Да будет свет!

Ещё до обращения ко мне Человека я обратила внимание на происходящее в Саду - Азраэль привлёк необычно много энергии для создания вокруг себя точки перехода к соседней звёздной системе. Но едва ли стоило об этом волноваться, приоритет безопасности хрупаого земного существа у Ангелов стоял намного выше, чем задача по его развлечению. Было очевидно, что после нашего с Человеком разговора, Ангелы захотят изменить внешность, но я не думала, что они устроят из этого соревнование. Я различала их по иным, невидимым человеческому глазу признакам, и потому мне было непонятно, почему Гавриил и Люцифер так стремились удивить своими нарядами меня. Я быстро потеряла интерес к их представлению, но не успела в полной мере увлечься другим занятием, как Ангел, когда-то зажёгший Солнце, обратился ко мне, а затем поджёг себя. Его огонь не был простым: я видела, как тонкие слои реальности начали отзываться на глубинное желание Люцифера всё переделать. Если бы у него было больше сил или знаний, как с этим работать, у него вполне могло получиться стереть всю солнечную систему, а вместе с ней и всю галактику. Но он не был способен на это. По крайней мере не сейчас. Учитывая беспокойство Человека и остальных Ангелов, я решила прервать это фееричное выступление и погасила огонь. Люцифер был невредидим. Он мгновенно понял, почему его пятки больше не щекочут рыжие всполохи, и пропал. На Земле его не было, но я точно знала, где смогу найти вспыльчевого Ангела - Солнце всегда успокаивало его: в первые дни, после сотворения звезды, он всё время, что не был занят работой, проводил рядом с ней, смотрел на неё всем своим существом и будто даже переставал чувствовать течение времени, что на самом деле, конечно, невозможно. Люцифер сразу ощутил моё присутствие, но не спешил начинать разговор, что не удивительно - обычно общение с Ангелами строилось из моих команд и их ответов, никто не начинал разговор просто так. Однако, земная троица Ангелов сильно отличалась от остальных: они не ограничивались выполнением своих прямых функции, не застывали в ожидании следующей задачи, часто сами придумывали для себя проекты и даже по своей инициативе работали и обменивались идеями с Человеком. Я чувствовала, что Люциферу есть, что сказать мне, и могла прямо спросить об этом, но это было бы равносильно команде, а я не хотела заставлять и терпеливо ждала, когда он будет готов говорить. И вскоре я была вознаграждена. - Почему ты не любишь нас? Меня? - наконец спросил Люцифер. Этот вопрос меня удивил. И не потому, что Ангел спросил о чём-то запретном (таких тем вовсе не существовало), а потому, что инструменты не должны мыслить подобными категориями и испытывать такого рода потребности. - Почему ты думаешь, что это так? - вместо ответа спросила я. - Ты не разговариваешь с нами, не спрашиваешь, чего мы хотим, не оберегаешь наши земные воплощения. Не делаешь всего того, что делаешь с Человеком, - спокойно сказал Люцифер. - Но ведь вы - Ангелы. Я люблю Человека как Человека, я не могу любить тебя, Ангела, также, как Человека, потому что ты - не он, - постаралась объяснить я. - И даже вас, Ангелов я люблю немного по-разному: одинаково как Ангелов, но по-разному как отдельных существ. - Почему Его можно любить просто за то, что он есть, а мы, те кого ты создала задолго до появления Человека - всего лишь дополнение к Нему? Ты видишь нас только пока мы выполняем свои функции! - с отчаянной досадой продолжал Люцифер, будто не слыша мои слова. - Ты видишь свои руки, только когда смотришь, но это не мешает тебе их чувствовать и помнить о них, - холодно констатировала я. - Человека я люблю также "просто", как и вас. И у него также есть свои "функции". Человек был создан, чтобы чувствовать и чтобы я могла через него ощутить что-то новое. - Но я тоже чувствую! - с жаром выпалил он. - Ты создан не для этого, тебе не было свойственно испытывать эмоции и чувства, - усомнилась я. - Если ты можешь ощутить это через Человека, то и через меня сможешь! Проверь! - настаивал Люцифер. Разве могла я не выполнить его просьбу? Конечно, такие задачи никогда не ставились перед Ангелами, но значило ли это, что чувствительность не могла возникнуть как побочный эффект от различных изменений, вносившихся в последнее время в их алгоритмы в чрезвычайно неприличных количествах? Запрета на чувства среди этих "поправок" Также не было. Как только я коснулась сознания Люцифера, меня захватило жгучее желание уничтожить всё вокруг. Я жаждала свести всё до небытия, я знала как это сделать, я могла это сделать, и это было в конечном счёте так легко!.. разрушать - не строить... и, безусловно, это принесло бы мне облегчение!.. о, как я хотела этого..... Несмотря на