Брак по договоренности

~~~ Эстер ~~~

      Эстер не верила в то, что выходит замуж за незнакомца, даже когда доказательства сыпались как из рога изобилия: письмо отца, уведомляющее о факте свадьбы, скромные подарки и стихи без подписи, приходящие с последующими письмами от её будущего мужа. Девушку насколько ошеломило решение о собственной судьбе, принятое без её участия, что она едва находила силы возмутиться. Эмоциональное истощение после смерти брата и Вив не дало ведьме отреагировать импульсивно, хотя она просыпалась и ложилась спать с единственной трусливой мыслью.       «Бежать. Далеко, куда-то в пустоши!»       И пусть фальмильяр пытался акцентировать внимание Эстер на подозрительности свадебной спешки, она не могла придумать для этого веской причины.       Впервые она встретила жениха за день до рокового события. Он был красив и обходителен, а улыбки обольстительны, но ни одна из привлекательных черт мужчины не тронула сердце леди Кроу. Она с трудом обменялась с Николетти предписанными этикету репликами, прежде чем сбежала, проведя ночь в комнате и доме, где ей пришлось слишком быстро повзрослеть. Именно тогда, в безопасности родных стен Эстер впервые расплакалась, позволив себе погоревать обо всём, что она потеряла. О родных, друзьях, должности в Академии, которую она даже не хотела занимать ─ в тот момент ведьме казалось, что прежней жизни пришёл конец. Преследовавший её всё следующее утро внимательный взгляд Адриана девушка предпочла не замечать.       Незнакомцы в день своей свадьбы, они оставались таковыми даже спустя несколько месяцев после произнесения клятв. Почти сразу же её суженный исчез, а Эстер оказалась брошенной с умирающим отцом на руках. Молодая жена чувствовала благодарность за дистанцию и незаинтересованность мужчины в исполнении супружеских обязанностей, несмотря на завлекающую манеру его речи. Она совершенно не знала характера и личности своего супруга и тот не дал ей возможности это исправить.       ─ Почему, папа?       Сидя подле задремавщего за книгой отца, Эстер тихо задавалась вопросом о том, за что Александр Кроу так поступил с единственной дочерью. Пусть отношения между ними давно утратили прежнюю теплоту, но разве так можно? После всех слов о стремлении к вершинам, о безмерных широтах наук и воспитанной тяги к знаниям ─ запереть её здесь в одиночестве? Поместье не пустовало, конечно: имелись и слуги, и визитеры. Иным Кроухолл она не помнила. Одиночество брало начало в совсем ином источнике.       К удивлению Эстер, не все заставившие врасплох перемены были плохими. Александр всё чаще звал девушку присутствовать при встречах с коллегами и учениками, и, ухватившись за возможность стряхнуть охватившее её оцепенение, Эстер с головой погрузилась в академические дисскусии о проклятиях. Она даже возобновила работу над диссертацией, каратая вечера в семейной библиотеке за письменным столом, наращивая стопки исписанных листов с проведенными за год практическими исследованиями в пустошах. Почти незаметно, каким-то образом жизнь вновь вернулась в знакомую колею, и с каждым днём ведьма, подбадриваемая довольным фамильяром, всё выше поднимала голову, а в её глаза возвращался здоровый блеск.       Но, смотря на обручальное кольцо она не могла не задуматься, кто же такой этот мужчина и где он пропадал. Приходящие письма не отличались особой информативностью, чаще наполненные строками стихов. Разнообразные, откровенные и ей не посвященные: Эстер не собиралась утруждаться их чтением, но любопытство одержало победу над раздражением. Можно ли понять человека через искривленную призму его виденья? Обводя взглядом круглые буквы и завитки, размышляя о вложенном скрытом смысле красивых слов, ей начало казаться, что да: она понимает.       «В следующий раз», ─ решила ведьма. Она поговорит с незнакомцем, которым является её навязанный муж, и посмотрит, какую из своих сторон он доверит ей.

