Я тебя рисую

      Утро в Восточной резиденции прошло не так, как я предполагала. Да, солнце наполнило комнату нежным оранжевым светом, в окно стучался слабый ветерок, а по земле стелился туман, но… Но я проснулась не в объятиях любимого мужчины, после самой важной ночи в моей жизни. Я не увидела его спящим, я не провела по его лицу кончиками пальцев, я не наслаждалась его теплом — я просто просидела на постели остаток ночи, после нашего прощания.       Раздался стук в дверь.       — Во… — за ночь мой голос осип, пришлось откашляться. — Войдите!       Спустя пару секунд из-за ширмы, визуально отделяющей небольшую чайную зону от спальни, вышла Юки.       — Доброе утро, госпожа, — девушка, к которой я привыкла за неделю в Главной резиденции, поклонилась. — Как вам спалось на новом месте?       Никак.       — Прекрасно, — я постаралась улыбнуться, хотя меня душили слезы. Я отвернулась и указала на окно. — Наконец-то солнце… я по нему соскучилась.       По нахмуренному взгляду служанки я поняла, что мне всё же не удалось скрыть своё состояние. Теперь по резиденции поползут слухи, что жена господина Иллуми — размазня… Только этого мне не хватало.       — Не ожидала увидеть тебя здесь, — перевела я тему. — Госпожа Кикё перевела тебя?       Юки кивнула и ещё раз поклонилась.       — Прислуживать хозяйке Восточной резиденции — честь для меня.       — Правда? — я едва сдержала хмык. — До этого ты прислуживала хозяйке Главной резиденции, а сейчас стараешься убедить меня, что жизнь при супруге старшего сына — то, о чём ты мечтала?       — Именно, госпожа, — Юки не смутилась и даже глазом не повела в ответ на моё недоверие. — Служить Золдикам — это цель моей жизни.       Я поджала губы. Странные формулировки она использует… Честь, цель жизни — всё это как кусочек мозаики, дополняющий нерушимый образ старинного поместья.       — Тогда убери постель и подай завтрак, — распорядилась я, поднимаясь. — Я хочу круассан из булочной на Тупиковой.       Едва договорив, я почти бегом устремилась в ванную. Слезы всё же потекли по щекам. Я знала, что посылать девушку на Тупиковую не было необходимости, но сейчас мне до удушья надо было побыть в одиночестве. Я открыла краны на полную и наконец-то дала волю слезам…       Не знаю, сколько просидела у чаши, давясь рыданиями. Я знала, что шум воды — слабая преграда, но успокоиться не могла. Даже мысли о том, что по резиденции будут судачить о пренебрежении мужа ко мне, не помогали взять себя в руки. У меня разболелась голова и опухли глаза, из носа текло, волосы намокли от того, что я то и дело умывалась. Я понимала, что надо хотя бы перестать рыдать, но… не могла. Я лелеяла свою обиду на мужа и купалась в ней, костеря порядки семьи на чём свет стоит. Припомнила все самые гадкие слова и насылала на голову Иллуми и господина Сильвы проклятия, надеясь, что им будет так же плохо, как и мне. Ерунда, конечно… но я продолжала.       Слезы иссякли. В определенный момент я поняла, что могу лишь выдавливать из себя всхлипы и только. Разбитое состояние от недосыпа наложилось на головную боль, заныли почти зажившие раны на бедре и плече. По уму, надо было выйти из ванной и, укутавшись в одеяло, поспать, но я не нашла сил даже подняться на ноги. У чаши на низком столике лежали чистые полотенца: я стянула одно из них, закуталась и прикрыла глаза лишь на мгновение, чтобы головная боль утихла.       Проснулась я из-за грохота.       Резко открыв глаза, я с изумлением уставилась на уже знакомого мне чернокожего великана. В темных глазах Марко застыло беспокойство и такое же, как у меня, удивление. Он явно не ожидал, что обнаружит меня спящей на полу ванной. За его спиной маячила мрачная тень Варда.       — Госпожа, вам плохо? — врач подошел ближе. Взгляд тёмно-карих глаз внимательно и цепко оглядел меня. Представляю, что он увидел… Зареванная мордашка, волосы в беспорядке, неуместная для вида других мужчин ночная сорочка. Стыдоба.       — Немного, — я скупо улыбнулась. — Голова разболелась и закружилась. Думала, пережду и вернуть в постель, но не заметила, как заснула.       Мужчина присел рядом и расширил мой глаз, вглядываясь в зрачок… Или белок? Я не знаю, что врачи проверяют через глаза. Оторопев от неожиданного осмотра, я замолчала. Большие руки Марко проверили мой пульс и температуру.       — Похоже вы ещё не полностью оправились от кровопотери, — густые темные брови врача сошлись на переносице. — Обильная сбалансированная еда поправила дело, но нельзя же пренебрегать сном! У вас бессонница?       Нет.       — Да, — я смущенно улыбнулась, плотнее запахивая полотенце на плечах. Я понимала, что Марко уже многое видел, зашивая мои раны, но желание прикрыться было рефлекторным и неконтролируем.       — Вы кому-нибудь говорили об этом?       Поднять взгляд на врача мне совесть не позволила. Поэтому я, прикрыв лицо волосами, кивнула.       — Муж всё знает.       Марко тяжело вздохнул.       — Сейчас вы вернётесь в постель, — сказал он после секундного молчания. — Или вас отнести?       Я спешно покачала головой. Мне не хотелось, чтобы он лишний раз притрагивался ко мне — не знаю почему. Марко на протяжении всего моего пребывания в Главной резиденции делал перевязки и проверял швы, но он всё равно вызывал во мне опасения. Он был слишком чуждым для меня.       — Вы пришли чтобы снять швы?       Марко кивнул в ответ на мой вопрос и помог подняться. Я заглянула за спину великана. Фигуру Варда я заметила и раньше, но теперь смогла бегло оценить его состояние: ранки на губах поджили и уже даже корочки почти сошли, синюшный цвет сменился легкой желтизной, краснота пропала из белка. Он выглядел намного лучше, чем на Фестивале.       Чего я не ожидала, так это увидеть пару незнакомых мне девушек. Они были одеты как Юки, так что я быстро догадалась, что они служанки. Обе девушки обладали типичной азиатской внешностью, но одна из них была пухленькой: округлые щечки, выдающаяся грудь, четко очерченная талия. По-моему, именно такую фигуру мужчины называют «аппетитной».       Краска бросилась в лицо и я опустила голову. Не думала, что предстану перед слугами в таком виде…       — Чего встали? — хамовато одернул девушек Марко. — Одна со мной, вторая — помочь госпоже лечь. Не видите, нездоровится?       Хороша госпожа… Не успела стать женой, а уже нездоровится. Дурных слухов не миновать.       Со мной осталась худенькая девушка. Она помогла мне дойти до постели и споро откинула покрывало.       — Присядьте, — попросила она. — Я сейчас принесу вам что-нибудь потеплее, чтобы вы переоделись.       Было бы неплохо… в спальне довольно свежо.       Я устроилась в постели и бросила быстрый взгляд на Марко. Врач что-то тихо говорил пухленькой девушке, а она кивала. Наверное, давал какие-то поручения. Я отвела от них взгляд — толку-то за ними наблюдать, если всё равно ничего не слышу.       Чуть погодя прибежала служанка со свежей ночной сорочкой и халатом. Вард скрылся за ширмой, Марко же наоборот остался.       — Может я сперва...       — Я только швы сниму, — врач с угрюмым, нелюдимым видом сел на постель. — Закутывайтесь в одеяло, как вы всегда делаете, и помолчите.       И так каждый раз. До сих пор не верю, что такой грубиян служит Иллуми.       Я сделала как он велел и уставилась в потолок, пережидая не самые приятные ощущения... Если утро, после первой брачной ночи, и могло стать ещё хуже — то Марко всё для этого сделал. Я бы с удовольствием перенесла снятие швов на завтра.       — Почему сегодня? — тихо спросила я.       — Приказ госпожи Кикё, — так же тихо ответил Марко. — Посмотрим, как будете чувствовать себя завтра.       Отвратно я буду чувствовать себя завтра!       