Мы открылись, добро пожаловать

      Старшая Муниципальная Школа Собу       Класс 1-B       Руми Цуруми       Моя жизнь в старшей школе       Первым делом я хочу сделать официальное заявление. Я ничего не стану писать непосредственно по теме сочинения в силу множества причин.       Считается, что наша система образования всецело поощряет независимое мышление и тягу к саморазвитию у учеников. Вот только когда кто-то доверчивый действительно начинает писать то, что думает, это приводит к выговору за отступление от темы сочинения. Оказывается, это не то, что надо было писать. А писать надо было что-нибудь миленькое и нейтральное, чтобы никого не обидеть — эдакий стандартный набор предложений о том, как замечательно живётся в старшей школе со всеми её яркими и значимыми событиями, которые и сделали тебя той, кто ты есть. Даже если это совсем не так. Особенно если это совсем не так.       Абзац на вступление, пара абзацев на описание твоей точки зрения и абзац на заключение, в котором будут отзеркалены мысли из вступления вплоть до количества предложений. Всё остальное есть богохульство.       Я всецело поддерживаю идею независимого мышления. Другое дело, что оно, оказывается, должно соответствовать строгому государственному стандарту. Так что нет, я ничего не стану писать непосредственно по теме сочинения в силу множества причин (некоторые из них приведены выше). Тем не менее, мысли из вступления я отзеркалила вплоть до количества предложений.       Шизука Хирацука, моя учительница японского, читала моё сочинение вслух. Тон её был спокоен и задумчив, а на губах её, готова поклясться, играла лёгкая улыбка. Я ждала, что она разозлится, но, очевидно, прогадала. Вместо этого она продолжала читать сочинение, словно это лайт-новелла в жанре повседневности.       А я-то пыталась писать настолько агрессивно и без обиняков, насколько возможно. Наверно, мне должно быть стыдно.       Погодите-ка, а что если она яндере? Сидит вот так, читает дерьмовые ученические опусы с милой улыбочкой, а потом как схватит нож — и поминай как звали. А тела потом перерабатывает в компост для цветов в учительской… От этих мыслей меня передёрнуло. Нет, не бывает такого в реальной жизни. К тому же в глубине души я точно знала, что так просто не отделаюсь.       Закончив читать, Хирацука-сенсей вздохнула и, выудив сигарету из нагрудного кармана, затянулась. Мой взгляд невольно задержался на этом самом кармане и, соответственно, на её груди. Я всегда думала, что японка с большой грудью — это такая городская легенда. Или оксюморон. По крайней мере, пока не встретила Хирацуку-сенсей.       Да блин, мне почти шестнадцать, а лифчик пока даже не требуется!       Мой затянувшийся поток мыслей прервала Хирацука-сенсей.       — Плохо стараешься, Цуруми. С креативностью всё так себе, с нападками на читателя тем более. Потянет на, — она что-то быстро подсчитала в уме и, улыбнувшись, продолжила, — ноль целых двадцать пять сотых по шкале Хикигаи.       — Шкала Хикигаи? А это ещё что?       И чего так мало? Стыдоба какая.       — Шкала для измерения уровня остроумной агрессии в сочинении. На оценку не влияет, не бойся.       Это хорошо, сенсей, что не влияет. Вам же меньше проблем.       — Этот Хикигая — какой-нибудь профессор педагогики?       Ну потому что кому ещё придёт в голову тратить время и средства на столь бесполезное изобретение?       — Нет, шкала Хикигаи — целиком и полностью моё детище, — коротко хохотнула Хирацука-сенсей, — а сам он набирал по ней целую единицу, вот и всё.       