~~~ Адриан ~~~

      Скарамуш проскользнул в чужой дом, аккуратно прикрывая за собой дверь. Впрочем, зря: магия и заклинания, накладываемые на Кроухолл поколениями ведающих, не позволили бы такой банальности как скрип петель нарушить торжественно-мрачную тишину поместья.       Это во многом отличалось от привычных для человека его деятельности мест. Здесь не за что зацепиться взгляду, хотя внутреннее убранство дома, безусловно, наполненно ценными для знающего предметами. Ничто не привлекало внимание Адриана вне профессионального интереса: ни волшебные книги, ни артефакты. Его нахождение здесь обусловлено сделкой, нежели чем-то другим.       «Спаси мою девочку», ─ не этого он ожидал, получив конверт с до боли знакомым оттиском на воске. Этих конвертов в его руках побывало сотни. ─ «Боюсь, мой сын нарисовал на ней мишень».       Долгие недели соглядатай искал информацию о смерти Тадеуша Кроу, собирал слухи и сплетни, копался в личных записях инквизиторов и теней Первосвященника. Ни Александру, ни Скарамушу не понравились находки. Конечно, они не могли спрятать столь яркую ведьму, чьё имя вдохновленно выдыхали во многих Академиях мира. Но они могли убрать её подальше с чужой шахматной доски, не позволив девушке стать пешкой.       Решение сыграть свадьбу было обдуманным, взвешанным, и не доставляющим никому радости. Адриан не ожидал вообще когда-либо жениться, привыкнув довольствоваться короткими связями, лишь часть которых могла бы претендовать на искренние чувства и эмоции. Да и не хотелось рисковать. Кому как не ему знать, на что способны даже самые, казалось бы, хорошие люди. Эстер Кроу была далеко не худшим вариантом, но произнося клятвы, он не мог не представлять: как бы развивались их отношения в других обстоятельствах? Если бы они случайно встретились в какой-нибудь пабе, прокатились на гондоле под луной, а он посвятил ей стихи и стал оберегать из тени? Не как сейчас, насилу, против воли. Неудивительно, что ни в день свадьбы, ни после синьорина на него даже не взглянула. Но ничего страшного. Скарамуш выполнит свою часть сделки, заключенной с давним другом и деловым партнёром. После он отпустит леди Кроу на волю, позволит ей расправить крылья.       Стремясь вглубь поместья, мужчина отмечал изменения — празднечные ели, украшения, очевидные новинки в выставленной на всеобщее обозрение коллекции антиквариата. В воздухе слышался слабый запах имбирных пряников и пунша, а тепло проникало в уставшие кости синьора Николетти. Гостеприимство дома вызывало дрожь похлеще промокшего плаща: «чужак» — читалось в лицах тусклых портретов. — «самозванец». Кто он такой, что бы ступать по этим старым залам? Кто такой, что бы думать, будто защита чести благородной леди искупит его, сделает человеком?       Глухой звук удара заставил поэта замереть в середине движения. Кто это не спал поздней ночью? Адриан не видел никакого света в окнах дома.       Тонкий шлейф духов у двери примыкающего к библиотеке кабинета принадлежал женщине. Через узкую створку его приветствовал залитый светом от камина милый вид дремлющей Эстер. На коленях поверх пледа в клетку лежала пряжа, в расслабленных пальцах ведающей покоились вязательные спицы. У её ног сиротливо пристроился клубок насыщенного алого цвета. Адриану хотелось позволить себе блажь. Полюбоваться на красоту, достойную всех существующих и ещё непридуманных стихов — но имел ли он на это право?       Скарамуш бесшумно удалился. И если его мысли ещё долго витали вокруг мягкого наклона головы и умиротворенного выражения лица супруги, на которую он не должен сметь смотреть — что ж, рядом не было никого, чтобы его упрекнуть.

~~~~~

      Накануне Рождества Адриан получает первое письмо, написанное рукой жены, и решает попробовать.       В Рождество Эстер впервые прямо смотрит в серьёзные глаза незнакомца и решает подарить ему собственноручно связанный свитер.       А затем Адриан и Эстер наконец-то сближаются, потому что поэт впервые не чувствует голода по домашнему уюту и искренней заботе, а ведьма впервые встречает мужчину, для которого её улыбка важнее всего остального.