Божий дар

      Если бы у Аяны спросили, какая у неё была самая лучшая ночь, она бы не задумываясь назвала эту. Нежные поцелуи, страстные объятия и будоражащие ласки сопровождали её всю ночь. Фёдор был чутким, прислушивался к каждому её рваному вздоху и внимательно следил за её мимикой. Такая забота с его стороны была приятна. И благодаря понимающему мужу боль от первого раза продлилась не долго, сменяясь удовольствием. Фёдор играл на ней, как на своей любимой скрипке, вырывая из неё тихие стоны, заменяющие ему самую прекрасную музыку. Уставшие, но счастливые, они заснули в объятиях друг друга.       Молодожёны проспали до полудня, никем не потревоженные, от того и беззаботные. Аяна проснулась первой, обнаружив, что её голова спокойненько лежит на мирно вздымающейся мужской груди. Фёдор всё ещё спал, сладко посапывая. Аяна с умилением взглянула на него, приподняв голову. Чёрные прямые волосы у него растрепались, превратившись в птичье гнездо. Длинная чёлка свисала на лицо, чуть колыхаясь при каждом выдохе. Аяна приподнялась на локтях и с улыбкой убрала мешающиеся пряди с его аристократичного лица.       Губы у него чуть подрагивали во сне, и Аяна, не удержавшись, потянулась к нему за поцелуем. Скользнула языком по тонким губам, заставляя их чуть приоткрыться, а затем нагло проскользнула ему в рот. Фёдор проснулся, сонно целуя её в ответ.       — Доброе утро, — тихо сказала Аяна, отстранившись от него.       Фёдор похлопал густыми ресницами, глядя на неё и снова притянул ближе к себе, мягко поцеловав в щеку.       — Уже скорее день, — он мельком посмотрел на настенные часы.       Глаза у него слипались, и он вновь их закрыл, проигрывая своей сонливости. Прижался к ней, вдыхая аромат её волос и обнимая одной рукой. Просыпаться Фёдор явно не хотел.       — Давай ещё поспим, — промурчал он рядом с её ухом.       Аяне нравилось слышать его хриплый, сонный голос. Кратковременное пробуждение Фёдора быстро закончилось, и он вновь провалился в сон. Аяне стало скучно вот так просто лежать. Она освободилась от рук мужа, обвивших её тело, обернула простынь вокруг туловища и попыталась слезть с кровати. Внизу живота тут же вспыхнула жгучая боль, заставившая её тихо вскрикнуть и снова упасть спиной на кровать.       Тихий вскрик разбудил Достоевского лучше всякого будильника. Он мигом принял сидячее положение и заглянул в глаза своей жене. Его сонливость как рукой сняло. Холодные ладони, посылавшие по телу сотни мурашек, легли на хрупкие женские плечи, осторожно поглаживая, будто пытаясь успокоить не только Аяну, но и себя.       — Я был слишком груб? — спросил Фёдор, все ещё глядя ей в глаза.       — Нет…       Слово «грубость» и Фёдор никак не могли находиться в одном предложении. Насколько Аяна знала, боль при первом разе была делом обыкновенным. Но она всё равно морщилась от дискомфорта.       — Но мне немножко больно… — не стала скрывать Аяна. — Возможно, это пройдёт.       Фёдор с тихим вздохом упал на кровать рядом с ней и зарылся носом в чёрных волосах. Обнял её тело длинными руками, поглаживая ладонями по животу. Аяна прикрыла глаза, наслаждаясь приятными моментами и трепетом глубоко внутри.       — Мне вызвать доктора прямо сюда? — с беспокойством спросил Фёдор.       — Издеваешься что ли?! — испугалась Аяна. — И что я ему скажу?!       Её безумно смущал тот факт, что они занимались… этим. А объяснение доктору, где что болит и от чего, мигом вогнало бы её в краску. Нет, нет, нет… Ни за что!       — Ему? — нахмурился Фёдор. — С чего ты это взяла, что доктор будет мужчиной?       Аяна повернула к нему голову, и они столкнулись нос к носу.       — Да даже если и женщина… Я не хочу, чтобы… Ну… Ты же понимаешь, да?       Она смущённо прикусила изнутри щёку, глядя в эти фиолетовые радужки, не спускавшие с неё взгляда всю ночь. Фёдор озабоченно нахмурил брови.       — Но доктор может помочь тебе облегчить боль… К тому же, мы женаты. Вполне нормально, что мы занимались…       Аяна зажала ему рукой рот, не давая произнести это слово. Фёдор изумлённо выпучил глаза.       — Не говори этого. Сама как-нибудь разберусь, — выдохнула Аяна, пытаясь не краснеть, но без толку.       