ID работы: 14333487

Любовь не знает гордости

Гет
NC-17
Завершён
55
Размер:
31 страница, 1 часть
Описание:
Примечания:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
55 Нравится 8 Отзывы 5 В сборник Скачать

Я люблю тебя. Сказать это было трудно, но я сказал и никогда не оглянусь назад.

Настройки текста
Примечания:
      Первый сезон в самом разгаре: аристократическое общество Лондона полно заботами, сплетнями, кознями, а в особенности приемами гостей. После бала дебютанток каждая молодая леди с трепетом ожидала наплыва кавалеров с подарками и предложениями, прогулками в парке, светскими беседами и встречами за чашечкой чая со сладостями. Женевьев Делакруа точно не приходится жаловаться: с каждым приходом возможной невесты, ее родители оставляют приличную сумму на чеке за дюжину платьев. Брошюры леди Уислдаун содержат не только полезную информацию и пикантность ее подачи, но и популярность в местном обществе, собственно, как и зареклись раздражением и неприязнью у королевы Шарлотты.       Городской дом Бриджертонов тоже принимал у себя почтенных — и не только — джентльменов, смотрящих в сторону руки прекрасной Дафны, бриллианта первого сезона. Вайолет Бриджертон, вдовствующая виконтесса, была безмерно горда и рада за дочь, но не меньшее беспокойство ее сердцу причиняло и то, что виконт до сих пор не обратил внимание ни на одну красавицу, которую она предлагала ему. И вот когда старшая дочь Бриджертонов приняла ухаживания герцога Саймона Гастингса, дама взялась напрягать Энтони, дабы тот поторопился обрести и свое семейное счастье для себя, а для дома — новую хозяйку. Женщина даже составила достойный список кандидаток, но виконт не соизволил прочесть его, удостоить своим вниманием. Пришлось брать все в свои руки.       Кабинет виконта, освещаемый солнцем из окон, которые украшали темно-синие занавески с затейливым орнаментом. На столе лежала внушительная кипа бумаг, аккуратно сложенная и уложенная по местам, в чернильнице стояло одно единственное перо, а на шкафах играли зайчики. Но данную тишину и идиллию нарушили топот шагов и скрип отворяющейся двери — рассерженный Энтони Бриджертон вошел в помещение, а за ним проскользнула и мать, аккуратно затворяя дубовые двери за собой. — Мама, как Вы могли так поступить за моей спиной?! Дать надежду людям, точнее сказать, почти заключить с ними брачное соглашение! — Он устало закрыл глаза, и развернувшись лицом к окну, потерая переносицу. — Энтони, ты виконт, и тебе необходима виконтесса — я была к тебе, сын мой, снисходительна и терпелива, однако ты не оценил моих стараний. Сколько я предлагала тебе молодых леди, которые прекрасно подошли бы на роль хозяйки дома? Даже составила список, чтобы ты не напрягался…. А балы? Ты ни на одном надолго не задержался. — Женщина замолчала, смотря на широкую спину сына, который все больше принимал схожести с покойным отцом своим, и приблизилась на шаг ближе. — Дорогой, я хотела и хочу, чтобы ты был счастлив, и эта девушка, я хочу надеяться, сможет сделать тебя таким — она умна, воспитана и мила собой. Уверена, что и тебе по вкусу придется, и если я не ошиблась и тебе она все-таки понравиться, то ты и она будете помолвлены. Через месяц, а может и раньше, поженитесь. — Через месяц? — Мужчина резко обернулся к леди Бриджертон с ошеломленным выражением лица. — Что ж, если я посчитаю, что она не оправдает моих ожиданий, Вы принесете извинения лорду, его супруге, а также юной леди. Энтони тут же вышел из кабинета, не давая договорить Вайолете, в направлении к малой гостиной, где и должна была ожидать избранная матушкой мисс. У него была Сиена, и нынешнее положение его полностью устраивало, но мать все же была права: ему нужна жена, а дому знатного рода — хозяйка. Хозяйка, которая будет гордостью виконтства, отличной матерью и примером не только своим детям, но и его младшим сестрам, которые еще не вышли замуж. — Ее зовут мисс Одри Боттерил!.. — Вслед удаляющемуся сыну, молвила аристократка, искренне надеясь на то, что все ее старания не пройдут зря и ее Тони будет…. Примет во внимание все стороны вопроса и принять правильное решение. Эта сопрано лишь увлечение, на которое ее сын тратит деньги, проводя вечера в ее обществе и постели, как и любой другой холостяк. Ох, как же она надеялась, что все пройдет лучше, чем хорошо!       В это время Энтони Бриджертон уже подходил к дверям малой гостиной, по пути к ней поприветствовав виконта Алана и виконтессу Дженис Боттерил, обменявшись с ними парой вежливых и светских фраз, после чего попытавшись унять свое негодование, вошел в не менее просторную гостиную, чем главную, где и застал гостью. Мисс Одри сидела на диване, гордо выпрямивши свою осанку и устремив взгляд в окно. Светло-каштановые волосы были убраны в объемную прическу, закрепленные заколкой с голубыми драгоценными камнями, и некоторые локоны изящно свисали у висков. Как только виконт вошел, она встала с серо-голубого дивана, взглянув медовыми глазами на вошедшего — бело-голубое платье как можно выгоднее подчеркивало все женские достоинства, в особенности в глаза бросалась светлая, не бледная кожа, точно молочная. На длинной тонкой шее красовалось жемчужное ожерелье, а с ушей свисали точно такие же серьги, на руках длинные белые перчатки выше локтя — и как только закончилась оценка внешнего вида, мужчина обратил внимание на личико избранницы матери — черты не были до конца правильными и четкими, однако довольно приятными, мягкими да изящными. Подойдя ближе, молодой виконт, как истинный джентльмен, поприветствовал девушку. — Леди Одри Боттерил, добрый день. Предполагаю, что мое имя Вам известно — виконт Энтони Бриджертон. — Только стоя в метре на расстоянии от миловидной особы, аристократ заметил то, что ее корсет был настолько туго затянут, что мисс Боттерил почти не дышала, и грудь ее вздымалась в надежде набрать как можно больше воздуха по возможности. В ответ он услышал сдержанный ответ вежливым и приятным голосом. — Виконт Бриджертон, безмерно рада нашей встрече. — Ее в меру пухленькие розовые губы посетила улыбка, сопровождаемая неглубоким реверансом. — Присядем? — Предложил джентльмен, и они вместе опустились на софу, сев друг напротив друга на некотором расстоянии. — Благодарю. Воцарилось недолгое молчание. Дочь виконта переживала, как и любая другая достойная леди, у которой главное задание, найти достойную пару и выйти замуж. За нее это сделали родители и теперь остается лишь добиться помолвки, а затем и свадьбы. Внешность у молодого главы семьи была мужественной и строгой, он выше нее на полголовы, широкоплеч, а темные карие глаза были наполнены холодностью, однако за ней точно скрывалось нечто другое, что предстоит узнать. Первое впечатление оказалось смешанным. «Даже не знаю, что и думать — с одной стороны наш брак будет выгодным для обоих семей, а с другой мне бы хотелось другой участи. Ничего не поделаешь, я должна быть дружелюбна и учтива, как и учила мама́». — Задумалась леди Одри, прежде чем мужчина заговорил первым, нарушая тишину. — Мисс Боттерил, как Вы относитесь к союзу между нашими семьями? — О, подобная прямолинейность обескуражила девушку, но не лишила дара речи. Все были наслышаны о непростом нраве Бриджертонов. — Довольно сложный вопрос, на который ответ был готов заранее, и думаю Вы подозреваете об этом, виконт. Вы мужчина, за которого выйти замуж желает каждая вторая юная леди, и конечно же все знают и о внушительном состоянии семьи, которая принимает меня у себя в доме. — Промолвила аристократка, складывая руки на коленях. — Почему я не видел Вас на балу дебютанток, проводимый Ее Величеством? — Я Вас тоже не встречала там, виконт. Достойных леди и джентльменов на приеме было предостаточно. Ваша сестра — Дафна Бриджертон была великолепна и по праву получила звание бриллианта этого сезона. — Не завидуете? — Удивился словам мисс, Энтони. — Отнюдь. Я, наоборот, рада, что звание бриллианта получила именно Ваша сестра, а не, предположим, мисс Крессида Коупер. — Пожала плечами Одри, рассмеявшись, прикрывая улыбку ладонью. — К тому же, кто осмелиться оспаривать решение Ее Величества? Энтони согласно кивнул, призадумавшись. Светские беседы эта особа вести умела и держалась достойно. Не только достойно, но и открыто, спокойно, здраво. Что ж, данный пункт точно переходит к ней, но этого недостаточно, чтобы быть достойной места виконтессы. Необходимо продолжать допрос. Допрос — как же неподходяще и грубо звучит. — Что на счет танцев, пения, игры на инструментах, книги, иностранные языки? «Неужели виконт считает, что здравомыслящая леди все и сразу ему расскажет? Ну уж нет, так не пойдет — он точно не выберет меня, раскрой я все карты сейчас». — Вокал мне никогда не давался, а я и усилий не прилагала, так что порадовать пением вряд ли смогу. — Благородная подвелась с софы и посмотрела на возможного жениха, усмехнувшись ему сверху вниз. — Le français était pour moi plus facile que l’allemand, mais j’ai aussi l’intention de le maîtriser pleinement. — Леди Боттерил улыбнулась еще шире, и стала передвигаться к выходной двери из гостиной, так уютно обставленной мебелью и располагающейся в самой середине залы светлым фортепиано. — На сим, полагаю, откровений на сегодня определенно достаточно. И перед тем, как попрощаться, скажу еще кое-что — из всех цветов, я предпочитаю пионы. Au revoir.       Леди Одри вышла из комнаты, оставляя лорда Энтони в некотором замешательстве и недоумении. Впрочем, такой трюк с не раскрытием всего и вся, был основой всех основ женских уловок, на который джентльмены попадались так ловко, точно бубыри на крючок с червяком в качестве приманки. Но даже «основы» необходимо уметь правильно подать и вовремя воспользоваться. «Все женщины предсказуемы, абсолютно все». — Покачав головой, лорд Бриджертон поднялся и вышел вслед за дамой, встречаясь на выходе с матерью, мистером и миссис, а также мисс Боттерилами, прощающимися с гостеприимными хозяевами. Дафна, Элоиза, Коллин и другие также стояли неподалеку, приветливо улыбаясь и отвечая, когда к ним обращались. Элоиза, как было заложено в ее темпераменте, улыбалась натянуто и неискренне, считая себя принужденной стоять тут и рассыпаться в до приторности вежливых беседах. И последнее, что услышал виконт, были слова его матери к Дженис Боттерил, провожающей к выходу почтенных гостей: — Нам обязательно стоит поужинать всем вместе — мы отправим официальное приглашение с временем и датой. — Будем ждать с большим нетерпением, Вайолет. До свидания.       И пока семья Бриджертонов делилась впечатлениями о молодой мисс и ее семье, мать Одри хотела как можно скорее узнать у дочери, как прошел их диалог и смогла ли она произвести должное впечатление на молодого мужчину. В карете девушка не захотела откровенничать по этому поводу, поэтому разговор был отложен до вечера, когда вся семья соберется за одним столом, дабы обсудить прошедший день. По пути до их городского чертога, дамы заехали к портнихе — леди Делакруа — сняв мерки для новых платьев и выбрав для них надлежащие ткани. Впереди их ждали променады, приемы, балы и, разумеется, визиты кавалеров.       