм, но в то же время соревнуетесь. Это… тяжело объяснить. Это надо прочувствовать.       — И так вы развлекаетесь в своём мире?       — Кто как. Я и мои друзья — так.       — У тебя очень странный мир.       Алиса говорила, что ужасный. Славя — что прекрасный. Вот и третья точка зрения.       Странный.       Хотя это, скорей, не мир странный, а я — странный.       Остальные-то в моём мире, как раз, и классические танцы предпочитают. И классические развлечения.       Может, я поэтому здесь и оказался? Потому что у себя не вписывался?       А здесь вписываюсь?       Более менее.             Чёрт возьми, я уже с тремя девушками потанцевал. Неплохой результат для четырёх дней. Дома я и за четырнадцать лет меньшего достиг (если брать за начало год, когда началось половое созревание).       А с Леной даже обнялся дважды.       Для кого-то другого это, может, и мелочь. Но для меня — достижение.       Следующая ачивка — поцелуй.       Я посмотрел на Лену.       Это может быть она?       Та самая.       Лет в 16 я часто фантазировал о том, какая она будет?       Иногда она была инициатором, а иногда сама выглядела на столько готовой, что я сам делал первый шаг.       Готова ли Лена?       Кажется, нет.       Она чуть ли не дрожит от волнения.       Да и я не намного вперёд ушёл.       Музыка стихла.       И новой песни не было.       — Спасибо. Мне понравилось, — Лена сказала это тихо и спокойно.       Но в глаза по-прежнему не смотрела.       — Мне тоже.       Мы разжали руки.       Кажется, даже одновременно.       — До встречи. — Лена мельком посмотрела на меня и тут же повернулась.       После чего быстрым шагом пошла прочь.       Я не успел и подумать, что делать дальше, как меня треснули по затылку.       — Ты, всё-таки идиот, Лёха!       — Это почему? — я потёр ушибленное место.       — Если надо объяснять, то не надо объяснять. — Алиса махнула рукой, а потом взяла меня за рукав, — Пошли, прогуляемся.       — Эм-м-м… А не поздновато ли?       — Ах, да! Панамка же объявила комендантский час. У-у-у… А если нарушим, то нас ждёт страшное. Выговор. Или даже исключат из пионеров.       Я промолчал.       Про мои планы ей знать необязательно.       Равно как и про то, что у меня имеются поблажки.       Алиса привела меня на лодочную станцию и жестом пригласила сесть в лодку. Сама же отвязала верёвку и оттолкнулась от берега.       — Чего сидишь? Греби!       — Куда? — подавив смешок, спросил я.       Мне сразу вспомнилась та байка, в которой таксист два часа катал пассажирку по МКАДу.       — Греби туда. Я скажу, когда остановиться.       Ну вот.       Теперь новый костюмчик будет пахнуть потом. И тиной.       Рыжая закинула ноги на бортик из-за чего мне открылся замечательный вид на её красные трусики.       — Как тебе цвет? Нравится?       Я изобразил непонимающий взгляд:       — Ты о чём?       — О педикюре. А ты про что подумал?       — Эм-м-м… — я покосился на ногти на её ногах, — Очень миленький.       — Нашла его на крыше.       — Кого его?       — Лак. — объяснила Алиса, — Включи мозги! Или вся кровь вниз ушла?       — В данный момент — в руки.       Давненько я не занимался греблей.       М-да… почти каламбур получился.       — Этот лак… — Алиса постукала себя по ноготку, — Я его не воплощала. А нашла. Понимаешь, что это значит?       — Повезло. — я пожал плечами.       Точнее попытался.       Тяжёло сделать это, не сбиваясь с ритма.        — Нет, болван! Это значит, что кто-то был тут до нас.       — Ну оставили девчата с прошлой смены.       — Заграничный. И редкий цвет. Такие вещи не забывают. Если его оставили… Вот так просто. Значит, что с этим человеком что-то случилось. Что-то нехорошее.       — Да, слышал такую версию.       — От кого? — поинтересовалась Алиса небрежно, но было видно, что она напряглась.       — Это важно?       — Конечно. Я могу сказать, можно ей доверять, или нет.       — Ты вообще никому не доверяешь!       — Полностью — никому. Разве что, Ульянке. То есть она, конечно, мелкая заноза в заднице, но…       — Ты же в курсе, что она в школе милиции училась? — напомнил я.       — Может быть. Но что это меняет? Это — другая страна. Другой мир. То, что было раньше не имеет значения.       — Не ты ли насмехалась надо мной, что я живу… жил с матерью.       — Какой ты обидчивый. — Алиса покачала головой и, оглядевшись, приказала, — Тут можно остановится.       Я перестал грести.       — Мы всё ещё плывём, — заметила девушка.       — Извини, но я не вижу тут тормоза.       Ни рабочего, ни стояночного.       — А я вижу. Напротив меня сидит.       Она забрала у меня вёсла и за пару взмахов остановила лодку. Заодно развернув её.       Можно сказать, дрифтанула.       Алиса самодовольно улыбнулась и посмотрела на меня.       Явно в ожидании комплимента.       Вместо этого, я задал вопрос:       — Почему ты сказала: «ей»? Ты уверена, что стукач — девушка?       А где же хвалённая женская солидарность?       — Наконец-то ты начинаешь шевелить мозгами. Стоило только пару раз пнуть под зад. Видать, у тебя, как и у остальных мужиков. Мозги в жопе находятся.       Вот и солидарность.       Причём на грани мизандрии.       — Знаешь, если не оскорблять собеседника через каждые две реплики, то разговор займёт гораздо меньше времени, — заметил я.       — Угу. Воспользуюсь твоим советом, когда встречу человека, который не будет меня раздражать.       Генри Кавилл будет счастлив.       — Короче, Лёха. Пока ты танцульками занимался, я тут кое-что выяснила.       — Что же?       — Сократила список подозреваемых до трёх.       — Кто они?       — И ты не спросишь, как я это сделала? Это же самое интересное!       — Давай сперва имена, а потом увлекательную историю.       — Мику, Славя и Лена.       — То есть, ты исключила из шести девушек половину. Себя, любимую. Свою лучшую подругу.              И бесполезную для наших недругов Женьку. Отличная работа, чё…       — Ты злишься потому что в списке оказалась твоя краля.       Я с трудом сдержался, чтобы не ляпнуть: «Какая именно?»       — И не забывай, что кроме трёх девушек, я ещё трёх парней исключила. Включая тебя, придурка.       — Я польщён.       — А значит, в совокупности исключила две трети. Ещё столько же — и мы вычленим подлеца.       Как будто решаем детскую загадку про гирьки и весы.       Алиса потёрла ладошки.       Но я не разделял её энтузиазма.       Ведь если она права, то стукачом… точнее стукачкой окажется одна из трёх девушек, которые хорошо ко мне относились.       А к двум из них я даже испытывал романтический интерес.       — А что потом? — спросил я.       — В смысле?       — Ну, если ты права, и предатель есть. И если ты даже верно его… её вычислила. Что дальше-то? Что нам делать с этой информацией?       — Как что? Не говорить ей о наших планах.       — И?       — И сбежать! — уверенно произнесла Алиса, но тут же нервно стала кусать ногти.       То есть внятного плана у неё нет.       Нет, она, конечно, права в том, что касается возможной утечки информации. Если среди нас шпион, то он доложит обо всех планах.       Вот если бы наоборот… пустить их по ложному следу.       А это идея!       — Поплыли обратно! — я схватился за вёсла и стал лихорадочно грести.       И не менее лихорадочно думать.       Если сообщить нашим надзирателям через шпиона ложную информацию… Например, что мы собираемся сбежать в один день, а сами бежим в другой. Или, ещё лучше, в другую сторону.       Скажем, по реке.       — Ты куда так торопишься? — Алиса подняла одну бровь, — Я же ещё не рассказала, как вычислила крысу.       — Ты можешь рассказать прямо сейчас. Я даже специально для этого буду грести более размеренно.       Тут я немного слукавил.       Я сам хотел сбавить темп, потому что устал.       — У наших мозговитых блондинчиков получилось кое-что перехватить. Само сообщение не особо интересно. Но главное — это время когда его засекли. Аккурат после обеда.       Алиса сделала театральную паузу.       И я послушно уточнил:       — И?       — В это время я и Ульянка возле столовой тебе покушать брали. А Женька просто неподалёку была. Хе-хе… курила тайком.       — М-м-м…       Ну слабенькое какое-то доказательство.       