— Абсолютной защитой меня покрой
— Моим врагам глаза закрой.
Она произнесла короткое активационное заклинание, и вокруг нее и Баки начала медленно формироваться сфера из чистой чакры. Баки тогда еще не знал, что этот шар был точной копией того самого защитного шара из чакры, который формировали при помощи тайдзюцу их противники. Мама же сформировала его, вложив в эту технику всю свою Стихию Ветра. Теперь они были защищены от простого оружия. Но не нужно было забывать и о самих членах клана Хьюга, которых было здесь не менее десятка. С учетом наличия маленького Баки, даже для такой сильной куноичи как Сацуна, столкновение с таким противником было небезопасно. — Встань за мной, Баки, — тихо приказала ему мать, когда на нее ринулись первые трое вражеских шиноби, успешно отброшенные Вихрем Ветра. — Мама! — только и смог произнести Баки, едва успевая за ней, пока она жестом не приказала ему искать укрытие. На нее уже напирало около десятка членов клана Хьюга, которые попаданием своих точечных ударов смогли отключить ее правую руку, и теперь она отбивалась мощными волнами Ветра, идущими от левой ладони. Мама слабела с каждым натиском, а Баки до слез в уголках глаз жалел, что не мог помочь ей. Но он не смел ослушаться ее, и поэтому теперь бежал в густой траве к единственному дереву в этой ровной как стол саванне — почти развалившемуся в труху древесному гиганту, имеющему такое же гигантское дупло. Если повезет, Баки успеет в него спрятаться, и тогда… Земля внезапно начала уходить из-под ног Баки. Он тщетно пытался ухватиться за рассыпающиеся у него в труху прямо в руках дикие, пахнущие жженым и режущие руки высокие травы… бесполезно. Он летел прямо в ловчую яму, утыканную острыми кольями! — Мама! — только и смог позвать Баки, осознавая, что вот сейчас, прямо сейчас он умрет, но… Абсолютная защита матери спасла его, успев заключить в шар из природной чакры Ветра, но это сделало ее саму уязвимой. Несколько ударов Кайтена — и Баки с ужасом увидел, как подбежавшая спасти его мать сама падает в глубину ловчей ямы. И хотя Баки при помощи стихии Ветра удержался и остался стоять на самом краю, мать продолжала закрывать его своей абсолютной защитой. Она и не подумала активировать ее, чтобы спасти себя. В ее последнем взгляде Баки прочитал не ужас от скорой неминуемой смерти, а… волнение за него! — Мама! Сацуна удерживала щит Абсолютной защиты Ветра над Баки вплоть до своих самых последних минут. И это стало для Баки шоком. Время для него как будто бы замедлилось, потому что песчинки замерли у самого горлышка песочных часов его самого дорогого и близкого человека в этом мире. Изумленный, мальчик не находит ничего лучше, как прыгнуть в глубокую яму самому. Чтобы побыть с матерью в то время, когда она находится между жизнью и смертью и ей тяжелее всего. Для Баки теперь не существует ни опасности, ни уже заметивших его врагов — ничего. Его абсолютной защиты от всех невзгод этого мира скоро больше не станет и, беззвучно и с должным достоинством сдерживающий рвущиеся самопроизвольно из груди рыдания, он все никак не может это принять. Занятый своим горем, Баки не замечает, что за ним тоже отправили убийцу. — Потренируйся на нем, Хитоми, — кричат откуда-то сверху, и в яму, прямо перед Баки, спрыгивает… девочка с белыми глазами, лишь немногим старше, чем он сам. — А? — кричит она куда-то вверх, в саванну, на которую медленно, но верно наползают сумерки. — Убей его! — командуют наверху. Девочка колеблется, а потом, увидев женщину, пронзенную кольями, и сжимающего ее холодеющие пальцы маленького ребенка, останавливается, садиться на корточки и прячет голову в колени… На мгновение Баки не понимает, что делать. Возможно, он должен защитить себя, защитить мать, поэтому Баки достает из-за пояса кунай и, отпустив руку матери, направляется вперед, но тут… — Баки! — собрав все свои последние силы, зовет его мать, — Она — не твой противник, Баки. Послушай, если кто-то собирается… хотя бы бросить в тебя камень… постарайся опередить его добром. Но если речь идет о защите того… что тебе доверено, — тут холодеющая рука матери выставляет в последний раз Щит Ветра, создающий преграду между ними и нападающей на них девочкой Хьюга, — то борись до конца, проявляя неукротимую настойчивость. Это сказал мне твой отец. Но… Ветер, создающий Стену Абсолютной защиты, утих, и Баки заметил, что его мать смотрит остекленевшими глазами куда-то вперед. — Баки… мир в твоей душе будет, если ты будешь жить в мире с тем, кто тебя окружает. Последние слова матери прозвучали для Баки Стихией Ветра, которую… мать вложила не чтобы разрезать Лезвиями Ветра маленького противника Баки, а чтобы… колокольчики на поясе Баки в последний раз зазвенели! И их нежный переливчатый звон словно разрезал пространство и время для Баки на «до» и «после». Но он уже ничего не чувствовал, потому что сильный удар в шею остановил на время ток чакры в его теле… Мама! — Твой первый трофей, Хитоми! — колокольчики, которые он успел рефлекторно сжать в кулаке, из его коричневой, пахнущей пылью и солнцем руки перекочевали в бледную, тонкую, но сильную девичью руку…***
Госпиталь Конохи, родильное отделение.
