Итак, спустя много лет после того, как он в последний раз обучал кого-либо, перед Баки снова стояла задача: научить управлять стихийной техникой. Но теперь это был уже не подросток, и даже не эгоистичный и злобный, обиженный на весь мир подросток, а ребенок, которому не исполнилось еще и трех лет!
Сам Баки прекрасно знал цену управления стихией Ветра. Для этого нужны были колоссальная сосредоточенность и серьезное самообладание, чтобы, во-первых, стабилизировать потоки чакры ветра, а во-вторых, придать ей форму. Например, сделать ее тонким, гибким и смертельно опасным лезвием или закрутить винтом сметающего все на своем пути смерча. Последнее было искусством, которое было под силу только шиноби, идеально освоившим управление формой чакры. Например, тому же Наруто Узумаки с его расенганами.
Шиноби Скрытого песка же славились именно своими техниками управления и разделения потоков ветра, а также способностями к регуляции его силы и скорости, что позволяло создавать даже сверхтонкие Лезвия Ветра, в мгновение ока исполосовывающие человека в лоскуты. Управлять силой и направлением ветра было проще всего при помощи артефактов из любой материи, состоящей из множества проводящих чакру волокон. Это могла быть как ткань из особого вида хлопка, растущего только в Сунакагуре, из которой изготовляли веера и платки для управления ветром. С той же целью могли использоваться даже длинные волосы — даже с их помощью при должном умении можно было создать сильный направленный поток воздуха. Поэтому владение силовыми аспектами стихии Ветра было распространено в основном среди женщин Скрытого Песка, покрывала и волосы которых были накачаны поистине разрушительной силой!
Сочетание Дотона и Футона очень часто давало в своей совокупности различные виды кеккей генкая магнетизма. По этой причине в Сунакагуре до сих пор были в ходу не внутриклановые, а договорные браки: семьи договаривались между собой о свадьбе дочерей, обладающих стихией Ветра, и сыновей с мощной стихией Земли, либо наоборот, что давало больше шансов на получение редких геномов. Так как обычно в семьях Страны Ветра редко было меньше трех детей, то хотя бы один из них имел кеккей генкай, хотя большинство, конечно, рождалось вовсе не имеющими способностей к ниндзюцу. Из носителей слабых чакропроводящих каналов обычно готовили кукловодов, при необходимости даже протыкая им тенкецу на кончиках пальцев, как это некогда сделали с Канкуро. Другие же стихии в стране Ветра были распространены слабо — стихия Воды и стихия Огня ценились на вес золота, а их успешные обладатели автоматически обеспечивали себе путь уважаемого шиноби и кресло советника Казекаге…
Итак, в своей деревне Баки считался самым опытным пользователем стихии Ветра даром, что был мужчиной, а уж в обучении ее управлению ему точно не было равных! Конечно, он не имел таких резервов чакры и способность использовать ее с такой же разрушительной силой, как принцесса Сунакагуре Темари, и не умел так искусно комбинировать стихии Дотона и Футона, как Пятый Казекаге Гаара, которого именно поэтому прозвали Гаарой Песчаного Водопада, но способность к чрезвычайно высокой концентрации и одновременное управление ветром с нескольких направлений, сосредоточение его силы и скорости в необходимой точке пространства, а также удержание ее в этом месте достаточно долгое время для нанесения непоправимого урона противнику делала технику Лезвий Ветра Баки-сама поистине непреодолимой!
В чем же был его секрет?
Может быть, в особых генах, переданных ему родителями?!
Но отец Баки-сенсея был простым кукловодом, не дотянувшим до звания мастера. А мать, по ее же словам, вообще не обладала способностью к ниндзюцу, хотя Баки почему-то в это верилось слабо. Но даже если бы она и сказала правду, то кто бы поверил темнокожей дикарке, приведенной шестнадцатилетним отцом Баки в качестве жены в Сунакагуре из саванны у побережья? Злые языки соседей поговаривали, что он выменял ее у голодающей семьи на мешок проса и рулон сукна. Раньше это было нормально.
Или у Баки был прекрасный учитель, который передал ему все
свои секретные техники, как некогда родоначальник кукольного искусства
Монзаэмон Чикамацу молодой и подающей надежды Чиё?
