Ersatz

- Мы идем вместе или не идем вообще, - настаивала Тонкс, глядя в шоколадно-карие глаза Ремуса Люпина. Он тихонько заскулил, умоляюще глядя на нее. - Нет, - настаивала она, ткнув твердым пальцем ему в грудь и продолжая смотреть на него сверху вниз. - Не пытайся сделать это со мной. Твои щенячьи уловки не помогут тебе выпутаться из этой ситуации. - Но Дора, - попытался он, потянувшись вверх, чтобы взять ее указующий перст в свою руку. - Подумай о Тедди. Мы не можем оба уйти и оставить его здесь. - Тогда ты останешься, - ответила она. Его челюсть сжалась, и он отвел взгляд. - Я так и думала. Моя мать здесь - он не будет один. Теперь мы пойдем вместе или не пойдем вовсе. Что выберешь? Его глаза снова встретились с ее глазами, и она готова была поклясться, что чуть не сломалась от его страдальческого взгляда. Но она прикусила язык, не желая уступать. Она была сильной ведьмой - она не стеснялась признавать свою силу и как аврор, и как женщина. Но она не была настолько сильной, чтобы позволить любви всей ее жизни броситься в битву, не имея ее рядом с собой. - Тогда вместе, - мягко сказал Ремус, и она почувствовала, как ее плечи опустились от облегчения, хотя в животе образовалась яма. - Вместе, - прошептала она. Они стояли так еще мгновение, и она пыталась запомнить каждую черточку и шрам на его лице, каждую капельку золота в его шоколадных глазах, каждую прядь волос, упавшую на лоб. Они всегда были близкой парой - ну, когда он не пытался настаивать на том, что недостаточно хорош для нее. Но за последний год совместного заточения в маленьком домике без работы, которая могла бы их отвлечь, они превратились почти в одного человека. Они могли общаться взглядом за ужином, пока Андромеда подавала еду. Простое прикосновение дарило утешение, когда один из них не спал всю ночь, пытаясь успокоить Тедди. И казалось, что их разговор никогда не заканчивается, независимо от того, молчали они мгновение или несколько часов. - Давайте попрощаемся с Тедди, - наконец сказал Ремус, - у нас не так много времени. Она кивнула, сердце щемило, когда она думала о своем маленьком мальчике. Он заслуживал большего, чем родиться в разгар войны и целыми днями сидеть со взрослыми в маленьком доме. Но даже прижимая его крошечное тело к себе и шепча слова любви в его мягкие волосы, она укрепила свою решимость оставить этого малыша на попечение матери. Она делала это ради него, чтобы дать ему жизнь, лучшую, чем та, которой они жили. Она готова на все ради своего Тедди. Она даже бросится в бой, в котором, вполне возможно, ее убьют. . . Тишина победы длилась в Большом зале лишь мгновение, прежде чем разразилась какофония. Тело Волдеморта лежало безжизненно в нескольких метрах от них. Через несколько мгновений немногие оставшиеся в зале Пожиратели смерти повернулись и побежали. Сквозь окна было видно, как развеваются чёрные мантии, и люди бегут со всех ног. Те члены Ордена, которые были снаружи, преследовали их. Но внутри здания их внимание было приковано только к празднику. Тонкс оказалась в объятиях Кингсли, который подхватил ее на руки и закружил по кругу. Из ее уст вырывался смех - неожиданный звук после долгих часов выкрикивания жестоких заклинаний и проклятий. Ее ноги коснулись земли, и Кингсли тут же двинулся дальше, с диким энтузиазмом пожимая руку Чарли. Это было так нереально, но даже когда ее разум с трудом улавливал события последних нескольких минут, улыбка растянулась на ее лице, когда она подхватила крики победы, эхом разносящиеся по комнате. Ее глаза обшарили комнату, но прежде чем она смогла найти того, кто ей действительно нужен, Флитвик едва не сбил ее с ног. - Мы сделали это, дорогая, мы сделали это! - крикнул он ей вслед. Снова рассмеявшись, она наклонилась, чтобы обнять профессора - своего любимого профессора со времен учебы в Хогвартсе. Как только она отпустила маленького волшебника, то повернулась и пошла к краю комнаты, снова ища глазами своего высокого волшебника. Через мгновение, поплутав среди людей, которые, казалось, множились, она поняла, где он должен быть. - Конечно, - пробормотала она про себя с легкой улыбкой на губах. Она протиснулась сквозь самую густую часть толпы - толпу вокруг Гарри. Но не сразу поняла, что его там нет. - Ремус? - позвала она через толпу, услышав, как один или два человека тоже зовут своих любимых. Повернувшись кругом, она увидела, что почти все, кто был на территории, уже прошли внутрь - все, кто был на Битве, должны быть здесь. - Ремус?! - снова попыталась позвать она, и голос ее стал пронзительным, так как паника охватила ее сердце. Ладони вспотели, а сердце застучало в ушах. Проталкиваясь мимо людей, она направилась к двери. Он должен был быть снаружи. Снаружи, празднует с другими. Или просто ждет ее, чтобы они могли вместе вернуться к сыну. Выскочив из дверей, она судорожно оглядела пустые коридоры. - РЕМУС?! . . Сидя на складном стуле, она держала спину прямо. Ее платье было черным, как и почти у всех в толпе, и ей стоило огромных усилий сохранить розовый цвет волос. Она больше не могла смотреть на этот цвет в зеркале, но сегодня сделала исключение. Розовые волосы всегда были его любимыми. Она тихонько укачивала спящего Тедди, радуясь, что он улегся до начала церемонии. Андромеда сидела рядом с ней, и она не раз предлагала взять ребенка. Но Тонкс нужен был Тедди рядом. Когда Кингсли - действующий министр магии - начал церемонию, Тонкс обнаружила, что ее мысли блуждают. Прошло два месяца. Два месяца, которые казались целой жизнью и в то же время одной секундой. Дни после Битвы по-прежнему проходили как в тумане. Только на четвертый день, когда она очнулась от одного из своих коротких снов и потянулась через кровать к Ремусу, до нее дошло. Она была рада, что в ту ночь Тедди был в своей комнате. Потому что ее вопль было трудно услышать даже ей. Она пыталась прикрыть рот, но рыдания все равно вырывались наружу, и казалось, что слезам нет конца. Дыхание требовало концентрации - если бы она позволила себе это, рыдания сотрясали бы ее тело часами, вырывая дыхание из легких. Она позволила себе лишь на мгновение подумать о том, что дыхание покинет ее навсегда, - когда Тедди здесь, она не могла позволить себе таких мыслей. Но она могла позволить себе плакать так долго, что провалилась в измученный сон, с подушкой Ремуса в руках и слезами, все еще стекающими по щекам. Она вздрогнула, когда Андромеда толкнула ее локтем, и ее внимание тут же переключилось на подиум, воздвигнутый на территории Хогвартса. Гарри как раз поднимался на трибуну. Он выглядел совсем иначе, чем она помнила его прошлым летом. Его плечи были отведены назад, подбородок поднят, а сам он шел как-то увереннее. Вместо неловкости подростка он шел с уверенностью человека, который выжил. Нижняя половина его лица заросла темной щетиной, и даже издалека было видно, как он окидывает взглядом толпу, опуская брови. - Когда я приехал в Хогвартс два месяца назад, - начал он, и в его словах не было ни колебаний, ни неуверенности, которых она ожидала от него. В конце концов, ему еще не было и восемнадцати. - Я не знал, что произойдет. Я не знал, что мы сделаем здесь последний шаг, и не представлял, что столько людей объединятся. Но вы и ваши семьи сделали это. Несмотря на 43 жизни, которые мы уже потеряли во время этой войны, ведьмы и волшебники в мгновение ока пришли сюда, чтобы сражаться за добро. Гарри сделал паузу, чтобы перевести дух, и обвел глазами толпу, устанавливая зрительный контакт с людьми, пока говорил. - Я также не знал, сколько жизней мы потеряем в тот день. 24 погибших. 