Цунаде-сама еще раз положила руки на живот Хинаты, чтобы удостовериться, что она не ошиблась. Но нет. Ребенок действительно шел боком. Хината была в родах уже почти двенадцать часов. С учетом того, что это были ее вторые роды — это было очень нехорошо. За несколько минут до того, как Цунаде оказалась в палате, следившая до этого за состоянием роженицы Шизуне-сан буквально с пинка вышибла дверь в лабораторию своей госпожи. В другое время Цуна бы прикрикнула на нее, но в этот момент женщина почему-то сразу поняла, что дело срочное… И, как оказалось, она не ошиблась. Ребенок Хинаты шел боком и застрял в тазу, который свело судорогой. Видимо, сказалось какое-то старое ранение — их что, мало у любой куноичи?! Но самым плохим сейчас было то, что ни с помощью операции, ни с помощью инструментов и манипуляций ребенка сейчас невозможно было ни перевернуть, ни достать каким-либо иным способом. Ситуация, как бы выразился Шикамару, была патовая. — Твою жеж! — Цунаде едва не принялась грызть ноготь большого пальца от волнения. Ручной переворот сейчас не имел смысла, потому что уже показался бочок ребенка… Тужится Хината при таком его положении не могла, да и уже порядком обессилела, хотя до сих пор как-то держалась в сознании, теперь уже сдерживая сами потуги, чтобы ненароком не раздавить ребенка… — Ситуация тяжелая, Цунаде-сама, — как всегда четко и без сантиментов отрапортовала Шизуне. — Сама знаю, не гунди под ухом! Цунаде принялась нервно нарезать круги в окна и лихорадочно думать. На кушетке глубоко и четко, прямо как по учебнику, дышала, обливаясь невольными слезами, Хината, рядом с ней, зачем-то уставясь на оглашенно орущий прибор, контролирующий состояние ребенка, стояла, теребя рукава, Шизуне. Да еще и нехарактерный для осени теплый и сухой ветер хлопал приоткрытым окном. Не иначе, как пришел из одноименной страны! — Вот когда детей «ветром надувает», даже не замечаешь, как их рожают, — черный юмор включился у Цунаде как защитная реакция. — Знаешь, как оно бывает, Хина?! Вот нет-нет у куноичи детей и семьи, и тут хоп, сходила разок на миссию на границе со страной Ветра и вот тебе здрасте через девять месяцев… А тут… — Цунаде-сама, — внезапно подала голос Хината, которую тут же скрутило, — Хорошо, что вы напомнили об этом. Я же всю беременность включала Химавари разные звуки. От моей матери… — тут Хината тяжело вздохнула и снова сморщилась, — у меня остались странные бронзовые колокольчики, которые она еще девочкой привезла как трофей. И когда они звонили… Химавари реагировала на них сильнее всего. Я даже… взяла их с собой. — А пакеты с детским бельем забыла, — посетовала Шизуне, стараясь с помощью медицинских техник облегчить боль Хинаты. — Давай их сюда — чем биджу не шутит, — Цунаде, казалось, уже была готова попробовать все. Она взяла странные колокольчики, открыла окно и… подставила их прямо под сильные порывы ветра. Раздался такой же сильный бьющий и пронзительный, но очень чистый звук. Всего одна нота. Потом — еще одна, а потом… — Это явно не для нашего слуха, — сморщилась Цунаде, потому что ветер усилился, и сильные чистые звуки, не похожие ни на какие другие, которые она до этого слышала, наполнили палату. В звуках слышалась то сила далекого цунами, формирующегося в море и грозившего налететь шквалом, то неизбывная тоска и нежность, прямо как у обдуваемых нежным ветерком колокольчиков фурин. И все эти разномастные сочетания очень четко разбивались на отдельные ноты! Даже не особо разбиравшаяся в этом Цунаде это слышала. Как будто бы кто-то произносил что-то на таком понятном всем музыкальном языке, что… — Ребенок переворачивается головкой! — ошеломленно пробормотала Шизуне. — Хината, тужься теперь! Мы не должны упустить момент. — Невероятно! — удивленно прошептала Цунаде, когда уже через пару минут Хината произвела на свет абсолютно здоровую девочку, Химавари. — Настоящая куноичи будет! — даже