Однако естественно, я ничего такого не сказала. Всё же приказы госпожи Главной резиденции не обсуждаются, хотя и интересно с чего такая спешка.       — Всё, можете начать дышать, — буркнул Марко, едва ли не сдирая перчатки и кидая их в мусорку к остальному перевязочному материалу. — А то замираете каждый раз, как кролик перед удавом...       Скорее, как кролик перед медведем. По крайней мере темнокожий великан ассоциируется у меня именно с медведем.       Марко присоединился к Варду за ширмой, предупредив, что ещё не уходит. Лучше б уже ушёл... Я проводила его взглядом и, вздохнув, посмотрела на шрамы. Великан сказал, что всё зажило... Но не быстро ли?..       Я сперва осторожно потрогала розоватые следы на коже, а после посильнее. Никакой боли — волшебство какое-то. И при движении тоже не было никаких неприятных ощущений.       Пока я переодевалась вернулась вторая девушка с дымящейся кружкой и круассаном. От вида на десерт я нахмурилась. Всё же зря я отправила Юки в Дентору… Повела себя как капризная девчонка.       — Перекусите, — сказал Марко, ставя стул рядом с постелью. — В кружке успокаивающий чай с мёдом. Если простые средства не помогут, придется прибегнуть к более серьезным препаратам от бессонницы.       Я кивнула.       Служанка поставила передо мной поднос. Круассан заблаговременно разрезали пополам, чтобы мне было проще есть.       Я закусила губу.       — Ешьте, — с нажимом сказал Марко.       — Не дави, — голос Варда низкий, предупреждающий, скрыто-опасный. Я тут же схватила половинку круассана и откусила.       Марко прикрыл глаза и несколько нервно потер лоб.       — Молчал бы, защитничек, — огрызнулся в ответ врач.       У меня сложилось впечатление, что то, что происходит между ними двумя — не более, чем пикировка друзей. Правда, я не понимала, почему они устроили её передо мной. Госпожа из меня, конечно, аховая выходит, но это не отменяет того факта, что я жена их господина.       Марко шумно выдохнул и резко выпрямился:       — В общем, госпожа, я манерам не обучен, так что не воспринимайте мои слова как оскорбление.       Я замерла, шумно сглотнула и кивнула.       — Ситуация сейчас такая, что вы на нашем попечении, — продолжил он. — Если до возвращения господина Иллуми с вами что-то случится, он нам не только голову, но и яйца оторвёт.       Я опешила на мгновение и перевела взгляд на Варда. Мужчина крепко сжал челюсть и покачал головой.       Я прикрыла глаза и положила надкушенный круассан. Аппетит, если и был, то теперь пропал.       — Ешьте, — повторил Марко.       — Я не голодна, — резче, чем планировала, ответила я. Сил на улыбку или что-то подобное не осталось: пусть воспринимает грубость, как хочет.       — Тогда пейте, — врач вообще не обратив внимания на мой тон. — И не вздумайте сказать, что не хотите: схожу за воронкой и насильно…       — Ну, хватит! — прервал его Вард. — С госпожой разговариваешь!       — Да? — изумился Марко. — А то я не вижу…       — Я выпью чай, — прервала я набирающую обороты перепалку. Слушать нелицеприятную правду о себе тоже не хотелось.       Я взяла чашку и поднесла ко рту. Фарфоровые бока грели ладони, пар и запах разнотравья обдал лицо. Я сделала первый осторожный глоток. Чай был ожидаемо горьким и пряным, но сладость мёда сгладила это. Второй глоток был полноценным.       — Первый день не задался, — сказала я, слабо улыбнувшись врачу. — Я всё понимаю и постараюсь не доставлять вам неудобств: буду спать ночами, плотно обедать и не устраивать истерик. Вы же этого хотите, Марко?       Темнокожий великан нахмурился сильнее, став ещё более устрашающим, но сейчас его внешность на меня не действовала. На сегодня я уже переступила лимит своих эмоций. Мне вспомнились слова сестрицы:       …Если кто-то не обращается к тебе, как к госпоже — обращайся к нему, как к слуге!..       — Я не это хотел сказать…       — Нет, это, — я прервала врача, хоть это и было невежливо. — Вы настолько опасаетесь за свои яйца, что решили сделать из меня нечто безмолвное и безынициативное?       — Я этого не говорил, — голос мужчины стал ниже. — Я просто хочу чтобы вы были здоровы и полны сил.       Я кивнула и залпом допила содержимое чашки. Чай был горячеватым, я слегка обожглась, но желание остаться в одиночестве было сильнее, чем боль. Я вытерла тыльной стороной ладони губы.       — Если мне потребуется ваша помощь — вы узнаете, — протянула чашку Марко. Мужчина рефлекторно забрал её, не спуская с меня напряженного взгляда. — А сейчас покиньте спальню — вы меня утомили.       Бровь врача удивленно поднялась. Он опустил взгляд на чашку, проверил, что я всё выпила, и хмыкнул. Взгляд, который он бросил на меня перед тем как подняться, был заинтересованным и смешливым: будто я только что его приятно удивила. Ушёл Марко, не попрощавшись.       — Ты тоже свободен, Вард, — я подняла взгляд на девушек. — И вы. Со слугами Восточной резиденции я познакомлюсь вечером.       — Как пожелаете, госпожа, — девушки синхронно поклонились и покинули спальню, забрав поднос.       Вард вышел последним, абсолютно бесшумно. Я каким-то шестым чувством почувствовала, что осталась одна и, закутавшись в одеяло, быстро уснула. Бессонная ночь дала о себе знать.

***

      На следующий день мне передали весточку от госпожи Кикё: мама желала видеть меня на обеде в Главной резиденции.       — Госпожа взволнована тем, что вы не пришли на ужин вчера, — сказал господин Гото, помогая мне надеть теплую накидку.       Главный дворецкий лично пришел, чтобы сопроводить меня на гору Кукуру, и я пока не знала как относиться к такой чести. Если что, это не сарказм — господин Гото один из самых доверенных слуг госпожи Кикё и у него нет времени для того, чтобы провожать новоявленную невестку на обед. Я не понимала, по какой причине ему поручили работу обычной служанки или телохранителя, и от того немного нервничала. Неужели то, что я вчера не пришла на ужин — такой большой проступок?.. Пока я жила в Главной резиденции, у меня сложилось впечатление, что вечернее время — это личное время, и то, где ты его проведешь — твоё дело… Но, возможно, такое работает только для рожденных Золдиками.       — Нехорошо себя чувствовала, — с неловкой улыбкой ответила я главному дворецкому. — Но если бы я знала, что госпожа Кикё меня ждёт, обязательно бы пришла.       — Это лишнее, — губы господина Гото дрогнули в улыбке, но я не могу назвать это даже скупой улыбкой — просто намёк. — Госпожа переживает, хорошо ли вы устроились в Восточной резиденции, и желает провести с вами время. Всем нам хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя уютно в новом доме.       Ах, вот оно что… В Главной резиденции госпожа Кикё тоже окружила меня заботой и теплом, но я не ожидала, что это отношение перенесётся и в Восточную резиденцию. На щёки набежал румянец из-за своего промаха. В отчем доме всё было иначе… Отец был очень строг к соблюдению этикета, и мне, несмотря на своё состояние, приходилось присутствовать на обедах и встречать его по возвращению из редких командировок. Один такой случай запомнился особо ярко: мне было тринадцать и я не спустилась встречать его из-за высокой температуры, но вместо понимания и сочувствия получила наказание за проступок. В последующие разы я находила в себе силы спуститься к нему в любом состоянии и легко поцеловать в щеку, неистово надеясь, что он сляжет с простудой.       Ни разу не слег, к слову. Даже завидно.       — Мне уютно, — заверила я главного дворецкого. — Честно.       — Я и не ожидал от вас иного ответа, — господин Гото слегка опустил голову из-за чего солнечный свет отразился на линзах очков и скрыл его глаза. — Вы готовы?       