Она села на кровати, пытаясь игнорировать боль внизу живота, и огляделась в поисках своей одежды, ни на секунду не выпуская простыню, обернутую вокруг её тела.       — Ты же понимаешь, что я уже всё видел? — в голосе Фёдора слышалось веселье.       Он с хитрым прищуром смотрел, как Аяна пытается прикрыть своё тело. Она встала с кровати, перетянув всю простыню на себя, и зашагала к шкафу за одеждой. На полу царил жуткий бардак, и разбираться, где чья одежда было бы утомительно.       — Можешь ходить и без простыни… Я не против, — со смешком сказал Фёдор, пристально наблюдая за ней.       Дискомфорт в теле, неловкость и смущение… И всё это из-за него. А он ещё и смеет подшучивать над ней. Аяна молча обернулась на него и показала средний палец. Федор аж поперхнулся воздухом. Увидев, что он лежит на кровати в чём мать родила и ни капельки не смущается своей наготы, Аяна выругалась:       — *Запрещено цензурой*!       Она мигом отвернулась от него, пытаясь выбросить из головы его привлекательное тело, распростёртое на кровати. Но как на зло эта картина въелась в память и никак не собиралась никуда уходить.       — Прикройся!       — Зачем? — хмыкнул Фёдор.       Аяна открыла дверцы шкафа и достала для себя одежду. Спиной она чувствовала на себе пристальный взгляд, когда зашагала в ванную.       — Ты ведь понимаешь, что это глупо вот так от меня прятаться после совместной ночи? — насмешливо произнёс Фёдор.       Аяна молча закрыла за собой дверь, услышав тихий смешок. Прямо сейчас ей хотелось задушить его. Но хотя бы самой себе стоило признать, что его шутки вызывали трепет в её животе.       Приняв душ, а затем одевшись в свободные штаны и футболку, Аяна вышла из ванной и с облегченным вздохом заметила, что Фёдор тоже успел накинуть на себя одежду и теперь расчёсывал спутанные волосы, стоя перед зеркалом туалетного столика. Его она, кстати, заказала не так давно, чтобы поместить сюда свои девичьи вещички. В будущем Аяна планировала добавить ещё какие-нибудь детали интерьера по всему дому, чтобы обустроить всё на свой вкус.       — Интересно, на кухне нам уже приготовлена еда? — зевнула Аяна,       — Иван этим занимается, — ответил муж.       Аяна перехватила его расчёску и попыталась как-то уложить свою растрепанную шевелюру. Фёдор возмущённо взглянул на неё:       — Это моя расчёска.       — Теперь уже общая, — настала очередь Аяны над ним подшучивать.       Она помахала ладонью прямо у него перед лицом, показывая обручальное кольцо на безымянном пальце.       — Отныне всё что твоё — моё. Понятно? Твой дом, твоя машина… — Аяна игриво улыбнулась и провела пальцем по его груди. — Твоё сердце.       Фёдор хмыкнул и возражать не стал. Он так и стоял, пристально глядя на то, как Аяна расчёсывает свои волосы. Выглядел он при этом комично. Правая сторона волос аккуратно расчесана, а вот левая все ещё напоминала птичье гнездо. Фёдор терпеливо ждал, пока его жена передаст ему расчёску.       — Слушай, почему бы нам не подыскать домработницу? — Аяна надула губы. — Мне надоело каждый день видеть рожу Ивана.       Она смотрела на их с Фёдором отражение в зеркале, и любовалась его высоким ростом и стройным телосложением. Вспомнив о том, как она трогала его ночью, Аяна густо покраснела.       — Без обид, я понимаю, он твой друг и всё такое, но наша первая встреча испортила всё впечатление о нём, — призналась Аяна и передала мужу расческу.       Она отвернулась от зеркала и посмотрела на Фёдора. Ровный нос, достаточно выразительные скулы и подбородок… Он был словно греческая скульптура, созданная золотыми руками умелого мастера. Не удержавшись, Аяна погладила его по щеке, вызвав у него улыбку.       — И, честно говоря, я не хочу видеть ни одного из твоих друзей в этом доме. Ни Антона, ни Ивана, ни того странного типа по имени Маршак… Может, они наконец-то съедут от нас? — Аяна поцеловала его в шею, лизнув в сонную артерию.       Фёдор тяжело сглотнул и на миг прикрыл глаза. На губах его расползалась понимающая улыбка.       — Манипулируешь мной, женушка?       