Recently

Горы за окном утопают в тоскливом мандариновом закате, их верхушки поглощаются полупрозрачными облаками, словно мягко надкусанные вездесущими небесами. Риза засматривается, сливается с небом. Негромкий стук колес растворяется в стенах купе, в воздухе остался слабый запах свежего белья, перемешанный с пряным чаем. Один из ее любимых. Приятно все же. Короткое прикосновение к плечу, которое исчезает моментально, и Риза даже не успевает увидеть руку, но этого достаточно, чтобы она вернулась в реальность. Рана на спине снова напоминает о себе, и Хоукай чуть хмурит брови. Она поворачивается боком к окну и плавно расстегивает китель, не совершая резких движений; как будто воздух разрежется ошибочно дернутой рукой, и все это купе в считанные секунды исчезнет. Она медлит, стаскивая рукава, рваный порез частично ограничивает движения. Медицинские перчатки смотрятся неправильно на руках Роя, слишком непривычно и как-то пусто. Он сидит рядом, откинувшись на стену и прикрыв глаза от усталости. Игла, зажатая между пальцев, поблескивает, когда закатные лучи пробегаются по ней от и до. Роя слегка покачивает в такт поезду, и даже в этой тишине Риза не слышит его дыхания, стоит отвернуться — и чужое присутствие перестает ощущаться совсем. Он не торопит, кажется, даже не ждет, но веки непроизвольно подрагивают, когда Хоукай откладывает китель на подушку, шорохом нарушая молчание. — Виски на моей полке, — Рой не меняет позы и звучит приглушенно. — На вкус, полагаю, отвратителен, но в данной ситуации вам это лишь на руку. Риза тихо вздыхает. Хоть что-то. — По крайней мере, если у вас возникнет желание оставаться трезвой, — в тему ее мыслям выдает Рой. — Лучше держите его при себе. Он садится прямо и открывает глаза, к ней не поворачивается. Это далеко не первый раз, когда ему приходится зашивать чужие раны, но ситуация отдавала ностальгией, а вкупе с бессонной ночью он и так нервничал. Рядовое задание обернулось очередным ужасом. Рой избегал взгляда на свои ладони и прекрасно знал, от какого кошмара несколько раз просыпалась Хоукай, в деталях мог представить, что ей снилось, — он видел и делал все то же самое. Он позволяет себе поднять голову, когда Риза встает за алкоголем, и бессмысленно рассматривает ее спину. В голове пусто. Он чувствует себя телом, толстой оболочкой без наполнения, словно его распотрошили и вытащили все, что было внутри — ни эмоций, ни мыслей, ни личности; словно потрошили с особой силой, но до жути медленно, пока из него постепенно не вытекло абсолютно все. Рой не чувствует себя и не уверен в том, что хочет. Он знает, что Риза чувствует за него и в определенной степени его это устраивает, но с каждым днем он забывает о том, как было раньше. И вспоминает, когда Хоукай находится в сантиметре от него, когда можно невзначай коснуться ее; так, чтобы никто не видел. Рой любит называть ее по имени, не думать о званиях, вести непринужденные разговоры, и, кажется, это единственное, что приносит ему столько противоречивых чувств и приносит что-то вообще. Зажигалка пропадает со стола, боковым зрением Риза замечает, насколько тяжелы его движения и скольких усилий ему стоит просто приподняться. Они оба вымотаны. Резкий запах наполняет купе и утаскивает с собой оставшийся покой, виски в стакане переливается, отражая в себе искаженные небеса; через окно облака выглядят приятнее. Стеклянные отблески гуляют по плечам, перескакивают на скомканный китель и пару раз задерживаются на глазах, добавляя к кариму цвету совсем немного желтоватого. Рой разглядывает тени на полу, пока она аккуратно стягивает с себя водолазку. Прокручивает колесико, подставляя иглу на пламя — своего рода дезинфекция. — Не смотри так, — он чувствует недоверие в ее взгляде. — Предложишь идею лучше? — Мы на «ты»? — Риза в замешательстве поднимает брови, реагируя на такую резкую смену обстановки. Он молчит несколько секунд. — Я могу перейти обратно, если тебе некомфортно. — Не стоит, я просто отвыкла. И правда. Они придерживались формальностей уже больше месяца, так и не найдя минуты переговорить без обязательств. Риза не замечала до этого потребности обсуждать с ним что-то более личное — это вошло в привычку, как и все остальные периодические нарушения субординации, которые они себе позволяли. Она постаралась отвлечься от острого чувства тепла в районе сердца, списав на духоту, ведь задержись Риза на этом ощущении дольше мгновения, оно бы, вероятно, разрезало ее пополам. Лишние волнения — то, от чего стоит избавить себя хотя бы сейчас. Рой пододвигается ближе, разворачивает ее спину под удобным для себя углом и убирает мешающие пряди в сторону. Помедлив секунду, он вздыхает, откладывая иглу на спиртовую салфетку. Вслепую шарит ладонью за заколкой на другом конце полки. Он