Почему это обязательно должен был стукач на связь выходить?       — Сомневаешься? Но ты же сам слышал женский голос. Ты знаешь, чем занимались Лена, Мику, Славя после обеда? Кто это ещё может быть?       — Да кто угодно! Почему надо так сложно передавать информацию? Передать записку Панамке и всего делов. А уже она сама наверх доложит.       — Хорошо. Вот тебе ещё один аргумент. В том сообщении говорились свежие новости. Между делом. Про которые знали только мы. Ульянка рассказала Мику. Та своим соседкам. Выводы? Подозреваемые — те же.       — Плюс Женька.       — Ты просто хочешь видеть её злодейкой, потому что она тебе не нравится.       — А ты хочешь видеть Слав, Лену и Мику злодейками. Потому тебе не нравятся они.       Если бы я знал Алису похуже, то решил бы что она просто наговаривает на остальных девушек из ревности. Женька — злюка отшельница, Ульянка — малая. А все три красивые юные девушки — под подозрением. Как удобно!       Но Алиса и так считает себя самой самой! У неё просто нет, и не может быть конкуренток.       — Вообще-то, Мику мне нравится. — возразила Алиса, — Но я честна перед собой. И тебе следовало бы!       Дальше мы плыли молча.       Я даже не смотрел в сторону девушки.       Она, вроде бы, тоже.       Уже перед тем, как пришвартоваться, Алиса сказала?       — Не кисни, Лёха. Вполне возможно, что тебя пристрелят при попытке побега.       Ага, прямо в разбитое сердце.       — Это обнадёживает. — я слабо улыбнулся.       — Посмотри на это с другой стороны. Ты же не ожидал, что после смерти в своём мире окажешься тут. Живой и невредимый. Кто знает, может после второй смерти нас ждёт третья жизнь?       Да, поэтому религиозные фанатики такие бесстрашные. Они верят, что будет что-то после. Причём что-то хорошее.       — Постараюсь, Алиса.       — Ну и молодец. — рыжая поцеловала меня в макушкуу и упорхнула.       Ей даже не пришлось вставать на цыпочки для этого отеческого поцелуя, так как я в это время сидел на корточках и привязывал лодку.       Я же вздохнул и закончил своё занятие. А потом неторопливо пошёл к Лене.       До полуночи ещё есть время, но я не знал, чем ещё заняться?       Ну и были опасения, что если я приду к себе, то моментально засну. Сегодняшний день был богат на события.       Одна симпатичная дикарка чего стоит!       А ведь были ещё танцы, весёлая возня с рыжими, зловещий взгляд физрука… И Алисин поцелуй, как вишенка на торте.       Про свои исследования, я даже подзабыл. Как-то потерялись они на фоне остального. И не факт, что моё предположение верное.       Вот сейчас и проверю.       А даже если ничего не получится, то проведу время в приятной компании.       С этой мыслью, я постучал в дверь.       Я помню этот домик. Славя показала мне его первым.       Тогда я его забраковал, потому что он был слишком близко к основной массе живущих. Сейчас об этом пожалел. Ведь выбери я его тогда, сейчас бы Лена жила на отшибе. И нам бы никто не помешал…       О чём я только думаю?       Это деловой визит. Максимум дружеский. Мы не настолько близки, чтобы…       Двери распахнулись и я увидел Лену, стоящую передо мной в халате. Он был настолько тонким, что я мог разглядеть очертания нижнего белья.       — П-привет, — я заставил себя смотреть девушке в глаза, — Ещё раз.       — И тебе. Я думала ты будешь позже.       — Почему?       — Ну там же убраться надо, а всем, кроме тебя и Слави нельзя на улице быть…       Ого!       Выходит пока мы с Алисой секретничали, Славя в одиночку всю площадь прибирала. А может и до сих пор прибирает.       — А-а-а… ну это. Получилось раньше освободиться.       — Ой! Чего я тебя в дверях держу? Проходи скорей внутрь.       Я зашёл и огляделся.       За неполных два дня, помещение здорово преобразилось. Появились вещи, картины на стенах, одна из кроватей была аккуратно заправлена. На столе стояла вазочка в которой были ромашки.       Лена проследила мой взгляд?       — Это мы с Мику собрали после обеда. Красивые, правда?       — Угу.       Вот пожалуйста.       Девушки цветы собирают, а не секретные шифровки Юстасу отправляют.       