Нет, свои техники Ветра Баки совершенствовал, сначала занимаясь стиркой и сушкой тончайших хлопковых простынь Третьего Казекаге, к которому попал в качестве долгового раба после того, как осиротел. И лишь когда Третий-сама лично осведомился, кто это так хорошо выстирывает и высушивает его белье от кровавых оттисков, в которые, как болтали по переулкам, превращались приведенные ему красивейшие девушки Суны, стертые в пыль его вырвавшимся из-под контроля железным песком, и ему указали на Баки, то Повелитель Железного Песка распорядился перевести его в свою личную гвардию и отдать в ученики одному из старейших пользователей Ветра в Сунакагуре. Почти месяц старик нещадно экзаменовал молодого и еще зрячего на оба глаза Баки, но вскоре признал, что ему нечему учить парня, который к тому времени знал уже все доступные простому пользователю техники Ветра из Анналов Суны, которые вечно валялись в беспорядке на рабочем столе Казекаге. Из всех возможных техник у Баки лучше всего получались техники разделения и сосредоточения чакры Ветра, сходные с техниками формирования нитей чакры кукловодов. Но и имея в своем арсенале только Футон, молодой Баки прекрасно справлялся со своей задачей защитника Третьего Казекаге, у которого лучше всего запомнил ноги. Потому что приближаться к светлому лику Третьего было приличнее всего ползком.
Или же его облагодетельствовали настолько, что открыли доступ к секретным техникам Сунакагуре?!
Куда там! В конце концов Третий-сама в знак своего особого расположения к внуку прославленной Чиё, Мастеру Сасори, просто взял и… подарил Баки молодому подающему надежды кукловоду и любимому ученику до момента, пока Баки не выплатит остатки долгов своих родителей, тем самым, казалось, лишая его всякой возможности выбирать свой дальнейший жизненный путь.
Однако Мастер Сасори в конечном счете освободил Баки под давлением своего близкого друга — до этого никому не известного Расы, приведенного из самого сердца Великой Пустыни по приказу Третьего. Этот едва знавший его человек отдал тогда оставшуюся сумму из своего кармана, что для той поры было делом совершенно неслыханным!
« — Потому что после того, что мы с ним вместе прошли, он — наш друг, а не наш слуга…»
Конечно же сам Баки сразу посчитал себя неоплатным должником будущего Четвертого Казекаге. И, конечно же, обучение и всяческая опека над его детьми стала для Длани Лезвий Ветра делом чести. Надо сказать, что, став Казекаге, Раса действительно приблизил Баки к себе и облагодетельствовал, присвоив ему заслуженный ранг джоунина и введя в круг уважаемых людей деревни Скрытого Песка, поэтому верность Баки правящей семье была вполне оправдана. Эта же верность со временем была перенесена на наследника Расы, Гаару. И если бы у Гаары в скором времени родился сын, то и забота Баки о нем была бы делом очевидным.
Но почему Четвертый Казекаге помог ему, долговому рабу? Что такого он смог разглядеть в Баки, чего не видели другие?
Баки не знал однозначного ответа на этот вопрос. Но факт оставался фактом: именно ему Раса-сама доверил обучение своих детей. И именно ему Казекаге Гаара теперь доверил сына Наруто Узумаки, того самого Наруто, без которого, наверное, Гаара Песка бы не был тем мудрым и справедливым правителем, которым изо всех сил старался быть сейчас…
— Ох, наследничек Узумаки, наследничек Узумаки, — с умилением смотрел Баки-сенсей на Боруто, носившегося между барханов и путавшегося в вечно сползавшем с плеч шарфе, который был ему явно велик. — Что ж мне делать-то с тобой и с твоей стихией Ветра?!
Но делать что-то явно надо было. И не только с отсутствием контроля за природной чакрой, но и с совершенной, на взгляд Баки, несамостоятельностью ребенка в целом. Наруто и Гаара не явились за ним ни вчера, ни позавчера, а в резиденции Казекаге прихромавшему туда с ребенком на руках Баки сказали, что Казекаге отбыл на сверхсекретное задание (как будто бы задания у Казекаге могли быть более или менее секретными!).