Аяна не успела возразить, как он подхватил её за бёдра и усадил прямо на туалетный столик, нависнув сверху. Многочисленные флакончики на поверхности столика задребезжали, но, к счастью, не упали и остались на своих местах. Аяна зачарованно смотрела в ярко-фиолетовые омуты, которые находились прямо перед ней, близко-близко… Она схватилась за воротник его рубашки, чтобы не упасть. Взгляд Фёдора опустился к её губам.       — Если ты хочешь, чтобы они ушли, и мы остались здесь только вдвоём, — Фёдор мимолётно поцеловал её в уголок губ. — То так оно и будет, Аяна.       Его губы с жадностью накрыли её, в то время как одной рукой он зарылся ей в мокрые после душа волосы, а другой удерживал её за талию. Аяна обвила его поясницу ногами, притягивая ближе к себе, заскользила руками по шее. Фёдор покинул ее губы и спустился к горлу, поцелуй за поцелуем оставляя влажные следы.       С трудом вернув себе здравый рассудок, Аяна положила ладони ему на грудь и мягко оттолкнула. Фёдор в этот момент выглядел, как обиженный щеночек, которого лишили лакомого кусочка.       — Если мы продолжим, то так и не спустимся на… — Аяна взглянула на настенные часы, которые показывали три часа дня. — Почти уже полдник. А я жуть как голодна.       Взгляд Фёдора всё ещё был прикован к её губам. Больше не обращая на него внимания, добившись того, чего хотела, Аяна спрыгнула с туалетного столика, и Фёдору пришлось отойти. Она открыла ящик и достала фен, чтобы высушить себе волосы.       — Кстати… — вдруг осторожно начал Фёдор, странно на неё посмотрев. — Ты же приняла таблетки?       Аяна на мгновение задумалась, о каких таблетках идёт речь. И она вспомнила, как попросила у него аспирин, как только они поехали домой из ЗАГСа, так как у неё разболелась голова. Ей даже пришлось засунуть в рот сразу две таблетки, так как голова у неё просто раскалывалась.       — Разумеется, — фыркнула Аяна, высушивая себе волосы феном и не до конца понимая, зачем он вообще об этом спросил.       — Тогда я спокоен, — кивнул Фёдор.       Аяна закончила с волосами и положила фен обратно в ящик туалетного столика. Она решила нанести лёгкий макияж. Фёдор тут же это заметил и напрягся.       — Для кого красишься? Я привык видеть тебя и без макияжа.       — Это не из-за тебя, — фыркнула Аяна. — Мне просто нравится выглядеть ухоженно.       — Ты и без макияжа прекрасна.       — Я знаю, — самодовольно улыбнулась она. — Но с макияжем я ещё лучше.       Аяна вглядывалась в зеркало, нанося тональник на лицо, пока не увидела красные отметины у себя на шее. Раньше она их как-то не замечала. Приглядевшись, Аяна поняла, что это следы зубов Фёдор, оставленных ей прошлой ночью. Она смачно выругалась, пытаясь замаскировать их консилером.       — Вот зачем надо было так кусать?! — разозлилась Аяна, видя, что консилер слабо помогает.       Фёдор наклонил голову набок.       — Но тебе же понравилось.       Аяна густо покраснела и пригрозила ему кулаком. Фёдор, посмеиваясь над ней, накинул ей на плечи свою рубашку с воротником стойкой. Аяна быстро застегнула пуговицы и подыскала подходящие брюки.       — Видишь, как мне приходится морочиться из-за тебя? — притворно обидчиво сказала Аяна. — В следующий раз так не делай.       Фёдор покорно вздохнул:       — Как скажешь.       Держась за руки, они спустились на первый этаж и добрались до большой кухни. Там уже вовсю кипела жизнь. За то время, что Аяна находилась в этом доме, она привыкла видеть эту картину каждый день.       Гончаров, который действительно умел готовить что-то съедобное, был единственным поваром. Даже Аяна, не питавшая к нему ни капельки симпатии, признавала, что ей нравятся блюда, которые он готовит. Правда, иногда Иван уходил по всяким разным делам, и они заказывали еду. Фёдор обычно не прикасался к бургерам, хот-догам и донерам, предпочитая есть нормальную, домашнюю еду. Он вообще не доверял блюдам из доставки, считая, что это сплошные химические добавки. Посторонних людей Фёдор тоже не любил и относился к ним с большим подозрением. Это одна из причин, почему он до сих пор не нанял повара вместо того, чтобы мучить Ивана. Даже когда Достоевский звал клининг услуги, чтобы они убрались в его огромном доме, он не спускал с них глаз. Подобная настороженность слегка напрягала Аяну, но Фёдор пояснил, что однажды его пытались ограбить и даже напали, после чего он незнакомцам особо не доверяет.       