Я попытался представить Лену в образе какой-нибудь Чёрной Вдовы, и у меня ничего не получилось. Вот из Алисы отличная бы Наташа Романова получилась. Даром, что рыжая.       — А какие у тебя любимые цветы? — спросила Лена.       — Не знаю. Я в них не особо разбираюсь.       — Ну а какие ты девушкам дарил?       — Только розы.       И только маме.       Ну может ещё в первом классе училке. Не помню уже.       — Я тоже люблю розы. Жалко они быстро вянут.       — Ну да… всё когда-то умирает. По сути мы дарим друг другу трупы растений. И несколько дней они радуют нас своим внешним видом.       — Мику рассказывала, что у них принято дарить шоколадки. Они радуют нас ещё меньше. Пару минут или даже секунд. Пока жуёшь… Прости, я такую чушь несу.       — Ты чушь несёшь? Я вообще про трупы начал рассказывать!       Мы рассмеялись и напряжение спало.       Пусть не полностью, но всё равно.       — Ну и как тебе одной живётся? Нормально?       — Пока да. Правда вчера вечером было немного страшно одной засыпать. Но потом я начала напевать колыбельную, которую мне пела Мику — и стало легче. Точнее не саму колыбельную, а мотив. Слов я, конечно, не запомнила. Они на японском все.       А я в этом время укладывал спать Ульянку и фантазировал о Славе.       — Выходит, ты тоже музыкантка.       — Нет! Что ты? У меня чувства ритма нет.       — С чего ты взяла? Танцуешь ты здорово. Значит и чувство ритма есть.       — Но это же ты меня вёл. Я просто повторяла твои движения.       — А я просто повторял за колонками. Большинство именно так и танцует. И играет. И поёт. Повторяет уже придуманные кем-то мелодии и ритмы.       Можно даже обобщить, и сказать, что большинство так и живёт. Но это очень грустное обобщение.       — Если бы это было так просто, — вздохнула Лена, — Посмотри на всяких балерин. Они же годами тренируются, по несколько часов в день, чтобы только правильно исполнять свои… па.       — Так то на публику. А мы просто для себя танцевали.       — Мику тоже на публике выступает.       Блин!       Почему она так часто её вспоминает?       Просто скучает по подружке?       Или ей так не комфортно со мной?       Не надо было так рано приходить.       — Сколько время? — спросил я.       — Без двадцати, — сверившись с наручными часами ответила Лена, — Хочешь, я покажу твою картину. То есть свою, но с тобой. Ну в смысле ту, что я нарисовала тогда, когда мы костёр делали.       — С удовольствием!       На фотографиях я, обычно, получаюсь не очень. Может, хоть портрет нормальный будет. Лена подошла к столу и, наклонившись, стала копошиться в куче своих работ, разной степени готовности.       Я же изо всех сил держал, чтобы не заглянуть ей под халат. Который и так неприлично задрался.       — Вот. Он правда не совсем завершён, но я всегда оставляю небо на потом… Как тебе?       Но я ничего не говорил, замерев в восхищении. Портрет был бесподобным. Красивым, душевным, со своим неповторимым стилем.       Единственная проблема — парень на картине был совершенно на меня не похож. Как минимум на полголовы выше и раза в два шире в плечах. А черты лица… там просто Джонни Депп отдыхает.       — Это же не я!       — Это то, как я тебя вижу.       — А у тебя есть другие портреты?       — Конечно, — Лена стала давать мне одну картину за другой.       С первой на меня смотрела Алиса. Точнее голливудская версия Алисы. Безукоризненная осанка, идеальные огненно рыжие локоны, грудь на пару размеров больше. Она стояла с мечом в руке.       Ни дать, ни взять, Жанна Д’арк.       Только ироничный взгляд выдавал в ней знакомую мне девушку.       Сразит англичан не стрелами, а сарказмом.       На следующей была Славя. Она была не одна, а в компании волка. Или собаки, очень похожей на волка. Две пары голубых глаз смотрели куда-то вдаль.       Потом была Ульянка. Она была великаншей. О чём говорили нарисованные рядом здания, которые были ей по пояс. Сама же девочка держала в руке жареную куриную ножку и хитро улыбалась.       Шурик был космонавтом, а Электроник, по какой-то причине, был в образе сатира.       