просто оглядев девочку, сразу же взявшую грудь и начавшую жадно причмокивать губами, вынесла свой вердикт Цунаде и потом снова отпустила шутейку: — Потому что настоящая куноичи найдет выход из любой… эээ… любого места, — и многозначительно посмотрела на Хинату. Хината же, окрыленная тем, что с ней и с ребенком все в порядке, улыбнулась ей и вспотевшей от волнения Шизуне, которая все так же мяла свои рукава, но скоро засуетилась, чтобы собрать все для первого купания. — Пойду отмечу что ли такое дело, — хмыкнула Цунаде еще раз. — А вообще мне работать надо — Шестой просил меня еще раз исследовать свойства древних порталов мира шиноби. Цунаде благоразумно умолчала о том, что Какаши была получена от Саске секретная информация о том, что Наруто и Гаара заперты в одном из измерений, активацию доступа в которое могли иметь те, кто некогда был связан с Кагуей. На горизонте вновь замаячил сильный враг, и действовать надо было быстро. А еще… маленький Боруто пропал. Но джоунины клана Хьюга во главе с обеспокоенным Хиаши уже выдвинулись в деревню Скрытого Песка на его поиски.***
— Это же Хьюга убили твою мать, разве не так? — казалось, голос Тонери разнесся по всей пустыне. — И разве ты не посвятил свою жизнь мести, а, Баки? Разве это не ты направленно выслеживал Хьюга во всех концах мира шиноби? Разве не ты был одержим идеей уничтожить Коноху, чтобы стерлась даже память о ней? Мой новый глаз — Сосредоточие Великой Ясности, — тут Тонери показал на свой сияющий мягким приятным цветом правый глаз, — видит всю ненависть, которую ты испытываешь, Баки! Услышав эти слова, Баки схватился за сердце. При упоминании о матери оно пропустило удар, но потом, закрыв единственный глаз и собравшись с силами, Баки отбив еще несколько атак, посмотрел прямо на Тонери и снова повторил свои слова. — В любом случае я — худший противник для тебя, сын Луны. Потому что… И тут сильным хлопком ладоней Баки сдернул с себя хёнге, которое покрывало его всю жизнь, оказавшись перед лицом опасности в одной лишь красной набедренной повязке. — Потому что я не принадлежу к внеземному роду. Потому что я… Тонери удивленно посмотрел на него. Но этих секунд было достаточно, чтобы он потерял контроль над своими марионетками, и Баки смог добраться до потерявшего сознание Боруто. Левой рукой он схватил его под мышку, а правую выставил вперед, призывая уменьшенную копию Копья Шукаку. — Я — сын Земли, Тонери. И имею все права хозяина этих мест. Мне нет дела до вошкания за кресло Каге, а также до богатства, положения, власти и всего сопутствующего. Но то, что доверено под мою ответственность, я буду защищать даже ценой собственной жизни! — Тогда готовься к смерти! — холодно провозгласил Тонери, и орда марионеток, выросших за спиной у Баки прямо из песка, бросилась на него, но была остановлена. Удивленный, Баки обернулся. — Привет, сосед! — задорно крикнули ему сосед и соседка: в пасти и лапах Куровани одного оказалось около пяти марионеток Тонери, а вулканический песок другой лишил остальных способности двигаться. — Надеюсь, ты не думал, что мы тебя бросим?! По закону Суны помощь соседу — это как две миссии, возложенные на тебя Казекаге! — Тогда возьмите на себя марионеток, а я верну глаз Боруто. — Разве ты сможешь? — где-то на задворках сознания Тонери почувствовал, что новая сила и ощущения влияют на него сильнее, чем хотелось бы, но он ничего уже не мог с собой поделать. — И забыть то, что сделали Хьюга?! Пальцем руки, держащей копье, Баки поманил к себе все еще пытавшегося напасть на Тонери, несмотря на его защиту, сфинкса, и приказал ему спуститься и защищать Боруто. Сам же он, освободившейся рукой сформировав Аркан Ветра, поймал им одну из пытавшихся напасть на него марионеток, и подтянул к себе, как паук-охотник подтягивает ничего не замечающую жертву. — Что? — удивился Тонери, не прекращая своих атак. — Моя мать очень не хотела, чтобы