Интересно, когда они выселят Ивана и Антона, позволит ли Фёдор нанять ей домработницу?       — Сегодня суббота, и у меня наконец-то выходной. Не придется пресмыкаться перед этим сраным Тургеневым… — бурчал Чехов, поглощая наскоро сделанный бутерброд и запивая его чаем. — Но целый день видеть твою рожу тоже не слишком-то прельщает.       — Ну так сгинь, — бросил ему Гончаров, торча у плиты.       Ругань этих двоих стала неотъемлемой частью жизни в этом доме. Заметив у порога чету Достоевских, они тут же заткнулись и приняли более менее сдержанные лица.       — Доброго дня, молодожены, — усмехнулся Антон. — Фёдор, я смотрю, ты не спешил вставать с кровати. Хотя… будь у меня молодая жена, я бы тоже целыми днями не вставал с постели.       Двусмысленная фраза вызвала яркий румянец на щеках Аяны. Фёдор, заметив её смущение, приструнил своего товарища:       — Возможно. Но ты не на моём месте. А наши с Аяной дела тебя волновать не должны.       Он взял Аяну за руку и сел рядом с ней во главе стола. Иван разложил на тарелке еду и быстро налил чай. Аяна молча наблюдала за ним так, как обычно разглядывали обезьян в зоопарке. Гончаров зло покосился в её сторону.       — А я надеялся, что произойдет чудо и ты не проснешься, плесень, — говорил его презрительный взгляд. — Села рядом с хозяином. Развела сырость.       — Сдохни, тварь, — послала ему не менее красноречивый взгляд Аяна.— Недолго тебе осталось тут расхаживать.       И тут она поняла, что они с этим психом так друг перед другом и не извинились. Пха! Извиниться за тот удар перед этим засранцем было последним, чего хотела Аяна, а на его извинение ей вообще-то глубоко и широко насрать.       — Чего желаете выпить, господин Фёдор? Чай с молоком или без? — спросил Иван.       — С молоком.       — Может, вы попробуете шоколадные батончики? Специально купили для вас.       — Спасибо.       — Желаете чего-нибудь ещё?       Иван придвинул всё, что было на столе, поближе к Фёдору, продолжая проявлять чудеса любезности. Аяна закатила глаза, наблюдая за его безуспешными попытками выпрыгнуть из собственных брюк и улететь на крыльях любви и обожания Феденьке на колени.       — Кстати, — Фёдор подал голос, с бесконечным терпением выслушав лепетания Гончарова. — Будет лучше, если вы оба переедите. Аяна ещё не привыкла к вашему обществу, и я бы хотел уделять ей всё свое внимание, не отвлекаясь на вас. Надеюсь, вы поймёте и обижаться не будете.       Его приказной тон говорил о том, что ему вообще плевать, обидятся они или нет. Достоевский просто ставил их перед фактом, не желая выслушивать возражения. Поняв это, Иван с Антоном странно переглянулись и перечить не стали.       Аяна сверкнула улыбкой победительницы.       — Как скажете, господин, — кивнул Гончаров, поджав губы.       В глазах его вспыхнуло ещё больше ненависти. Он наверняка догадался, что причина такого решения Фёдора сидит сейчас прямо по правую руку от него. Аяна едва удержалась, чтобы не показать ему язык.       — Думаю, это правильно — оставить молодожёнов наедине. Мы будем им только мешать, — спокойно сказал Чехов.       Однако Аяна успела заметить, как в его глазах мелькнуло что-то вроде беспокойства, когда он бросил короткий взгляд в её сторону. Она недоуменно моргнула. Что же это могло значить?       Дверь особняка громко хлопнула, оповещая о прибытии гостя. Аяна вздрогнула от неожиданности, едва не расплескав свой чай.       — Ма-а-альчики-и-и! — завопил незванный гость знакомым голосом. — Я пришёл! Где вы?       Фёдор остался невозмутимым, а вот Чехов с Гончаровым, одновременно поморщившись, даже не пытались скрыть своего раздражения. Хоть в чём-то они солидарны.       Дружескими отношениями между всеми этими людьми даже не пахло. Можно ли вообще считать их хотя бы товарищами? Больше похоже на вынужденные рабочие отношения.       — Николай… — тихо сказал Фёдор, но Аяна уже и сама догадалась о личности новоприбывшего.       Ярко слепя всех наповал своей широкой улыбкой, Николай показался на пороге кухни, пританцовывая на носочках.       — Я так рад вас видеть, мои славные друзья! Давно не общались!       — Ещё бы столько не слышать твой голос, — нахмурился Чехов.       — Антошка! Ну не строй такую рожу! Страшненьким становишься, — захихикал Николай, прикрыв рот ладошкой.       Заметив Аяну в окружении троих мужчин, он радостно помахал ей рукой:       — О, привет, дорогуша!       — И я тебя рада видеть, Коленька, — искренне улыбнулась Аяна.       Николай безусловно раздражал всех своей нескончаемой болтовнёй, звонким и бодрым голосом и активной жестикуляцией, но он всё равно стал ей другом, пусть и со своими странностями.       Николай, тоже заметив, что в отличие от других, она действительно рада его прибытию, поубавил яркость своей улыбки. Из неё разом сдулась вся фальш и чрезмерное веселье. Улыбка стала чуть ли не робкой, искренней и даже естественной. Однако, он тут же разбил эту радостную ноту, ехидно спросив:       — Как прошла ваша первая брачная ночь?       Аяна мгновенно убрала с лица радостную улыбку. Все светлые чувства к этому шуту испарились под натиском гнева.       — Чудесно, — процедила она. — Но тебе все тонкости такого удовольствия понять не суждено.       Чехов улыбнулся с насмешкой, одобрительно поглядев на неё. Даже непробиваемый Фёдор растерянно улыбнулся, не зная, как реагировать. Николай же закинул голову и громко захохотал, держась за живот. Аяна подавила желание схватить его за шиворот и пинком выпроводить его из своего дома.       В том, что теперь этот особняк принадлежит не только Фёдору, но и ей, она не сомневалась.       — Почему же не дано? Ооо, дорогуша! Я осведомлен об этом куда лучше тебя…       — Николай, не стой на пороге. Садись за стол, — перебил его Фёдор.       Николай хихикнул и проскользнул в кухню, присаживаясь рядом с Гончаровым. Такое соседство длинноволосого явно не устроило, но он проглотил своё раздражение, стараясь игнорировать надоедливого товарища.       — Всё нормально с твоей работой? Как успехи? — туманно спросил Фёдор.       — Замечательно! — хлопнул в ладоши Николай, а затем ткнул локтем в бок Гончарова. — Иванушка, налей мне зелёный чай!       — Руки-ноги есть, сам наливай, — огрызнулся тот.       — Какой же ты раздражительный, Иванушка! Уважай гостя.        — Незваных гостей не уважают.       — Ну за что ты так с моим бедным сердечком?! А я-то думал, что мы друзья!       — Лично ты мне не друг.       — Как же так, Иванушка?! — Николай вытер несуществующую слезу.       Аяна помассировала голову, мгновенно устав от их громких голосов. А они всё продолжали и продолжали спорить. Все остальные сидели с невозмутимыми физиономиями, явно выработав иммунитет.       — Заткнитесь! — рявкнула она, стукнув пустой чашкой по столу.       Присутствующие тут же уставились на неё с удивлением. Аяну это не смутило.       — Никаких ссор пока я принимаю приём пищи. Я требую тишины!       — Много требуешь дорогуша! — весело произнёс Николай, прекратив терроризировать Ивана. — Одна птичка мне на хвосте донесла, что ты ещё и собираешься выгнать друзей Доста за дверь! И это ещё суток не прошло, как ты стала его женой. Вот оно, женское коварство! Боюсь представить нашего Доста через десять лет вашего совместного брака. От бедняги, как от отдельной личности, ничего не останется. Он уже смотрит тебе в рот и ловит каждое слово, исполняя твои капризы…       Фёдор прицокнул языком, неодобрительно взглянув на Николая. Откуда он вообще узнал о том, что он недавно говорил? Подслушивал, что ли? Лицо Аяны побагровело от злости.       — Что такое, дорогуша? — на лице Николая расцвело притворное беспокойство. — Ты покраснела… Плохо себя чувствуешь?       — Скорее, плохо себя контролирую. Кулаки так и чешутся снова кого-нибудь ударить по наглой роже, — ответила Аяна.       Николай надул губы и с излишним страхом взглянул на то, как опасно она сжимает в руке вилку.       — Дост, останови свою жену! Иначе от твоих друзей ничего не останется. Вон, как притих Иванушка! В прошлый раз, как я слышал, она его не пощадила…       Упомянутый длинноволосый с ненавистью посмотрел на клоуна. Аяна медленно встала со стула, заставив Николая подскочить на месте.       — Слишком много болтаешь!       — Ой-ой-ой! — завопил Николай. — Как-нибудь сдержи свою дикую натуру, дорогуша!       Фёдор со снисходительным взглядом наблюдал за их перепалкой, не вмешиваясь. Он спокойно доел свою порцию, и неспеша пил чай. Иван следовал примеру своего господина, а вот Чехов позабыл про еду и с любопытством взирал на разворачивающиеся перед ним события.       Аяна погналась за Николаем, пока тот с хохотом от неё удирал куда подальше. Они гонялись по всему особняку, издавая шум возни, быстрый топот ног и гневные вопли наравне с безумным смехом.       — Как дети малые, — хмыкнул Достоевский.                               ***       Выпроводив из дома Ника пинком под зад, Аяна направилась на поиски Фёдора. Как оказалось, тот поднялся в свою рабочую комнату и просил, чтобы его никто не беспокоил. Аяна про себя подумала, что раз она его жена, то исключение из правил, и смело зашагала в его кабинет. Он находился в левом крыле особняка, рядом с музыкальным залом.       Аяна тихонько отворила дверь, чтобы не отвлекать мужа. Раньше она сюда не заходила, так как комната была заперта на ключ. А потому с раскрытым ртом взирала на целых девять больших экранов, если не считать ноутбука. Куда ему столько компьютеров?!       Комната была небольшой, усеяная разными проводами и с кучей розеток. И освещалась только светом от компьютеров. Дверь сама с щелчком захлопнулась за спиной Аяны, заставив её подскочить на месте. Ноги запутались в проводах и она едва не рухнула на пол.       — Осторожнее, Аяна, — услышала она вкрадчивый голос Достоевского.       Удержавшись на ногах, Аяна выпуталась из проводов и на этот раз более осмотрительно зашагала к мужу. Он сидел спиной к двери и сосредоточенно стучал пальцами по клавиатуре.       — Я знал, что ты не послушаешься Антона и придёшь сюда.       На длинном рабочем столе у него были сложены в аккуратную стопку файлы с документами. Аяна приблизилась к спинке кресла почти вплотную, и закинула обе руки на шею Фёдора, ласково пробежавшись по ней пальцами.       — Мне скучно одной, — она с интересом всматривалась в многочисленные мониторы перед собой. — Что за это ещё за склад с компьютерами? Судя по виду, даже один такой стоит бешеных денег… Интересно, а если продать их все, на какую сумму они выйдут?       Фёдор улыбнулся:       — Даже не думай об этом. Мои компьютеры — отражение моей души. Без них я бы ничего не добился.       Аяна надула губы. Она обошла кресло с боку и с размаху упала к мужу на колени, тут же принимаясь лезть к нему с объятиями.       — Я — твоя душа! — возразила Аяна, оставив влажный след поцелуя на его шее.       Фёдор тяжело сглотнул, обнимая её одной рукой за талию, а второй стуча по клавиатуре.       — Ты, — не стал отрицать он.       Аяна залюбовалась серьёзно нахмуренными мужскими бровями и сосредоточенно поджатыми губами. Кадык его нервно дернулся, когда она ещё раз поцеловала его в горло. На этот раз покусывая, и тут же зализывая чуть покрасневшую кожу.       — Аяна, ты отвлекаешь меня от работы, — спокойно сказал Фёдор, но пульс его участился.       — А что ты делаешь? — полюбопытствовала она.       — Обновляю программу своего ноутбука. В последние дни он начал жутко лагать…       — Так выкинь его и купи новый.       — Мне жалко мой ноутбук. Он хранит все нужные мне данные.       Аяна наблюдала за тем, как он химичит что-то на своём компьютере, щёлкая клавишами и водя мышкой туда-сюда. Изображения на экране быстро сменялись на другие, появились с десяток предупреждающих окошек, уведомляющих о каком-то нарушении.       — У тебя там ещё несколько компьютеров есть, — Аяна кивнула на остальные устройства.       — У них другая функция, — коротко ответил Фёдор.       Аяне надоело просто так сидеть на его коленях, и она попыталась хоть как-то помочь мужу.       — Выскочило ещё одно предупреждение о переполненности памяти, — заметила Аяна. — Тебе нужно удалить ненужные файлы, чтобы…       Фёдор снисходительно на неё глянул, молча подсказывая, что он не слепой. Аяна тут же почувствовала себя глупо.       — Я не могу очистить данные, потому что если удалю их, мне это потом аукнется, — он щёлкнул мышкой, убирая ненужные вклады. На его губах заиграла весёлая улыбка. — Да и вообще… Не учи ученого, копчёный.       