Взгляд её слегка затуманился, а на лицо вернулась полуулыбка. Мне аж захотелось лично посмотреть на этого Хикигаю, а потом выпросить у него подписанную копию одного из сочинений; может, даже набраться храбрости и пригласить его на свидание — только чтобы получить немедленный отказ.       — Ладно, поговорить я с тобой хотела не об этом, — выдохнув клуб дыма, Хирацука-сенсей серьёзно посмотрела мне в глаза, — а о тебе самой. Ты в эту школу всего месяц как поступила, и на первом же письменном задании сдаёшь мне вот это. Не потрудишься объяснить?       В голову снова полезли мысли о её яндерских наклонностях. Ножом по горлу, говорят, не так уж и больно…       Я глубоко вздохнула. И правда, что это я? Могла ведь написать то, что требует программа, как бесчисленное количество раз до этого в средней школе. Что сейчас изменилось? Сорвалась, что ли?       Ну и ладно. Всё равно уже поздно спасать ситуацию. Погибать, так с музыкой.       — Все эти сочинения, как по мне, это переливание из пустого в порожнее. Единственное, чего от нас ждут — это… это чтобы мы, как хорошие ученики, написали одинаковые идеальные сочиненьица. Если вам нужны рукописные копии эталонного эссе, так бы и сказали.       — Смысл твоих слов мне понятен, — Хирацука-сенсей на секунду отвела взгляд, — как и то, как будет развиваться наш с тобой спор. Перебрасываться бессмысленными вопросами и ответами смысла я не вижу, так что к делу.       К чему эти каламбуры, Шутница-сенсей?       Та снова затянулась.       — Скажи-ка, у тебя ведь нет друзей, так?       А этот исключительно риторический вопрос откуда вылез? Как грубо!       — А почему вас это интересует?       — Хочу кое-что проверить.       И что именно вы собрались проверять подобными вопросами?       — Зависит от того, что вы имеете в виду под дружбой…       — У людей, которые говорят такие вещи, — вздохнула Хирацука-сенсей, — друзей обычно не бывает. Сужу по Хикигае.       Опять этот Хикигая! Но цитата знакомая…       — Нельзя же так грубо, — даже если это правда. Особенно если это правда!       Не нравится мне, куда свернул наш разговор. Может, вернёмся к критике моего сочинения, сенсей?       Затянувшись сигаретой, она продолжила:       — Что насчёт парня или типа того?       «Типа того»? Вряд ли вы хорошо отреагируете на слова ученицы о том, что у неё есть девушка. Ну-ка…       — Вообще-то, у меня есть девушка.       Если я и думала, что смогу её ошеломить, то зря. Вместо этого она лишь снова посмотрела на меня и улыбнулась:       — Я, конечно, не специалист в такого рода отношениях, но все парочки основываются на, в некотором роде, связи. Которую не выстроишь, если у тебя нет…       — Друзей. Ладно, ладно, сенсей, вы меня раскрыли. Ни друзей, ни парня. Спасибо, что спросили, ценю изо всех сил.       Что-то я слишком разошлась. Теперь извиняться.       — Прошу прощения, это было грубо с моей стороны.       — Не стоит, я сама виновата. Приношу свои извинения, Цуруми, — похоже, говорит она искренне, — и я узнала, что хотела. Ты цинична, бесцеремонна и озлобленна, а опытом социальных взаимодействий похвастаться не можешь. Готова поспорить, что ты подвергалась остракизму.       Я невольно передёрнулась. Блин. Не хватало ещё, чтобы она начала меня жалеть.       — Не то чтобы. Всё было исключительно по моей воле и никак на меня не повлияло.       — Да-да, так всё и было, — задумчиво улыбнулась сенсей, — эти двое тоже так говорили. Но на этот раз я хотя бы знаю, как помочь… ну, примерно.       Она кивнула и встала со своего места:       — Пошли, Цуруми.       — Куда? И зачем?       — Мы идём в Клуб Волонтёров. Он снова принимается за работу.