Я согласно угукнула и первой пошла к выходу. Главный дворецкий и Вард последовали за мной, отставая на пару шагов.       Восточная резиденция и правда нравилась мне намного больше Главной. Я даже могу сказать, что влюбилась в неё с первого взгляда. Покатые крыши и красная черепица, деревянные полы, большие окна… Мне нравилось гулять по своему новому дому и невесомо касаться стен, картин, мебели — я знакомилась с резиденцией и пропитывалась её покоем. В отсутствие Иллуми такие нехитрые прогулки дарили мне душевный покой.       — Госпожа Роу, — Гото отвлёк меня от отстранённых размышлений о Восточной резиденции. — Вас необходимо представить штату.       — Так вчера… — невнятно промямлила я, обернувшись к главному дворецкому. — Я вчера познакомилась со слугами Восточной резиденции.       Мужчина покачал головой и мягко улыбнулся.       — Я имел в виду штат семьи Золдик. Поверьте, семье служит намного больше людей, чем вы думаете.       Я растерялась. Господин Гото мне нравился: спокойный и даже меланхоличный мужчина внушал мне доверие — я знала, что на него можно положиться. Не хотелось говорить ему, что я ещё не готова предстать перед всем штатом.       — Господин Иллуми хотел повременить с этим, — ответил Вард вместо меня. — Чем дольше личность госпожи будет оставаться в тайне — тем лучше.       — Понимаю.       Я отвернулась от мужчин, не желая видеть реакцию господина Гото. Наверное, для него слабая госпожа — это нечто забавное. Плечи поникли. Испытывать на себе жалость слуг не хотелось, но такое развитие моих отношений с подчинёнными нельзя исключать... лучше быть готовой к такому. Ведь в мире, где правит сила и власть, без Иллуми я чувствую себя калекой...       Вот же, только расстроилась…       Покачав головой, я ускорила шаг. Я старалась гнать мысли о том, что Иллуми может стесняться меня. Он говорил, что хочет защищать меня и беречь, и я хочу верить в то, что он не врал.       К Главной резиденции мы подошли к назначенному времени. Вард остался в холле, а господин Гото, представив меня ожидающей служанке госпожи Кикё, удалился. Служанка семьи, которая должна была проводить меня к госпоже, невольно привлекала внимание: она была сероглазой блондинкой — в Падокии такая выразительная йорбийская внешность ценилась особо. Я поглядывала на неё искоса, пока мы шли по гулким коридорам резиденции. Ровный нос, широкий разрез глаз, брови «вразлет». Какая красивая… Я невольно испытала зависть пополам с воодушевлением: хотелось запечатлеть её образ на бумаге. Постараюсь сегодня вечером пару часов уделить блокноту и карандашам.       Девушка провела меня в спальню госпожи. Как оказалось, хозяйка Главной резиденции предпочитала обедать у себя.       Служанка постучалась и, получив разрешение войти, открыла передо мной дверь.       Мастер-спальня Главной резиденции разительно отличалась от комнат Иллуми и Каллуто. Во-первых, здесь были высокие потолки, как и в коридорах. Каменные барельефы, резьба, инкрустированная алыми камнями, мебель из красноватого дерева, легкий тюль алых и чёрных цветов, вазы из фарфора и алые, благоухающие розы. Взгляд ухватил икебану, которую создала я во время первого посещения Восточной резиденции.       — Это… Это как? — я подошла к цветам, погруженным в воду, и неверяще повернула вазу. Они выглядели свежими, будто я только что закончила работу.       — Поражена? — госпожа Кикё вышла из части комнаты, скрытой тюлем от посторонних глаз. Скорее всего там располагается спальня. — У нас есть умелец, способный буквально остановить время.       Остановить время?.. Я удивленно подняла брови и перевела взгляд на госпожу, ожидая, что она скажет, что пошутила. Судя по её виду, она не шутила.       — Не совсем поняла, о чём вы, — я поставила икебану, как она стояла и отошла. — В каком смысле «остановить время»?       — О, в самом, что ни на есть, прямом, — госпожа подошла ко мне и, нежно обняв за плечи, повела к сервированному на двоих столику. — С множеством оговорок, конечно, но некоторые люди с особыми умениями могут совершать невозможное.       Я нахмурилась. Разговор сразу пошёл не туда. Я ожидала, что мы обсудим дела Восточной резиденции, надеялась, что госпожа даст пару советов по ведению хозяйства, а тут такое…       — Возможно ты уже слышала об ауре, — продолжила госпожа. Она едва ли не силой усадила меня за столик и плавно устроилась напротив. Женщина привычно прекрасна: прическа, макияж, украшения, пышное платье с глубоким декольте — она будто не к обеду с невесткой подготовилась, а на бал. Не поживи я в Главной резиденции, подумала бы, что она таким способом хочет меня принизить.       — Возможно, — я нахмурилась, понимая, что и правда где-то слышала упоминание об ауре.       Госпожа Кикё кивнула и стала серьезной.       — Раны, которые ты получила, были нанесены аурой.       Улыбка пропала и с моего лица. Память услужливо подкинула картинку неясных очертаний шара в руке гнойного человека, от соприкосновения с которым моя кожа и плоть будто испарились.       Я сглотнула. Хотелось сказать, что это невозможно, но… Это значило признать себя сумасшедшей. А я знала, что видела.       — И… эту ауру может получить каждый? — спросила я, нахмурившись.       — О, не совсем так, милая, — госпожа улыбнулась и протянула ко мне руки. Я вложила ладони в её, невольно останавливая взгляд на застарелых шрамах на её пальцах. — Аурой каждый обладает с рождения, но далеко не каждый умеет использовать её. Если хочешь, я тебя научу.       Алая улыбка была хищной. Мне казалось, что стоит госпоже показать зубы и вместо ровного ряда я увижу острые пики…       — А что для этого требуется? — опасливо спросила я.       Если мало кто умеет пользоваться аурой, значит, это не так просто. К тому же, я о таком ни разу не слышала.       — Многое, — улыбка госпожи стала лукавой. — Тебе придется плотно заняться физической подготовкой и медитацией. Прикоснуться к ауре ты сможешь не раньше, чем через пару лет.       Я округлила глаза, вызвав у госпожи смех.       — А ты как думала? Чем больше сила, тем выше её цена, — почти пропела она и выпустила мои ладони. — Нам предстоит долгая подготовка, так что ваше решение повременить с наследниками нам на руку.       Я смутилась.       — Насчет этого… — неуверенно протянула я, отведя взгляд в сторону. — Странно, что вы с господином Сильвой так легко приняли это условия. Я ожидала иного.       — О, милая, мы с Сильвой уже в том возрасте, когда пять лет пролетают за один. Мы знаем, что вы порадуете нас внуками в своё время, и понимаем, что вы хотите пожить для себя, — я перевела удивленный взгляд на госпожу. Такой ответ был неприемлем для Падокии. Я ожидала порицания, а не столь простого принятия своей позиции. — Не делай такое удивлённое лицо! Я ещё помню, что такое молодость, — госпожа прервалась и прищурилась. — Какой «господин Сильва»?       — Отец, — тут же сказала я. — Оговорилась.       — То-то же, — женщина довольно улыбнулась и положила салфетку на колени. — Рассказывай, как устроилась в Восточной резиденции.       За обедом я узнала, что «Доминик, повар от Бога», а «Марко хам, но своё дело знает», «Лора отличная экономка, однако Иллуми совершил ошибку, назначив её главной по резиденции» и «девочек по хозяйству маловато». Со всеми названными я была знакома только шапочно и могла лишь частично согласиться с госпожой: в большой резиденции было три служанки, главная горничная, повар, врач, садовник и трое мужчин из охраны, включая Варда. И правда маловато, но все они хорошо справлялись со своей работой и пока я не видела нужды расширять штат.       — Так жаль, что Иллуми и отцу так резко пришлось уехать, — мы перешли к чаю. Госпожа положила пальцы на покатые бока чашки и задумчиво наблюдала за тем, как поднимается пар.       