На Лондон опустилась ночь, словно завеса сцены в театре по окончанию выступления, и за столом собрались все члены семьи виконта Алана: жена и дочь, о которых уже упоминалось, также трое сыновей — Альберт, Балдер и Дэвид. Не хватало в их дружном застолье лишь еще одной дочери, его старшей и пожалуй любимой из всех его детей. Шерон Боттерил, точнее уже как год маркиза Вилсон. Ее брак с маркизом повысил значимость семьи виконта и обеспечил их приглашениями и открытыми дверьми в любой уголок высшего общества. То же самое сделает брак и с семьей Бриджертонов, если и когда он состоится, ведь все в руках его второй младшей дочери — Одри. Некоторое время за семейным ужином царило молчание среди женской его части, пока глава рода вел беседу со своими сыновьями. Трое наследников были еще не женаты и пока не торопились заводить свои собственные семьи, из-за чего лорд Алан был немного недоволен, однако не настаивал. Подбор достойной невесты занимает время, и в особенности внимательным должен быть Альберт, поскольку он наследник своей фамилии и в свое время должен будет стать виконтом, главой семьи. — Одри, дорогая, — заговорила Дженис Боттерил, обращаясь к единственной дочери, которая еще не вылетела из-под ее и мужа крыла. — Как все прошло с лордом Бриджертоном? Мы можем рассчитывать на его интерес? Расскажи обо всем, о чем вы говорили с ним. — Еще рано говорить об интересе, мама́, но я сделала все возможное, чтобы заполучить его. — Спокойно ответила девушка, отложив столовые приборы в знаке, что она еще не закончила трапезу и прервалась на некоторое время. — Мы говорили о браке, бале дебютантках и прочем, точнее сказать меня допрашивали, словно заключенную. — Одри! Говорить подобным образом не пристало леди. — Заметил отец, слегка улыбнувшись и качнув головой. — Прошу прощения, папа́, но это так. Спасибо, что зубы показывать не велел. Этот мужчина точно такой, коим его описывали: гордый, прямолинейный, учтиво-холодный. Что по поводу внешности — он определенно красив и мужественен. А характер…. Характер я уже описала ранее — он невыносим. — Под укоризненный взгляд старшего несносного братца — Альберта — девушка выдохнула, закатив глаза и вновь обратив свое внимание на родителей. — Да, невыносим, но я сумею с этим справиться. Папа́ и мама́, я сделала все, чтобы завтра получить букет цветов, будьте уверены, что начало уже положено. Помолвке и свадьбы быть, я стану виконтессой Бриджертон. — Мы рады слышать это, драгоценная моя. — Улыбнулась миссис Боттерил, сжав их руки с мужем и переглянувшись с ним. — То бишь, сестрица, ты обещаешь быть паинькой? — Спросил Альберт, надпивая вино из фужера. — Ну разумеется, брат. И ты также можешь быть уверен в том, что когда я выйду замуж, то помогу мама́ подобрать тебе подходящую невесту. На первом же балу, который буду давать я, как Ее Милость виконтесса.       После окончания трапезы, младшая Боттерил поторопилась в свою комнату: день был тяжелым, а корсет так и сдавливал ее ребра, будто намереваясь сломать их, благо хотя бы платье не было тяжелым и плавно струилось вдоль своей хозяйки. Когда камеристка — ее звали Амелия — помогла ей сменить дневной туалет на ночной и аккуратно заплести каштановые волосы в легкую косу, только тогда Одри смогла выдохнуть спокойно и взяв книгу, приняться за чтение. Сидя на софе и читая страницы книги, освещаемой светом свечи, юная дебютантка задумалась, из-за чего приходилось возвращаться к началу главы. «Что ж, благо если ничего не выйдет с виконтом, есть и другие достойные джентльмены. А если и с ними не выйдет, умру старой девой и буду жить, как леди Данбери. Буду устраивать балы и проводить время, как захочу. Либо меня при первой же возможности выдадут замуж за какого-нибудь старика» — размышляла она, но тут же встрепенулась. — «О нет-нет-нет, уж лучше Энтони Бриджертон, чем старик, он хотя бы красив, галантен и ему всего тридцать, если я не ошибаюсь». — Молодая мисс, почему Вы еще не спите? — В комнату вошла Амелия, проверить, спит ли ее госпожа. — Если Вы не выспитесь, то на утро будут синяки под глазами, и тогда Ваша мама́ отругает меня, что не уследила. — Я уже укладываюсь, Амелия — все равно слишком много мыслей для чтения. — Леди Одри и правда легла в постель, и смотря на ночной вид Лондона в окне, стала засыпать. Веки медленно закрывались, унося аристократку в царство безмятежного сна, полного спокойствия и умиротворения.       Следующий день для вышедшей недавно в свет юной леди начался точно также: купание, причесывание, выбор платья и прием кавалеров. Было смутное ощущение, что мужчины ходят в дом каждой дебютантки, выбирая и прощупывая почву каждой из них, и не важно, нравится она им иль нет. Цветы, подарки и джентльмены заполняли гостиную, где вели беседы с претенденткой в жены. Один на один никто не оставлял даму и с представителем мужского пола: отец, мать или один из братьев всегда был рядом, чтобы в случае чего выпроводить гостя и постоять за честь Одри Боттерил. Некоторые джентльмены причиняли и дискомфорт как для юной леди, так и для ее родных. Например, это был лорд Бербрук, который добивался руки и у леди Дафны, бриллианта первого сезона, а также некий Теодор Россо, барон, сводный брат Сиены Россо, который после смерти родителей не общались и ни разу не виделись. Им было все равно друг на друга и то, какую жизнь они ведут. Хотя таких как Теодор скорее называют чудаками — сам себе на уме, никогда больше, чем нужно не рассказывает о своей персоне, заостряя внимание на информации по поводу каких-то наблюдений за растениями, космосом и людьми, да и шутки его были своеобразны. Одри почти не слушала парня, однако вскоре его компания радовала больше, чем любой другой надушенный своим благородством и родством мужчина. Однако этим утром не он сидел с ней рядом на диване.       Найджел Бербрук сидел на кресле напротив с Одри, разглагольствуя что-то о своей родословной, степени образования и прочее, прочее, прочее. Благородная натянуто улыбалась, делая вид, что внимательно слушала слова лорда, задумавшись о своем. Точнее о том, кто бы мог спасти ее от общества этого отвратительного мужчины. Она умоляюще посматривала на мать, но та лишь сочувствующе отвечала на взгляд дочери, пожимая плечами, мол, наберись терпения. Отдушиной в это время с Бербруком оказался присланный кем-то роскошный букет для нее, который принесла камеристка Амелия, и второй, для матери. Тогда брюнетка нетерпеливо вскочила с дивана, принимая пышный букет светло-розовых пионов, в которые была вставлена маленькая открытка-записка. А вместе с этими букетами, на серебряном подносе поднесли еще одну открытку с печатью Бриджертонов. Это было приглашение на сегодняшний ужин в доме виконта. — А от кого же сей букет, дорогая? — Поинтересовалась обрадованная мать семейства приглашению на ужин и второму букету гортензий для себя. — Сейчас и посмотрим. — Проговорила в ответ мисс Боттерил, разворачивая записку. На французском аккуратным подчерком было выведено: «Notre conversation reste inachevée, nous la poursuivrons lors de notre rencontre. Seigneur Bridgerton». — «Ну, значит он понял то, о чем я сказала ему и решил подыграть. Флирт, цветы — просто прелестно». — От кого же сей букет, мадмуазель? — Поинтересовался Найджел, нетерпеливо вставая со своего места. «Это мой шанс, чтобы уязвить его достоинство» — предвкушающе усмехнулась леди, повернувшись лицом к Бербруку. — Ох, этого букета я ожидала все утро, — Дженис Боттерил лишь опустила глаза: в ней смешалось чувство достоинства и стыда. Ее дочь должна была быть более вежливой и сдержанной, но, с другой стороны, она не раз убеждалась в том, что девочка не станет терпеть то, что ей не по душе приходиться, не смотря на ее кроткость в иных вопросах. — Он от Энтони, Энтони Бриджертона. Лорд так внимателен и за столь короткое время узнал, что я обожаю пионы. К слову, мама́, мы ведь должны наведаться к модистке, дабы забрать платье к сегодняшнему ужину у Бриджертонов, я должна выглядеть великолепно! — Лорд Б-бриджертон? — Переспросил Найджел Бербрук, и в его глазах отобразился ужас, а в действиях — поспешность. Он взял трость и накрыл голову темным цилиндром, кланяясь леди и ее матери. — Я должен покинуть вас, дамы. Неотложные дела, требующие моего вмешательства, ждут меня. — Как, милорд? Не останетесь с нами даже на чай? — К сожалению. До свидания. — Нерасторопный мужчина быстрой походкой направился к выходу, чуть не упав, перецепившись через свои же начищенные до блеска туфли. Он отчего-то был в замешательстве, некотором страхе и гневе, однако более ни разу не посетил дом Боттерилов, что стало утешением и облегчением для молодой мисс. А вскоре по всему Лондону трубили о том, что у этого неотесанного мужлана была любовница в числе служанок, с которой заимел бастарда и отослал в какую-то дальнюю глушь. От низших до высших сословий перешептывались и смеялись все, и еще долгое время после отъезда скандальной личности. Леди Уислдаун сделала контрольный выстрел своей статьей, произведя настоящий фурор. Но об этом не сейчас.       Сразу после ухода нежеланного гостя, младшая Боттерил осела на диван, а рядом с нею присела и мама́. Одри хоть и не чувствовала большой вины за свой фарс, и ее даже позабавила реакция Бербрука, однако не такой ее воспитывали. Она должна была быть вежливой, терпеливой, кроткой, доброй, как ее старшая сестра Шерон. Но будь она такой, то пришлось бы терпеть ухаживания Найджела, а от этого мурашки отвращения проходили по коже. Ей также хотелось верить в то, что не только ей одной везет на странных представителей кавалерства.       Платье для выхода в гости отлично сидело на молодой мисс. Ткань кукурузного оттенка с темно-синими цветами приятно и нежно окутывала тело, подчеркивая аристократическую светлость кожи и талию, затянутую в корсет, точно в рыцарские доспехи, которые дополняли панталоны. На руках красовались под тон наряда перчатки, доходящие до локтей, а короткие рукава убранства демонстрировали хрупкость плеч. Как только Амелия закончила прическу — коса-водопад отлично подходила своей хозяйке по форме лица и к платью — карета с виконтом, виконтессой и мисс Боттерил отправилась улицей по дороге к городскому дому виконта Бриджертона. Леди Дженис давала наставления дочери, и убедившись в том, что та все запомнила и поняла верно, успокоилась. Сама же Одри чувствовала себя некомфортно и переживала: а что если она скажет что-нибудь не то, или, еще хуже, потеряет сознание от переживаний? Однако на раздумья времени не оставалось, ведь экипаж уже остановился перед калиткой дома, где их ожидала Вайолет Бриджертон, вдовствующая виконтесса и настоящая леди. Именно благодаря ей место проживание семейства в Лондоне было уютным: ухоженный и цветущий сад, уютные комнаты, а главное вкусный чай, за которым можно собраться, чтобы обсудить последние новости. Женщина вместе с Дафной ждала гостей на улице, и они улыбнулись Боттерилам, когда те вышли из кареты. — Виконтесса, мисс Бриджертон, — Одри присела в неглубоком реверансе, расплываясь в мягкой приветственной улыбке. — Добрый вечер, я несказанно рада, что мы встретились так скоро. — Ваша радость вызывает взаимные чувства — не будем долго стоять на пороге, проходите. — Заговорила виконтесса, плавно направляясь к двери вместе с Аланом и Дженис Боттерилами, пока Дафна следовала рядом с кандидаткой в жены старшего брата. — Ваше платье, — осмелилась нарушить тишину мисс Боттерил, возникшую у них с Дафной. Младшая сестра Энтони посмотрела на спутницу вопрошающим взглядом. — Оно прелестно. Над ним работала мадам Делакруа? — Верно. Названная Вами модистка — мастер на все руки, наша семья только к ней и обращается. — Кивнула светловолосая девушка. — А Ваше? Я слышала, что к нам пожаловала новая модистка из Парижа. — О нет, я и моя мама́ предпочитаем обращаться только к проверенным людям, так что над всеми моими и ее образами работает исключительно мадам Женевьев. — «Бриллиант» улыбнулась в ответ, в то время как они уже вошли в гостиную, где сидели остальные члены семьи Бриджертонов: Бенедикт, Коллин, Элоиза, Гиацинта (Джосинд), Грегори и…. Кого-то не хватало. Не было старшего брата, лорда Энтони. — «Где же виконт? Разве он не должен быть здесь? Мы только пришли, возможно он сейчас подойдет».       Приветствия с остальными хозяевами вышло теплым, после чего все сели за стол. Он был со вкусом сервирован и предусматривал запланированную смену блюд, и по обыкновению чай с десертом был последним. Через некоторое время, когда все почувствовали себя немного свободнее, лорд Алан Боттерил задал интересующий не только его, но и супруги с дочерью вопрос: где же старший Бриджертон? Все эти встречи назначались лишь для того, чтобы создать меж их семьями союз, а виконта среди них сейчас нет, что было крайне подозрительно. Вайолет ответила, что ее сын, к сожалению, занят делами и не смог вовремя присоединиться к ним, однако она понимала, что врет людям в глаза: она не знала где был Тони. Он мог быть либо с другими джентльменами в их логове, где они играли в карты, бильярд и обсуждали какие-то свои моменты за стаканом бренди, либо в театре или на квартире этой Россо. А может быть и еще где-нибудь, один Бог знает.       