9 предположительно погибших. И бесчисленное множество раненых. Для меня большая честь стоять рядом с каждым из вас сегодня, когда мы чествуем этих людей, которые сражались вместе с нами и погибли за нас. Это не просто цифры. Ведь каждая цифра - это мать, отец, муж, жена, друг, которых больше нет. Они не будут забыты - это я могу вам обещать. Пожалуйста, встаньте, мы сделаем 81-секундную паузу, чтобы почтить память каждого героя, который жил, сражался и погиб во время этой войны. Тонкс стояла с комком в горле и смотрела на замок, прислушиваясь к стуку своего сердца о грудную клетку. Предположительно мертвы - таков был официальный термин, который они использовали. Потому что не все умирали от быстрой Авады, а магия - вещь непостоянная. Как ни старались в первые дни, невозможно было определить каждую капельку крови на стенах замка или, что еще хуже, каждую расчлененную часть тела, найденную среди обломков. Помимо боев в Запретном лесу, где тела утаскивали твари или они терялись в его глубинах, были еще заклинания и проклятия, которые просто не оставляли после себя ничего, что можно было бы восстановить. Тедди зажмурился, когда она сжала его руки, и она заставила себя расслабиться, прежде чем разбудить его. Она сосредоточилась на том, что ребенок лежит у нее на руках, и на том, что на ней лежит ответственность за его воспитание, чтобы он стал таким же мужчиной, каким был его отец. Храброго человека, готового сражаться за тех, кого он любил, и любил так сильно, что она все еще чувствовала его силу даже теперь, когда он был мертв. . . Когда она с головой ушла в работу днем и заботу о Тедди во все остальные часы, жизнь поначалу была невыносимой. Ее жизнь была сосредоточена на том, чтобы удержать себя на краю. Даже когда она не думала о Ремусе, она думала о том, как ее кожа, казалось, хотела содраться, чтобы ее сердце могло вырваться на свободу и найти свою любовь. А когда она думала о нем, то сосредоточивалась на том, чтобы удержать чувство любви, которое окружало ее сердце множеством слоев, слоев, которые он тщательно создавал годами с помощью слов, поцелуев и каждого прикосновения. Гарри был единственным, кто вывел ее из ходячего кошмара. - Как дела, Тонкс? - спросил Гарри. Он много дней проводил в доме, играя с Тедди. А когда малыш дремал, он оставался, чтобы навестить ее и Андромеду. - Хорошо, - машинально ответила она, накладывая чары, чтобы смягчить края стола, возле которого ползал Тедди. - Тонкс, - повторил он. Через минуту она подняла глаза, недоумевая, почему он больше ничего не сказал. Она откинула голову назад, встретившись с его взглядом. Это был тот же взгляд, что и в зеркале. Это была тяжелая печаль, еще более усугубленная чувством вины. - Ты не в порядке, - сказал он мягко, но твердо. Его глаза не отрывались от ее глаз. - И тебе нужно отвлечься от этого. - Это не то, от чего можно избавиться, - ответила она, мгновенно напрягшись. Он не терял супруга и не мог этого понять. - Нет, - согласился он, - но это то, через что ты проходишь. А ты вместо этого утопаешь в этом. - Ты не знаешь, о чем ты... - начала она с яростью. Но он поднял руку, и она была так потрясена, что замолчала. Когда Гарри успел приобрести такой характер? - Я знаю. Я потерял родителей в первую войну. Во второй я потерял троих мужчин, на которых я смотрел как на отцов. И все они погибли из-за меня, пытаясь защитить меня. Так что я знаю, что такое горе. И я знаю о чувстве вины. Она опустила глаза, внезапно устыдившись. Она поняла, что и другие люди понесли потери во время войны. И некоторые, возможно, даже большие, чем ее собственная. - Я не знаю, что делать, - тихо сказала она, перекладывая несколько игрушек на пол, чтобы занять Тедди, который тихо передвигался по комнате на своих маленьких ручках и ножках. - Я знаю, - просто ответил Гарри. С того дня, через семь месяцев после Битвы, она наконец начала жить. Гарри впервые научил ее снова улыбаться. - Тедди очень тихий и хорошо себя ведёт, но тебе нужно научить его смеяться. Он приносил фокусы из магазина шуток Уизли: одни для её развлечения, другие - для Тедди. Когда в первый день казалось, что смеяться и веселиться невозможно, он тихо сказал ей, что можно притвориться. Даже простое притворство помогает. И он был прав. Улыбаться стало легче, и вскоре за ее принужденными смешками последовал искренний смех. Через несколько месяцев, когда Тедди произнес свое первое слово, она смогла улыбаться чаще, чем плакать, когда ложилась спать. Однажды, уложив Тедди спать, Гарри заговорил с ней об Андромеде. - Знаешь, Андромеда тоже потеряла мужа - Это была такая простая вещь но она все равно не замечала ее. Ее голова упала на руки. - О, Гарри, - простонала она. - Я действительно все испортила. Его рука была тяжелой, когда он осторожно положил ее на ее спину, поглаживая небольшими кругами, когда она не протестовала. - Она твоя мама. Она простит тебя. И какими бы простыми ни были его слова в тот день, они оказались правдой. В ту ночь она дождалась, пока Тедди уснет, и подошла к маме, впервые заметив, что ее одежда висит слишком свободно, что волосы просто убраны назад, а не уложены, и что в ее глазах читается одиночество. - Мама? - неуверенно спросила она, подходя ближе, когда старшая ведьма подняла глаза от своей книги. - Прости, что не спросила о папе. Я... я тоже по нему скучаю, знаешь ли. Я просто потерялась в собственном дерьме. У тебя все хорошо? Старшая ведьма моргнула, а затем просто подняла обе руки и позволила Тонкс кинуться к ней. Обе женщины покачивались на диване в объятиях друг друга, вместе оплакивая потерянных мужчин. . . - Хавви! - Тедди неуверенно подошёл к волшебнику, только что появившемуся из Комина. Тедди только что исполнился год, и его словарный запас рос с каждым днем. Сейчас он сосредоточился на том, чтобы выкрикивать имена людей, что всегда вызывало улыбку на лице Тонкс. - Привет, приятель, - сказал он, взял малыша на руки и стал щекотать ему живот, пока Тедди не стал умолять его остановиться. - Пвэй, - решительно сказал Тедди, когда Гарри поставил его на землю и подвел к блокам, которые он строил вместе с Тонкс. - Здорово, Гарри, - сказала она. Гарри стал неотъемлемой частью семьи, появляясь по крайней мере три раза в неделю, чтобы провести время с Тедди, и часто оставаясь с ними на ужин. - Привет, - легко ответил он, ложась на бок и подпираясь одной рукой рядом с Тедди. - Гарри, - внезапно сказала она, выпрямляясь на полу со скрещенными ногами. - Почему ты так часто приходишь сюда? Его брови удивленно взлетели вверх, а губы опустились вниз. - О, я перестарался. Прости, я просто... - Нет, - оборвала она его, потянувшись, чтобы подтолкнуть его ногой. - Не глупи, тебе всегда рады. Я просто... А как же твои друзья? Ей было стыдно признаться, что, как бы ни помогало присутствие Гарри в ее жизни, она не задумывалась о жизни Гарри. - О, - сказал он, приостановившись и