Божий дар

      Проводив Аяну на учёбу в университет, Али вернулся в квартиру. Указаний от начальства не поступало, и вестей от Фёдора тоже не было. И это до жути пугало всего издерганного Али. Неделя после того, как маска Достоевского спала, была самой мучительной. В нем проснулся параноик. Али не мог нормально спать ночью, по нескольку раз просыпаясь, проверяя замок на входной двери – ему казалось, будто кто-то тихо пытается его отпереть. Страх того, что неизвестный войдёт и причинит вред его сестре почти убивал морально. Он задернул все шторы, боясь, что из высотных зданий напротив выстрелит снайпер.       Никогда в жизни, Али не чувствовал настолько сильный ужас, медленно уничтожающий его изнутри. Он не знал, что ему делать и как поступить. Ни сообщить авангардцам, ни предупредить эсперов "Алаш" не представлялось возможным. Достоевский ясно дал понять, что следит за его домом, передвижениями, телефоном. И малейшая ошибка стоила жизни его сестры. Её предупредить о двойной жизни Фёдора тоже не вариант. Проклятая крыса повесила ей на шею прослушку, и при разговоре с ней Али старался не выдавать своей тревоги. Султанов стал нервным, вздрагивая от каждого шороха, не в состоянии никому рассказать о нависшей над ним угрозе. За короткое время, страх стал его постоянным спутником. Он просыпался в холодном поту с бешено стучащим сердцем и не сразу понимал, что находится в безопасности собственного дома.       Тяжело вздыхая, Али вошёл в кухню, чтобы забыться за приемом пищи. Залез в холодильник и достал оттуда куриный рулет, собираясь приготовить бутерброд на скорую руку. Однако его уединение нагло перебил звук уведомления. Али нахмурился, и положил рулет обратно на полку холодильника, сердцем чувствуя неладное. Интуиция не подвела. Али поднес телефон к лицу и на экране увидел сообщение от незнакомого номера. Вежливо, но довольно сухо, его просили приехать по адресу, чтобы познакомиться с остальными участниками. Что за участники, Али понял сразу. Его с особым гостеприимством приглашали в самый настоящий гадюшник.       Мигом забыв, что вообще-то он хотел перекусить, Али бросился за своим пистолетом. Что ж, раз его приглашают, то и приветствие должно быть соответствующим. Заранее убедившись, что в пистолете достаточно пуль, Али поехал в указанное место.       Спустя час, он уже стоял перед огромным особняком. Как Али успел оценить, дом, под стать хозяину, выглядел мрачным, а все из-за преобладающей в декоре темных оттенков. Двухэтажное поместье совмещало в себе центральную часть, правое крыло и левое крыло. Дорожка особняка, по которой Али добрался до входной двери, была выложена из крупных темно-серых гранитных плит. Вдоль стен дома цвели богатые кусты багровых роз.       Что ещё удивительнее - в доме не было охраны. Вообще никакой. Не так Али представлял себе дом, и одновременно штаб самых опасных эсперов этой страны. Судя по всему, они не видели необходимости окружать особняк охранниками. Потому что тот, у кого хватит наглости сунуться к ним, с большой вероятностью отправится на съедение крысам.       Али собрал волю в кулак и постучал в дверь. Почти сразу же ему открыли. На пороге стоял Гончаров, со своей фирменной презрительной улыбкой на лице. Смерив его не менее ненавидящим взглядом, Али спросил:       — Где твой хозяин?       — С недавнего момента он и твой хозяин тоже, так что советую проявлять уважение, — прищурился Гончаров и пошире открыл дверь. — Господин Фёдор сейчас занят своими делами. Придёт через полчаса. А пока он оставил мне распоряжение познакомить тебя с остальными членами нашей группы.       Али вошёл в особняк, чувствуя, как холодок пробежал по спине. "Обитель зла" - назвал он про себя мрачный особняк. Сняв с себя обувь, Али молча последовал за Гончаровом, который привёл его в просторную гостиную. Интерьер был обставлен в стиле минимализм, и в помещении кроме большого зеркала, стоял мягкий диван, на котором расположились люди самой разной внешности. За диваном находилась лестница, ведущая на второй этаж.       — Знакомьтесь с нашим новым крысенышем, — объявил Гончаров, раскинув руки. — Али Султанов, детектив организации "Авангард".       Эсперы насмешливо на покосились на Султанова. Али скорчил рожу, давая понять, как относится к этим человекоподобным крысам. Услышав шаги на лестнице, он вскинул голову, уставившись на спускавшегося человека.       — Раз он с нами, детектив больше не может считать себя детективом! — этот ехидный голос с нотками безумия, Али сразу узнал.— Как жить-то дальше?       — Умри, — мрачно посоветовал ему Али.       Клоун - Николай Гоголь, собственной персоной. Неужели и он является членом Крыс Мёртвого Дома? Разве не Смерти Небожителей? Али непонимающе на него уставился. Заметив его вопросительный взгляд, Гончаров неохотно разъяснил:       — Он к нам не относится. Так, посторонний в доме. Можешь выстрелить в него своим пистолетом, который сюда притащил.       — Крайне не рекомендую этого делать, — хмыкнул тип в очках, один из сидящих на диване. — Я знаю про силу Николая гораздо больше, чем вы.       Али оценивающе на него посмотрел. Смешная причёска, большие очки, деловой костюм и надменное выражение лица. Этот парень был что-то с чем-то.       — Антон Чехов, способность "Хамелеон", — представил его Гончарова. — Рядом с ним сидит наш немногословный товарищ - Маршак. Он не эспер, но выполняет различные поручения хозяина.       Человек в потрёпанных штанах и огромной чёрной толстовке, с капюшоном скрывающим пол лица, приподнял голову на гостя. Али с силой сжал кулаки, мигом узнав этого типа, неделю назад околачивающего возле его сестры, готовый навредить ей по приказу Фёдора.       — Добро пожаловать в уютный дом нашего Доста! — широко улыбнулся Николай, с размаху упав на диван, заслужив презрительный взгляд Чехова и Маршака. — Здесь довольно мирно и, самое главное, тихо.       Он многозначно поиграл бровями, за что Али едва удержался, чтобы не двинуть ему по морде. Вместо этого он тяжело вздохнул, скрестив руки на груди и напряженно наблюдая за преступниками.У Али была твердая установка не психануть и ни с кем не поругаться. Стараясь успокоиться, он начал думать, как бы сдать их так, чтобы это не отразилось ни на нём, ни на Аяне.       — Разве ты не должен быть в универе? — раздражённо покосился на Гоголя Гончаров.       Было видно, что тот его на дух не переносит. Похоже, Николай был частым незваным гостем в их жилище, доводя Гончарова чуть ли не до бешенства. Вообщем, сборище психов с самыми разными отклонениями.       — Решил поприветствовать нашего нового товарища, — подмигнул Али Николай.       Чехов, отвлёкся от своего телефона и недовольно посмотрел на Гончарова:       — Гончарка, ты приготовил нам поесть? Я должен скоро отъехать, так что перекушу, пожалуй.       Упомянутый с возмущением на него уставился, уперев руки в бока, в миг позабыв про Николая.       — Что-то я не припомню, чтобы нанимался в прислуги, — скривил губы Гончаров, откинув за спину длинные волосы. — Хочешь жрать, готовь себе сам!       — Ну ты же готовишь Фёдору!       — Вот именно, что господину Фёдору, а не тебе!       — Не хами при госте, Иванушка! — возмутился Николай, размахивая руками. — Мы должны проявлять гостеприимство, ты не забыл? Ведь так велел нам господин Фе-е-дор!       Али устало потёр переносицу, успев проклясть весь мир за то, что его втянули в это обезьяне сборище. Он бы ещё долго слушал бесконечные ссоры присутствующих, если бы в дверь не позвонили. Гончаров тут же встрепенулся и чуть ли не бегом побежал встречать, вероятно, хозяина этого особняка.       Догадки Али подтвердились и в гостиной через несколько секунд появился сам лидер Крыс Мёртвого Дома. А следом за ним шёл Гончаров. На лице у него сияла улыбка, что немного напрягло Али, ведь чтобы заставить этого странного эспера улыбаться, нужно как минимум пачкой купюр на несколько миллиардов тенге. Ну или просто Федором.       — Я вижу, все в сборе, — оглядел присутствующих внимательным взглядом Фёдор.       Али тут же напрягся, встретившись с ним взглядом. Раньше Достоевский казался ему добродушным парнем, но сейчас, глядя в его глаза, он понимал, насколько то впечатление было обманчивым. Его взгляд умел быть жестким — таким, что самому хотелось опустить глаза в пол. Но Али смог выдержать тяжесть его взгляда. Отчего-то ему даже показалось, что эти фиолетовые глаза принадлежат не молодому парню, а дряхлому старику, повидавшему все горести жизни.       — С каких пор ты стал прилежным студентом, Дост? — весело спросил у него Николай. — Не пропускаешь почти ни одной пары... Уж не в красотке-иностранке, дело? Пропадаешь с раннего утра до обеда.       — Может он просто ходил помолиться в церковь за твою грешную душу, Гоголь, — улыбнулся Чехов, насмешливо глядя на клоуна.       — Это уж вряд ли, — фыркнул Гончаров. — Его грехи ничем уже не отмыть.       — Как и твои.       — И мои, — не стал отрицать Чехов.       Фёдор смотрел на них, как на назойливую моль.       — Али, идём за мной. Я хочу показать тебе кое-что, — внезапно обратился он к Султанову. — Гончаров, принеси ключи от подвала.       Длинноволосый тут же кинулся исполнять приказ хозяина.       — И что ты там собираешься мне показать? — с подозрением спросил Али. — Методы изощрённого убийства?       Фёдор снисходительно улыбнулся. Однако улыбка не коснулась глаз. Фиолетовые омуты оставались все так же непроницаемы, и было не понятно, что творится в его слишком гениальной голове.       — Я не собираюсь тебя убивать, если ты этого опасаешься, — ответил Достоевский.       К нему подошёл Гончаров, вручая связку ключей. При этом преданно глядя Фёдору в глаза, словно ручная собачка.       — А я и не боюсь тебя, — прищурился Али, подходя ближе. — Пусть умом ты и блещешь, но физически явно уступаешь.       Уголки губ Достоевского снова дрогнули в улыбке:       — Но ты даже не знаешь, какая у меня способность. И КТО я такой.       Он отвернулся от Али, двинувшись в сторону большого зеркала в человеческой рост, плотно прижатый к стене. Остальные крысы молча наблюдали за своим лидером, не проронив больше ни слова. Тем временем, Фёдор отодвинул зеркало, приложив не мало усилий, и прямо за ним показалась массивная металлическая дверь. Он сунул ключ в замочную скважину.       — И кто же ты? — спросил Али.       — Я - преступление. Я - наказание, — туманно ответил Фёдор, оглянувшись на него через плечо. — Преступление, которое скоро совершится. И наказание, что за этим последует.       Он открыл дверь и приглашающе махнул рукой. Али с опаской взглянул на открывшийся тёмный проход. Он увидел лестницу, спускающуюся прямо вниз, в подвал этого особняка. И что же ждало его там, в этой кромешной тьме?       Собрав свою храбрость в кулак, Али приблизился, вглядываясь в очертания ступенек. Догадался достать из кармана телефон и включить фонарик, после чего бесстрашно шагнул в неизвестность.       — И всё же, ты довольно смелый, раз сунулся сюда, — усмехнулся Фёдор, зашедший за ним следом.       Он молча закрыл за ними дверь, тоже доставая телефон со включенным фонариком.       Как только Али вошёл в проём, его лёгкие наполнил сырой подвальный воздух. Одного лишь света фонарика не хватало, поэтому он одной рукой опирался о стену, чувствуя под ней уже изрядно потрескавшуюся штукатурку.       По коже Али пробежали мурашки. Его не покидало чувство того, будто он оказался в каком-то пространстве с бесконечной лестницей или попал под действие чьей-либо способности. А вдруг это и есть дар Достоевского? И тот факт, что он находится слишком близко к его незащищённой спине, напрягал его.       