Женька стала принцессой. Впрочем, по прежнему недовольной.       А вот Мику удостоилась аж трёх портретов. На первом она сидела на полумесяце и играла для улыбающегося солнца на флейте. На втором выпускала радугу из ладошек. На третьем смотрелась в своё отражение в реке.       Сюжеты показались мне банальными, зато нарисованные девушки больше всего походили на оригинал. Это потому что Мику вся такая открытая и искренняя? Или потому что они близки?       — А автопортреты ты не рисуешь?       — Нет. Стесняюсь.       — Жаль.       И жаль, что я сам не умею рисовать. Тоже бы нарисовал Лену, какой я её вижу.       — Уже почти полночь. — тихо произнесла Лена.       Мне показалось, или в её голосе была грусть?       — Да. Скоро будем… пробовать.       — Ты уже придумал, что именно воплощать?       — У меня была одна мысль, но я не уверен, что ты одобришь…              — Говори. Я постараюсь понять и принять.       Я набрал воздуху в грудь:       — Оружие. Мы… нам… Лена, у тех, кто держит нас здесь, наверняка имеется оружие. Нам оно тоже пригодится.       Лена молчала.       И это было самое страшное.       Она сейчас меня пошлёт и будет права.       О чём я только думал, когда предлагал этой милой и невинной…       — Какое именно? Пистолет? Автомат? Винтовка? — тихо уточнила Лена.       — Если честно, сам не знаю.       — Ну ты же умеешь с чем-то из этого обращаться, так?       Я отвёл взгляд.       — Вас не учили стрелять в армии?       — Возили на стрельбища, но нашей роте не хватило патронов.       — Плохо.       — Но зато я частенько ездил играть в пейнтбол.       — Что это?       В двух словах, я объяснил Лене, что это такое и с чем его едят.       — У тебя странный мир.       — Да. Ты уже говорила.       — Странный, но интересный. Я бы тоже хотела попробовать поиграть в ваш пэйбол. Никогда не думала, что краску можно использовать вот так вот. Играясь в войнушку.       — Я боялся, что для художницы — это будет звучать, как кощунство, — улыбнулся я.       — Совсем чуть-чуть, — Лена улыбнулась в ответ.       И мы не сговариваясь взялись за руки.       Время замерло.       Для нас.       Но не для будильника, который противно запиликал.       — Вот и полночь. — Лена отпустила мою руку и поднялась, чтобы выключить его, — Что мы решили? Пистолет?       — А может к чёрту настоящее оружие? Воплотим ружья для пейнтбола. Поиграем всем отрядом.       — Было бы здорово.       — Я не шучу.       — Но, Лёш…. Для этого надо много ружей. Нам бы хотя бы одно суметь. И одежда соответствующая нужна. Не в пионерской же форме по лесу бегать. Испачкаем казённую одежду.              — Ольга Дмитриевна с нас шкуру спустит.       Так много препятствий для простого развлечения.       — А прачечная на что? — хмыкнул я.       — Некоторая краска очень плохо отмывается.       — Да. да ты права. — кивнул я, — Значит пистолет.       Мы снова взялись за руки и наклонились к друг другу, почти коснувшись лбами.       Сейчас главное сосредоточиться.       А это не просто, когда сногсшибательная девушка в десяти сантиметрах от тебя.       Оружие. Пистолет.       Чёрный, металлический, тяжёлый.       Он пахнет машинным маслом.       Там есть рукоять, спусковой крючок и дуло.       Всё, что знаю.       Ещё затвор, который в фильмах эффектно передёргивают.       — Ничего. — пробормотала Лена.       — Угу.       А может я неправильно подхожу к вопросу? Надо думать про его применение, раз уж об устройстве ничего толком не знаю.       Я закрыл глаза.       Вот представлю ситуацию. Гуляем мы с Леной по тёмному парку, из кустов выскакивает маньяк… или лучше грабитель.       С ножом.       А я хладнокровно достаю из кармана оружие и…       Меня обдало холодом.       Гораздо сильнее, чем днём.       Я открыл глаза…       — Ух ты! — Лена открыв рот смотрела на стол.       Там лежала небольшая чёрная тт-шка.       — Он настоящий? — девушка с опаской коснулась оружия пальчиком.       — Наверное. Проверять не будем. А то все проснуться.       — Ты понимаешь, что это значит?       — Теперь у нас есть защита.       — Не это главное. Теперь мы знаем, что можем гораздо больше.