перебирая несколько блоков, которые Тедди положил перед ним. - Они где-то рядом, - наконец сказал он, пожав плечами. Она хотела оставить эту тему, у нее не было никакого права давить на него. Но потом она вспомнила, как он помогал ей, и подумала, что ему тоже нужен толчок. - И...? - Она наклонила голову, пытаясь поймать его взгляд. Его взгляд метнулся к ней, и она удивилась тому, какие зеленые у него глаза. Все знали, что у Гарри зеленые глаза, но она никогда раньше не замечала, насколько они яркие. - И... и они не понимают. Гермиона и Рон сошлись во время Битвы, как ты знаешь, - сказал он, и она поняла, что на самом деле не знала. Она не обращала внимания на все сплетни и новости, которые обычно любила. - И они просто влюбились друг в друга. Они съехались прошлым летом, и я думаю, что Рон присматривается к кольцам. Я рад за них, правда. Я просто... не могу представить, как им это удается. Это проще, быть здесь. Ты понимаешь горе и вину больше, чем другие. А Тедди - ну, хоть что-то я могу сделать - быть рядом с ним. Она кивнула, поняв его мысль. - А как же Джинни? Разве вы не были вместе? - спросила она. Тедди подошел и прижался к ней, реагируя на их мрачные тона, но оставаясь спокойным. Гарри фыркнул. - Нет, с шестого курса. А прошлым летом она сбежала играть в команде "Гарпий" и почти не возвращалась. Он покачал головой, и его волосы зашевелились. - Это к лучшему. Она никогда... она не могла понять, что такое бремя. Она снова протянула ногу и уперлась в его ногу, оставив ее там и продолжая молчать. Этот груз не нужно было объяснять, она чувствовала его даже сейчас. Груз горя, вины и бесконечной ответственности. Он никогда не ослабевал, но она, должно быть, привыкла нести его, так как он уже не душил ее, как раньше. - Что ж, всегда пожалуйста, - наконец сказала она, проведя пальцами по волосам Тедди, когда его глаза опустились. - Я знаю, Тедди любит твои визиты. Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, радуясь, что у нее есть друг за пределами того маленького мирка, который она создала в своем доме. Годовщина прошла с памятным мероприятием в Министерстве, на котором она сочла себя обязанной присутствовать. А потом месяцы перетекли в лето и осень, почти незаметно для нее. Тедди рос как сорняк и перемещался по дому с пугающей скоростью. Андромеда устроилась на работу в Министерство, чтобы хоть как-то занять себя. Она работала помощником министра Шеклболта по вечерам после того, как Тонкс возвращалась домой с работы в Аврорате. Поэтому Тонкс была вдвойне благодарна за то, что Гарри оставался с ней постоянно - иначе она не знала бы, как ей пришлось бы коротать вечера. Чаще всего он приходил к ней вечером, за час или около того до ужина, и играл с Тедди, пока она возилась на кухне без маминой помощи. Гарри ни слова не говорил о сомнительных яствах, просто с удовольствием ел их, когда они втроем разделяли трапезу. И даже когда Тедди засыпал через несколько часов, она обычно выходила из комнаты малыша и обнаруживала Гарри, который ждал ее на диване. Иногда они играли в шахматы, а иногда она помогала ему изучать учебники по аврорскому делу, которые он пропустил, когда поступил на работу в департамент. В другие дни они просто сидели вместе и разговаривали. Обычно с чашкой чая в руках, и Тонкс наслаждалась вечерами, когда, подобрав под себя ноги, она поворачивалась лицом к Гарри на диване. Сначала речь всегда шла о Тедди - она беспокоилась о том, как у него дела, а Гарри уверял ее, что он всесторонне развитый ребенок. Постепенно разговор перешёл на других людей в их жизни - Андромеду, Гермиону, Рона и их партнёров по работе. Так они постепенно погрузились в привычную непринужденность. Она рассказала ему о своих довольно скромных днях в Хогвартсе по сравнению с его ежегодными приключениями. Он же, не торопясь, поведал ей подробности о том, каково это - видеть в своей голове видения Волдеморта в подростковом возрасте. В ответ она рассказала ему о том, как они с Ремусом встретились - встретились, влюбились и поженились всего за три года. Она пролила несколько слез, но Гарри поддержал во всем, чем она хотела поделиться с ним. Он тоже скучал по нему и рассказал ей о том, как учился вызывать Патронуса и как Ремус всегда пытался его защитить. Им всегда было комфортно рядом друг с другом - утешающая рука на спине, объятия, когда они передавали Тедди друг другу, случайное соприкосновение коленей, когда они устраивались на полу, чтобы поиграть с Тедди. Тонкс даже не заметила, как прошли праздники и наступил новый год, что они стали тревожно близки. - О, привет, вы двое, - сказала Андромеда, вплывая в гостиную, где Тонкс и Гарри пробовали новый телевизор, который он настоял установить. Ее взгляд задержался на этой паре, но она оставила их, чтобы пойти выпить чашку чая перед сном. Вскоре после ухода Гарри Тонкс присоединилась к ней на кухне, прислонившись к стойке и скрестив руки. - Как работа? - спросила она. - Отлично, - рассеянно ответила мама, помешивая свою чашку. - Так что же происходит между тобой и Гарри? - Эта женщина всегда была известна своей прямотой. - Что? - только и смогла вымолвить она, вскинув брови в замешательстве. - Кажется, вам двоим очень комфортно вместе - Андромеда медленно произнесла это, наблюдая за дочерью через край чашки, пока делала глоток. - Что ты имеешь в виду? - Ну, - начала Андромеда, поставив чашку на стойку, чтобы уделить дочери все свое внимание - Только что вы двое обнимались на диване. И он стал приходить все чаще и чаще. В этом нет ничего плохого, милая, мне просто любопытно. - Мы не обнимались, - было первое, что вырвалось у нее изо рта. Но ее мать просто смотрела на нее, приподняв бровь. Тонкс снова открыла рот, но на мгновение остановилась. Она поняла, что мать права. Так как телевизор был неудобно расположен в конце комнаты, она естественно прислонилась спиной к Гарри, когда они оба повернулись боком на диване. Ее голова удобно устроилась на его плече, а его рука легла поверх ее. В этом не было ничего сексуального, но она поняла, что это было довольно интимно. - О боги, - пробормотала она, перебирая руками волосы, которые из новой блондинки с шипами превратились в ее естественные русые волосы длиной до плеч. - Милая, все хорошо, - с легкой усмешкой сказала Андромеда, протягивая руки Тонкс вниз и отводя их от волос. - Это даже хорошо. Ты не должна быть одна. В ее глазах читалось понимание, к которому Тонкс не была готова. - Я одна, - жестко сказала она. - Я и Тедди - это все, что может быть. - Хорошо, - медленно ответила мать, с опаской беря в руки чашку с чаем. - И почему же? Ты молода, дорогая. И Гарри, кажется, очень любит тебя и маленького Тедди. - Потому что! - громко сказала она, беспорядочно перемещаясь по кухне, открывая и закрывая шкафы, не видя их содержимого. - Я уже сделала это. У меня есть любовь всей моей жизни. У меня она только одна - Ремус. И я бы не променяла его ни на что на свете. Он все еще владеет моим сердцем, я не могу увлечься кем-то еще. Просто... это было бы не то же самое. - Это не обязательно должно быть так же - спокойно сказала Андромеда, пока ее дочь вихрем носилась по комнате - Есть много видов любви. То, что было у тебя с Ремусом, было особенным. Но это не