я причинял кому-либо зло без причины, — четко выговорил Баки, хватая куклу за шею, и протыкая копьем ее правую руку. Поздно Тонери запустил в него сферу из чистой чакры — было уже слишком поздно! Его правая рука внезапно как будто бы зажила своей собственной жизнью, потому что схватила Тонери за лицо, а потом… дикий крик Тонери разнесся по всей Пустыне! Кинувшийся к нему в ноги мини-сфинкс, еще одна переродившаяся кошка, с помощью сотворенных ей печатей над свитком в мгновение ока безболезненно перенесла глаз обратно Боруто, после мгновенно запечатав джоган в глазу малыша! Тонери же продолжал орать. Лишившись улучшенного глаза, он понял, что его мировосприятие стало прежним, вне улучшенного миропонимания. В его душу больше не проникало окружающее зло, а также боль, ненависть и желания, как свои, так и чужие. Но, что самое главное, он вспомнил о том, что некогда пообещал Наруто и Хинате. И удивился, как же он мог об этом забыть! Но… отступать было уже поздно. Шибай-сама слишком много дал ему для того, чтобы заполучить злосчастный джоган. Интересно, для чего Владыке, которому итак подвластно даже изменить пространство и время, понадобилось зрение человека?! — Тонери! — его вдруг окликнули те, чья чакра была безошибочно похожа на его собственную. Неужели Хиаши Хьюга собственной персоной явился сюда?! Глава клана Хьюга же в эту минуту волновался как никогда. С трудом проникнув в Суну, и не найдя здесь ни Наруто, ни Казекаге, он принялся прочесывать местность своим бьякуганом. Старейшины не мешали — они уже поняли, что их жестоко обманули, поставив под угрозу мирный договор с Конохой. Какой-то перегонявший верблюдов в столицу мужчина за довольно большие деньги удосужился рассказать обеспокоенному Хиаши, что видел мальчика, похожего на Боруто, в доме Баки Лезвий Ветра. Услышав это имя, Хиаши сразу напрягся. Для Баки Хьюга были трижды прокляты, но он не мстил клану направленно из-за доброты покойной Хитоми, которая не стала убивать его, когда тот был еще несмышленным мальчишкой. Смерть женщины из Скрытого Песка так поразила ее, что она в конечном счете так и не смогла стать куноичи, но зато из нее получилась прекрасная жена и мать. Но развивавшаяся, как заумно выразилась Пятая Хокаге «на фоне детской травмы депрессия» в буквальном смысле свела Хито-чан в могилу почти сразу после родов второй дочери. Таким образом, Баки все-таки отомстил клану, хотя и косвенно. Хиаши так и не дождался долгожданного наследника мужского пола главной ветви. Поэтому-то он терпеть не мог сунанинов, и, по правде говоря, не был в восторге от того, что зять водит с ними дружбу. Хиаши всегда удивлял Наруто. Он никогда не мог понять одного — как этот во всех смыслах обиженный жизнью парень мог не просто найти общий язык даже с ниндзя из другой деревни, но и… в буквальном смысле менять людей? Он был избран? Это был дар? А может, Наруто просто искренне пытался понять другого человека? И вот теперь, когда Хиаши своими глазами увидел, что Баки противостоит… Тонери?! Он решил подойти ближе и прояснить ситуацию. — Тонери! — окликнули лунного Ооцуцуки еще раз. — Где мой внук, Боруто? Но вместо ответа ему на руки опустился немного заплаканный и напуганный мальчик, который, к великому удивлению Хиаши, сразу узнал его, потому что обнял и сильно прижался к пропахшему потом стандартному жилету Конохи. И для Хиаши сразу перестало иметь значение все, чего он раньше опасался. Боруто — это его внук. Это значит, что защищать малыша, стать для него дедом, воспитать настоящим шиноби является долгом для Хиаши и его большим жизненным смыслом. — Мы проводим вас в безопасное место, — вдруг услышал рядом с собой чужой голос Хиаши Хьюга. Он так отвлекся, что не заметил, как к нему подошли двое пожилых шиноби с протекторами Скрытого Песка. — Потому что Карающий Ветер будет здесь уже скоро, и в это время не будет другой власти и силы в Великой Пустыне.