***

      Так мы и оказались в отведённом под клубную деятельность крыле школьного здания, перед закрытой дверью в один из классов. Подняв взгляд на клубную табличку, я обнаружила, что прочитать надпись на ней не представляется возможным. Табличка была полностью покрыта стикерами. Огромным количеством дурацких стикеров. Минимум в три ряда и девять столбцов.       — А, — проследив за направлением моего взгляда, пояснила Хирацука-сенсей, — так они отмечали успешные дела.       — Кто они?       — Члены Клуба Волонтёров.       — И что это за клуб такой?       И что за название? Звучит так себе.       — Клуб Волонтёров был основан с целью обеспечивать помощью и советом всех нуждающихся. Ребята брались за любую работу. Вычитка творчества юных авторов, помощь с выборами в Студсовет, спасение чьей-нибудь романтической жизни или модный показ — чем они только не занимались.       — А теперь они и за меня возьмутся? — имейте в виду, мне такого счастья не надо.       — Не совсем. Первый состав клуба выпустился четыре года назад, и подходящих преемников я до сих пор найти не могла. Но теперь у меня есть ты.       — Я? — моему удивлению не было предела.       — Видишь ли, только те, у кого больше всех своих проблем, и могут решать чужие.       Чего?       — Где тут логика?       — Тут она есть, Цуруми, ты её просто пока не видишь. К тому же это ещё не всё. В тебе отличнейшим образом сочетаются острый ум, цинизм и богатый социальный опыт. Или, скорее, богатая социальная неопытность. Уж прости.       Зато у вас, сенсей, богатый опыт в шутках. Или неопытность. Уж простите.       — Так, стоп. Я что, теперь в этом клубе?!       — Ага. Возражения не принимаются. В качестве утешения накину тебе баллов на экзаменах по своему предмету.       — Но…       — Ой, да ладно тебе! Зато в твоём распоряжении будет своя собственная клубная комната, где тебя большую часть времени никто не будет беспокоить.       Я вздохнула.       — Вы же не отступитесь?       — Неа.       — Ладно, — я вздохнула ещё раз, — я согласна.       — Отлично! — расцвела Хирацука-сенсей. — В этот раз даже бить никого не пришлось!       Чего.       — Давай, заходи.       До меня наконец дошло, что всё это время мы стояли перед закрытой дверью.       Первым, что я заметила, войдя в класс, были парты и стулья — множество стоящих друг на друге парт и стульев у дальней стены. Выходит, эта комната ещё и кладовка. Клуб Волонтёров — важный клуб, ничего не скажешь.       Большая школьная доска, парта со стоящими на ней чайником и сервизом, ещё три парты сдвинуты в подобие стола для совещаний, три стула, ноутбук с наклейкой «Собственность школы»… Больше ничего в комнате не было. Даже пыли.       — Говорите, сенсей, клуб закрылся пять лет назад?       — Не закрылся, а ушёл на перерыв.       — Без разницы, — что-то мы с ней совсем неформально общаемся. Или нет? — Я к тому, что здесь слишком чисто.       — Я здесь периодически прибираюсь, да и на ежегодные встречи бывшие члены клуба здесь собираются. К тому же, у меня с этим клубом связано много приятных воспоминаний.       …Неожиданно. Но искренне.       — И что мне теперь тут делать?       — Да ничего особенного. Присядь, расслабься, книжку почитай, — она засмеялась. — Каждый раз, как я сюда приходила, они читали что-то новенькое. Подозреваю, что книг они прочитали больше всех членов Литературного Клуба вместе взятых… Да, и не забудь глянуть обращение членов клуба на ноутбуке. Вся информация по клубу тоже там. Как закончишь, можешь идти домой. Бывай.       С этими словами она, помахав мне на прощание, удалилась.       Ну и ну.