Я согласно угукнула. После плотного обеда, хотелось прилечь, но сегодня я хотела заглянуть в хранилища Восточной резиденции, узнать у Доминика, как проходят закупки провизии и где все чеки, да прогуляться до Врат.       — Скоро они вернутся, — произнесла я, вспоминая наше с Иллуми прощание.       — О, предполагаю, что очень скоро, — женщина смешливо прищурилась. — Отец сегодня звонил Сильве. Дорогой супруг поделился со мной, что Иллуми довольно радикально решает проблему.       Этого я знать не хочу.       Я прикрыла глаза и опустила взгляд на полную чашку. Сердце забилось быстрей, выдавая моё волнение. Так не кстати вспомнились слова господина Сильвы о тяжести совместной жизни с убийцей…       — В мастер-спальне Восточной резиденции есть ещё одна комната, — сказала я, будто невзначай. — Для чего она?       Госпожа улыбнулась умилённо, будто видя перед собой несмышлёныша.       — А где же мужу выспаться, если ночью плачет дитя? — женщина пожала точёными плечиками и кинула быстрый взгляд в сторону. Наверное, у них тоже есть ещё одна небольшая комнатка. — Когда ваш сын подрастет, вы сможете переделать эту комнату в детскую и постепенно учить его жить отдельно от вас. Мы так и поступали.       Я нахмурилась и кивнула. Вполне возможно, что мы начнем пользоваться этой спальней раньше появления наследника… И уходить туда буду я.       — Первая беременность — это замечательно, — госпожа не заметила, что я отстранена и продолжила вспоминать прошлое. — Всё так непривычно и волнительно… Первые толчки ощущаются будто пузырьки воздуха гладят тебя изнутри.       Я поморгала и посмотрела на маму Иллуми. Она смеялась, вспоминая о беременности и, кажется, была счастлива. Не понимаю… Моя мама не решилась на второго ребенка и рассказывала мне про тошноту, боли в пояснице, растяжки и беспомощность. Я, откровенно говоря, побаивалась становиться мамой.       — А вы во сколько забеременели? — осторожно спросила я.       — Мне было восемнадцать, как и тебе, — она улыбнулась шире и отпила, спрятав губы за краями чашки.       — Сразу после свадьбы?.. — я не сдержала удивления и стушевалась, когда осознала, как некрасиво себя повела. Всё же госпожа Кикё мне не подружка, я не могу расспрашивать её о таком.       — Да, — госпожа рассмеялась и, кажется, совершенно не была возмущена моим любопытством. — С Иллуми у нас как-то все быстро получилось, а вот Миллуки мы долго ждали.       Я отвела взгляд.       Когда Иллуми стоял рядом с госпожой Кикё, то выглядел как её младший брат, а не сын. Наверное, родить в восемнадцать не так уж и плохо.       — Дети нас сплотили, — добавила мама. — Мы с Сильвой часто ошибались и, будь у нас возможность, многое бы хотели исправить… но только не своих детей.       Госпожа Кикё вздохнула и, довольно резко поставив чашку на столешницу, посмотрела на меня.       — Иллуми сложно назвать хорошим человеком, — я замерла под её пронизывающим взглядом, боясь даже вдохнуть. — Мой старший сын очень часто оказывается в зоне критики и единственное, что я хочу — это чтобы у него был человек, который будет за него несмотря ни на что. Даже если весь мир и вся семья ополчится против него, ты должна остаться с ним, поняла?       Я опешила на секунду от напора госпожи Кикё и растерялась. В голове пронеслось множество ответов, но из горла вырвался лишь непонятный хрип. Я сомкнула губы и, успокоившись, кивнула.       — Так и будет, — ляпнула я. — То есть, не дай предки, конечно, но я буду с Иллуми и в радости, и в печали.       Госпожа улыбнулась, но в её мимике я заметила сомнение. Что ж, справедливо. Громкими словами сложно убедить кого-то из семьи Золдик, здесь ценили поступки… Только время сможет доказать мою искренность.       Я поднесла к губам остывший чай и посмотрела на кольца.       Время всё расставит по местам.