значит, что ты не можешь наслаждаться другой любовью с кем-то еще. Тонкс наконец замолчала, стоя на другом конце комнаты и глядя на мать глазами, которые медленно наполнялись непролитыми слезами. - Это слишком рано, - прошептала она. Мать тут же подошла и обняла ее. Она гладила ее по волосам, давая слезам упасть. Когда Тонкс успокоилась, Андромеда тихо сказала: - Любовь не знает времени. . . Тонкс почти не спала - она снова и снова прокручивала в голове разговор с матерью. А потом перебирала в памяти все разговоры с Гарри за последние недели и месяцы. Яма в животе только увеличивалась, тем больше она понимала, что в одном ее мама была права - они с Гарри стали ужасно близки. Чаще всего она, Гарри и Тедди ужинали вместе, как одна семья. Тедди был дико привязан к этому человеку - он был единственным человеком, кроме Андромеды, которому он подражал своими волосами, как только они входили в комнату. И то, как она вела себя рядом с ним... она не открывала так столького о себе никому, кроме Ремуса. Она никогда не считала себя замкнутым человеком, но люди должны были завоевать ее доверие, прежде чем она раскрывала свои чувства. За эти годы доверие было завоевано несколькими людьми, но только Ремус и теперь Гарри пытались выведать все ее глупые секреты и личные мысли. Она никогда не ожидала, что будет так близка с ним. До войны он был просто ребенком. Но после битвы она не могла видеть в нем ничего, кроме закаленного войной человека, такого же, как она. Кто-то, кто закалился под давлением, но не сломался. Тот, кто знал, что такое потеря, но все равно высоко держал голову. И он так отличался от Ремуса. Если Ремус был застенчив и не решался прикоснуться к ней, пока она не бросалась к нему, то Гарри естественным образом разрушил этот барьер, так что она даже не осознавала, насколько естественно было обнимать его перед уходом каждый вечер и чувствовать, как его руки сжимаются вокруг ее плеч. В то время как Ремус мягко давал ей советы, чтобы подвести к решению проблемы, Гарри без извинений говорил ей именно то, что нужно сделать. Ремус был учителем до мозга костей, он всегда был готов поделиться найденной информацией и в свободное время копаться в поисках новых знаний. Гарри же чаще признавал свою неосведомленность в том или ином вопросе и направлял разговор в нужное русло. Один человек не был лучше другого, потому что они были слишком разными, чтобы даже пытаться сравнивать их. Но больше всего ей не давала покоя мысль о том, что на следующий день ей придется столкнуться с Гарри. Ведь теперь, когда Андромеда указала на это, стало очевидно, что она слишком комфортно чувствует себя рядом с этим человеком и ей нужно отстраниться. И она не знала, чего боялась больше: отстраниться и потерять Гарри из своей жизни, или приблизиться и дать название чувствам, которые она к нему испытывала. . . Гарри понадобилось две недели, чтобы признаться ей в этом. - Итак, - начал он, держа в руках игрушку, которую убирал, когда она вышла из комнаты Тедди, оставив мальчика крепко спящим. - Я сделал что-то, что расстроило тебя? Если да, то мне очень жаль. Он умоляюще посмотрел на нее, и она тут же опустила глаза. - Нет, Гарри, конечно же, нет, - сказала она, наклоняясь, чтобы поднять с пола упавший поезд, и надеясь, что он оставит эту тему. - Тогда это годовщина? Я знаю, что это тяжелое время - я рад, что в этом году они решили обойтись без большого события. Но если ты хочешь сделать что-то в память об этом дне, мы можем устроить что-нибудь небольшое. - Нет, - сказала она, решительно покачав головой. - Я лучше сделаю вид, что это такой же день, как и все остальные. - Тогда что же это? - спросил он, делая шаг вперед. Она подняла голову и тут же встретилась с ним взглядом. Ясные зеленые глаза, в которых отражались все эмоции, сейчас смотрели на нее с грустью, которая, как ей показалось, нашла отклик внутри нее. В этот момент она поняла, как сильно скучала по этому человеку. Да, он по-прежнему приходил к ней поиграть с Тедди и поужинать. Но она замкнулась в себе. Чтобы не проводить с ним время, она больше времени проводила на кухне, готовя сложные блюда, и часто придумывала отговорки, чтобы он ушел пораньше. А их обычное товарищество стало неловким. Она напрягалась всякий раз, когда они случайно соприкасались, даже если это происходило во время передачи блюд за ужином. Разговоры становились натянутыми, и она совсем перестала спрашивать, как у него дела. В тех случаях, когда он пытался выяснить, в чем дело и почему она так странно себя ведет, ей удавалось сменить тему или найти предлог, чтобы покинуть комнату. - Просто, - сказала она, пытаясь быстро придумать ложь, чтобы пощадить его чувства и, возможно, спасти дружбу, которую они так долго развивали. Но его глаза требовали от нее большего. - Это слишком рано, - прошептала она, - прошло всего два года. Его глаза расширились, и он слегка покачнулся на пятках. Она с удивлением заметила, что его щеки окрасились в розовый цвет, и на этот раз он сам опустил взгляд. - О Мерлин, прости меня, Тонкс, - поспешно сказал он, потирая лоб рукой. - Клянусь, я не хотел на тебя давить. Я думал, что держу это в себе, но, видимо, я не такой деликатный, как мне казалось. Я знаю, что ты все еще любишь Ремуса - я бы никогда так не поступил. Неосознанно она переступила с ноги на ногу и приблизилась к суетящемуся мужчине. - Подожди, ты хочешь сказать, что думал о... нас? - Последнее слово прозвучало шепотом, и она с восхищением увидела, как розовый цвет на его щеках стал еще краснее. - Ну, да. Так подожди, ты говорила, что... - его глаза расширились, и он выглядел так комично, что ей захотелось хихикнуть, хотя в животе у нее завязалось с десяток узлов. Затем между ними воцарилась тишина, и каждая секунда усиливала напряжение, витавшее в воздухе. Его глаза не отрывались от ее глаз, и она оказалась в ловушке его взгляда. Она слышала, как бьется ее сердце в ушах. - Но еще слишком рано, - сказал он таким тихим голосом, что она почти не услышала его. - Да, - сказала она, сделав несколько шагов вперед. Он откликнулся на ее шаг. - Это было бы несправедливо, - прошептала она, почти протягивая руку, чтобы преодолеть разделявший их фут. - Конечно, - согласился он, проведя двумя пальцами по тыльной стороне ее руки и задержавшись на запястье. По ее руке побежали мурашки, и она заметно вздрогнула. Гарри автоматически шагнул вперед, сократив расстояние между ними и положив руки ей на плечи. Она почувствовала, как ее тело впервые за несколько недель расслабилось от его прикосновения. - Ты...? - начал спрашивать он, но ее сознание сузилось, и она почувствовала только его руки на своих плечах. Его рубашка под ее ладонями. Ее дыхание смешивалось с его. Она наклонилась вперед. Его губы мягко прижались к ее губам, нежно двигаясь по ним. Его руки скользнули с ее плеч на шею, и, когда он коснулся ее кожи, она почувствовала, как по ней пробежали разряды электричества. Она задыхалась в его губах, и он углубил поцелуй, откинув ее голову назад и запустив руки в волосы, чтобы прижать ее голову. Ее руки отчаянно сжимали переднюю часть его рубашки. Он прервался, чтобы сделать рваный вдох, и она открыла глаза, чтобы увидеть, что он смотрит на нее. Их тяжелое дыхание заполнило