***

      Из чистого любопытства я обшарила комнату на предмет чего-нибудь интересного. Ясное дело, ничего не нашла. Ещё раз оглядев комнату, я наконец заняла место у окна и принялась за чтение принесённой с собой книги.       Если так подумать, это место отлично подходит, чтобы приходить сюда что-нибудь почитать. Особенно этот стул у окна. Я уже не сомневалась, что местные обитатели были теми ещё книжными червями.       Вот бы с ними встретиться как-нибудь.       Поймав себя на этой мысли, я задумалась о том, сколько раз за всю жизнь у меня возникало подобное желание — познакомиться с кем-то интересным. Вышло не так уж много. Всего пара-тройка раз, считая этот.       Потом до меня дошло, что они давно уже выпустились и теперь наслаждаются беззаботной университетской жизнью. Будут они ещё встречаться с какой-то школьницей-изгоем, которая вдруг решила с ними пообщаться.       С этими мыслями я взяла ноутбук и включила его.       На рабочем столе не нашлось ничего, кроме пары папок и видеофайла, который назывался «Рекомендуется к просмотру: Персональное обращение выпускников-членов Клуба Волонтёров Собу-старшей». На английском. Интересно, им не приходило в голову, что большинство не поймёт отсылки?       Запустив видео, я увидела всё ту же заставленную партами комнату. Само видео, похоже, было снято на веб-камеру этого же ноутбука. На заднем плане послышался женский голос:       — Давай, Юкинон, ты у нас президент, иди первая.       — Ладно, ладно, — вздохнула другая девушка. Кто-то поправил камеру, и перед ноутбуком элегантно уселась та самая Юкинон.       Волосы — длинные и чёрные. Лицо настолько симметричное, что кажется отретушированным. Голубые глаза смотрят прямо в душу. Идеальный маникюр. Идеально подогнанная школьная форма. Иными словами — божечки-кошечки, как же она хороша!       Заметив на её форме ленту выпускника, я поняла, что это видео они записывали на самом выпускном. Может, даже вместо выпускного. Мне почему-то показалось, что так бы они и поступили.       Девушка перед камерой расправила плечи и положила руки на стол как заправская Викторианская леди. Или как те богатые наследницы из кино. Не думала, что такие бывают. Впрочем, существование груди таких размеров, как у Хирацуки-сенсей, тоже стало для меня новостью. Ну да ладно.       Девушка на экране тем временем заговорила:       — Доброго дня всем смотрящим это видео. По крайней мере, это я предполагаю, что сейчас день; в противном случае приношу свои извинения.       На заднем плане послышался громкий звук соприкосновения ладони с лицом, и мужской голос пробормотал что-то вроде «просто, блин, скажи привет». Девушка, прищурившись, посмотрела куда-то поверх экрана. Вау. Да этим взглядом убить можно.       Спустя несколько секунд молчания она, явно удовлетворённая произведённым эффектом, продолжила:       — С помехами разобрались, так что я продолжу. Меня зовут Юкино Юкиношита, и я президент Клуба Волонтёров.       …Кто? Юкино Юкиношита? Восходящая звезда среди начинающих писателей, чей сборник рассказов получил литературную премию? Та, кого называют «современной Кенджи Миядзавой» — это… она? Нажав на паузу, я достала книгу из сумки. Да, Ю.Юкиношита, «Тишайшее в мире озеро», дополненное издание с авторским послесловием, написанным в такой же саркастично-высокомерной манере.       Всё, что о ней известно — это то, что она, возможно, из богатой семьи и учится в Университете Васэда. И если так подумать, в Совете Префектуры есть кто-то с такой фамилией.       А она, значит, президентствовала в каком-то малоизвестном клубе и помогала людям… Я сняла видео с паузы.       — Весь настоящий состав клуба заканчивает школу, так что наш куратор попросила нас записать обращение для новобранцев. Она думает, что у нас будут преемники. Я в этом сильно сомневаюсь; но если такое и произойдёт, бояться вам не стоит! На этом ноутбуке есть записи членов клуба, и вы всегда можете рассчитывать на Хирацуку-сенсей. Сама я тоже могу дать несколько полезных советов. Во-первых, не стоит позволять другим на вас давить.       Выражение её лица стало снисходительным.       — То, что вы попали в этот клуб, уже показывает, насколько вы лучше и умнее своих сверстников, от чего уже успели настрадаться. Знайте: это не ваша вина. Однако в вашей ответственности теперь исправить и тех, кто вас окружает, и сам мир вокруг.       