В промежутке между чаем и основными блюдами, гости и хозяева отправились в гостиную, где Одри и Дафна принялись по очереди музицировать, пока взрослые слушали их и разговаривали о своем. Если бы Энтони был здесь, то он определенно вел диалог с отцом кандидатки в невесты, а так Бенедикт принял на себя удар и пошел вместе с мужчиной выкурить сигару в сад. Дженис и Вайолет сплетничали по поводу будущих балов, разговаривали о детях и, разумеется, строили планы на то, какое будет свадебное платье у молодой мисс, если все-таки их планы воплотятся в жизнь. Коллин пытался развлечь леди, а Элоиза незаметно улизнула к Пенелопе Фезерингтон, не находя в себе сил больше терпеть эти разговоры, от которых голова кругом. Что только ее сестра и эта леди Одри находят в балах, музицировании и нарядах? Сплошная чепуха и скука смертная! «Виконт Бриджертон так и не явился — значит все мои прихорашивания пошли впустую, как же жаль» — пригорюнилась мисс, прервавшись на разговор с Одри. — «Но раз его нет, возможно у меня получиться узнать что-нибудь о нем». — И в качестве доказательства своих мыслей, она решилась спросить у Дафны и Коллина, с которыми сидела рядом и беседовала. Необходимо было подобрать нужные слова и незаметно перевести на интересующую тему, только нужно подумать как. Воспользовавшись замолчавшей Дафной и ничего не говорящим в этот момент ее младшим братом, заговорила дочь Алана Боттерила. — Мистер Бриджертон, Вы рассказывали о том, что хотели бы повидать мир, путешествовать. — Верно, мисс Боттерил — как только появится удобная возможность, первым делом хочу отправиться в Грецию. Там солнечно и тепло в отличии от Лондона, да к тому же повидать места, где зародилось множество уникальных мифов и легенд о Богах очень интересно и познавательно любому. — Вы так рассказываете, что становиться еще любопытней — когда отправитесь туда, то мне бы очень хотелось послушать рассказы о тех краях, я ведь дальше округов Британии не выезжала. — Улыбалась, хлопая ресницами, Одри. — Но как же к Вашим планам относятся Ваших братья? Старший Бриджертон, к примеру. — У нас разные причуды, желания и даже предназначения. Бенедикт без склонностей к художественной части не был бы собой, я не могу представить себя в будущем без путешествий, а Энтони — виконт. Ему, на мое мнение, не повезло родиться старшим сыном. Слишком много обязанностей и ограничений, а он тоже натура духовная! — Неожиданно заметил Коллин. — Любит театры и актрис…. — Коллин! — Их разговор краем уха услышала Вайолет, как и то, что младший сын явно сболтнул лишнего. Женщина одним взглядом прикусила сыну язык, и тот замолк. — Думаю, что брат, не подумав, наговорил лишнего и не то, что Вы хотели бы знать, мисс Одри, простите его великодушно. — Сгладила ситуацию Дафна: она догадалась о том, что братец заговорил о женщинах, но сама даже не подозревала, что у Энтони есть любовница. У старшего брата, который строже и острее самого острого ножа. — О, ничего страшно. — Кивнула брюнетка в ответ, взглянув на парня. — «Видимо у Энтони кто-то есть, это он хотел сказать. Но у любого холостяка есть любовница. Может он сейчас у нее? Однако ревновать я не в праве, ведь мы не состоим в обязывающих отношениях…. Нет, он виконт и занят делами семьи, быть не может, чтобы он пренебрегал ими, как этим ужином».       Но ее мысли двигались поначалу в верном направлении: старший Бриджертон и правда находился в компании Сиены Россо, своей очень умелой любовницы. После того, как он немного выпил с друзьями, то направился к ней, застав на репетиции. Пела она очень хорошо, даже прекрасно, беря самые высокие ноты и не зря на каждом своем выступлении на сцене божественно исполняла любую арию так, что любая другая певица оставалась с носом. В своем красном вызывающем платье, красиво уложенными коричневыми волосами и карими блестящими глазами артистка вызывала бурю эмоций у молодого виконта, которые ошибочно можно назвать любовью. Страстью, увлеченностью, даже одержимостью — но не более.       Когда подошла к концу репетиция, Сиена юркнула за кулисы, и Энтони довольно быстро оказался в гримерке, запирая двери. — Виконт Бриджертон, не ожидала Вас увидеть, — с ухмылочкой протянула мисс Россо, снимая с ушей серьги, смотря из отражения зеркала на посетителя. — Чем обязана визиту? — Сиена, я уже говорил, что твой голос затмевает любой другой? — Мужчина приблизился, зарываясь в волосы девушки и вдыхая аромат ее парфюма. Он был особенным и очень притягательным, как и сама их обладательница, под руку идущая с музыкой и намерениями, как и у благородных девиц, выйти замуж. Только Россо хотела еще и выйти из своего положения, чтобы возвысить его и стать уважаемой мадам, а не предметом для забав и восхищения на сцене. Возможно, Энтони поможет ей, однако, если слухи верны, то для него подыскали более подходящую партию — с богатым приданным, благородным происхождением и образованием. — Ваша невеста — она красива? — Она мне не невеста. — Виконт нахмурился, но не отстранился, а девушка повернулась к нему боком, смотря в глаза снизу вверх. — Не будем о ней, когда в этой комнате мы одни. — Нет, мы будем говорить, и чем раньше это произойдет, тем лучше. Сиена вырвалась из кольца рук мужчины, отойдя от него в другой угол гримерной, к двери. Она тихо выдохнула, на секунду прикрыв глаза: все-таки расставаться с человеком, с которым долгое время находился вместе в своеобразных отношениях, трудно, пусть и есть правильным поступком. Так будет лучше и для него, и для нее. — Кем я буду, если выберу тебя? Той, любовь с которой будет цвести лишь ночью, но не при свете дня. — Они стояли молча, в двух-трех метрах друг от друга. Продолжила говорить актриса тихо, с дрожанием на губах, но уверенностью в своих словах. — Тебе была нужна не я, а забвение, которое я могла дать виконту. Вы же обещали мне взамен безопасность и свое внимание, но теперь Вы должны жениться, таков Ваш долг. И Вашей женой мне стать никак невозможно. — Сиена, как ты можешь говорить такое? Я придумаю что-нибудь. — Лорд Бриджертон приблизился на шаг, но тут же остановился под умоляюще-требовательным взглядом красивой брюнетки. — Не поступай так с нами. — Энтони, Вы запутались и путаете меня, не этого я хотела, встречаясь с Вами. Каждая хочет определенности, которую мужчина может ей предложить, и этой определенности Вы не можете дать мне, значит Вы не мой мужчина. Но виконт может постараться дать определенность той, кого ему пообещали.       Последующие несколько дней, точнее сказать, пролетела неделя — тихо и спокойно, без каких-либо происшествий, что было довольно необычно, особенно для Лондона. Посещение картинных галерей, музеев, званых вечеров оставляли свои следы: новые знакомства и возможности, помолвки между молодыми парами, променады. Погода благоволила, новые платья шились, кипела работа и разносились сплетни, предположения. Тем вечером глава Бриджертонов вернулся домой отчужденным, с плохим настроением, и сразу же закрылся у себя. Он сидел за рабочим столом и вопреки ожиданию, ничего с него не сбросил на пол в пылу ярости и негодования. Слишком важные документы, которые с усердием были упорядочены, поэтому было бы недальновидно срывать настроение на них. Раздумывая над словами любовницы, которую виконт не был намерен возвращать, но и расставаться тоже не желал, отчасти разделял правильность ее слов. Сиена Россо — мудрая женщина, пусть и корыстная, но что-то в ней есть, что притягивает, цепляет за живое и заставляет желать. И через пару дней решил все-таки последовать ее совету, хотя бы попытаться. Леди Одри Боттерил была приглашена на променад вместе с четой Бриджертонов. Солнце стояло в зените и со всей присущей скорому лету теплотой освещало землю. Как ни странно, непогоды не предвещалось, поэтому дамы вооружившись зонтиками от солнца гуляли по тропинкам, держась за локти своих кавалеров, пока за ними неподалеку шла их мама́ с компаньонкой, чтобы молодые не оставались одни. На траве под переносными беседками тоже сидела знать, здороваясь и разговаривая друг с другом, попивая чай со сладостями. Дафну можно было увидеть вместе с герцогом Гастингсоном на милом мосту — они улыбались, и мужчина подарил юной девушке белую розу, вырвав ее из общего куста. Вайолет Бриджертон вместе с Энтони, Элоизой, Коллином, Бенедиктом и Дженис Боттерил с Одри сидели в беседке, попивая захваченный из дому чай. — Мисс Боттерил, не хотите составить мне компанию? — Молодой лорд встал со своего места и протянул руку Благородной. Девушка опешила, но вложила свою руку в перчатке в его, поднимаясь и беря светло-молочный зонтик в тон ее платью и украшениям в волосах. — Буду рада. Миссис Бриджертон и Боттерил зашептались: их отношения налаживаются, ведь именно виконт пригласил девушку на променад и отправил тогда букет пионов ей и гортензий — ее матери. Кавалер с его дамой медленным прогулочным шагом отправились от беседки в сторону дорожки, а после и по ней. Девушка пусть и держалась за его локоть, но не опиралась на него, будто думала, что он неустойчив, нет, знала, что на него нельзя положиться. Первое время шли молча, даже не смотря в сторону друг друга, как девушка первой решилась завести диалог. — Вы спасли меня, когда отправили цветы в тот день. Спасибо за это. — В каком смысле? — Не понял виконт, продолжая идти, подстроившись под ходьбу компаньонки и собеседницы. — В то утро наш дом посетил лорд Бербрук, а его компания мало кому по вкусу. — Тихо рассмеялась девушка, смахнув мешающий локон с лица, аккуратно махнув головой. — Его выражение лица меня очень позабавило, но почему-то…. Я чувствовала вину за свою выходку. — Поверьте, этот Бербрук меньшего и не стоит. — Кулак его второй руки непроизвольно сжался, а в мыслях пронеслось воспоминание наглого лица Найджела, когда он просил руки его сестры Дафны. Этот человек приставал к бриллианту, к женщине — как же низко это было, он не мужчина после этого! — «Вот же подонок, все-таки нужно было вызвать его на дуэль. Никто и убиваться по нему не стал бы». — Мисс Боттерил… — Одри. — Они остановились, когда аристократка прервала его. — Просто Одри. Когда мы поженимся, думаю формальности можно будет откинуть, почему бы не сделать это раньше? — Так уверены, что мы поженимся? — Опешил, слегка усмехнувшись и продолжив ходьбу. — Я еще не знаю ничего о достоинствах мадмуазель. Помолчав и что-то обдумав, девушка вскинула брови, тут же расслабив их и из-под ресниц посмотрела на кавалера, медленно идущего рядом с ней и смотрящего вперед. Его все еще юношеские бакенбарды делали из тридцатилетнего (ну хорошо, почти тридцатилетнего, двадцать девять это почти тоже самое) мужчины мальчишку, но это не отменяло того факта, что он определенно был хорош собой и со временем станет еще мужественнее. А вот его бакенбарды ей все-таки не нравились. — Что бы Вы еще хотели знать, мистер Энтони? — Музыка. — Если бы Вы уделили бы толику своего внимания, то услышали бы, как я играла на фортепиано за ужином у Вас дома. — Литература, образование. — Шекспир, Гюго, Джейн Остин. — Без запинки ответила Одри, с наигранной скукой идя рядом. — Образование получала в пансионе для благородных девиц в соседнем округе, четыре года. Пожалуй, мои лучшие четыре года — почти свободные, полные беспечности времена.       