отсутствие необходимости дышать, я испытывала физическую потребность с усилием выдыхать, чтобы не взорваться от распирающего изнутри, почти осязаемого давления.... хотелось напрячь до предела голосовые связки и кричать, кричать, кричать... Однако чувство того, что есть кто-то важнее меня... важнее меня для меня, и этот кто-то может расстроиться из-за моих действий или, что намного хуже, разочароваться во мне... вот это давало Миру от засевшей в уме идеи такую защиту, которой ничто другое дать не могло бы. И этим кем-то очень важным была я. Не Люцифер, а я. Он любил меня. Не совсем так, как Человек, но любил... и даже Человек бы определил это чувство как любовь. В этом не было сомнений. Когда мне удалось немного привыкнуть к этой странной смеси злости и любви, и она потеряла свою остроту, я разобрала ещё одно чувство, которое вполне ощутимо отделялось от остальных, но в то же время подпитывало их. Обида. Она уже была мне знакома от Человека, временами он чувствовал её острые уколы, но в последнее время обида жила где-то на задворках сознания, не проявляя себя. Люцифера же она держала крепко и, похоже, уже довольно продолжительное время. Я заметила бы это раньше, если могла предположить, что есть хоть какая-то вероятность появления чувств у Ангелов. Сейчас это было очевидно, обида сквозила буквально во всем нашем разговоре, но появилась она задолго до этого: не тогда, когда Люцифер узнал своё новое имя, и не тогда, когда я наделила земную троицу воображением и сознанием, и даже не тогда, когда подарила их Человеку. Теперь я ясно видела первые признаки "обидчивости" ещё во времена существования Ангелов лишь в форме безтелесной функции - Его исполнение задач всегда превосходило ожидания, и чем больше я радовалась этому, тем лучше мой инструмент работал, но стоило отметить отличную работу другого Ангела, как в алгоритме будущего Люцифера возникали ошибки, которые бесследно исчезали, стоило мне обратить на них внимание. Нет, это была не обида. Это была ревность. Этот взрывной коктейль эмоций был опасен, и опасен прежде всего для самого Люцифера. Но я не знала, как помочь справиться с этим, ведь сама не испытывала подобного. У меня был только один способ гарантировать ему свободу от съедающих изнутри чувств: - Теперь я вижу, что ты сильно изменился, Люцифер. Ты вправду можешь чувствовать. Я могу забрать у тебя эту способность, должно стать легче, - мягко предложила я. - Нет! - испугался Ангел. - Я не хочу совсем перестать чувствовать, я хочу перестать чувствовать это. Я не всегда такой! И я не хочу быть таким! Но с каждым разом оно захватывает меня всё сильнее... С этим признанием злость отступила, ревность тоже отошла немного в сторону, и появилось болезненное ощущение, что ничего нельзя изменить, что Люцифер не достоин того, чтобы из-за него что-то стали менять. Мне хотелось утешить расстроенное создание, но я действительно не собиралась менять этот Мир лишь в угоду внезапно ожившему инструменту. Может быть когда-нибудь я и позволю ему создать собственный мир, но только когда и если он станет достаточно разумным существом. Достаточно разумным по моим меркам. - Не думай, что я осталась равнодушна к твоим чувствам, Люцифер, - сказала я. - Но если ты не хочешь, чтобы я забрала их, то нам нужно научиться с этим жить. Тебе - справляться с эмоциями, а мне - с тобой. Желаешь ли ты этого? Ангелу потребовалось какое-то время, прежде чем дать ответ. Он напряжённо думал, а затем его плечи опустились и он тихо сказал: - Если ты не уверена, что этот хаос внутри меня когда-нибудь утихнет, то лучше забери всё. Забери, пока я согласен. Я не готов существовать с этим, если нет гарантий, что станет лучше. Не такого ответа я ожидала. И уже слышала подобное от другого существа - Человек просил забрать способность мечтать, если у него нет надежды когда-либо стать Творцом. Один раз - исключение, два - совпадение, три - закономерность. Но две ошибки с большооой вероятностью притянут к себе третью. Так что здесь есть два предпочтительных варианта: или свести такие ошибки к нулю, или сделать из ошибки преимущество. - Всегда успеется отбросить тебя назад в "развитии", и если ты второй раз придёшь ко мне с этой просьбой, я исполню её, но давай сначала хотя бы попытаемся выйти из ситуации без огромных потерь. Что скажешь? - предложила я. Он неопределённо пожал плечами, что я приняла за согласие. - Хорошо, - продолжила я. - Тогда у меня есть задание. Я научу тебя, как смотреть на Мир глазами Человека и чувствовать через него. Он нашёл способ справиться с внутренним хаосом, может и у тебя выйдет. - Человек испытывал то же, что и я? - удивился Ангел. - Нечто близкое к тому, - подтвердила я. Так Люцифер узнал, что такое "надежда".