ограниченное пространство между ними, и уголок рта Гарри приподнялся в намеке на улыбку. Этого приглашения было достаточно, чтобы по ее лицу расплылась полноценная ухмылка, и она скользнула руками по его спине, притягивая его ближе к себе и приподнимаясь на дюйм, чтобы снова поцеловать его. За мгновение до того, как их губы соприкоснулись, Тедди издал громкий вопль из другой комнаты. Она отпрыгнула от Гарри, словно обжегшись, и, схватившись за лицо, повернулась и почти побежала в комнату Тедди. В голове у нее крутилось слишком много разных мыслей, чтобы она могла следовать по какому-то одному пути. Тедди был легко уложен, и, выходя из комнаты, она пожалела, что Гарри ушел, чтобы дать ей возможность самой разобраться в своих бурных мыслях. Но он этого не сделал. Вместо этого он сидел на диване, как ни в чём не бывало, и ждал её. Когда она замешкалась, он терпеливо похлопал по подушке рядом с собой, и она медленно подошла. Опустившись на подушку, она подтянула колени и прижала их к груди. - О чем ты думаешь? - спросил он. Его голос был как всегда спокоен, как будто он спрашивал о Тедди или о ее текущем рабочем задании. Ее тело слегка расслабилось, когда она не услышала мягкого тона, который он использовал ранее; одна только мысль о его шепчущем голосе вызвала дрожь по позвоночнику. - Я думаю... о многом, - призналась она. Гарри кивнул, а когда она не стала уточнять, продолжил. - Полагаю, одна из этих мыслей - о Ремусе? Она вздрогнула при звуке его имени и крепче сжала ноги. Гарри потянулся к ней, чтобы утешить, но заколебался и отдернул руку, прежде чем коснуться ее. - Это нормально - говорить о нем, - сказал Гарри. Уткнувшись головой в свои руки, она наконец ответила, слегка приглушив голос. - Я знаю, я просто... я запуталась. Я все еще скучаю по нему. Очень сильно. Глубоко вздохнув, она подняла голову и посмотрела на Гарри, умоляя его понять. - Но я тоже скучаю по тебе, - тихо сказала она. На этот раз он протянул руку, чтобы утешить ее, скользнув по дивану и обняв ее за плечи. - Я не могу заменить его, - просто сказал Гарри, и она покачала головой, сердито вытирая выступившие слезы. - Может, мы... просто не будем торопиться? - спросила она, и слова внезапно сорвались с ее губ. - Мои мысли путаются, и я не знаю, что думать. Но я не хочу потерять и тебя. - Конечно, - сказал он, нежно поцеловав ее в волосы. - И что бы ты ни решила, Тонкс, ты не потеряешь меня. Она улыбнулась про себя, и впервые за эту ночь узлы в ее животе значительно ослабли. . . Тонкс сидела одна за столиком в углу "Дырявого котла" во вторую годовщину Последней битвы. Вторая годовщина смерти её мужа. Ремус привел ее сюда во время их первого свидания. Это был простой план, но для нее было важно только то, что он был рядом. Она заказала то же блюдо и уставилась через стол на пустое место, где должен был сидеть он. Как пережить смерть мужа? Любовника. Лучшего друга. Любви всей твоей жизни. Этот вопрос она задавала себе много раз, но в этот раз она была полна решимости найти на него ответ. Фишки перед ней медленно исчезали, пока она сидела. Его влияние на ее жизнь нельзя было забыть. Даже если бы у нее не было Тедди, она все равно чувствовала бы, как он изменил ее сердце, повлиял на ее разум, пока они были вместе. Но она также не могла зацикливаться на нем каждый день. Ей было стыдно признавать это... но уже прошло несколько дней, когда она не думала о его смерти. Время потихоньку сглаживало ее горе, и теперь она понимала, что больше не поглощена им. Горе все еще оставалось, но было загнано в уголок ее сердца. Вздохнув, она дважды повернула простое кольцо на пальце, затем сняла его и аккуратно положила на деревянный стол. Она заставила себя сесть на руки, чтобы не потянуться к нему немедленно. Это было не ее будущее. О, как же она хотела, чтобы простой круг стал ее будущим, хотела так сильно, что не могла дышать. Но ее вторая половина ушла, оставив ее чувствовать себя чашей без дна. Сколько бы любви она ни вливала в туда, она не могла заставить его остаться. Тряхнув головой, она закрыла глаза. Возможно, у нее может быть будущее с Гарри. Это будет не то же самое, она знала это. Но она также знала, что обожает его общество и чувствует себя в безопасности в его объятиях. Сейчас он был ее лучшим другом, и она хотела, чтобы между ними было что-то большее. Открыв глаза, она протянула руку к кольцу, лежащему на столе. На минуту ее кулак сжался, затем она медленно убрала пустой кружок в карман. - Ты готова к чеку, милая? - Матрона-официантка улыбнулась ей и забрала пустую тарелку. - Да, - сказала Тонкс, голос ее дрогнул. Прочистив голос, она произнесла более четко. - Да, я готова. . . Приняв решение, Тонкс не оглядывалась назад. И несмотря на то, что всего неделю или две назад она попросила Гарри не торопить события, она помчалась вперед. Все начиналось с маленьких шагов: он держал ее за руку во время ужина, целовал в щеку, когда они играли с Тедди, прижимал к груди, когда они смотрели телевизор по вечерам. Но это быстро переросло в нечто большее. К тому времени, когда наступил день рождения Гарри, он уже несколько раз в неделю проводил ночи в ее доме. Они не скрывали своих отношений ни от Тедди, ни от Андромеды, и вскоре вся семья привыкла к тому, что Гарри прижимает Тонкс к себе на диване или целует ее после ужина. Несколько раз они даже покидали свое маленькое убежище, чтобы поужинать или съесть десерт самостоятельно. Однажды во время одной из таких прогулок она затащила его в переулок, чтобы зацеловать до потери сознания. Бывали, конечно, и плохие дни. В первое утро, когда Гарри остался у нее ночевать, Тонкс разрыдалась, упав на кровать, и соскучилась по Ремусу так сильно, что было больно дышать. А однажды Тедди пристально изучал Гарри, а потом открыл рот и гордо сказал: - Па! - В тот вечер она отправила Гарри домой, чтобы достать единственную фотографию Ремуса, сделанную в день их свадьбы, и всю ночь говорила с ним, рассказывая о его сыне. Но в большинстве дней жизнь продолжалась как обычно. Поначалу ее удивляло, как легко они смогли приспособиться к новым отношениям. Но после нескольких недель, а затем и месяцев идиллических вечеров она стала ожидать этого. Ожидать счастья, которое поднималось в ее груди, когда Гарри проходил через комин. Ожидать, как легко было разделить бремя родительских обязанностей по уходу за непоседливым двухлетним ребенком. Ожидала увидеть любовь, сияющую в глазах Гарри каждый день. Не то чтобы кто-то из них произносил эти слова. О, они шептали слова привязанности, и она могла поклясться, что он говорил ей о своей любви, просто глядя на нее. Но он ждал, когда она переступит эту черту. И только на Рождество она захотела и смогла выразить свои чувства словами. - Тедди, передай это Гарри, - попросила она мальчика, и тот радостно побежал к Гарри, сидящему в кресле. Андромеда заняла другое кресло, а Тонкс и Тедди заняли весь диван. И это было хорошо, так как половина дивана была завалена подарками Тедди. - Счастливого Рождества! - в сотый раз за это утро сказал малыш, бережно передавая подарок Гарри с широкой ухмылкой на лице. - Спасибо, Тедди, - с улыбкой сказал Гарри, взъерошив мальчику волосы, прежде чем тот убежал играть с новыми игрушечными