Трансформация и трансфигурация

— Мисс Грейнджер, — он решительно подталкивал волшебницу в сторону кресел, но та опять поступила своевольно: забралась на диван, поджав под себя ноги.       Снейп был раздражен.       Он был раздражён явным недостатком сна, был раздражён на мисс Грейнджер, но, в первую очередь, был раздражён на себя. — Сядьте ровно! — Вот! — молодая ведьма послушно приняла сидячие положение, и даже поправила складки мантии. — Это то, чего мне так не хватало! — Чего? — Вашего голоса! — довольная тем, что ей удалось вызвать неподдельное удивление у самого Северуса Снейпа, Гермиона продолжила: — Это может прозвучать глупо и неправдоподобно для вас и только сейчас я до конца поняла: пока я была, ну, лисой, — она почему-то смутилась, — были моменты, когда я ощущала себя слепой и глухой, хотя могла и видеть, и слышать. Меня вело что-то иное. Я становилась, — она замерла, набрав в лёгкие воздуха, словно готовилась сделать какое-то важное признание: — Не-ра-зум-ной! Дикой. Единственное, что порой помогало мне цепляться за ускользающие мысли, тормозить себя, — румянец на её щеках стал ярче, — был ваш голос.       Девушка не врала, в её глазах он заметил отблеск страха. Страха потерять себя, как его и предупреждал Дамблдор.       Захотелось себя ударить: его поведение, его отношение к ней, словно она была чёртовой лисой и ни разу не молодой ведьмой, было непростительной ошибкой.       Гермиона Грейнджер была его студенткой, его подопечной, умной и привлекательной девушкой. Которая большую часть своего времени предпочитала посвящать учёбе, развивать свои способности. Он был больше, чем уверен, что даже в последний год войны у Гермионы всегда под рукой оставались учебники. Невыносимая всезнайка.       А тут, в момент оказавшись лишённой источников новой информации да и банального общения, конечно же, она стала терять связь с реальностью, ведь было легче отдаться животным инстинктам и позволить им себя вести, чем сопротивляться, будучи безоружной и практически точно потерпеть поражение в итоге. — Пойдёмте к директору!       Северус внимательно на неё посмотрел: — Сначала вас надо осмотреть. — Вы хотите проверить остался ли у меня хвост? — внезапно спросила Гермиона с улыбкой.       Он смерил её недовольным взглядом: — Если вы не прекратите дерзить, я готов лишить ваш факультет неприлично большого количества очков… Вас осмотрит мадам Помфри.       Судя по нахмуренным бровям, Грейнджер всё ещё было небезразлично первенство её Дома. — Это уместно будить её в такое время, сэр? — Что в вашей ситуации вообще уместно, мисс Грейнджер? — он уже открыто демонстрировал свое раздражение и негодование. Терпение его было на исходе. Будь она всё ещё в образе лисы, он бы не постеснялся и за шкирку её отвести. Но сейчас это не представлялось возможным. К его огорчению.

***

— Хвоста нет, сэр! — послышалось из-за ширмы больничного крыла. — Не паясничайте, мисс Грейнджер. — Позовите сюда Рона, я всё еще планирую его придушить!       Снейп мысленно призвал себя сохранять спокойствие. — Разбираться со своим молодым человеком вы будете после всех проверок и явно не раньше сегодняшнего утра, — с сожалением он понял, что до зари оставалось всего ничего. Сначала физический осмотр, а потом магическая диагностика заняли у Помфри достаточно много времени. А учитывая неординарность случая, спешить с проверками было нежелательно.       Медсестра как раз вышла ненадолго свериться со справочной литературой и связаться с директором. — Но он не мой молодой человек. — Разве? Значит зря вся школа шепталась о вашей легендарной, — в его голосе явно звучала усмешка, — любви, прошедшей, так сказать, сквозь испытания и время, — ему было просто скучно сидеть в ожидании конца осмотра. Именно так оправдывал себя Северус, когда решил поддержать тему, абсолютно его не касающуюся. — Ну… насколько мне известно, у Рона только одна неземная любовь: к жареной курице. В принципе, я его теперь понимаю. Мы близкие друзья, а теперь будем еще ближе, ведь как оказалось: любовь к курице может объединять, — она глупо захихикала. — Чего же вам не хватало в мистере Уизли, что вы не приняли его, несомненно, ущербных в своей простоте и очевидности, ухаживаний в свой адрес? — Рон — отличный друг, сэр, но я вижу рядом с собой образ совсем другого волшебника, — достаточно смело заявила девушка, выглядывая из-за ширмы. — Так как нам все равно следует ждать разрешения мадам Помфри покинуть крыло, я готов потратить немного времени и услышать, кого же рядом с собой видит знаменитая Гермиона Грейнджер? — Ну, — её не смутило пренебрежительность слов профессора, — он умный, — она опустила лицо вниз, спрятав от него свою улыбку, — очень умный, умеет заботиться, готов встать на мою защиту, и прикроет мою спину, когда это потребуется.       Северус внутри замер. У него осталось странное, смешанное впечатление от слов этой молодой волшебницы. Как и от её внешнего вида. Да, сейчас она сидела на больничной кровати в стандартной белой полосатой пижаме (его мантию Поппи молча вернула, не задавая лишних вопросов перед началом осмотра), но вся её фигура, её поза демонстрировали какую-то практически животную пластичность, расслабленность. Того и гляди из-за спины снова покажется подмахивающий пушистый рыжий хвост.       Куда делась прежняя Грейнджер? — Директора в школе нет, ему прошлым вечером прилетела сова и он тут же отбыл, будет утром к завтраку, — поделилась информацией медсестра, неся небольшой поднос. — Ваш вердикт? — Никаких патологий я не обнаружила. Она полностью здорова. Может, чуть пульс завышен и сердцебиение ускорено, небольшая рассеянность сознания и незначительная степень возбуждения. Но это и немудрено. Вот, умиротворяющий бальзам. — Я прослежу Поппи, чтобы мисс Грейнджер его приняла, спасибо. Идите спать, дальше я справлюсь сам.