Тихо посетовав про себя и недобро посмотрев на с недоумением разглядывающих его советников, Баки и Боруто вернулись в дом, охраняемый голодным и недовольным кошачьим Повелителем. Покормив многочисленную живность и перекусив, Баки все-таки решился начать изучать способности малыша.
Для этого они вышли в пустыню, где Баки поставил себе задачу до наступления сумерек понаблюдать за проявлениями стихии Ветра Боруто и примерно понять, как можно обучить трехлетнего ребенка управлять ей.
Он предложил Боруто игру, в который тот должен был повторять за ним его движения. Это должно было дать Баки ответ, каким образом Боруто активирует Стихию Ветра, ведь ручных печатей он еще не знал. А как только мальчик запустит в него порыв, то Баки с помощью своего противостоящего воздушного потока сможет примерно оценить среднюю силу и скоростью Ветра, вызываемого Боруто, а также попытаться понять, закручивается ли этот воздушный поток в полноценный вихрь, как у Темари, или нет, как, например, у него самого.
И когда Баки-сенсей поймет сущность ниндзюдцу Ветра мальчика, тогда он уже точно сможет понять, как его можно контролировать и, главное, что может отменить такую технику!
После нескольких довольно чувствительных вихревых ударов со
стороны мальчика Баки понял, что, вопреки его ожиданиям, Футон Боруто имеет
сущность скорее не водоворота и вихря, а бурного речного потока. Этот поток, по
ощущениям Баки, был подобен тем бурным грязевым потокам, которые оплодотворяют
пустыню во время прихода коротких, но яростных ливней, которые за два-три дня в
году успевают наполнить подземные водохранилища Суны. Что ж. Это было куда
лучше вихря Темари, с контролем которого Баки сильно не мучился только потому,
что Темари была прилежной ученицей и использовала веер.
Постепенно вокруг потемнело. Ночь черным, расшитым золотой россыпью звезд покрывалом медленно, но верно опускалась на пустыню, намекая на то, что оставаться здесь больше не следует. И пока Боруто, хлопая своими сонными голубыми глазенками и зевая, плелся, при каждом шаге утопая в песке и пыли за Баки, ворчащего о том, что негоже спать во время сумерек, когда из своих укрытий выходят на охоту гиены и беснуются ветры, духами Песка прилетающие из Сердца Пустыни, напряженный взгляд чужака наблюдал за удаляющимися фигурками ребенка и старика.
« — Сын Наруто Узумаки здесь, господин Тонери. Я нашел его у шиноби Скрытого Песка.
— Что ж. Это будет очень просто, — искусственные глаза Тонери, жадно прильнувшего к хрустальному экрану, окруженному сферой из чистой чакры, зажглись неподдельным интересом и жаждой жизни. — Еще проще, чем я ожидал»
***
Казекаге и Наруто Узумаки не явились ни на следующий день, ни через день. Баки отметил это про себя, но пока он был занят другими делами, а именно: приучал свалившегося на его голову ребенка пить из чашки, есть из плошки и ходить на горшок. А еще его волновало, что ребенок очень мало разговаривал. Однако когда Баки начал читать ему книги (детских у него не водилось, но «Золотая коллекция техник Ветра» вполне совместила два полезных дела сразу!), оказалось, что мальчик вполне сносно способен был задавать простые вопросы.
— Ветер, — показывал Баки сидевшему с ним рядышком Боруто на колокольчики, подвешенные к низкому арочному своду потолка у входа, — бывает легкий и тихий, — он осторожно пошевелил пальцами правой руки, будто перебирая струны, и колокольчики тихо зазвенели.
— Потом ветер может идти порывами, — Баки сделал несколько резких движений указательным и средним пальцем правой руки, совмещенными вместе. Теперь звон колокольчиков то начинался, то прекращался, создавая удивляющие мальчика то падающие вниз, то взмывающие вверх перезвоны.
— Ветер может быть медленным, — два темно-бурых, покореженных битвами и временем пальца описали небольшой круг вокруг воображаемой оси, вызывая тихий перелив, но потом их вращение ускорилось и послышалась громкая резкая трель дверного звонка, — и быстрым.