драконами, которых он открыл за 10 минут до этого. Андромеда рассмеялась и помогла ему снова расставить драконов. - Посмотрим, от кого это может быть, - размышлял Гарри, - а, это от твоей мамы, Тедди. Что скажешь? Она купила мне еще шоколадок? Гарри улыбнулся ей через всю комнату, его зелёные глаза были ясными и лучистыми. Оберточная бумага была легко снята, и взору предстал нарядный плащ, о котором Тонкс уже несколько месяцев твердила, что он ему крайне необходим. Материал струился по его рукам, как вода, а в черном цвете проступали оттенки насыщенного синего. - Это замечательно, - сказал Гарри, все еще разворачивая плащ в изумлении. Но когда последняя складка разошлась, ему на колени упал маленький клочок бумаги. Он с недоумением открыл его, и улыбка появилась на его лице быстрее, чем улетающий из ящика бладжер. Он поднял на неё сияющее лицо. - Я тоже тебя люблю, - прошептал он ей через голову Тедди, и она лишь слабо кивнула, а глаза ее заблестели, прежде чем она сморгнула влагу. Это была ее семья. Маленькая, неожиданная и совершенно идеальная. . . - Тедди, тебе лучше поторопиться! - позвала она, высунув голову из кухни. - К тому времени, как я вернусь туда, я ожидаю, что ты наденешь ботинки и носки. Вернувшись на кухню, она закончила наливать чай в их с Гарри чашки. К марту их утренний распорядок стал немного хаотичным. Андромеда все чаще стала выходить из дома. Она не поддавалась на расспросы Тонкс, но подозревала, что в отлучках матери виноват некий министр. Не желая больше держать маму целыми днями дома, Тонкс записала Тедди в детский сад при Министерстве. Прошло всего несколько недель, но она уже была рада переменам. За столь короткий срок она заметила улучшения в общении Тедди, и теперь он реже закатывал истерики, когда не мог добиться своего. - Доброе утро, - сказал Гарри, заходя на кухню и слегка целуя ее в щеку, а затем беря свою чашку. - У нас сегодня есть время поесть? - Да, - заверила она его, - Твой тост уже готов. - Великолепно, - с улыбкой сказал Гарри. Много раз по утрам Тонкс и Гарри носились по дому, отчаянно пытаясь успеть собрать себя и несговорчивого малыша и выйти за дверь. До сих пор они опаздывали лишь дважды, но в некоторые дни у обоих взрослых просто не было времени, чтобы посидеть и перекусить, прежде чем отправиться в путь. - Пойду проверю, как там Тедди, - сказала она, выходя из кухни. Но не успела она пройти по коридору, как в дверь постучали. - Гарри, ты не мог бы позвать Тедди? - с досадой позвала она и бросилась в прихожую. Если это займет хоть сколько-нибудь времени, ей повезет, если она успеет съесть несколько кусочков тоста до того, как им придется уйти. - Да, здравствуйте, - сказала она, открывая дверь, и уже пыталась придумать оправдание, чтобы прогнать того, кто там был. И тут весь ее мир перевернулся. В ушах зашумело. Она покрепче ухватилась за дверь, но не почувствовала под пальцами дерева. Весь ход ее мыслей остановился на полпути и помчался быстрее, чем когда-либо прежде. - Ре... Ремус? - прошептала она, протягивая руку на несколько дюймов, прежде чем прижать ее обратно к груди. Должно быть, она спит. Должно быть, у нее галлюцинации. Но за все время, что она вспоминала Ремуса, она никогда не видела его таким. Его волосы были неухоженными и спадали до плеч, а преждевременные седые пряди были заметны как никогда. Он был уже не худым, а изможденным. Больше всего это было заметно по его лицу: щеки почти ввалились, а под глазами залегли черные мешки, которые, казалось, навсегда запечатлелись на его лице. Одежда на нем была явно не его, но, несмотря на это, она висела на нем как лохмотья, а в материале рубашки и штанов виднелось несколько дыр. Шрамы, казалось, увеличились в несколько раз, пересекаясь на его лице, а новый глубокий шрам протянулся по шее и спустился к воротнику рубашки. Даже его предплечья, которые обычно оставались неповрежденными, теперь были испещрены линиями и шрамами, которым, казалось, всего несколько месяцев. А может, и лет. Хотя глаза его не изменились. Их шоколадный цвет сразу же стал знакомым, и как только она сфокусировала на них взгляд, то почувствовала, как сердце заколотилось в груди. Как будто она сделала глубокий вдох после слишком долгого пребывания под водой. Ремус открыл рот, уголок его рта чуть приподнялся. - Мамочка! Мамочка, скажи папе. Сегодня синие туфли! - Тедди врезался ей в ноги, прервав зрительный контакт с Ремусом, и она чуть не врезалась в дверной косяк. Ее рука автоматически опустилась на затылок сына, пальцы скользнули по черным волосам, которые так идеально совпадали с волосами Гарри. - Извините, он от меня сбежал, - объяснил Гарри, подходя к малышу. Она почувствовала, как он замер в дюйме от нее. - Ремус? - Он спросил с недоверием в голосе. Трое взрослых стояли молча. Тедди почувствовал напряжение в комнате и сразу же забеспокоился. Когда Тонкс не отреагировала на его прикосновения к ее руке, он подошел к Гарри. - Вверх, - приказал он, и Гарри, не задумываясь, поднял его на руки. - Боже мой, - выдохнул Ремус, приковав взгляд к ребенку. - Тедди? Он потянулся, чтобы коснуться лица Тедди, глаза все еще были потрясены, но Тедди отшатнулся, зарывшись головой в плечо Гарри. Тонкс увидела, как Ремус вздрогнул и уронил руку, неловко переместившись на ногах. - Это действительно ты? - наконец спросила Тинкс. - Да, - ответил он, снова встретившись с ней глазами, отчего ее сердце вновь затрепетало. - Я пришел сюда сразу же, как только сбежал. Он покачал головой, а потом вдруг потянулся к дверной раме. - Простите, мне просто... мне нужно присесть... Тонкс отпрыгнула назад, налетев на Гарри. - Да, да, входи. Он сразу же направился к дивану в гостиной, а остальные последовали за ним, как мотыльки на пламя. Тедди начал хныкать на руках у Гарри, и это, казалось, вывело Гарри из транса, в котором он находился. - Простите, - пробормотал он. - Почему бы мне не отвести Тедди в сад? Тонкс, я сообщу Робардсу, что тебя сегодня не будет. Я оставлю вас двоих, чтобы вы... поговорили. - Ты должен остаться, Гарри, - сказал Ремус, сидя на диване. Он мягко улыбнулся Гарри, и в животе Тонкс заклокотало от стыда. - Ты тоже захочешь это услышать, я думаю. Гарри только кивнул, и трое взрослых разошлись. Тедди и Гарри собрали вещи и отправились в детский сад, а Тонкс, пробормотав извинения, пошла на кухню, рассеянно готовя поднос с чаем для всех троих, а также несколько бутербродов для Ремуса. Было очевидно, что мужчина отчаянно нуждается в питании. Ремус тем временем остался один в гостиной, и, когда Тонкс вновь нервно вошла в комнату через несколько минут, она обнаружила его с подбородком на груди, тихонько дремлющим. Поставив поднос, она села в кресло напротив мужчины. Она сидела и смотрела на него, пока не вернулся Гарри. Звук закрывающейся двери разбудил Ремуса, и он, казалось, напрягся, проснувшись. Затем его глаза быстро осмотрели комнату, и плечи опустились в облегчении. Войдя в комнату, Гарри приостановился и сел в другое кресло. - Чай? - спросила Тонкс, наливая чай, прежде чем мужчина успел ответить. Неловкость и напряжение в комнате были такими плотными, но она не могла воспринимать все достаточно быстро, чтобы понять, как все это разрушить. - Я не могу представить, через