Постепенно Энтони больше вкладывался в разговор и отвлекся от своих мыслей, взяв русло тем для диалогов на себя, и Одри оставалось их лишь продлевать и когда необходимо, «отскакивать» в сторону. Рандеву проходило гладко, и девушке уже не казалось чем-то страшным возникающая между ними молчаливая пауза, в которую они продолжали идти рядом, здороваясь со знакомыми, встречающимися на пути. Однако что-то пошло не так. Энтони Бриджертон выругался про себя, и когда мисс Боттерил проследила за взглядом мужчины, то ее губы приоткрылись в звуке «О-о»: по газону с каким-то конвертом в руках, шел Найджел Бербрук. Его и без того пухлое, неприятное лицо было раскрашено синяками и покраснениями от побоев. Он несся к чете Бриджертонов, как бешенная собака, и мужчины, находящиеся в беседке — это был Саймон Бассет, поставивший руку перед Дафной Бриджертон, которая стояла возле матери, почти к ней прижимаясь. На лице прохожих и всех, кто находился в беседке Бриджертонов, читался ужас от изуродованного лица лорда. «Кто же это с ним так?» — удивилась Одри Боттерил, не поспевая за лордом Энтони, который стал идти вдвое, даже втрое быстрее. — Я взял дело в свои руки и заполучил разрешение на венчание с мисс Бриджертон. — С энтузиазмом произнес Бербрук. — Я же сказал Вам, что соглашение расторгнуто. — Заметил виконт Бриджертон, подоспевший вовремя. — А вот и Вы, виконт. Прошу ознакомиться с данным документом. — Когда лорд ткнул бумагу в руки старшему брату своей избранницы, Дженис Боттерил приблизилась к своей дочери, беря ее за руку, чтобы отвести ее подальше от мужчин. Но мисс воспротивилась, и осталась стоять на месте, рядом с Энтони. — Никакой свадьбы не будет — я не выйду за Вас! — Испугалась Дафна, и ее прекрасное лицо побледнело. — Лорд Бербрук, очевидно Вам очень больно, предлагаю поговорить в более уединенном месте. — Нервно сглотнув, предложила вдовствующая виконтесса. «Боже мой, мисс Дафна стала белой, как мел. И не мудрено, решается ее судьба, а свадьба с этим лордом хуже смерти». — Найджел говорил очень уверенно, особенно когда рассказывал о каком-то вечернем променаде один на один со сестрой виконта. И исходя из документа, через три дня Дафна станет женой, станет мадам Бербрук. — Лорд Бербрук, — обратила на себя внимание Одри, до конца еще сама не понимая, что творит. — Ваше поведение непозволительно и бросает тень скорее не на виконта и его семью, а на Ваше образование и манеры — ни один уважающий себя джентльмен не поступает столь низко. Уверена, что если не меня, то виконта Алана Боттерила и виконта Энтони Бриджертона послушают многие другие аристократы, не так ли? — Одри, что ты творишь? Не лезь не в свое дело, мужчины разберутся сами. — Сделала тихое замечание Дженис Боттерил. Дафна Бриджертон благодарно посмотрела на возможную невестку, что придало брюнетке сил и она продолжила говорить. — Прикрываться разрешением, полученным у некто неизвестного мне — просто смешно. Уже слышу эти разговоры: лорд Бербрук прячется за бумажкой. — А Вам, мисс, следует замолчать и не лезть не в свое дело, или современные леди уже не имеют манер? — Сделал ответный выпад Найджел, подступив на шаг ближе к девушке: она вздрогнула, но не отступила. — Лорд Бербрук, не смейте говорить так с…. Моей невестой. Говорите со мной, как мужчина с мужчиной. — Энтони поднял руку, как бы пряча за ней девушку. На секунду их взгляды встретились: ее медовые отображали удивление от сказанных слов виконта «моя невеста», и страх перед злым лордом Бербруком.       Прогулка на природе обернулась плачевно для бриллианта первого сезона. Она с семьей вернулась домой в расстроенных чувствах и надломившейся надежде на счастье с любимым человеком, ведь чтобы спасти свое и семьи положение, ей необходимо выйти замуж за…. Даже говорить об этом нет сил! Ни Вайолет, ни сама молодая мисс, ни даже Энтони не знали, что предпринять в такой ситуации, а время было на исходе. Миссис Боттерил ругала дочь за своеволие и неосторожность. Руки Благородной дрожали, как и коленки то ли от страха, то ли от волнения, а от причитаний матери ей становилось только хуже, и почти у дома девушка расплакалась, чуть не упав с экипажа. А когда братья и ее отец увидели девушку, заливающуюся в слезах, то предположили, что виконт оскорбил юную мадмуазель, но сквозь слезы Одри удалось объяснить ситуацию папа́, сидя с ним рядом на диване в его рабочем кабинете.       Она сидела рядом с Аланом в его теплых объятиях, оставляя мокрые следы на его рубашке. Мужчина по-отечески гладил дочь по плечу, мягко успокаивая ее и упрашивая не плакать, ведь у него проблемы с сердцем, и когда его малютка льет слезы по пустякам, то ему будет плохо. А Дженис стояла неподалеку, смотря в окно и нервно сжимая свою манжету насыщенного синего оттенка платья. — Папа́, мы ведь можем что-нибудь сделать, правда? Мы не можем оставить мисс Дафну и ее семью без поддержки, зная о ее беде, — всхлипнув, спросила в который раз Одри. — Дорогая, мы ничего не можем сделать, ведь честь леди — вещь хрупкая, и когда есть вероятность ее уничтожения, сделать что-либо крайне непросто. Посмотри на меня, смелый и мягкосердечный котенок, — мужчина с поседевшей головой приподнял подбородок девочки, слегка улыбнувшись. — С твоей стороны заступиться за честь подруги было достойно похвалы и уважения, но когда ты знаешь, что не сможешь защитить себя в силу своей доброты, то лучше предоставить тем, кто сможет защитить и тебя, и себя. — Но, папа́…. — Одри, могу обещать лишь то, что помогу тогда, когда меня попросят о помощи по мере необходимости. — Будь я мужчиной, то если бы знала, кто разукрасил лицо этому Бербруку, непременно пожала бы руку! — Возмутилась Дженис Боттерил, задумавшись и даже не заметив, что озвучила мысль вслух. Отец с дочерью лишь тихо захихикали, и после мужчина продолжил. — Что на счет того момента, где он назвал тебя невестой? — Папа́ это было сказано, чтобы защитить мою честь! Да и кто говорит о свадьбе в такой напряженный момент? Я больше хочу оказать поддержку леди Дафне, ее судьба не дает мне покоя. — Вновь огорчение проскользнуло на лице красавицы-аристократки. Но когда в мыслях, судя по всему, мелькнула неплохая идея, то в глазах отобразилась надежда. — Я могу пригласить леди Бриджертон на чай на этих днях? — Конечно — когда я был против твоих встреч с леди за чаем?       Вытерев слезы с глаз, мадмуазель сорвалась с места и отправилась искать Амелию, после чего посыпались указания. Камеристке было необходимо собрать чай — ромашка, роза, мята, календула, небольшая баночка жидкого меда и лимон — их было необходимо аккуратно упаковать в мешочки и сложить в коробочку. Самой же мисс Боттерил хотелось добавить небольшой дружеский букет цветов для поднятия настроения, посему взяв ножницы и корзинку, не сменив наряда, она вышла в их небольшой сад в поисках нужных цветов. Небольшой букетик светло-фиолетовых ветрениц прекрасно дополнил небольшую чайную коробочку, к которой была добавлена записка:       «Леди Дафна Бриджертон, будьте уверены в том, что все услышанное мною и мама́, останется только между нашими семьями и не выйдет наружу. Я не представляю, насколько тяжело сейчас Вам и в качестве поддержки делюсь рецептом чая, который помогает мне в моменты переживаний. Все необходимые травы и ингредиенты находятся в коробке: мед, лимон, роза, календула, мята и ромашка. Ветреницы не входят в рецепт, букет этих цветов для поднятия настроения.

С искренними пожеланиями, леди Одри Боттерил.

      П.с: Мне было бы приятно встретиться с Вами у нас дома, чтобы поболтать и отвлечься, но это только в том случае, если леди свободна в ближайшие дни. Буду с нетерпением ждать Вашего визита».
      Бриллиант сезона отложила записку на стол, и посмотрев на милую чайную коробочку, мягко улыбнулась с нотками горечи и надежды одновременно. Одри Боттерил слишком добра для той, кто так рьяно пыталась защитить ее перед настырным лордом, однако мисс Бриджертон было приятно получить ее поддержку и почувствовать обыкновенное дружеское сочувствие. Роуз было велено заварить чай, подаренный младшей мисс и как оказалось, напиток оказался приятным и в меру сладким на вкус. — Дафна, дорогая, — виконтесса вошла в гостиную, в надежде застать дочь именно там, и ей улыбнулась удача. — Пьешь чай? — Да, мама́. Хотите попробовать? Его прислала мне мисс Боттерил с небольшим письмом. — Одри? Это мило с ее стороны, возможно она станет не только частью нашей семьи, но и тебе подругой. — О чем ведете разговор? — В гостиной появился Энтони, устало рухнув на диван, массируя рукой переносицу. — О леди Боттерил, брат. — Ответила светловолосая красавица, отставив чашку на столик. — К слову Энтони, ты назвал упомянутую мисс своей невестой, — заговорила Вайолет, сев рядом с сыном. — Эти слова были брошены на ветер, либо ты наконец решил сделать ей предложение? — Как только закончим вопрос с Бербруком, поговорим о моей помолвке. — Ответил виконт, убрав руку с лица и резко посмотрел на мать, тут же смягчившись. Мужчину восхитила смелость, проявленная юной леди, и разговаривать с ней было интересно, она не надоедала ему — и это он считал успехом. Выбор сделан, и как только насущные проблемы с его сестрой будут решены, он сделает ей предложение и оставит холостятскую жизнь, а пока…. Пока он отправится в театр, чтобы увидеть Сиену.       Дафна Бриджертон и правда посетила новую подругу, но теперь уже спокойной: Найджел Бербрук был уничтожен, и еще не скоро покажется в высшем свете. Впрочем, Одри и сама слышала и знала о победе гостьи и была за нее рада, а статья от леди Уислдаун не заставила себя ждать. О, это был высшей степени скандал! Его девушки не переставали обсуждать, посмеиваясь, как и многие из высшего общества.       Спустя еще две недели, когда скандалы поутихли, молодой виконт сделал предложение мисс Боттерил. Мужчина пришел для начала к отцу выбранной девушки, как и полагается, получив разрешение на помолвку с его дочерью, а после отправился и к самой Одри, уладив все необходимые моменты. Благородная ждала этого дня больше, чем свой день рождения, и как любая другая молодая особа была взволнована и не могла описать свои чувства словами. Конечно же, предложение ею было принято, и с того дня она со всей аккуратностью носила обручальное золотое кольцо Бриджертонов — элегантное, в виде цветка с шестью лепестками в качестве маленьких круглых жемчужин, где сердцевиной служил бриллиант. Было решено также и то, что свадьба состоится через месяц, как раз к принятию новых гостей и хозяев будет готов Обри-холл, а невеста успеет сделать все, что считает необходимым для себя: если понадобятся деньги, то она может отсылать все счета на фамилию жениха.       Светские мероприятия продолжались, и даже появилось новое лицо — племянник королевы. Принц Фридрих появился с королевой на одном из балов, где и повстречался с Дафной, увлекшись ею и делая попытки ухаживать, и даже получал взаимность, однако один бал изменил все. Включая судьбу «бриллианта чистой воды».       Когда Одри вошла под руку со своим женихом в бальный зал, то перестала дышать от восхищения, а глаза заблестели от предвкушения: леди и мадам в роскошных платьях, украшениях и прическах, джентльмены с бокалами шампанского в руках, жонглёры и факиры, певицы в откровенных костюмах и своеобразном макияже на лице. — Впечатлены. — Не спрашивал, утверждал Энтони, немного наклонившись к девушке, встречаясь с блеском в ее глазах. — Впервые на подобном балу? — У леди Троубридж, признаться, впервые. И пока я не замужем, намерена развлекаться на годы вперед и танцевать, пока не истопчу свои каблуки. — С широкой улыбкой ответила мисс Боттерил, в будущем виконтесса Бриджертон, как к ней подошло двое джентльменов — одного из которых девушка прекрасно знала — с просьбой в танце — на именной карточке тут же появилось двое имен и фамилий: Теодор Россо и лорд Моррисон. — О, высокопочтенная мисс Одри Боттерил, не позабудьте и о своем женихе, соизвольте одарить его танцем. Или даже двумя. — Усмехнулся молодой виконт, провожая взглядом двух мужчин, только что отошедших от его невесты. — Если, разумеется, Вы не устанете. — Вам — сколько угодно, виконт, только если Вы позволите мне развлекаться этим вечером. — В пределах разумного — несомненно. — О большем и подумывать не стала бы, разумеется. — Вместе с Энтони Бриджертон девушке казалось, что она становится смелее, будто на подсознании знает, что мужчина защитит ее, если ей будет грозить какая-то опасность, или она сама непроизвольно создаст возможность, когда ее будет необходимо защитить. Но нет, не в ее нраве было устраивать проблемы. К ней подошла Софи Эддингтон вместе с еще несколькими леди, с которыми Одри была знакома, и они увели прибывшую подругу в свой кружок, где ей удалось расслабиться и настроится на танцы.       