***

      После обеда, я поспешила вернуться в Восточную резиденцию. Ветер трепал волосы. Я подставила лицо прохладному дуновению и наслаждалась его лаской, стараясь прогнать неприятное послевкусие, оставшееся после разговора с госпожой Кикё. Мама хорошо ко мне относилась и была добродушна, но сегодняшний обед напомнил, что здесь меня не будут любить просто так.       И это справедливо — всё имеет свою цену.       Цена любви семьи Золдик — это верность Иллуми и здоровые дети, которые станут продолжателями рода и семейного дела.       Но какова цена любви Иллуми?.. Он защищает меня, решает мои проблемы и ничего не требует взамен. Разве такое бывает?..       Я пнула камешек под ногами и резко развернулась к Варду. Мужчина, не ожидающий от меня таких пируэтов, замер как вкопанный.       — Мой муж — жестокий человек? — спросила я, неотрывно глядя на него. Если Вард соврёт, я увижу. Почувствую.       Мужчина нахмурился.       — Ваш муж справедливый человек, — сказал он.       — И насколько он справедлив к близким? — я прищурилась, почти до боли вглядываясь в голубые глаза.       — Настолько, насколько они сами того заслуживают.       Я сжала челюсти и отвернулась, продолжив путь.       Ответ Варда мне не понравился. От него веяло опасностью.       Тяжёлый выдох вырвался сквозь зубы. Дальнейший путь прошел в тишине и путаных мыслях. Я не знала, как поступить и как вести себя дальше, захлёбывалась сомнениями и будто шагала над пропастью… Что будет, если я оступлюсь и сорвусь?..       Я не хочу знать ответ на этот вопрос, а значит, ошибаться нельзя. Надо научиться лавировать между интересами всех членов семьи.       Мы ступили на каменную дорожку перед Восточной резиденцией. Я сняла мягкие туфли и, взяв их в руки, пошла к Вратам.       — Госпожа, обуйтесь!       Я проигнорировала просьбу Варда и пошла по холодной дорожке. Карликовые лиственницы игриво шелестели веточками с почками, на зелёных островках яркими пятками распустилась кислица рожковая. Маленькие желтые цветочки заставили меня улыбнуться: вечером устроюсь на пледу среди них и возьму наконец-таки в руки карандаш.       — Вард, прикажи открыть Врата, — приказала я, смотря на внутренние створки. На толстой древесине традиционная объемная резьба, обработанная красной краской, но надпись, заинтересовавшая меня ещё при первом посещении, была снаружи.       — Вы хотите прогуляться? — несколько напряженно спросил Вард.       Я повернулась к мужчине и улыбнулась. Наверное ему в тягость сопровождать меня постоянно.       — Нет, на сегодня я уже нагулялась, — я отвернулась к Вратам. — Я лишь хочу прочесть, что на них написано.       Вард отнёсся к моему приказу с недоверием, но всё же поручил отворить створки. Меня поразило с каким вниманием слуги семьи отнеслись к такому простому действу. Мужчины потратили немало времени на проверку территории перед тем, как распахнуть Врата. Показательно… Наверное мне тоже надо учиться быть более осторожной.       Врата отворились и я наконец-то смогла прочитать надпись на древнем наречии:       Вошедшего ждёт смерть.       То, что туфли не выпали из ослабевших рук, я приравняла к подвигу.