что вам всем пришлось пройти, - начал Ремус, держа в руках чашку. Но Гарри прочистил горло, прерывая его. - Извини, Ремус, - сказал он, потирая лоб рукой. - Но, в общем, могу я задать тебе несколько вопросов для безопасности? Я знаю, что война закончилась и все такое, но все же... - Меньшего я и не ожидал, - сказал Ремус, улыбнувшись Гарри и кивнув ему, чтобы тот продолжал. - Чего больше всего боялся Невилл Лонгботтом на третьем курсе? - Профессора Снейпа. - А пароль к Карте Мародеров? - Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. - Гарри расслабленно откинулся на спинку стула и с неловким кивком принялся за свою чашку. Но как раз в тот момент, когда Ремус открыл рот, чтобы начать снова, Тонкс разразилась собственным вопросом. - Что я сказала тебе первым делом после рождения нашего сына? Глаза Ремуса смягчились, когда его внимание вернулось к Тонкс, и его взгляд приковывал ее к себе, пока он отвечал. - Надеюсь, ты хотел сына, Ремус Люпин, потому что я никогда больше не пройду через это. Сомнения, которые еще оставались на краю ее сознания, исчезли - и часть ее с грустью отпустила эти сомнения. Смириться с тем, что он настоящий, было гораздо сложнее, чем с тем, что он просто самозванец. После нескольких мгновений молчания и нескольких больших укусов, которыми был закончен один сэндвич, Ремус снова начал. - Клянусь, я пытался вернуться к тебе, и я знаю, что ты сделал все возможное, чтобы найти меня. Но это было сложно... - Найти? - Тонкс прервала разговор, голос ее дрогнул. - Найти? Ремус, мы думали, что ты умер. Он откинул голову назад, рот слегка приоткрылся в недоумении. - В финальной битве было много жертв, - объяснил Гарри, не обращая внимания на удивленные взгляды Тонкс и Ремуса. - И было много тел, которые мы просто не нашли. После того как мы увидели некоторые из проклятий, которые использовали Пожиратели смерти в тот день... Ремус, девять человек считались мертвыми, а тела не были похоронены. Они все были с тобой? - Нет, - сказал он, тряхнув головой, чтобы очистить мысли. - Нет, не все. Позвольте мне начать с самого начала. - Во время боев меня занесло в Запретный лес. Это было непростое место, но с моими обостренными чувствами мне было легче сражаться. Но в самый разгар событий люди вдруг начали бежать - судя по информации, которую я получил позже, я считаю, что именно тогда ты нанес последний удар, - Ремус кивнул Гарри с гордой улыбкой. - Это был... хаос. Мы не знали, что произошло, некоторые люди убегали от школы, а некоторые из нашего числа бежали к ней. И особая группа оборотней, с которой я сражался, воспользовалась этой неразберихой. Меня оглушили несколькими выстрелами из палочек. Следующее, что я помню, - как очнулся в совершенно другом лесу, связанный магией и окруженный стаей оборотней. Позже я узнал, что их было десять - довольно большая группа. - И я знал их вожака. Альфа был одним из тех оборотней, за которыми меня несколько лет назад послал шпионить Дамблдор. Он был недоволен, узнав о моем двуличии. Похоже, у них не было плана - в конце концов, их сторона проиграла, и они взяли пленных, пытаясь получить хоть какую-то власть. Тут Ремус сделал паузу, наполняя свою чашку чаем. Тонкс потеряла дар речи, цепляясь за каждое слово Ремуса и все еще ошеломленная самим фактом, что он жив. - Пленники? - спросил Гарри, который хотел получить больше информации. - Значит, вас было больше? - Да, - сказал Ремус с тяжелым голосом. - Мальчик, Диллон Трэгер, был студентом Хогвартса; он не должен был участвовать в драке. И молодая женщина, Рози. Оба были связаны, как и я. Они держали нас связанными несколько недель, постоянно наблюдая за нами, пока решали, что с нами делать. А потом, в первый же лунный день, мы превратились. Без Волчьего зелья я понятия не имею, что произошло на самом деле, но я знаю, что Диллон и Рози были укушены в ту ночь. Он снова сделал паузу, опустив голову. Он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. - Вот как им удалось контролировать нас и удерживать там. Этим двоим было так больно, они почти обезумели от страха. И мне было поручено заботиться о них. Те первые несколько месяцев... возможно, мне удалось бы сбежать. Может быть. Но не с ними двумя, и я не мог их бросить. Я учил их, как проходить через превращения, объяснял, как работает стая, все, что им нужно было знать. И первое время стая держала нас почти впроголодь, частично связанными. - Мы просто пытались выжить. Иногда они дразнили нас газетами - думаю, они хотели, чтобы мы чувствовали себя изолированными, видя, как мир живет без нас. Это сработало. Но я также видел статью, которая показала мне, что ты жив, Гарри. А на фотографии к одной из статей на заднем плане были изображены ты и Тедди, Тонкс. Я не знал, кого мы потеряли, но я знал, что моя семья жива. Этого было достаточно. Тонкс посмотрела на Гарри, и их взгляды встретились, оба были в отчаянии. Но в чем отчаяние - вот в чем вопрос. Отчаяние в поисках ответов? Отчаянно желая избавить Ремуса от боли? Отчаянно хочется вернуть последние несколько лет? Отчаянно хотелось убежать и никогда не сталкиваться с тем, что еще Ремус должен был им сказать? Возможно, отчаянно хотелось всего этого. - В любом случае, похоже, я не так много знал о стаях, как думал. Я знал, что мой волк никогда не сбежит в полнолуние - у него был Альфа, и я был частью его стаи. Но я был уверен, что если подожду еще немного, то их бдительность ослабнет и мне удастся увести нас всех. И вот время пришло... К тому моменту мы пережили уже четыре луны. Они начали потихоньку терять бдительность, и одна ночь показалась мне идеальной возможностью. Я украл немного еды, разбудил Диллона и Рози, и мы попытались уйти. - Но не смогли. Как будто на моей шее был поводок, который душил меня, когда я пытался уйти. Я пытался пройти сквозь него, надеясь, что это просто барьер. Может, я смогу пройти сквозь него, может, мой волк будет защищать меня достаточно долго, чтобы я смог пройти сквозь чары. Я прошел на несколько ярдов дальше, чем остальные двое, прежде чем потерял сознание. - Оказывается, чем дольше ты подчиняешься альфе, тем крепче становится связь. И он это знал. С этого момента мы уже не надеялись выбраться. Еще через месяц или два они перестали нас связывать. Так мы и жили. Они так и не смогли договориться, как нас использовать, и в основном довольствовались тем, что использовали нас в качестве рабочей силы. Ремус остановился, выглядя еще более усталым, чем когда он приехал. Тонкс пододвинула к нему тарелку с бутербродами, и он, благодарно улыбнувшись, принял угощение, съев еще один за несколько укусов. - Но ты все-таки сбежал - констатировал Гарри, с нетерпением ожидая окончания истории. - Да. Но только потому, что альфа умер. В такой большой стае переворот был неизбежен. Когда он умер, я почувствовал магическую отдачу. Это был шок, ужасно болезненный, но не изнурительный. Мы с Диллоном убежали, пока остальные сражались между собой. Я вернул его домой и сразу же пришел сюда. - А что с Рози? - спросил Гарри. Глаза Ремуса опустились, а на лице появилась страдальческая гримаса. - Рози... она боролась с превращениями с самого начала. А потом... ее регулярно избивали за то, что она... отказывала другим