С каждой новой мелодией, юная аристократка погружалась в атмосферу бала леди Троубридж и ее сына, наследника титула. Она впервые попробовала шампанское, но больше бокала не выпила: вкус был неприятным, и невеста виконта не понимала, почему люди высшей лиги так опьянены вкусом этого игристого напитка. Ее семья, услышав отзыв о шампанском, перестала переживать, что мисс Боттерил переберет и опьянеет. Но пьянела она скорее от общества будущего супруга, чем от напитков: танцуя с Энтони, младой особе казалось, что она теряет землю под ногами, а они сами вдруг перемещаются куда-то, где никого нет. — Леди первая и пожалуй, единственная, которая не оттоптала мне ноги во время танца. — Мне счесть Ваши слова за комплимент? — Усмехнулась в ответ аристократка, на что старший Бриджертон пожал плечами, ухмыльнувшись в ответ. — Вы вся красная. — Прокомментировал виконт, продолжая кружить в танце будущую супругу. — Неужели, моя компания на Вас так влияет? — Ничего подобного. Это… Это все шампанское. — Умело оправдалась будущая виконтесса, оказываясь в объятиях другого танцора, а после вновь возвращаясь к своему. С ее возвращением, мужчина буквально на секунду задержал на чем-то свой взгляд за спиной партнерши, после чего вновь посмотрел на нее. И эти взгляды девушка заметила уже не раз, и когда оказалась на месте Энтони, а он на ее, то попыталась взглядом найти то или что, что привлекло внимание виконта, однако в направлении взгляда она увидела лишь других танцующих, джентльменов в возрасте, в числе которых был и ее отец, а также…. Актрис. Одна из них встретилась с избранницей главы рода, после чего тут же отвела его, продолжая без остановок исполнять песню, дополняющую танец. — «Они знакомы? Не та ли это женщина, о которой говорил Коллин Бриджертон?», — посмотрев еще раз на мужчину, с которым танцевала — он встретил ее вопрошающим взглядом — а после перевела взор медовых глаз на руку, покоящуюся в руке виконта, и на которой красовалось обручальное кольцо его матери, и кое теперь принадлежит ей. — «Нет, я зря переживаю: скоро мы поженимся и уедем в Обри-холл, где будем только вдвоем».       После танца, Энтони Бриджертон поспешно откланялся и вышел из зала в сад, вслед недавно вышедшей туда же Дафне Бриджертон. Больше она не видела мужчину, как и его сестру, позже узнав о том, что бриллианту стало плохо, и брат сопроводил ее домой. Вайолет вместе с одним из младших сыновей осталась на балу, как и семейство Боттерилов в полном своем составе. Однако постепенно и этим двум семьям пришло время откланяться и возвратиться в свои дома. И пока вдовствующая виконтесса мучалась от опьянения, а после и от похмелья, то ее невестку мучали вопросы по поводу своего избранника. Пусть они и не женаты, но уже на пути к этому, и Благородной хотелось бы знать, что ее жених и муж не изменяет ей ни телом, ни душой с другой. Особенной с какой-то актрисой неизвестного и сомнительного происхождения. Одна мысль о любовнице виконта пробуждала чувство ревности, которого и быть не должно: этот брак основан не на любви, а на выгоде обеим сторонам.       На следующий день, когда младшая мисс Боттерил позавтракала с семьей и принялась занимать себя чем-нибудь, дабы отвлечься от мыслей с помощью игры на фортепьяно, ей объявили о приходе гостя, она удивилась, ведь больше кавалеры не должны были приходить к ней: она помолвлена, и об этом уже должны были знать в высшем свете. Прибыл Теодор Россо — парень тепло поприветствовал леди, опустившись на предложенное кресло. И когда Амелия удалилась, чтобы подать чай с печеньем, девушка первой начала разговор. — Мистер Россо, не подумайте, что я не рада принимать Вас, однако я не думала, что Вы придете. — Все из-за того, что Вы помолвлены с виконтом Бриджертоном? — Спокойно и с интересом уточнил Теодор, на что получил утвердительный кивок головой. — Да. — Мисс, не подумайте обо мне дурно — меня раздирает любопытство по поводу одного вопроса. — Что же это за вопрос такой, что только я могу ответить на него, барон? — Удивилась аристократка, вскинув брови. Парень молчал, обдумывая свои слова. — Почему Вы обручились с виконтом? Только отвечайте мне честно, и уверяю, что наш разговор не выйдет из стен этой очаровательной гостиной. О, ее я буду помнить всю жизнь! — С виконтом я обручаюсь потому, что это будет правильно. — Не думая, ответила суженая Энтони. — Правильно? — Переспросил барон Россо, тут же задав еще один вопрос. — Что Вы считаете «правильным»? — Это допрос, мистер Россо? Вы же понимаете, что я могу сейчас же удалиться и больше никогда не буду говорить с Вами. — Для убедительности своих слов, Одри Боттерил поднялась с дивана, продолжая возмущенно смотреть на гостя, но тот уверил ее, что все заданные им вопросы ведут к главному, и что он не желает ни в коем разе оскорбить или обидеть юную леди, в особенности невесту виконта. Все еще напряженно девушка вернулась на свое место, продолжая отвечать на его вопросы. — Моя семья получит зятя, который будет поддерживать моих близких, да к тому же никогда не помешает иметь в родстве таких людей, как Бриджертоны. Я же получу мужа и выполню свой долг перед семьей своей и супруга, как любая леди общества — человек, которого папа́ назвал моим избранником, достойный джентльмен. Я дочь джентльмена, он сын джентльмена, и нам ничего не мешает поженится, стать семьей. — А как же чувства? Вы девушка не из тех, кто не будет смотреть и на это, я уверен. — Я не понимаю…. — Понимаете, просто не хотите принимать: будь Вам неприятен мистер Энтони, то Вы определенно выказали свое недовольство, не спешили бы понравится ему, не переживали бы, какое платье надеть, чтобы впечатлить этого джентльмена, а он и правда джентльмен, как и сказала мисс. — Поспешно произнес Тео, его лицо озарила добрая улыбка, и он поддался немного вперед. — Я знаком с достаточным количеством леди и достаточно наблюдал за поведением каждого известного мне аристократа или аристократки, и могу отличить тех, кто чувствует и тех, кто выбирает из сухого расчета. Вы же относитесь к числу первых. Так ответьте мне на главный вопрос: почему Вы выходите за виконта Энтони Бриджертона? Дева молчала, находясь в растерянности и недоумении, однако молодой барон не торопил ее, хотя по нему было видно, насколько он находится в нетерпении услышать ответ, который прекрасно знал и сам. Невеста набралась смелости и выдохнув, заговорила: — Я выхожу замуж за виконта, потому что…. Потому что он мне не безразличен. — Вы любите его? — Да! То есть нет…. Ах, я не знаю! Назвать это любовью сложно, но… — Но это так, леди. — Он поднялся с места и поклонился, больше ничего не говоря. Находясь у двери, Россо все же остановился, и со странным выражением лица посмотрел на Благородную. — Еще один вопрос, леди, и обещаю, он последний, — получив неуверенный кивок, Теодор признательно улыбнулся, озвучивая следующее. — Был ли у меня шанс на взаимность, не опереди меня Бриджертон? — Вопрос застал врасплох, как и предыдущие, и молодая мисс не знала, как ответить на него, посему неопределенно пожала плечами. Барон Россо понимающе кивнул, усмехнувшись. — Я рад знакомству с Вами, Одри Боттерил, и желаю счастья в браке. До свидания. — Мне тоже — тоже приятно было с Вами познакомится, Теодор Россо. До свидания. — Парень вышел из гостиной, оставив младшую хозяйку дома в замешательстве и осознании одновременно.       Через три дня после бала, Дафна Бриджертон получила титул герцогини: вышла замуж за герцога Саймона Артура Генри Фицрэнольфа Бассета, и уехала с ним в его родовое поместье, где начался их медовый месяц. Помолвка и венчание произошли быстро, на обручении присутствовали лишь семья светловолосой герцогини, близкие друзья герцога, леди Данбери и мисс Одри Боттерил в качестве свидетельницы со стороны невесты, и не было никого больше, а бал для молодоженов тоже прошел поспешно, ведь после принятия поздравлений, они уехали, дорога была неблизкая. — Ты поддержала меня в трудную минуту, леди Одри, и мне бы хотелось видеть тебя на своем венчании. — Сказала тогда Дафна, держа подругу за руки, сидя в гостиной Боттерилов. Не обошлось и без проблем: королева Шарлотта была обижена на дебютантку за то, что она водила за нос ее племянника, и велела не давать разрешение на брак между ней и Саймоном. Но потом даже присутствовала на балу в их честь. Коротко говоря: хорошо все то, что хорошо заканчивается.       Подготовка к свадьбе главного Бриджертона продолжалась. Резиденция их семьи была почти готова, над свадебным платьем невесты работала мадам Делакруа, как и над другими атрибутами ее одежды. О костюме жениха тоже не забывали: был приглашен хороший портной, снявший мерки, и предложил варианты костюма, который будет готов срок в срок. Готовился и подарок невесте, обсуждалось ее приданое и прочее, прочее, прочее. Мужчине было необходимо кроме свадебных хлопот, уладить и семейные дела в Лондоне, чтобы со спокойной душой окунуться в медовый месяц и уделить внимание супруге, которая также не сидела без дела. Мама́ посвящала ее в дела, наставляла и советовала, что сделать сначала, как только дочь возьмет все полномочия виконтессы. Самым сложным для Дженис Боттерил оказалось — как и для многих матерей — пояснить то, что происходит между мужем и женой в первую брачную ночь и каким образом появляется ребенок. На это были брошены все силы, особенно в дни приближения бракосочетания, и не одна бумага была изрисована в подробностях близости. Пусть обе женщины были в разной степени смущены данным разговором, однако и этот рубеж был пройден, остался один из самых сложных, волнительных и долгожданных: вступление в ряды замужних пар. Теперь к еще одной девушке будут обращаться «мадам».       Леди Одри Боттерил в скором будущем Бриджертон, сидела перед зеркалом в роскошном белоснежном платье, пока камеристки возились с прической, к которой прикреплялась фата. Мужчины не заходили в комнату невесты, и здесь присутствовали только женщины — даже Дафна приехала, чтобы поддержать невестку, помогая возиться с платьем и прочими приготовлениями. — Дорогая, не переживай сильно, иначе лишишься чувств. — Говорила миссис Боттерил, поправляя складки на юбке и шлейфе белоснежного платья дочери. — Ты прекрасна, моя девочка — даже не верится, что ты так скоро покидаешь семейное гнездо. — На медовых глазах матери выступили слезы, которые женщина поспешила вытереть и спрятать, достав из кармашка бирюзового платья платок и отвернувшись от красавицы-невесты. — Мама́, не плачь, иначе я тоже заплачу…. — Сквозь возникший в горле ком, проговорила Одри, и на ее щеке и правда появилась слеза. — О нет-нет-нет, мисс Одри, тебе нельзя плакать в такой счастливый день, к тому же скоро выходить. — Дафна Бассет взяла платочек персикового оттенка, аккуратно вытирая выступившие соленые капельки. — Леди Дафна, мама́, я чувствую себя растерянной, и, если вы не против, дайте мне несколько минут побыть наедине с собой. — Мадам Боттерил хотела что-то сказать, но Дафна успела вывести ее из комнаты, а вслед за ними вышли и камеристки. Девушка наконец-таки осталась одна — впервые за это утро! Посмотрев на себя в зеркало, она в который раз изучила внешний вид: классическое свадебное платье красиво струилось вдоль ее тела, уходя в длинный шлейф, струящийся за ней, как и фата, свисающая с прикрепленного украшения в светло-каштановых волосах. На ушах красовались бриллиантовые сережки, а на шее — такое же ожерелье, и притронувшись рукой в белых перчатках к драгоценным украшениям, сделала глубокий вдох, а после выдох. — «Все пройдет как нельзя лучше — мои родные обо всем позаботились, и мне остается лишь наслаждаться происходящим. Мадам, виконтесса Одри Бриджертон — как звучит!».       