***

— Вы проведёте эту ночь в Больничном крыле. — Но сэр? — У меня нет еще одной спальни, вы же не собираетесь спать на диване в покоях профессора? — Ну, до сегодняшней ночи я так и делала. Эта новая Грейнджер была иной. Еще более дерзкой, еще более наглой и практически бесстрашной. Раньше она относилась к нему с гораздо большим уважением и почтением. Её нужно было осадить и немедленно. — А там изволите спать в том же виде, что и часами ранее? — она замерла, пару раз хлопнула своими коньячными глазами и тут до неё дошёл смысл его слов, а её лицо стало стремительно алеть от одолевающего смущения. Стараясь скрыть румянец, она опустила голову.       С удовольствием отметив, что добился цели, Снейп продолжил: — Вот и славно, завтра с утра мы встретимся с директором, и, я очень надеюсь, вы вернетесь в свое общежитие. Спокойной ночи, мисс Грейнджер.       Девушка его внезапно окликнула: — Сэр?       Устало вздохнув, он вернулся к кровати. — Рана на шее, — она осторожно прикоснулась к месту бывшей травмы, — такое ощущение, что что-то горит прямо под кожей. Недоумевая, как Поппи могла что-то пропустить, Северус приблизился к девушке. — Дайте посмотреть, — та безропотно подняла подбородок, предлагая к доступу свою открытую шею.       Он склонился совсем близко, освещение ночью в Больничном Крыле было ни к чёрту. Аккуратно прикоснувшись к затянувшемуся шраму, он провел пальцами по тонкой коже, проверяя не нагрелась ли она в этом месте, сигнализируя о воспалении.       Вдруг Грейнджер резко повернула голову, её теплые губы коснулись его щеки практически незаметно. Возможно она хотела скрыть свой проступок: успев тут же сделать глубокий вздох, набрав воздуха в грудь. — Мисс Грейнджер! — он отпрянул и сразу сделал шаг назад, окинув её сердитым взглядом. Что же творила эта чертовка! — Ничего не могу с собой поделать профессор, вы сегодня явно работали со смородиной, ранее она пришлась мне по вкусу, — она сделала еще один глубокий вздох, глаза её наполнились глубиной, зрачки стали чуть шире, а в тусклом свете свечей вообще манили своей темнотой. Ни следа раскаяния!       То есть за этот вольный поцелуй оправдываться она не собиралась. Или ему это и правда показалось? — Пейте ваш умиротворяющий бальзам немедленно! — он сильно нервничал, но всеми силами старался это скрыть под маской возмущения.       Стоило ли озвучивать, что он сегодня и близко не держал в руках этих ягод? Северус колебался. Иначе напрашивался закономерный вывод, что ей нравился его запах. Чтобы это ни значило.       Уничижительно хмыкнув своим собственным мыслям, он решил, что с него хватит на сегодня глупостей.       Это действительно могла быть случайность или хитроумная ловушка, на которую он так легковерно повёлся. Когда Гермиона Грейнджер стала такой коварной? — Можно я оставлю это себе? — девушка аккуратно взяла с прикроватной тумбочки чокер с кулоном, чем снова вызвала его непомерное удивление, в который раз за ночь. — Он мне нравится.       Северус не знал, как на это реагировать. — Конечно, считайте это подарком, — и тут же мысленно себя одёрнул, полагая, что после не самой простой ночи начал нести откровенную чушь.       Он едва мог вспомнить, когда делал последний раз кому-то подарок, если это не касалось традиционных безделушек для коллег в честь Рождества. Да и сама вещь, учитывая ее предназначение, едва тянула на звание подарка.       Честное слово, в этот момент Снейп считал себя полным болваном. И был дико смущён.       А ещё, выходя из владений мадам Помфри, он ясно осознавал, что убегал. От Гермионы Грейнджер.       Пожалуй, себе он тоже нальёт умиротворяющего бальзама или виски, когда окажется в покоях. До рассвета оставалось часа три, если не меньше. Ночь полнолуния была насыщена событиями.