Аяна обиженно надула губы. Ну и что, что она ничего не смыслит в компьютерах? Никогда ими не интересовалась и вряд-ли в будущем это изменится.       Решив, что оставит Фёдора наедине с его любимыми техническими друзьями, она решительно встала с его колен и сразу же её ноги запутались в проводах. Муж вовремя подхватил её на руки, когда жена потеряла равновесие и едва не сбила его многочисленные компьютеры.       — Осторожнее…       Аяна вздрогнула, но Фёдор, кажется, вообще ничего, кроме своей несчастной техники не видел. Он без лишних слов заново усадил её к себе на колени.       — Моя обиженка, — ласково прошептал Фёдор, касаясь её уха.       Аяна отвернулась от него, продолжая дуться, и Фёдору пришлось на время позабыть о восстановлении своего ноутбука.       Он расстегнул её рубашку сразу на несколько пуговиц, оголяя кожу. Опустил рукава её кофты, прильнув губами к плечу. Увидев, что со стороны Аяны не последовало никаких протестов, он продолжил целовать её кожу, постепенно поднимаясь вверх по шее, обхватывая губами мочку уха и чуть прикусывая.       Аяна не выдержала и испустила рваный стон, заерзав на коленях Фёдора. Он нежно взял её за подбородок и повернул её голову в свою сторону. Поцелуй был мягким, как и скольжение его ладоней, когда они двинулись ниже по ее телу. Одетая только в тонкую рубашку и брюки, Аяна чувствовала его возрастающее возбуждение. Чужой язык юрко проскользнул в её рот, сцепившись с её, в страстном танце.       С трудом отстранившись от его настойчивых губ, Аяна попыталась отдышаться. Неуверенно она потянулась к верхней пуговице его лиловой рубашки. Глаза Фёдора удивлённо расширились.       — Что ты делаешь? — голос его стал низким, посылая мурашки по всему её телу.       — А разве не очевидно? — вопросом на вопрос ответила Аяна, медленно расстегивая первую пуговицу.       Фёдор тяжело сглотнул:       — Не думаю, что это хорошая идея… Ты же ещё не восстановилась…       Аяна на секунду прижала палец к его губам, приказывая заткнуться. Фёдор молча её послушался. Она неспеша расстегнула пуговицы его рубашки, одна за другой. Он сидел неподвижно, пока ее пальцы тянулись к самой нижней пуговке и осторожно просовывали ее в отверстие. По всей комнате был слышно только шумное дыхание двоих, и бешеный стук сердец. Аяна уронила его рубашку на пол.       Фёдор прикрыл глаза, откинув голову на спинку кресла, позволяя ей исследовать своё тело. На губах Аяны расцвела соблазнительная улыбка.       Ее пальцы осторожно скользнули по его коже. Фёдор всегда был холодным на ощупь, но гладким и нежным. Он приоткрыл губы, когда её ладони скользнули от его шеи вниз, по груди, проходясь по напряженному животу и спускаясь ещё ниже… Фёдор издал тихий звук, когда Аяна провела пальцами по шву его брюк. Ее сердце пропустило удар. Он перехватил её шаловливые руки, возвращая себе власть над ними обоими. Не то, чтобы Аяна была против.       Фёдор сделал глубокий, прерывистый вдох, а затем его руки легли ей на талию и он приподнял её, усадив на свой рабочий стол. Больше не имели значения ни ноутбук, ни клавиатура с мышкой. Он убрал их на самый край стола, но мышка умудрилась со стуком упасть на пол. Едва ли Фёдора это теперь волновало.       Он одним движением сорвал с неё рубашку, и пуговицы звонко покатились по столу, падая на пол.       — А что так можно было что-ли? — пробормотала Аяна.       Она почувствовала себя ещё более хрупкой, когда словила жаркий взгляд Фёдора на своем оголеном теле. Его длинные пальцы вернулись к её талии, затем пробежались вверх по позвоночнику, пока не наткнулись на застежку нижнего белья.       Убрав мешающую деталь одежды, Фёдор повалил жену на стол. Она спиной почувствовала холодную поверхность, тут же поежившись. Фёдор навис над ней, уперевшись бёдрами по обе стороны от ее ног. Затем стремительно наклонился к ней, схватив за талию и прижимая ближе к себе, настойчиво целуя. Его губы благоговейно прошлись по ее рту, мягко касаясь его, пока Аяна не начала расслабляться. На этот раз, поцелуй был куда развязнее, горячее, будто он хотел попробовать нечто большее. Бабочки запорхали в животе Аяны, и она обвила руками его шею.       