Ягоды и шипы

Что делать, если вечность - это река, текущая в обе стороны, из ниоткуда в никуда, а ты - щепка на берегу этой реки, беспомощная, мелкая, убого и жалко ненавидящая такое обыденное явление как смерть? Никкаль всегда (как она сама думала не без тени обиды) была не очень-то умной, так что эта чужеродная мысль, точившая ее мозг, все еще казалась непомерно сложной и громоздкой. А еще громоздким и точно уж не самым обыденным было изломанное, полу-человеческое тело Варассы, когда он сгорбился в углу собственной кузницы, клокоча, умоляя и скуля в агонии жуткого перевоплощения. Эта сцена въелась в зрительный нерв Никкаль (Ияр бы сказал, что это невозможно, но к черту его прагматизм лекаря сейчас). Эта сцена свела бы ее с ума, если бы не Хаос. Хаос подошел на роль причины безумия в два раза лучше. И он дал Никкаль то, чего ей не стоило просить ни у кого. Или же то, чего непозволительно было просить? *** Каждую ночь она вдыхала поглубже и ощущала тягучий, бесцветно-насыщенный поток безграничной силы, лежащей где-то вовне, но очень близко. Каждую ночь Никкаль позволяла своему рассудку и телу вобрать в себя часть этой энергии, мощи, субстанции... Хаос проходил через ее солнечное сплетение незримо, болезненно тревожа сердце и ребра. Потом он превращался в силуэт человека, который садился на стул у двери. - Привет, Ягодка, - в хрипотце и легкой печали в голосе взрослого Варассы было больше жизни, чем во всем чертовом мире от края до края. Никкаль в первый раз зарыдала, заткнув себе рот кулаком. Никто не услышал. Она молодец. Во второй раз они поцеловались с детской неловкостью и взрослой жадностью. В третий их разговор продлился до рассвета. А потом у нее пошла кровь из носа. Но она все равно не призналась никому, что умеет возвращать из мертвых друзей детства. Вполне возможно, что это было не умение, а сумасшествие. Но где-то в глубине души Никкаль знала, что это совершенно не так. *** Хаос был вещью, которая не подлежала изучению. Хаос противился упорядочиванию и перехлестывал через края. У Никкаль было достаточно энергии, чтобы на два-три часа выцепить ушедшую душу из плена царства Эрешкигаль. Сначала она думала, что это иллюзия, но потом Варасса рассказал ей две-три вещи, которых она совершенно точно не могла придумать. (Что он скучал все это время и боялся забыть, как приятно держать маленькую теплую ладошку в своей грубоватой руке) (Что он решил стать сильным и умелым, чтобы встретить кого-то, кто будет хоть немного похож на...) (Что хлеб с вареньем из терновника ужасно вкусный, если запивать ромашковым чаем, хотя старший мастер-кузнец и смеялся над таким "бабьим лакомством", пиво ведь лучше) Никкаль не говорила ему, что он мертв. Они оба это знали. Чудовищное милосердие Хаоса могло в любой момент обернуться либо катастрофой, либо пустым гулким "ничего" - завершением их бесед, прикосновений и полуулыбок. Безответственно. Ниалл был бы в ярости. Его подопечная и самая нерадивая студентка из огненных не дает человеку умереть спокойно, как положено. Очередной рассвет выедал глаза и приучал к скрытности. Никкаль могла продолжать притворяться еще немножко. Еще чуть-чуть. На самый ноготок. *** В течение дня мир вращался как умел и хотел, а ночью он застывал и перетекал в невозможное. Никкаль в таком порядке вещей стала чуть более неуместной, чем обычно, но не более. Все дело в том, что Этан всегда заставлял ее ощущать себя лишней, а до того это были мать и отец. Варасса же однажды показал ей, как хорошо, когда тебя просто оставляют в покое рядом с собой. Свобода и тепло - это сочетание, способное снести крышу кому угодно. (Никкаль прогоняла мысль о Ниалле, о том, что он пытался дать ей нечто подобное - и иногда терпел некрасивые, досадные поражения. Он не умел отпустить контроль. Она не умела дать ему поверить, что может не упасть без него) *** "Река, текущая в обе стороны, или стоячая вода, или прекрасное озеро в самом дальнем краю густого леса... Вечность - это твоя душа. Твоя память, Ника". Голос в голове Никкаль наконец оказался знакомым, и грудь заполнило тупой, но необходимой болью осознания. Это был Кингу. Кингу, который был так далеко. Пленен, разбит. Скован на реке Хубур. Но у него все еще отчего-то доставало сил, чтобы дать ей попрощаться с самой горькой утратой своего незакончившегося детства. Позже она спросит у дракона лично, стал бы оживлять Этана, если бы она захотела, чтобы это был именно он. - А ты бы попросила? Нет, Никкаль бы не стала этого делать. Не в этом случае. И снова ей пришлось убедиться, что иногда семья - это вовсе не те, чья кровь бежит по твоим венам. Иногда это те, кому безвозмездно хочется быть преградой между тобой и ослепительно страшным, беспощадным сиянием вечности. *** Продолжение тебя в других. Продолжение жизни в темный час тоски, безмолвия и смерти.