Она была готова предстать перед гостями и женихом в полном параде и наведенном марафете. К ней постучались, после чего девушка вышла из комнаты, встретившись со взглядами братьев, отца и матери. Мужчины были одеты с иголочки в торжественные темно-синие костюмы с белоснежными рубашками, а на их жакетах можно было увидеть цепочки от часов-подвесок, лежащих в карманах. Балдер, Дэвид и Альберт одарили вторую сестру одобрительным и ободряющими улыбками, а виконт Алан Боттерил подойдя в будущей виконтессе Бриджертон, предложил свою руку, дабы провести невесту к алтарю и передать ее на заботу будущего мужа, пока остальные поспешили занять места в зале церемонии. Подходя к дверям, за которыми скрывались гости, сидящие на лавках и ожидающие главных персон торжества, доносилась чувственная игра скрипок, а дорожка, по которой проходил сначала жених, была усыпана лепестками белых и красных роз. Стены были украшены цветочными композициями, а у алтаря стоял седовласый священник в золотых кафтанах. — Мы не выйдем, если ты не готова, котенок. — Произнес виконт Боттерил, видя запинку и нервозность в телодвижениях дочери: она сильно сжимала его локоть, за который держалась, и со страхом смотрела на двери. — Нет, папа́, я готова. Готова. — Еще раз выдохнула девушка и улыбнувшись, кивнула. Шаг. Затем еще один и еще…. И вот присутствующие поднялись со своих мест, приветствуя главную участницу торжества, идущую по дорожке, усыпанной цветами, где на конце ее ждал Энтони. Мужчина в стойке смирно стоял и ждал с правой стороны священника, и из окна светило солнце, музыканты играли на скрипке, а Одри крепко сжимала рукой букет белоснежных роз, второй рукой придерживаясь за локоть отца. Подойдя к жениху, леди удалось получше разглядеть его костюм: черный, с молочной рубашкой и бантиком на шее. — Позаботьтесь о ней, виконт. — Тихо, но так чтобы он был услышан, произнес мистер Алан, передавая руку дочери в руки старшего Бриджертона. — Разумеется, — кивнул, сдержанно улыбнувшись, Энтони, после чего Благородная заняла свое место перед мужчиной с левой стороны от священника, а отец отступил, занимая свое место рядом с женой и сыновьями. — Вы очаровательны, миледи. Готовы? — Как никогда в своей жизни, виконт. — Также тихо ответила аристократка, после чего музыка затихла, и заговорил священник: голосом не дрожащим, уверенным и разносившемся по всему церемониальному залу. — Прошу садиться. — Сели. — Дорогие мои, мы собрались здесь перед лицом Господа и данного общества, дабы соединить этого мужчину и эту женщины в священном браке…. Служитель церкви стал говорить положенные наставления, которые внимательно слушали все, но в ушах молодой мадам они отдавались серым шумом. Она не слышала и не видела ничего и никого, кроме будущего супруга перед собой, который сдержанно улыбался ей и смотрел то на нее, то на священнослужителя. Одри не помнила и не вникала в слова, которые повторял Энтони, давая брачную клятву, а потом и она, будто ватная стояла, когда ее белая перчатка соскользнула с руки и на пальце оказалось кольцо, означающее то, что она стала женой. Сердце билось так быстро, что руки сами по себе подрагивали, пока надевали перстень на палец мужчины, который засел в ее мыслях и душе. — Можете поцеловать невесту. — После сказанных слов Его преподобия, виконт приблизился на шаг к своей невесте, с сегодняшнего дня виконтессе, и поддавшись вперед, увлек девушку в поцелуй. Ее губы были совсем неумелы, податливы, однако опытность мужчины все перекрывала. На щеках новобрачной выступил легкий румянец, и сквозь стуки сердца, отдающиеся в висках, она расслышала слова церковнослужителя. — Провозглашаю вас мужем и женой.       Наконец, бракосочетание подошло к концу, и приглашенные вместе с хозяевами отправились на банкет в дом Бриджертонов, который только и ждал прибытия визитеров. Благо, фату новобрачной сняли, и вместо нее осталась белая ленточка с заколкой — стало легче, но голова по-прежнему казалась тяжелой. Они с супругом разошлись по украшенному и хорошо освещенному залу, принимая поздравления и ведя светские беседы, ведь гостей было приглашено не мало, и каждому необходимо уделить достаточно внимания. Время шло, усталость брала свое, и пришел час, когда молодую виконтессу увели в комнату, где переодели в дорожный наряд, чтобы сопроводить в карету, которая отвезет ее и супруга в Обри-холл, в котором они и проведут свой медовый месяц, где отныне будут жить под одной крышей до конца их дней. — Милая, ты готова? — Это была Вайолет Бриджертон. Женщина имела добрую душу, посему беспокоилась за невестку, и перед ее уездом решила ободрить и при необходимости успокоить. К ее радости, новая представительница семьи оказалась спокойна: сидела за туалетным столиком, поправляя прядки прически. — Да, мадам, я готова. — Ответила она, вставая с софы. — Если тебя что-нибудь тревожит — поделись, я выслушаю. И, — вдова запнулась, после чего продолжила. — Твоя матушка ведь посвятила тебя, что произойдет между мужем и женой в брачную ночь? — О да, виконтесса. — Смутившись, ответила аристократка, прикусив губу и признавшись, опустила глаза. — Единственное, что меня беспокоит, так это не оправдать ожиданий виконта. — Этого боятся все новобрачные, леди Бриджертон, беспокоится не стоит. Прощаясь с семьей у ворот городского дома и обнимаясь с братьями, брюнетка вместе с супругом скрылась за дверьми экипажа, тут же тронувшимся с места по дороге в Обри-холл, которая обещалась быть не короткой, но и не долгой — к вечеру они должны были прибыть в поместье. Ну а сейчас…. Что делать сейчас? Не будут же они ехать в полном молчании, смотря на пейзажи, сменяющиеся за окном. Особенно когда ее раздирает любопытство и неловкость. — Энтони, — «Я впервые назвала его по имени! О Боже, если бы я назвала его так до свадьбы, это считалось бы фривольно». — Какой Обри-холл? Мне любопытно. — Вам понравится, мадам — сады, колонны, произведения искусства, луга и леса. Готов держать пари, что Вы окажетесь под впечатлением. — Поверю на слово. — Сдержанно рассмеялась миссис Бриджертон, тут же спросив. — Милорд, Вы же не против, если я буду называть Вас по имени, пока мы находимся вне общества? — Отнюдь, миледи, мы ведь теперь женаты, поэтому не вижу ничего, что могло бы стать преградой. Оставшаяся дорога прошла в обсуждении церемонии, расспросах молодой мадам о родовом поместье и его истории, куда еще вчерашним днем были отправлены ее вещи и камеристка Амелия, ставшая теперь личной гувернанткой виконтессы. Виконт отвечал на любой поставленный супругой вопрос, в который раз убеждаясь, что его и матери выбор оказался верным, и девушка, сидящая перед ним достойна занять место подле виконта, а также матерью для будущих детей. Красива, образована, рассудительна и вежлива — больше нечего и желать! Да даже в случае нахождения какого-либо изъяна, уже поздно и обратной дороги нет, к тому же у всех есть то, о чем лучше смолчать и скрыть. Некоторое же время проходило в молчании для разнообразия обстановки.       Карета прибыла в Обри-холл, когда уже окончательно стемнело, однако даже несмотря на темноту и усталость, поместье было оценено по достоинству: оно выглядело внушительно и очень изысканно. В ряд перед входом стояла прислуга — начиная от простых служанок и заканчивая главным дворецким дома. Одри с восхищением рассматривала роскошное поместье и раскидистые сады, скрывающиеся под мраком ночи, на которые совсем немного падал свет свечей. Представив новую хозяйку Обри-холла, мистер Бриджертон передал жену на попечение прислуге, и сам отправился готовится к брачной ночи. Благо, Амелия была рядом и красавице-аристократке не пришлось нервничать при неизвестных ей слугах, переодеваясь в ночное платье и расплетая шелковистые волосы. Сорочка имела белый оттенок, средней ширины бретельки и квадратный вырез, подчеркивающий подтянутую грудь, а на подоле были аккуратно вышиты тюльпаны — так предложила сделать Вайолет Бриджертон, когда они обсуждали вещи интимного характера.       Супружеская спальня выглядела весьма величаво: имелась веранда, через которую можно выйти в сад и прогуляться, светлый тюль, а вместе с ним и гардины аккуратно висели на окнах, над заложенным заранее дровами камином висела картина с весенним пейзажем у реки. Перины широкой кровати были выбиты и казались такими мягкими-мягкими, точно пух, накрытый шелковой простыней, как и квадратные подушки в нежно-голубых наволочках. На прикроватных тумбочках стояли золотые канделябры, а рабочий стол, располагающийся неподалеку от окна и камина, нес в себе больше декоративную часть, нежели рабочую. Сидя перед зеркалом за туалетным столиком, пока Амелия заканчивала все необходимые приготовления, Одри Бриджертон услышала, как открывается входная дверь, и обернувшись, увидела вошедшего Энтони. Рубашка виконта была немного расстегнута сверху, бабочки не было, как и жакета — лишь рубашка и черные штаны. Кивнув гувернантке, девушка дала понять, что ей стоит удалится, и когда та ушла, Благородная нервно выдохнула, когда виконт подошел к ней. — Миледи, если Вы не готовы и устали, то я удалюсь в соседнюю комнату. — Произнес мужчина, приблизившись к мадам Бриджертон вплотную. — Нет, милорд, нет, просто мне…. — Одри запнулась, но говорить ей и не пришлось: лорд Бриджертон коснулся ее губ своими, и отстранившись, произнес успокаивающим тоном. — Я возьму все в свои руки, доверьтесь мне, — молодой виконт, чтобы не спугнуть новобрачную, аккуратно, но настойчиво взял ее руку в свою, и переплетя пальцы, вновь приник к розовым девичьим устам, что не знали мужских ласок и пронизывающих сердце стонов, чьи мысли, тело не знали и других плотских забав. Путешествуя руками по тонкому стану, Энтони ловко отыскал пуговицы ночнушки, без лишних трудов освободив от лишней ткани супругу, оставляя ее в одном лишь корсете и панталонах, которые в скором времени также успешно отправились на пол, вместе с мужской рубашкой.       Виконт поначалу был предельно осторожен и сдержан, старался быть даже нежным, но это было явно не в его природе. Настойчивость, пылкость и даже грубость овладели его разумом, и закрепощенность девушки постепенно становилась на второй план, если и вовсе не было первостепенным, о чем он думал. Она извивалась под ним, прерывисто дышала в шею и постанывала его имя, пока нежные руки покоились над ее головой, придерживаемые одной рукой Энтони. В момент единства тел супругов, все будто в один миг исчезло вокруг: ни звуков ночи за окном, ни прохладного ветерка, колышущего тюль из-за приоткрытого окна.       С наступлением утра, когда луна отдала бразды правления яркому солнцу, Одри с «третьими петухами» проснулась, чувствуя тепло лежащего рядом супруга. Он лежал на спине, а его рука покоилась на глазах, прикрывая их от проникающих в спальню лучей солнца. Приподнявшись на локтях и чувствуя приятную истому, девушка невольно залюбовалась открывшимся видом: торс мужчины не был укрыт покрывалом, смело красуясь своими накаченными широкими плечами, прессом, крепкими руками и усеянной короткими отростками волос широкой грудью. Усмехнувшись и про себя отметив, насколько ее муж имеет завидные мускулистые формы и силу, виконтесса тихо поднялась с постели, натягивая на себя снятую вчера ночную рубашку. «Для чего было так необходимо тщательно выбирать принадлежности для сна интимной части, если все равно мужчина это снимет с тебя? Глупость какая-то», — босыми ногами ступая по полу и стараясь не шуметь, дабы не разбудить виконта, Одри пробралась к туалетному столику и посмотрелась в зеркало: на шее и чуть ниже ключицы красовались маленькие синие пятнышки, оставшиеся после губ Энтони. Ее уста чуть припухли и к ним прилила кровь, что они казались более насыщенного розового оттенка. Боже мой, стоило только ей вспомнить прошедшую ночь, так щеки заливались румянцем, точно у нетронутой девицы — теперь уж не списать все на шампанское. — «Нужно будет каким-то образом это спрятать, впрочем, здесь никого кроме Энтони, меня и слуг нет никого». — Услышав шорох за спиной, мадмуазель обернулась, увидев супруга уже проснувшегося и сонно смотрящего на нее. — Одри? Вы уже не спите. — Я потревожила сон виконта? — Девушка подплыла к постели, мягко опустившись рядом с мужчиной. — Нисколько, однако меня удивляет, что Вы так скоро встали — могли еще поспать. — Мне натерпится осмотреть сады, кои Вы, Энтони, так нахваливали, к тому же с моей стороны будет неблагоразумно не узнать Обри-холл и его историю получше, как виконтессе. Дворецкий должен меня ждать, полагаю. — Только не засните, слушая его. — Они рассмеялись, и девушка опустила глаза. — Если желаете, то мы можем прокатиться на лошадях, и я лично покажу Вам наши владения. — Наши владения… Мне нравится, как звучит — окажите мне такую честь? — Взяв левую руку супруги после ее слов, глава рода Бриджертонов поцеловал ее, посмотрев на перстень, прежде принадлежащий его матери, который подарил ей покойный супруг — восьмой глава дома Бриджертонов. Энтони задумался о чем-то, что вызывало не самые теплые чувства, даже горечь, и молодая хозяйка не знала, что предпринять в таком случае, решив подождать, пока наваждение пройдет само собой. — Миледи, — прервал повисшее молчание виконт, посмотрев в глаза леди Одри Бриджертон, — когда пойдете в сад, будьте предельно осторожны — там достаточно жалящих тварей. А лучше не ходите туда одна, я сопровожу Вас, пройдемся вместе. Аристократка перечить не стала: если супругу это важно, то она не станет охлаждать его намерения и поддержит его предложение, к тому же, прогулка по саду один на один без лишних глаз и ушей звучала заманчиво. Теперь им пришлось распрощаться. Действующая виконтесса в сопровождении гувернантки последовала в свои комнаты, дабы привести внешний вид в порядок, дабы после уделить внимание поместью.       