Сзади раздался тихий, издевательский смешок. Проклятый гений без труда читал его мысли, даже не видя его лица. Али сглотнул, продолжая свой путь вниз. Его не покидало гнетущее ощущение неправильности происходящего. Лестница всё не заканчивалась, эхо от звука собственных шагов стало казаться слишком громким, и Али уже решил, что сходит с ума.       Но вот наконец, спустя, казалось бы, вечность, ступеньки закончились и под ногами он почувствовал твёрдый пол. Воздух здесь стал более тяжёлым, затхлым, и к нему примешивался ещё один неприятный запах железа. Может быть, кровь? Но никаких подозрительных следов здесь не было. Подняв голову, Али увидел перед собой железную дверь.       — Кто там? — тихо спросил он, догадавшись, что в подвале кого-то держат.       Кто этот бедный человек, впавший в немилость Фёдору? Очередной преступник? Эспер с опасной способностью? Или же невинный житель Москвы, который оказался не в то время, не в том месте?       Фёдор бесшумной тенью подошёл к нему со спины. Свет от его фонарика ослеплял, так что Али старался не оглядываться на него.       — Тот, кого ты желал узреть долгие годы, — холодно, но с каким-то мрачным предвкушением ответил Достоевский.       Али нахмурился, не понимая, к чему он клонит. С одной стороны, он хотел задушить хрупкого на вид парня, воспользовавшись тем, что они одни. В тихом подвале, где никто не услышит его вскрика. Только вот перед Али предстали три проблемы. Первая - эсперы, находящиеся наверху, сразу поймут, что с их хозяином что-то случилось, если Али выйдет из подвала один. Уж они-то не станут медлить и прикончат его на месте, навалившись всей толпой и разберут его внутренности. Вторая - Али не знал, какая у Фёдора способность. Если оно активизируется при нападении, то неизвестно, какой исход его будет ждать. Слишком рискованно. Третья - муки совести. Али не мог убить человека, каким бы плохим и опасным тот ни был.       Ему казалось, что он слишком быстро смирился со всей этой ситуацией. Впрочем, у него и выбора-то особо не было.       На этот раз, двери открылись не с помощью ключа, а шестизначного кода. Фёдор, специально встав так, чтобы Али не смог просмотреть, открыл железную дверь. И первым вошёл в помещение, не оглядываясь на своего спутника. Тот, замешкавшись всего на секунду, зашёл за ним следом. Почти мгновенно застыв каменным изваянием.       Огромное помещение, будто сошедшее с книги ужасов, освещенное всего вдумя лампами, ввел его в ступор. А всё потому, что на противоположной стене сидел пленник. Руки его были закованы в кандалы, а крепкие цепи были подцеплены к потолку.       Это был мужчина невысокого роста, со спутанными тёмными волосами, лет сорока. Грязная рубашка и такие же грязные штаны висели на нём, как на деревяшке. Он был очень худым, острые коленки словно хотели разрезать ткань.       Заметив, что к нему пришли, пленник поднял голову, и Али пробрала дрожь. Глаза у него были столь необычны, что не заставляло труда понять - перед ним эспер. Огненно-красная радужка, будто горячая лава. Али впервые видел такие глаза. И посчитал бы их довольно красивыми, если бы не безумный взгляд, свидетельствующий о психическом состоянии пленника.       — Ты, наверное, задаешься вопросом, кто этот человек? — подал голос Фёдор, презрительно глядя на скорчившегося на полу пленника.       Али с жалостью глядел на него, не зная, как помочь. Состояние его было просто ужасным и весь вид вызывал одно лишь сочувствие. Поймав его взгляд, Фёдор насмешливо улыбнулся. Его злой, коварный взгляд, Али совершенно не понравился.       — Не спеши его жалеть, — проговорил он. — Ведь он является тем, кто погибнет сегодня от твоих рук.       Поняв, что от него требуют, Али с ненавистью уставился на Фёдора, сделав несколько шагов назад.       — Ни за что!       Достоевский с любопытством склонил голову набок:       — Даже если я скажу, что это тот эспер, который убил твоих родителей?       — Что? — хрипло спросил Али. Убийца родителей? После стольких лет? Правда ли это? Новость будто оглушила Али и ему казалось, что он слышит размеренный голос Достоевского через толщу воды.       — Ты думаешь, что я лгу? — чуть прикрыл глаза Фёдор, тонко улыбаясь. — Тогда спросил его сам.       Бесстрастные фиолетовые глаза, словно робот, а не живой человек. Ощущение такое, будто смотришь в бездну, которая в любой момент готова затянуть в свою воронку. Али ужаснулся тому, что Фёдор показался ему порождением самого Дьявола. И этот его фанатизм и вера в бога до дрожи пугала.       — Ты знаешь людей по имени Асхат и Фатима Кенжебековы? — обратился Али к пленнику. — Это ты их убил?       Пленник, до этого наблюдая за ним расфокусированным взглядом, внезапно встрепенулся.       — Кенжебековы! О, да! — он неожиданно залился безумным хохотом, что заставило Али вздрогнуть. — Моё первое задание... Испортившее мне жизнь! Ведь артефакта при нём не оказалось... Но мне понравилось наблюдать, как они сгорают в агонии. Это было улёт!       Всякое чувство жалости к этой твари тут же исчезли под обжигающим пламенем ярости. Али снова с цепи сорвался, с силой схватив его за горло и прижав к стене. Цепи звякнули, а сам пленник хрипло закашлялся. Изо рта у него исходило зловоние. Убийца оскалился, показывая пожелтевшие зубы. Алые глаза засияли сумасшедшим блеском.       — В том... ресторане... было столько людей! — хрипло, надрывно смеялся пленник. — Все они пали под огнём моего гнева! Ведь при жертве не оказалось артефакта, который и был моей целью!       Али с усилием воли чуть ослабил хватку. Детективная настороженность мигнула в его голове красным светом.       — Что за артефакт? — рявкнул он.— Говори!!!       — Не знаю... Пе...перо! — сипло ответил убийца.       — Что за перо? — не понял Али. — Отвечай яснее!       — Какое-то перо! — поморщился пленник.— Какая уже теперь разница, он бесследно исчез! Наверняка алашевцы позаботились.       — И ты убил моих родителей из-за какого-то пера?! — закричал Али, вне себя от ярости.       — Это... Не просто перо! — пленник начал задыхаться. — Оно может изменить всё! Даже саму реальность!       — Кто тебя тогда нанял?!       — Так я разве об этом вспомню? Столько лет прошло.       — Что же, я заставлю тебя вспомнить.       Он с мрачным удовольствием ударил его по скуле, затем ещё раз и ещё. Фёдор всё это время молча наблюдал за представлением, сцепив руки за спиной.       — Вижу, ты увлёкся, — абсолютно ровным голосом сказал он, будто каждый день видел, как Али избивает человека.       Ехидное замечание привело Али в чувство и он отскочил от пленника. Тот рухнул на пол, харкая кровью, и лишь руки в кандалах удержали его от падения всем телом.       — Ты... — ненавидящим взглядом уставился на Достоевского пленник. — Крыса, возомнившая себя божьим посланником... Гореть тебе в аду, проклятый демон!       Али тяжело дышал, чувствуя кровь на кулаке. Он и сам не понял, как забылся, безрассудно отдавшись во власть эмоциям. Его до сих пор трясло от ярости. Появление этого эспера словно вонзило клинок в едва зажившую рану. Вместе с этим, сказывалась неделя постоянного страха от неизвестности. Али понял, что постепенно теряет над собой контроль. И взглянул на виновника всего этого. В отличие от него, Достоевский был непоколебим и спокоен, как скала. Будто всё шло с точности по его плану.       — И это всё, что ты хотел сказать напоследок? — в голосе Фёдора нет ни намёка на злость. Говорил он обманчиво мягко.       — Напоследок...? — нахмурился Али, обернувшись на него. — Я его не убью, как бы ты ни заставлял меня.       Достоевский оглядел его с головы до ног и при этом скептически приподнял бровь.       — Пневмония, нехватка воздуха, повреждение трахеи. У Лермонтова изначально не было шансов. Смотри.       И Али повернул голову к пленнику. Тело обвисло, и лишь цепи на руках удерживали его. Султанов медленно подошёл и дрожащими руками приподнял ему голову. Глаза с лопнувшими капиллярами, безжизненным взглядом уставились в никуда. Он действительно был мёртв.