Из-за границы экрана показалась рука. Рука незаметно потянулась к волосам Юкиношиты…       — В конце концов, лес рубят — щепки летят…       …ловко поймала одну из прядей…       —…И только мы с вами, люди возвышенные, можем…       …и дёрнула.       — Ай!!!       Одно ловкое движение — и холодная красавица превращается в обиженную девчонку. Неожиданно, но довольно забавно.       — Мы, кажется, уже это обсуждали, Ницше-тян, — послышался за кадром всё тот же мужской голос, — так что прекращай пугать новичков своей извращённой философией.       — Ницше? Ты мне льстишь. Я этого не одобряю.       — То есть «тян» ты одобряешь, Юкинон, — сказал женский голос, обладательницы которого я пока не видела.       Покраснев, Юкиношита кинула ещё один обиженный взгляд за пределы экрана, после чего выпрямилась и продолжила:       — Хотя насчёт предыдущего совета я говорила абсолютно серьёзно…       — Кхм-кхм.       — Ой, да прекрати! Я же не…       Юкиношита тяжело вздохнула.       — Я вот о чём… Вы не одиноки. У вас в любом случае есть близкие. Может, между вами и будут возникать недопонимания и конфликты. Подобного не избежать. И когда такое случится, не надо держать всё в себе. Это я по своему опыту сужу. Не повторяйте наших ошибок. Удачи.       Поднявшись из-за стола, она удалилась.       — Хикигая-кун, ты следующий.       — Уже? Ну ладно.       Следующим под прицелом камеры оказался любитель дёргать людей за волосы. Высокий (но сутулый), непослушные чёрные волосы, усталые чёрные глаза. Одет слегка небрежно.       Хикигая… погоди-ка. Не тот ли это газетный обозреватель? Точно, он самый. Острый язык, остроумные и провокационные статьи. Потихоньку набирает популярность среди читателей. О нём тоже мало чего известно, кроме того, что он студент Васэды. Опять Васэда.       Ещё и в топе по шкале Хикигаи. Куда уж мне тягаться.       На этом моменте я представила, как бы он смотрелся в выпрямленном, выглаженном и причёсанном виде… Да уж. Пригласить и получить отказ.       — Ну привет. Я Хачиман Хикигая, член Клуба Волонтёров. Стоит отметить, что меня сюда запихнули против моей воли. А ещё я был первым клиентом.       — Но почему-то ты остался с нами.       Нахмурившись, Хикигая посмотрел на Юкиношиту, но после отвёл взгляд.       — Не то чтобы я хотел… и не из-за тебя, раз уж на то пошло.       — Цундере! — послышалось с двух сторон экрана. Идеальное стерео. В ответ Хикигая скорчил раздражённое лицо.       — Вот вам мой совет: никогда не давайте правильным богатеньким наследницам читать популярные лайт-новеллы. Это обернётся против вас же. Наследницы из лайт-новелл могут научиться только плохому, уж не знаю почему. Вот например как в тот раз, когда… Ай!!!       Роли поменялись, теперь за волосы людей дёргает Юкиношита. Они так друг друга контролируют или что?       А, ну да. Оба в одном университете учатся. Неудивительно.       — Мы уже это обсуждали. И вообще, не суди обо всех богатеньких наследницах.       — Это называется индукция.       — Это называется спешить с выводами. И кто из нас ещё пугает новичков?       — Ладно, ладно, — вздохнув, Хикигая серьёзно посмотрел в камеру, — шутки в сторону. Вам придётся принимать тяжёлые решения, которые однозначно повлияют на чью-то жизнь. Легко не будет: вас будут мучать сомнения, а иногда вас не похвалят за любой выбор. Не ваши проблемы: вы этот выбор делали, потому что кто-то другой его делать не захотел. Рано или поздно опыт в этих делах у вас появится, только не сдавайтесь.       — Слишком мрачно, — прокомментировала Юкиношита.       — Кто бы говорил. За безудержным весельем — это к Юигахаме.       — Хикки! Обидеть меня хочешь? Опять? — я точно где-то слышала этот голос.       — Прости, прости. Ты, кстати, следующая.       Хикигая поменялся местами с Юигахамой, которая оказалась миленькой рыжей девушкой с большими карими глазами. А ещё с расстёгнутой блузкой, кулоном и крашенными в ярко-розовый ногтями.       Типичная старшеклассница. И что она делает в клубе проблемных книгочеев?       — Эм, привет. Я Юи Юигахама, член Клуба Волонтёров. И его второй клиент. Длинная история.       