— Все это ветер, — подытожил Баки встал с покосившейся от времени деревянной лавки и захлопнув книгу, показал Боруто на круглое окно у самого потолка, в которое виднелся кусочек синего неба с краем легкого пушистого облачка. — Он сгоняет вместе облака, создающие тень, а потом закручивает их в тяжелые дождевые тучи. Он приносит легкую прохладу в жаркий день и грозным вздохом остужает раскаленную землю ночью. Без ветра не будет дождя, не будет электричества в наших домах, — Баки показал в противоположное окно, откуда виднелось несколько высокого поднятых над иссохшей землей вращающихся турбин. — Нельзя будет смолоть зерно в муку, невозможно опыление садов, которые иначе не будут давать плоды. В общем, ветер это…
И тут Баки задумался, подбирая слова. Внезапно его взгляд упал на книгу, которая лежала рядом и которую он читал ранее.
Единственный глаз Баки выхватил среди текста одно слово. И он, один из сильнейших шиноби Страны Ветра, задумчиво опустил голову и утвердительно покачал головой.
Ведь именно от ветра, в конечном итоге, здесь, в Казе но Куни, зависело все: пригонит ли дождевые тучи или налетит суховей — тогда будут они либо сыты, либо голодны, налетит или нет песчаная буря — тогда будут они либо мертвы, либо живы…
Ветер — это вестник перемен. Вестник судьбы.
Заметив, что Боруто внимательно смотрит на него, хлопая золотистыми ресничками, Баки, откашлявшись, потряс указательным пальцем у носа мальчика, чтобы заострить на этом его внимание, и важно произнес:
— Ветер — это благо для людей, — потом, осознав, что ребенок еще не понимает значение это слова, исправился. — Ветер — это хорошо.
— Это хорошо, — эхом повторил за ним маленький Боруто и широко улыбнулся. — Ветер — это хорошо.
— Хорошо, когда на пользу, — Баки обеспокоенно посмотрел в соседнее окно, в которое начали биться песок и ветер.
Уже через несколько дней должно было начаться Время бурь. Время, когда приходили ураганы, формируемые встречей холодных воздушных масс, спускающихся с гор страны Земли, и раскаленных потоков из центра Великой Пустыни. В те две недели, когда свирепствовал сильнейший ветер, сдувавший за мгновение горы песка с одной части пустыни в другую, исполосовывавший кожу людей и шкуры животных в лоскуты, засыпавший песком целые поселения в мгновение ока, сам Казекаге не мог выйти за порог надежного убежища. Даже могучий биджу Однохвостый Шукаку на это время вырывал себе огромную нору и там пережидал обрушившееся на них великое бедствие. Буря не была постоянной, она шла будто волнами. Но какие это были волны! Песчаное Цунами из раскаленного песка и огненного ветра, разрывающее рты и выскабливающее глаза любого вставшего у него на пути! И именно поэтому самыми отвратительными проклятиями в Сунакагуре были «песок тебе в рот» и «ветер в лицо».
Внезапно Боруто вытянул руки, видно, задумывая самому позвонить Ветром в колокольчики. Баки в это время отошел уже достаточно далеко, чтобы успеть остановить его. Увидев это, Длань Лезвий Ветра от неожиданности и удивления не нашел ничего другого, как хлопнуть в ладоши. Хлопнул в ладоши и повторюшка Боруто. И чакра Ветра, сосредоточенная в его руках, исчезла.
Баки заметил и запомнил это. И когда Боруто попытался снова махнуть руками, то Баки попросил его хлопнуть в ладоши. Поток Ветра моментально утих.
— Ураган, который ты создаешь своими руками — это плохо, — объяснил мальчику Баки, подойдя к нему. — Поэтому, когда от тебя дует сильный ветер, то нужно делать вот так. — Баки-сенсей хлопнул в ладоши. — И тогда все пройдет.
— Точно пройдет? — недоверчиво спросил Боруто.
— А ты сам попробуй….
***
Казекаге и Наруто Узумаки не было уже больше недели, и Баки-сенсей стал беспокоиться не на шутку. Мальца давным-давно пора было забирать, но и сам Баки уже так привык к нему, почти как… как к собственному внуку, которых, как и детей, у него не было. И даже вся живность привыкла, начиная от стада верблюдов Правителя страны Ветра и заканчивая пушистым курносым патриархом кошачьего семейства, теперь вечно сторожившим под столом рядом с Боруто, который обычно потихоньку скармливал «киське» все положенное ему мясо.
