***
От Черри веет не только взрывчаткой и кислой вишней, но ещё и чем-то сладким. Кожа у неё нежная, хоть и с частыми-частыми ожогами, зубы — острые, а руки — обманчиво тонкие. Потому что не может девушка, у которой что ни день, то подрыв, быть хрупкой и элегантной. Мисс Бомб курит тонкие приторно-вишнёвые и выдыхает сквозь зубы, мисс Бомб без труда опрокидывает кого хочешь на каменистую землю и не очень приятно наступает на спину тонким каблуком, мисс Бомб игнорирует приглашение на свидание, но каждый раз почему-то приходит в назначенное время в назначенное место. Плевать она хотела на нелепые попытки своего чешуйчатого собеседника завести разговор на отвлечённую тему, будем честны. Погода отличная, жаль, что она не меняется здесь никогда. И убийство очередное тоже безумно интересно! Может, пора прикусить свой раздвоенный язык и перестать мяться, как мальчишка на первом свидании? Впрочем, это похоже на правду. Если бы Сэр Пентиус додумался купить розу в целлофане, коробку дешёвых конфет и бутылку такого же дешёвого вина, всё было бы определённо ещё хуже. Его, такого неуверенного и бестолкового, отчего-то очень приятно подталкивать и дразнить. Намекать, но не делать первый шаг. Подносить спичку к фитилю бомбы, но не поджигать. Подкрадываться невыносимо близко, до стука крови в висках и пунцового румянца на щеках, а потом убегать как ни в чём не бывало. Как бы касаться чужой руки, но ни в коем случае не браться за неё. Но в конце концов — быть может, она вообще сама себе всё это придумала? — ответа нет, и надежда затухает, как бракованный бенгальский огонёк.***
А потом кто-то высекает искру, и фитиль горит так быстро, что уже не потушить. У Черри всё ещё изящные на вид руки, которые с удивительной лёгкостью можно обхватить и с силой прижать к жёсткому матрасу, а следом, наверное, можно так же прижать и её саму. Мисс Бомб не привыкла быть ведомой, лишь исключительно ведущей, но сложно влиять на происходящее, когда острые когти выцарапывают беспорядочно узоры на идеально плоском животе и мягкой груди, а затем впиваются в бока и бёдра. Тонкая шея внаглую провоцирует на ядовитый укус, но вместо яда она ощущает лишь сухие касания чешуи — подобие неумелых поцелуев, пускай так оно и будет. И мысли не было о том, что мистер-сама-невинность может быть… таким. Черри Бомб, если так подумать, могла бы отказаться от своих скудных запасов бадяжного кокаина, если бы взамен ей дали возможность чаще видеть худощавое тело и расширенные хищные зрачки. И хотя бы чуть-чуть чаще слышать его. Слышать шипение не то напряжения, не то запредельного удовольствия, слышать его отрывистое сбитое дыхание, слышать от него такие слова и фразы, от которых кровь быстрее разгоняется по телу, слышать, как он в исступлении повторяет одно и то же имя: Черри-Черри-Черри. И, может быть — только может быть! — хотелось бы чаще чувствовать его. Чувствовать острые клыки в опасной близости от своих плеч и бёдер, чувствовать тёплые прикосновения на грани между нежностью и жёсткостью, чувствовать, как трепетные и чувственные ласки сменяются доминированием и даже, внезапно, безболезненной грубостью. А мисс Бомб очень нравится грубость. Всё-таки Энджел правильно поступил, решив пошутить про целых два.***
Между прочим, рядом с Пентиусом ещё и очень приятно спать. Не в контексте всего произошедшего, просто… Есть что-то непривычное в том, как змеиный хвост осторожно обвивает и согревает. Непривычное, но по-своему приятное. Нет-нет, конечно, не приятнее того, что предшествует сну, пусть даже никто думать не смеет об этом! Это просто человеческая потребность в комфорте и безопасности — держать кого-нибудь за руку, приобнимать в полудрёме, едва дышать в тёплое плечо. Конечно же, потому что «от врагов к возлюбленным» — сущий бред и выдумки. Потому что так иногда бывает, но бывает точно не в Аду. Потому что… Потому… Потому что ни Черри Бомб, ни Пентиусу не хочется рано просыпаться, чтобы лишние пару минут не выбираться из объятий, незнакомых и родных одновременно.