оборотням. Она просто... она умерла через 8 лун после того, как нас забрали. Ремус закрыл лицо руками, явно борясь со своими эмоциями. Тело Тонкс кричало, что нужно двигаться, подойти к мужчине и утешить его. Но она твердо стояла на своем месте, сердце болезненно сжималось. - Мне так жаль, Ремус, - наконец сказал Гарри, нарушив молчание, которое Тонкс никак не могла заставить себя заполнить. - Это звучит... это звучит чертовски ужасно. Почему бы тебе не отдохнуть? У нас есть зелье сна без сновидений. Ремус кивнул, затем глубоко вздохнул и посмотрел на Тонкс. Тонкс знала, что он никогда не придет к ней первым, учитывая, насколько все было сомнительно. - Хорошо, - сказал Ремус и через несколько минут уже крепко спал на одеялах в ее постели. На кровати, которую она делила с ним во время войны, где родился Тедди. Кровать, которую она делила с Гарри вот уже несколько месяцев. Она так и сидела в кресле, не шевелясь, когда Гарри вернулся и уложил Ремуса. Он прочистил горло, но не сел. Через мгновение она подняла голову. - Думаю, я пойду, - решительно сказал он. Его зеленые глаза сверкнули на нее, и она впервые увидела, как они закрылись. Эмоции, которые обычно плясали на его лице, были скрыты, и он выглядел как статуэтка с растрепанными волосами. Он подошел и нежно поцеловал ее в макушку. - Я буду рядом с Тедди, несмотря ни на что, - прошептал он. И прежде чем она успела понять, что он имеет в виду, не говоря уже о том, чтобы ответить, он пересек комнату и прошел через камин. Она сидела и смотрела в камин. В тишине дома прошло несколько часов. Ее желудок громко заурчал, но она проигнорировала требования своего тела и осталась сидеть. Андромеда вошла в дом с бешеными глазами и обняла сидящую Тонкс. Ее глаза были полны сочувствия, когда она сказала Тонкс, что Гарри все объяснил. А ее мать занялась тем, что у нее получалось лучше всего, - заботой. Она убрала поднос с обеда и занялась приготовлением простого ужина. Просидев в тишине, держа Тонкс за руку, казалось, целый час, Андромеда тихо рассказала ей, как провести остаток дня. Все было просто: Андромеда привезет Тедди домой, но вскоре уедет. Ремус и Тонкс должны были поговорить, а Ремус хотел бы увидеть Тедди. Она не хотела им мешать. Андромеда уже приготовила для Тонкс раскладушку в комнате Тедди. Им всем нужно было просто пережить день за днем. Тонкс кивнула. По крайней мере, это был план, а за последние несколько часов ей в голову приходило не более чем разрозненные мысли. К счастью, появление Тедди, казалось, вернуло ей ясность мысли. У нее был час наедине с Тедди, пока Ремус не очнулся от сна, и она провела это время, играя с ним, а также объясняя, что человек в другой комнате - очень дорогой друг, который был потерян много лет назад. Она пыталась объяснить малышу, что Ремус любил Тедди, когда тот был совсем маленьким, и хочет поиграть с ним сейчас. Тедди, казалось, все воспринял спокойно - он обычно хорошо относился к незнакомцам и был не тем ребенком, который отказывается от проявления чувств. Ремус вошел в гостиную с сонными глазами, и Тонкс, даже не задумываясь, улыбнулась ему со своего места на полу. Ее улыбка, казалось, успокоила Ремуса, и он впервые посмотрел на нее ясными глазами, не затуманенными ни печалью, ни болью, ни усталостью. Потом Тедди начал что-то лепетать, и Ремус мгновенно погрузился в мир малыша. Тедди, казалось, взял на себя миссию рассказать обо всех игрушках, с которыми он когда-либо играл. А когда после ужина малыш оказался на коленях у Ремуса, чтобы почитать книгу о драконах, Тонкс увидела, как по лицу мужчины пробежала слезинка, прежде чем он смахнул ее. Вскоре Тедди уложили в кровать, и Тонкс с Ремусом остались в гостиной одни. Она снова села в кресло напротив него. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, Ремус заговорил. - Тонкс, - сказал он, глядя на нее своими шоколадными глазами. - Я понимаю. Правда, понимаю. Я знал, что это возможно, когда меня так долго не было... хотя признаюсь. Никогда бы не подумал о тебе и Гарри. Он попытался хихикнуть, неловко опустив взгляд, и она почувствовала, как в животе образовалась болезненная яма. - Я тоже, - тихо сказала она. - Я никогда не хотела этого, Ремус. Это просто... случилось. Но я так по тебе скучала... - Я знаю, - сказал он, снова подняв на нее глаза. - Я тоже скучал по тебе, любимая. Они смотрели друг на друга, и ей хотелось сказать ему, что она любит его. Слова метались в ее сердце, изо всех сил стараясь вырваться наружу. Но она зажала рот - она не знала, что делать. Она любила этого мужчину. Но она любила и другого мужчину. Глаза Ремуса, казалось, опустились, но его мягкая улыбка осталась на месте - Коттедж моего отца должен быть еще свободен. Могу я... я не хочу вмешиваться. Но если бы я мог остаться здесь на неделю или около того, чтобы привести себя в порядок. И чтобы почаще видеться с Тедди... - Конечно, - сказала она, радуясь, что может дать ему хотя бы одну вещь, которую он хотел - Все, что тебе нужно. Он кивнул и встал. Он сделал шаг к ней, но потом, похоже, передумал и направился к двери. - Пожалуй, я пойду спать. Завтрашний день будет весьма насыщенным - из-за того, что я вернулся из мертвых, и все такое - Он сухо усмехнулся и снова посмотрел на нее, и в этот момент она увидела тот самый взгляд, который он бросил на нее в день Последней битвы. Взгляд, полный любви... и прощания. Она медленно опустилась на койку в комнате Тедди, но так и не смогла уснуть. Гарри. Гарри появился в ее жизни, как маяк в разгар шторма. Он заботился о ней, когда она не могла найти дорогу, не требуя ничего взамен. Он вернул ее в мир живых, когда все, чего она хотела, - это свернуться калачиком и побыть с мертвыми. Она влюбилась в его уверенность, силу и в то, как он явно любил ее ребенка. Как она могла причинить боль этому человеку? Человеку, который страдал, как она, которому было больно, как ей. Они стали друг для друга утешением и местом утешения, когда никто больше не понимал их боли. Она не могла причинить ему еще больше боли, не могла забрать из его жизни еще одну любовь, когда он заслуживал гораздо большего, чем жизнь, казалось, готова была ему дать. Она не могла. Это было так просто. Она не причинит Гарри боль, вернувшись к Ремусу. Приняв решение, она в десятый раз перевернулась на спину, намереваясь заснуть. Но, закрыв глаза, она увидела только глаза Ремуса. Она слышала только его голос. И каждый атом в ее теле жаждал быть с ним, утешать его после пережитого испытания, любить его снова. И, не позволяя разуму анализировать происходящее, она впервые с того утра, как открыла дверь, дала волю своему сердцу. Босые ноги зашлепали по ковру, и она, ни секунды не раздумывая, вышла из комнаты Тедди, прошла по коридору и вошла в дверь своей спальни. Она скользнула под одеяло и прижалась к мужу, прижавшись к его спине. Его рука поднялась и переплелась с ее, когда она обхватила его за плечи, и она поняла, что он не спит. - Ты - любовь всей моей жизни, - прошептала она, прижимаясь к его спине, и несколько слезинок потекли по его теплой коже - Вернуть тебя - все равно что вернуть солнце после шторма. Ремус поднял ее руку, чтобы поцеловать ладонь, и они заснули вместе, ее сердце впервые за почти три года было цельным.