аккуратно собирает ей волосы, пару раз задевая шею ребром ладони, и во время этих коротких прикосновений Риза успевает заметить, насколько холодные у него руки. По лицу нельзя сказать, что Мустанг особо нервничает, но все же вид на распластавшиеся шрамы и части алхимической формулы не навивает приятных воспоминаний. Хоукай понимающе молчит. Это давно не вызывало в ней сильных эмоций — со всем свыкаешься. Рой дотрагивается коленом до ее бедра, оставаясь в такой позе и забирая со стола йод с хлоргексидином. Рваная рана прошлась чуть левее правой лопатки, и, не зашей они ее сейчас, нагноилась бы уже завтра; до Сентрала ехать еще полтора дня, но из-за алхимической символики и это бы не сильно спасло ситуацию, за исключением наличия более стерильных условий. От легкого жжения Риза отвлекается пейзажем за окном. Раствориться в нем, как десятком минут ранее, уже не выйдет. Помотало порез сильно, и Рой тратит значительное время на обработку краев и промывку, поджимает губы, подмечая глубину. Зашивать поэтажно не придется, но рубец останется заметный. — Советую выпить заранее. Она без особой задержки опрокидывает в себя сразу почти половину содержимого стакана, морщась то ли от страшно мерзкого вкуса, то ли от последующей боли, но алкоголь перенимает часть внимания на себя. Игла проходит сквозь кожу еще раз, и Хоукай чувствует, как шевелится нить и стягиваются ткани. — Выдохни и расслабь плечи, — Рой несильно наклоняется к ней, говоря громче. — Риза. Следующий стежок кажется не таким болезненным, как самый первый, и она уже пытается выровнять дыхание, с силой жмуря глаза. В очередной раз стянувшаяся кожа заставляет ее тяжело сглотнуть, принося фейерверк болезненных ощущений, но переносит она их довольно спокойно. Больше расстраивает то, что в Сентрале зашивать снова. Тем не менее, несказанно повезло с хирургическими нитями, завалявшимися у Роя в сумке. — Хорошо держишься. Осталось меньше половины. Она не расслышала полностью ни одной фразы, но несколько раз проскользнуло ее собственное имя, благодаря чему Риза могла лучше концентрироваться на его словах. Последние секунды яростной боли, и она, наконец-то, разлепляет глаза, фокусируясь на окружающем интерьере. Пока Рой накладывает бинты, Хоукай замечает до комка смятый рукав кителя, в который она впивалась все это время, и спешно расправляет его, получая легкий хлопок по плечу. — Не дергайся так резко, — Рой затягивает узел. — Если разойдется, зашивать будет нечем. Упорными усилиями Риза натягивает чистую футболку, переводя взгляд на пустой стол. Она сомневается, что выспится сегодня. Кошмары начали посещать ее еще непосредственно в лагере, где они все ночевали, — ни одна попытка подремать не заканчивалась без прокрученных за день событий. Из тревоги ее вытаскивает тяжесть на здоровом плече и руки в районе талии. Рой снова прикрывает глаза. Объятия неловкие, не как раньше. Риза напрягается, но в этот раз позволяет теплому чувству расползтись немногим дальше. Странное все же ощущение. Она находит запястье Роя и сжимает его большим пальцем, без особого удивления вслушиваясь в учащенный пульс — по крайней мере, тепло настигло не только ее. Приглушенный вздох нарушает тишину, и она хочет сказать что-то, но не находит никаких мыслей. Внутри головы все перемешано, слишком сильный резонанс о черепные стенки; у Роя — сплошной шум и отсутствие всего. Он касается носом ее шеи, пытаясь убежать от скрежещущей тоски, хочет спрятаться где-то. И Риза не возражает. Забирает его из реальности к себе, позволяет не думать о последствиях и о том, что происходит за пределами; позволяет не думать, как развились бы события, будь они двумя совершенно разными людьми, а дает ему возможность радоваться настоящему, чувствовать ее «сейчас». Риза убирает челку с его лица свободной рукой, заправляет пряди за ухо и все же совсем чуть-чуть улыбается, только на несколько секунд. Молчание успокаивает. Ладонь перемещается на предплечье, и Рой разворачивает ее лицом к себе. Смазано целует в щеку. Еще одно мимолетное воспоминание, одно из тех, которые в обычное время заставляют Ризу теребить рукава одежды от переизбытка эмоций. Он долго смотрит в пустоту, цепляясь за происходящее, слушает собственное дыхание. Хочется сказать ей столько всего — и ничего из этого ему не дозволено. Все-таки целует ее снова. Совсем легко накрывает чужие губы, придерживая за щеку, не углубляет поцелуй и не делает лишних движений, просто ждет, пока Риза ответит. Ей кажется, что сердце пропускает еще сотню ударов, что она сама оказалась где-то по ту сторону настоящего. Может, это последствия алкоголя, но Риза пускает тепло гораздо дальше, чем следовало бы, и касается пальцами его плеча. Время внезапно теряет свое понятие. Они оба хотят остаться здесь.