Дворецкий по имени Джеймс — средних, возможно даже старших лет, вел новую хозяйку по коридорам ее поместья, рассказывая про каждую картину, комнату, где и когда проводили чаепития предшественницы леди Одри, не упускалась историю и семейное древо, упоминались давние друзья виконства и соседи. Поток информации вместе с монотонным голосом дворецкого вгоняли в смертную скуку молодую девушку, несмотря на интересное содержание рассказа, однако она вникала в каждое сказанное слово, не подавая вида на некие неудобства. Комнаты имели застаревший дизайн, тая в себе особый шарм и уют, что даже не хотелось что-либо менять в этих стенах, пропитанных не только воспоминаниями, но и важными событиями для данной семьи. Встречающие миссис Бриджертон слуги почтенно приветствовали ее, продолжая заниматься своими делами или при необходимости, предлагали свою помочь молодой владелицы.       В некоторых местах супруга Энтони задержала особое свое внимание: это была детская, очень уютная гостиная, где на стенах висели картины, а в самом центре располагалось фортепьяно, а также библиотека покойного Эдмунда Бриджертона, отца действующего виконта. Пусть о детях они с мужем говорили лишь вскользь до свадьбы, однако комната для них и необходимые принадлежности (кроме одежды) уже имелись, и даже комната была подобрана так, чтобы ребенку было достаточно как солнца, так и тени. Прелестная колыбельная, пеленальный столик, шкафы, тумбочки — были сделаны из качественного материала, и чтобы не пылились, слуги накрыли всю мебель тканью до подходящего времени, когда появятся дети.       Гостиная впечатляла своим спокойствием и умиротворением: мягкие диваны сиреневого оттенка с серебряной обивкой и качественным каркасом, подходящие по тону к стенам и висящими там картинами и занавесками. Чайные столики располагались перед диванами и креслами так, что можно было сидеть и наслаждаться игрой фортепьяно, у которого также стояла длинная банкетка, обтянутая мягкой тканью, дабы сидеть было комфортнее.       Что по поводу библиотеки, так при виде нее в мыслях тут же вспыхивали фантазии, как семья будет собираться здесь, дабы насладиться новыми приключениями, написанные на листах книг, набраться новых знаний и умений, что описаны. Конечно, библиотека должна будет пополнятся, дабы семья оставила свой след потомкам, оставить свою частичку, в надежде, что в будущем кто-то разделит твое увлечение и вспомнит, что некто до него жил, любил и читал то, что он держит сейчас в своих руках. Как например сейчас, Одри сидела перед столом в мягком кресле, смотря на все те писания, что находились в помещении, пока на нее устремил свой взгляд покойный виконт, изображенный на полотне. «Скоро и наша с виконтом картина будет висеть на одной из стен Обри-холла, и кто-то также будет смотреть на нас, войдя в эту семью», — подумала виконтесса, выходя вместе с дворецким из читальной комнаты, закрывая за собой двери.       Как и обещал виконт, он сопроводил супругу в сад, и все то время, как шел с ней рядом, выглядел напряженным. Особенно когда девушка подходила к цветам, с намерением посмотреть на них поближе и почувствовать их благоухание — будто чего-то боясь или остерегаясь. И несмотря на окружающую красоту, которой не переставала так чувственно и мило восторгаться Одри Бриджертон, Энтони поспешил увести ее подальше от парка, когда они подошли туда, где находилось захоронение Эдмунда, которое мужчина еще не был готов видеть, не готов ворошить вновь воспоминания горького прошлого.       Лошади были готовы: оседланы, расчесаны и заплетены. Лошадь Его Милости была черной с мощным, сильным телосложением, большими копытами и длинной гривой с не менее коротким хвостом, в то время как скакун Ее Милости коричнево-рыжего окраса, был более кротким и меньшим по габаритам, создавая заметный контраст с виконтом и его кобылой. Не торопясь, они следовали по дорогам по бескрайнему, точно море, лугам, который были будто подстрижены садовниками в одну длину, настолько казались идеальными. В листве деревьев игрался и бегал ветерок, создавая приятное слуху шуршание листьев и спасательную тень, наполненную прохладой. И подхватив веселость ветра, его живость и подвижность, виконт и виконтесса пустились галопом по своим владениям, пытаясь догнать ветер, а после терпение неудачи, смеясь будто маленькие дети, натворившие что-то, что явно не одобрят их мама́ и папа́.       Прошло больше двух недель, заканчивалась третья, а медовый месяц продолжался. Желанной вести пока что не приходило, ссор не предвещалось, как и разлада, однако на пути женатой пары появлялись первые недоговоренности и огорчения. С течением времени виконт не уделял внимания виконтессе столько времени, как это было в первые дни, что огорчало девушку, однако она списывала все на обязательства, которые никуда не делись и требовали внимание Его Милости. Впрочем, и у леди Одри имелись свои дела, которые пусть и немного, но отвлекали ее: необходимость вести дела дома, знакомства с нужными людьми и в конце концов появлялась нужда задуматься о первом приеме, который она даст как виконтесса и многоуважаемая замужняя мадам. Энтони засиживался у себя в кабинете. Когда жена что-то рассказывала ему, то мало слышал из того, что она поведала. Прогулки прекратились, Бриджертон, бывало, куда-то надолго удалялся, обосновывая это тем, что ему необходимо работать, а бывали и такие дни, когда он опаздывал на прием пищи или вовсе не являлся на них, и миссис Бриджертон трапезничала в одиночестве. Мадам это причиняло боль и огорчения, и последней каплей стало то, что муж приходил в спальню только тогда, когда она уже спала, не считая дней, когда они становились близки. Близость имела все, что нужно: страсть, единение тел без остатка, ласки, взгляды, но чего-то не хватало. Чего-то, что заставляло бы сердце замирать или учащенно биться у обоих, желать еще сильнее, чем обычно. Они не говорили о возникших проблемах и неудобствах, оттягивая сей момент как можно дольше, однако когда Одри случайным образом нашла обгоревшую в камине брошюру, на которой еще можно было разглядеть то, что там нарисовано — а на ней была изображена женщина, актриса и оперная певица, которую тут же вспомнила мадам Бриджертон: это была та женщина, которая выступала на балу у леди Троубридж, и на которую, судя по всему, смотрел виконт.       После вернувшейся ни с чем служанки с поручения передать виконту, что его ожидают к обеду, Одри самостоятельно следовала коридорами к кабинету Энтони. Войдя в рабочее пространство мужчины, девушка застала его сидящего за столом и буравящего темно-карими глазами какой-то документ, даже не обратив на вошедшую внимание. — Энтони? Энтони. — Позвала аристократка супруга, и лишь во второй раз удостоилась чести быть услышанной. — Виконт, если Вы умрете от истощения и перенапряжения, я стану вдовой, и погибну вслед за Вами из-за стыда перед людьми, которые будут шептаться о том, что мне не удалось уследить за здоровьем мужа. — Недовольно, но сдержанно проговорила молодая женщина, стоя перед рабочим столом возлюбленного, удивленно глядевшего на нее. — Поэтому отложите ненадолго свои бумаги и будьте добры спуститься в столовую к обеду. Мужчина заметил, что супруга выглядит сегодня раздраженной и чем-то взволнованной, поэтому — дабы не возникало ссор — решил не играть с огнем, и последовал вслед за Одри, послушавшись ее просьбы, пусть она и звучала, как приказ. Девушка никогда не выглядела так, как сейчас, но всем известно, что лучше бояться гнева тихого человека, ведь он еще не показал на что способен. Уже сидя за столом рядом с виконтессой, молчаливо поедающей обед, милорд отложил приборы и решил все-таки поинтересоваться причиной недовольства. — Миледи, сегодня Вы чрезвычайно, как бы выразится, недовольны. Мне интересно знать причину отсутствия у Вас настроения. — Миссис всегда во время трапез или после них что-то рассказывала или расспрашивала, что стало будничным делом и для Энтони Бриджертона это стало уже привычкой и даже приятным времяпрепровождением, но видимо не сегодня. — Милорд, я не хотела бы устраивать сцен и никому не нужных истерик, но молчать я более тоже не в силах, — заговорила Благородная, элегантно вымокав губы салфеткой, после чего отложив ее обратно на стол. — Я была всем довольна и не выказывала неуважения ни к Вам, ни к труду Ваших слуг и рабочих партнеров, Вы уделяли мне достаточно своего внимания, но с некоторых пор что-то изменилось, хотя я выполняла все от меня требующее, как жены и хозяйки дома. Сначала Вы стали отдалятся от меня и я пыталась оправдать это тем, что медовый месяц скоро закончится и Вам придется вернутся к делам и полностью погрузится в них, но когда Вы стали избегать меня и по вечерам, приходя тогда, когда я уже сплю, и во время трапез, что стали даже пропускать их, — она замолчала, грустно смотря и поджимая губы, после чего все же продолжила. — Скажите, я чем-то обидела милорда или может недостаточно хорошо выполняла свои обязательства? Вам стоило просто сказать, и я бы исправилась, чтобы более не повторялось подобного. — Одри, Вам не о чем беспокоится, я доволен всем, что Вы делаете и как. Не стоило беспокоиться о подобных мелочах, которые настолько огорчают и Вас, и меня. — Тогда почему Вы пропадаете где-то? Уходите, даже не говоря куда, стали больше пить — сер Джеймс мне рассказал об этом, когда я спрашивала о Вас. — Продолжила выяснять аристократка. — Обычно такое со мной бывает, когда я нахожусь в напряжении после неудачных встреч или в то время, когда думаю о чем-то, что меня не радует. — Спокойно ответил Энтони, уверенно смотря в глаза огорченной супруге. — Хорошо, Вы заняты работой, я никогда не отвлекала и не лезла в дела, которые меня отнюдь не касаются, но мне бы хотелось, чтобы Вы говорили со мной, если что-то беспокоит или огорчает Вашу Милость. — Подумав и помолчав несколько секунд, милорд кивнул, как бы говоря, что постарается исправить недопонимание и уладить ситуацию. — Кое-что еще, что мне не дает покоя с нашей свадьбы, последний вопрос, обещаю. — Конечно. Спрашивайте. — Почему Вы никогда не говорили, что любите меня? Или нравлюсь Вам. — Миледи, полагаю на сегодня достаточно откровений. Прошу Вас, не станем ссориться. — Попытался уйти от ответа виконт, вставая из-за стола. — Это все из-за той женщины, чей портрет был изображен на сожжённой Вами брошюре? — Мужчина застыл, смотря на виконтессу, не произнося ни слова, читая в ее глазах непонимание и горечь. — Это та женщина, которая выступала на предпоследнем балу, который мы вместе посещали, у Троубридж. — Леди Бриджертон, я слишком занят, чтобы обсуждать этот вопрос сейчас, к тому же после обеда я собирался покинуть Обри-холл и ненадолго отправится в Лондон. Вернусь поздно, ложитесь спать и не ожидайте меня. — Ничего больше не сказав, виконт поспешным шагом, сжимая руки в кулаки, покинул обеденную залу, а вскоре за дверью послышался его приказ подготовить его лошадь. Медовые глаза защипало от слез, и Одри прикрыла веки, перекрывая дорогу слезам. «Я знала, на что иду, и нечего теперь плакать», — твердила она себе, но когда виконт оседлал своего черного скакуна и удалялся дальше и дальше по дороге, Ее Милость призвала к себе дворецкого, поручая ему весьма деликатное и личного характера дело. — Джеймс, я понимаю, что Вы служите семейству Бриджертонов довольно давно, и Вы хорошо знаете всех обслуживающих этот дом людей, поэтому я прошу Вас выбрать из них самого молчаливого и того, кто не станет распускать язык и создавать ненужные слухи, дабы он отправился вслед за виконтом и проследил за ним вплоть до места, где он остановится. Если мой супруг встретится с женщиной, то пусть этот человек тут же возвращается сюда и обо всем доложит. — Мадам, неужели Вы подозреваете, что виконт…? — Не важно, что я подозреваю, пока мои предположения беспочвенны. Его Милость отправился в Лондон, так что поспешите отправить человека, о котором я попросила. И пусть сделает все так, дабы остаться незамеченным. Домоправитель тут же откланялся, дабы выполнить поручение супруги виконта, пусть оно ему и не понравилось. Слуги люди маленькие и задача их небольшая: выполнять то, что прикажут, несмотря на свое мнение и рассуждения. Однако встречались и те, кто довольствовался тем, что есть, верой и правдой служил хозяевам, искренне привязавшись к ним и почитая, живя в их доме целыми родами, передавая обязанности от родителей к детям.       