Мне оставалось только хлопнуть себя по лбу. Юи «Юи-Юи» Юигахама. Новая популярная актриса озвучки; неловкая и застенчивая на публике, но очень серьёзно относится к работе, если верить подкастам. Первую роль сыграла в каком-то дурацком гаремнике, а потом вдруг отличилась, вытянув высокородную леди в новом научно-фантастическом сериале от Гайнакс. И все такие сразу «Ух ты!» и надавали ей главных ролей.       Но на публике неловкая и застенчивая, да.       Юигахама тем временем нервно улыбнулась в камеру:       — Ну… даже не знаю, что ещё сказать. Хикки и Юкинон уже всё сказали, эхе-хе…       — Юигахама, прекращай трястись. Ничего умного от тебя всё равно не ждут-       — ЭЙ!       — Хикигая-кун, это уже слишком.       — Прошу прощения, не так выразился. Я имел в виду, что ты нам нравишься какая есть, так что не надо пытаться нас имитировать.       — Хмф! — утихла Юигахама, — ну спасибо… Короче, не всё у вас будет так мрачно, как эти двое говорят. Мы втроём тут отлично повеселились, и лично у меня осталось много хороших воспоминаний. За исключением тех случаев, когда эти голубки переставали замечать всё кроме друг друга…       С обеих сторон экрана появились две руки и потянулись к её ушам…       — …Как тогда на крыше, когда меня попросили их… Ай!!!       — Этого им знать не надо! — отличное стерео. Можно колонки проверять.       А вообще, повторяетесь. Голубки, хм…       — Так, о чём это я… Наслаждайтесь клубом, обещаю, будет весело!       С этими словами она встала и затащила в кадр Хикигаю и Юкиношиту.       — Надо теперь вместе попрощаться!       И все вместе, хором:       — Всем удачи и пока!       И после небольшой паузы:       — Сенсей сказала, что подрежет видео, где надо, так что, надеюсь, ничего из… Видео оборвалось. Что ж, зря надеялись.

***

      Захлопнув крышку ноутбука, я некоторое время сидела без движения, испытывая… наверно, смешанные чувства? Да, что-то вроде того.       Люди по ту сторону экрана выглядели такими счастливыми, такими довольными собой и друг другом. Даже более довольными, чем «нормальные» люди вокруг меня. Я чувствовала, что эти трое были искренними.       Если верить сенсей, раньше они, как и я, были по уши в проблемах. Асоциальные, циничные. Одинокие. Я читала книгу Юкиношиты, читала статьи Хикигаи, смотрела интервью Юигахамы. Несмотря на все приложенные к адаптации усилия, они были неприспособленными к жизни в обществе, как и говорила сенсей. Но тем не менее…       Я давно бросила попытки исправить свою жизнь, решив, что поможет мне лишь чудо. Это старое видео на чудо не тянуло, но оно дало мне надежду.       Потому что я их помнила.       Воспоминания из младшей школы у меня такие себе. Надо мной тогда издевались ни за что.       Я тогда с классом поехала в летний лагерь. Зря я согласилась на эту поездку: всё равно со мной никто из одноклассников не разговаривал, и ничего интересного тоже не происходило, так что чувствовала я себя одиноко.       А после я встретила этих — двух циничных умников и их легкомысленную подружку, тем не менее не обделённую способностью к сопереживанию. Несмотря на их перепалки, чувствовался между ними дух товарищества. Они и рассказали мне всю неприглядную правду о человеческих отношениях. Они и разрушили все дружеские связи в моём классе. Зато надо мной перестали издеваться.       Помню, я тогда сильно на них разозлилась, даже разговаривать с ними не хотела. Хотела их забыть. Но каждый раз, вспоминая ту поездку, я не могла придумать выхода лучше, чем они придумали для меня, абсолютно чужой для них девочки.       Теперь-то я понимаю, что выхода лучше и не придумаешь. Понимаю, что на самом деле я была им небезразлична. Несмотря на весь свой цинизм, они сделали всё, что могли.       Судьба распорядилась так, что я унаследовала их клуб наряду с их методами работы и наработанными решениями — всё благодаря тому, что мы с ними одного сорта люди, и никто кроме нас этим заниматься не станет. Так оно и есть: только те, у кого больше всех своих проблем, и могут решать чужие.       Уверена, они начинали так же. Уверена, будет сложно.       А ещё я уверена, что справлюсь. Первый раз в жизни мне дали шанс и способы сделать жизнь лучше. Неважно, свою или чужую.       Собрав сумку, я встала и двинулась на выход. Первый день в моём клубе закончен, но завтра будет ещё один, и послезавтра тоже, и много будет таких дней.       Мы открылись, добро пожаловать.