Исчезло всё. И его раздражающие компьютеры, и мешающие провода… Даже свет как-то угас, словно скрывая то, что сейчас творилось в кабинете.                               ***       Тьма окутала её удушливым одеялом. Куда ни глянь, сплошной беспросветный мрак. Алия захлёбывалась в этой липкой и мерзкой темноте. Её уставший разум иногда подкидывал кровавые образы с её последнего разговора с Али, на короткие мгновения развеивая эту тьму. То, как она, в порыве безудержной ярости нажала на курок. То, каким неприятным разговором закончился её последний разговор с Султановым… Вина и сожаление стали её вечными спутниками. Было трудно верить в то, что Алия сможет с ними ужиться.       Тяжёлые веки никак не хотели подниматься, чтобы узреть дневной свет и выбраться из объятий мрака. Алия погрязла в темноте и безнадёжности. Смысл существования давно был утерян, а где-то глубоко внутри медленно гас боевой дух и желание жить.       После нелёгкой борьбы веки признали поражение. Алия медленно распахнула глаза, морщась от ослепительного света лампочки. Какое-то время она бесцельно смотрела в белый потолок, пытаясь понять, где она и что с ней.       С трудом, но она вспомнила приход незваного гостя, способного менять своё обличие. Он выбрал не тот образ. Увидев лицо Али, долгое время преследовавшее её в ночных кошмарах, Алия, похоже, не справилась с потрясением, и после того, как гость ушёл, рухнула в темноту, теряя сознание.       Бопежанова потеряла счёт времени. Она не знала, какая сегодня дата, который час… Задним планом понимала, что её время пребывания в этом мире медленно, но верно подходит к концу. Только вот неясно, что уничтожит её первее — враги или болезнь. Хуже всего было чувствовать себя такой жалкой, беспомощной, не чувствуя ног…       Ей было страшно. Очень страшно. Куда страшнее было медленно умирать в одиночестве, чем погибнуть быстрой смертью от одной атаки. Не так Алия представляла себе свою кончину. Лучше уж умереть от пули врага, чем вот так вот…       Словно услышав её молчаливую просьбу, дверь больничной палаты распахнулась, впуская уже знакомую медсестру. Вообще-то, раньше об Алие заботилась другая, но недавно её уволили с работы и наняли новую. С чёрными волосами, собранными в аккуратный пучок, девушка имела миловидную внешность, которую дополняли яркие зелёные глаза. Она приветливо улыбнулась, спрашивая её самочувствие:       — Как вы? На этот раз вы очень долго проспали. Все уже начали бояться, что вы не проснетесь.       Медсестра, чьего имени Алия даже не помнила, встала рядом с ней, наклонившись и заботливо беря её за руку. Голос её был нежный, убаюкивающий… Но чувствовались в нём какие-то странные нотки, понять которые Алие не удалось.       Она достала шприц, приближаясь к капельнице. Алия безучастно следила за тем, как медсестра вливает в неё уже знакомую, мутно-синюю жидкость. Лекарство опустилось по трубке, вливаясь прямиком ей в вену.       — На этот раз, это последняя доза, Алия Бопежанова, — сообщила медсестра, закончив своё дело.       Она обернулась к пациентке, при этом холодно улыбаясь. Исчезли с её лица мягкость и заботливость, уступая место ледяному спокойствию. Улыбка её стала острой, как лезвие клинка, и такой же смертоносной.       — Последняя? — хрипло спросила Алия, ничего не понимая.       Перед глазами всё начало расплываться. Бесконечная слабость вновь завладела её телом. Такое всегда происходило, когда ей давали лекарство… Но никогда ранее это не проявлялось настолько сильными побочными эффектами.       А лекарство ли это…?       Медсестра наклонилась к ней, сверкая зелёными глазами.       — Фёдор Достоевский прощается с вами. Вы послужили хорошую службу, убив своего напарника. Всё это изначально было частью его плана.       Что? Способность соображать медленно от неё ускользала.       — Так… Это… Было не лекарство…       — Для детектива вы слишком глупы, — тихо рассмеялась медсестра.       А точнее, наемная убийца, скрывшая свою личность под маской мед персонала. Последнее, что увидела Алия, перед тем как навсегда закрыть глаза, была победная улыбка на чужих губах.       — Прощайте, Алия Бопежанова.