У самого же Баки возникли еще и другие заботы. До прихода Большого Ветра нужно было отдать верблюдов погонщикам, которые вернут их обратно в столицу, а еще передать вместе с ними клетки с подросшими цыплятами и нескольких недавно родившихся в котят с бирками на ошейниках «Питомник Сунакагуре. Порода Песчаная длинношерстная. Нормализуют работу всех систем организма и лечат меланхолию».
Стадо верблюдов, безразлично стоящее в ряд и, прикрыв глаза, мерно жующее жвачку, уже ожидало длинного пути. Чтобы покинуть пустынную местность до начала бурь, они должны были выступить сейчас. Погонщик, молодой парень с криво надетой куфией и размазанным вокруг глаз синим рисунком, понукал их, стараясь держать караванный строй. Наконец, он подошел к Баки, чтобы забрать у него причитающееся за перегон золото из выделенного на содержание животных, и вдруг ни с того, ни с сего начал разговор.
— Много странностей происходит в Сунакагуре в последнее время. Странные люди ходят по рынкам. Раньше их тут не видели.
Услышав это, Баки сразу насторожился. Двинув пальцами и поймав бегавшего неподалеку Боруто за край шарфа, который тот уже научился носить, Баки жестом подманил его к себе. Он вытащил из кармана сырную корку и золотой. Корку он дал уже проголодавшемуся Боруто, отправив его в дом под караулом стекшего с забора Повелителя, а золото незаметно сунул в руки погонщику.
— Говори! — коротко приказал Баки.
— Их не менее десятка и о них слышно уже неделю как.
— Что еще? — второй золотой отправился в руку погонщику, и тот тут же ловко и воровато спрятал его в рукав, но, внезапно нахмурившись, больше ничего не сказал.
— Кого они ищут? — Баки с силой схватил погонщика за шиворот и, приблизив свои толстые темные губы к рваному уху прошептал:
— Я заплачу тебе вдвое больше и подскажу, как уйти незамеченным из Суны.
— Деньги вперед! — сдавленно пробормотал погонщик, дыхание которого успокоилось лишь после того, как мешочек с золотом опустился ему в руки. Теперь уже он сам повернулся и, встав на цыпочки, едва слышно зашептал на ухо Баки.
— Говорят, что старейшины слили информацию о том, что в Вашем доме находится сын героя Узумаки, какому-то важному господину. У меня есть небольшие связи в Анбу Песка, но они достоверно говорят о том, что Казекаге Гаара и его друг захвачены, а Совету старейшин обещана половина Страны Огня за любую информацию о ребенке, — а потом погонщик недовольно посетовал:
— Эти сволочи даже не взяли меня в долю, думая, что я никому ничего не скажу, ага!
— Достаточно.
Баки прикрыл единственный глаз, а потом, резко открыв его, произнес:
— Я тебя не видел, мы с тобой не разговаривали. Иди сейчас с верблюдами к северным воротам. Не доходя до них ровно три мегалита стены, ты увидишь вмурованный на высоте человеческого роста камень. Нажми на него. Откроется проход к очистным сооружениям деревни. Немного повоняешь после, но зато это реальный шанс уйти.
Случайно посмотрев в черный как ночь глаз Баки-сама мужчинка дрогнул, потом, коротко поклонившись, взял под уздцы первого верблюда и, весь дрожа, двинулся прочь. Баки-сенсей знал таких людей — ночные кошмары еще долго будут преследовать доносчика, если он вообще сумеет убраться отсюда живым!
— Ветер в ноги, — недовольно проворчал бывший сенсей родственной троицы Песка и озабоченно поглядел на уже выбежавшего обратно из дома и сейчас снующего на крыльце Боруто. Мальчишка беззаботно дразнил прутиком от веника вальяжно развалившегося на мягком коврике у порога недовольно бьющего хвостом Повелителя, — Если хотя бы половина из того, что я услышал, является правдой, то на кону не только жизнь мальчика.
И, немного подумав, Баки добавил:
— На кону репутация Сунакагуре.