Одри Бриджертон воздержалась от ужина, ведь голод точно рукой сняло, когда вернулся поверенный дворецкого с докладом: он отыскал виконта в городе и проследил за ним. Энтони не показался в их городском доме, закрыто и незаметно отправляясь в какой-то дом, где после недолгого ожидания его встретила какая-то женщина в закрытом светлом платье и убранными коричневыми волосами в прическу. Они о чем-то спорили, после чего мужчина скрылся за дверью квартиры, а доверенный поспешил вернуться в Обри-холл. Достав из книги обгоревшую брошюру с портретом, Одри показала изображенную там женщину, и слуга подтвердил, что да, это она, а на вопрос о имени данной леди, мужчина пожал плечами.       Наступила ночь, время близилось к полночи, а в глазах в недавнем прошлом мисс Боттерил не было сна, и в ночной одежде, накинув на себя халат, она в полной темноте и ночной тишине сидела в кабинете виконта на кресле, повернутым лицом к двери. На столе виконта стоял графин с разбавленным виски, а рядом опустошенный широкий стакан — она попробовала его для смелости, совсем не оценив крепкого вкуса. Сидеть становилось все мучительнее, ведь мужчины все не было и было неясно, явится ли он домой в ближайшее время, или же ждать главу Бриджертонов утром. Но вот послышались шаги по коридору, а в отверстии дверей появился смет от свечей — Одри знала, что с возвращением домой в какой бы то ни было час, молодой виконт всегда заходил в свой кабинет, и сегодня это также не было исключением. В дверях показался Энтони, и как только он переступил порог комнаты, красавица-брюнетка обозначила свое присутствие. — Доброй ночи, милорд. — Глаза мужчины еще не привыкли к темноте, поэтому он чуть не вздрогнул от неожиданности, услышав женский голос. Прищурившись и увидев сидящую супругу в кресле, он выдохнул, направляясь к канделябрам, дабы добавить света. — Миледи, Вам удалось застать меня врасплох. Вы еще не спите. — По голосу стало ясно, что Энтони Бриджертон пребывает в приподнятом настроении, чего не скажешь о его жене. — Энтони Бриджертон, если Вас не затруднит, то потрудитесь объяснить мне, почему вернулись домой в столь поздний час? — Мадам, я же говорил, что находился по делам в Лондоне. — Под «делами» Вы подразумеваете посещение любовницы? — Благородная встала с кресла, приближаясь к мужчине. — Неужели я настолько ничего не значу и не заслуживаю ни капли уважения? В наш медовый месяц, в первые недели брака…. Теперь я поняла, почему не слышала от Вас ни слов любви, ни нежности. Вы, как джентльмен, не говорили мне лести, но и правду умалчивали. — Даже не знаю, как реагировать на то, что Вы следили за мной. — Настроение улетучилось, и ему на смену пришло негодование. — Ваши слова об измене беспочвенны, и слова, которыми Вы удостоили меня, можно приравнять к пощечине или плевку. Особенно когда не знаете истинной причины моего визита к леди Сиене Россо. — Вот и имя узнала. — Вздернула укоризненно бровь Одри, встречаясь с поистине страшным взглядом виконта. — Довольно — помолчите хотя бы минуту, и дайте объяснится. — Раздраженно сделал замечание Его Милость, закладывая руки за спину и приближаясь на два шага ближе к супруге. Девушка скрестила руки на груди, как бы давая понять, что она с особым вниманием слушает его. Виконт метался, не зная, как подыскать mots justes, ведь говорить о любви не так уж и просто. — Мне сложно изъяснятся так, как делаете это Вы, но мне также нелегко давалось молчание — я считал, что долг для меня важнее чувств, что женись я по любви, то предал бы себя. Я предал себя, и ни капли жалею об этом, однако столкнулся с другой трудностью: я не разобрался со своим прошлым, не расставил все точки, и не имел права говорить Вам слов любви, и это причиняло мне боль, мне было стыдно признавать, что я желаю Вас, Вашу душу и сердце — как дьявол, ей Богу — при этом думая и еще об одной женщине. Вы не заслуживаете такого, заслуживаете большего, миледи. — Все это время Вы молчали, долго молчали, мучая и себя, и меня. — Я догадываюсь, о чем Вы хотите сказать — я трус. Да, признаю, отчасти это так и есть. — О нет, Энтони, Вы не трус! По крайней мере, не один. Я тоже молчала, а ведь выходя замуж уже осознала, что люблю Вас. И не из-за того, что Вы станете моим мужем, и что такова участь каждой жены, а потому что…. — В мыслях пронеслись воспоминания, связанные с главой Бриджертонов, каждый взгляд и касание, смех, вызванный им, танцы, первый присланный им букет пионов. — Потому что мое сердце выбрало Вас, милорд, и причины этому не отыскать. Я просто люблю. Люблю. — Одри, я не смел надеяться…. Нет, я все же поддамся искушению безумства, чего бы мне это ни стоило. — Миг, и вот мужчина уже прижимает к себе податливое, хрупкое тело возлюбленной, наслаждаясь ее мягкими устами, прикосновениями и запахом. О, этот запах! — он соединяет в себе яркий аромат пионов и утренней росы, а прикосновение нежных рук будоражит разум, туманит его. Но, что-то еще — какой-то горький привкус во рту у Благородной. Он отстранился, смотря на блестящие медовые глаза леди Бриджертон. — Мадам, неужели Вы пробовали мой виски? — Смешок. Такой искренний и открытый. Переместивши взгляд на свой стол, виконт и правда увидел стоящий там стакан и открытый графин. — Совсем немного — вот столечко, — расстояние между пальчиками молодой виконтессы было не больше дюйма. — Больше не пейте эту гадость. — Разве это так важно сейчас? — Вы правы.       Увлекая возлюбленную в поцелуй, виконт зажал ее у стены, углубляя близость их уст, блуждая руками по ее талии, бедрам, лопаткам. С легкостью подхватив леди на руки и чувствуя, как ее руки обвивают его шею, поглаживая плечи и встречаясь со взглядом из-под оправы длинных ресниц, Энтони вновь одарил Одри поцелуем, в темноте коридора направляясь в их спальню. Один разговор, один вечер многое изменил, многое заставил передумать и признать. Нежность, страсть, любовь смешались воедино, стали одним целым — безумством. Слова срывались с губ, более не сдерживаясь и восполняя то мучительное молчание, царившее меж супругами, меж двумя их сердцами, находящимися теперь настолько близко, что даже шепота было более чем достаточно, дабы выразить все, что было в мыслях и крутилось на языке. Одежда превратилась в порванные тряпки, создавая дорожку к постели, которая к утру мало напоминала аккуратную кровать, смотря на помятые простыни, спавшие подушки на пол, пока два переплетенные тела в приятной истоме, укутанные частично в покрывала, лежали в объятиях друг друга. Ночь прошла, остались лишь ее последствия, и жалеть о прошедшем было бы глупо, ведь впереди целая жизнь и тысяча таких ночей, но это утро…. Именно сегодняшнее утро хотелось продлить настолько, насколько это было бы возможно. Лежать вот так, прижавшись друг к дружке, греясь о тепло друг друга и мило перешептываясь, прерываясь на поцелуи и переплетая пальцы рук. Энтони впервые отпустил свою сдержанность и серьезность, ведя себя как влюбленный мальчишка-подросток, пока рядом с ним Одри расцветала подобно цветку, не боясь вырастить шипы, не скрывая их. Они получали друг от друга то, что им было нужно: мужчина становился мягче, а девушка рядом с ним — смелее.

***

      От лондонской суеты в тихой деревенской местности отвыкнуть было довольно легко. Кареты то и дело ездили по широким улицам, по тротуару прогуливались леди и джентльмены, мальчишки-подмастерья бегали, стараясь продать как можно больше газет. Приемы, походы в галерею и оперу продолжались, и как раз леди Одри Бриджертон сидела в одной из лож в светлом платье и шляпке на голове, наблюдая за тем, как проходит репетиция. Они с мужем приехали навестить родных, и пока виконт решил наведаться к старым друзьям и провести с ними немного времени в бильярдной, Ее Милость отправилась навестить Сиену Россо. И о нет, не ссориться с нею или выяснять дела минувших дней, когда они с Энтони обрели взаимопонимание и любовь, больше не скрывая ее.       Сопрано закончила арию, когда наступил момент небольшого перерыва, и женщина покинула сцену, отправляясь в гримерную, заметив нежданную гостью, молчаливо наблюдающую за происходящим в ложе Бриджертонов. Одри зашла за леди Россо буквально в ту же минуту, как она скрылась за дверью. — Полагаю, виконтесса Бриджертон? — Переспросила актриса, сделав легкий реверанс перед представительницей аристократии. — Верно, леди Россо, это я. — Кивнула девушка, осматривая небольшое помещение. — Мадам, если дело касается виконта, то мы уже не…. — Догадалась женщина, но была прервана. — О, не тревожьтесь, я все знаю и не виню Вас, мы уже все разрешили. Признаюсь, прийти к Вам мне решиться было трудно, однако я здесь. — Заговорила, перейдя к делу, миссис Бриджертон. — Я понимаю, что Вы, как и любая другая женщина любого общества, желали устроить свою жизнь и выбиться в высшее общество, поэтому я желаю Вам помочь. — Бывшая любовница Его Милости вскинула брови от удивления, не находя в себе ни единого слова. — Вскоре состоится мой первый бал, посему я желаю пригласить Вас на него не в качестве актрисы, а гостьи. Уверена, на нем Вы сможете встретить того, кого ищете. Сопрано молчала, все еще не веря до конца в услышанное: после того, как эта молодая женщина узнала о том, что у мужа была любовница, которая желала использовать его в своих целях, пришла, дабы предложить свою помощь. Это было поразительно. — Мадам, я удивлена и признательна, однако откажусь от столь щедрого предложения. — Могу я узнать причину? — О, она довольно проста, леди Бриджертон — я решила, что мне не нужен мужчина, чтобы быть счастливой. У меня есть я и мой голос, чего больше, чем достаточно. — Она впервые искренне улыбнулась, до конца осознав важность того, что у нее уже есть, и взглянув на младую виконтессу, добавила. — Я искренне желаю счастья Вам и виконту, а также завидую обществу, где еще остались дамы, которые имеют доброе, не очерствевшее сердце, способное лишь на распускание сплетен и унижение слабых. — Я Вас услышала, леди Россо. — Понимающе кивнула Благородная, улыбнувшись в ответ и элегантно протянув руку для рукопожатия. Певица таким же изящным жестом сжала руку аристократки, пожав ее. — Тогда, пожалуй, мне уже пора. Приятных неожиданностей, Сиена Россо. — И Вам, Одри Бриджертон.       Подругами они, увы, не стали, но при встрече на улице или на одном из мероприятий, приветственно кивали друг другу, как старые знакомые.
Примечания:
55 Нравится 8 Отзывы 5 В сборник Скачать
Отзывы (8)
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.