Залечим свои раны

Вот уже полтора месяца длился фиктивный брак Кайи и Суны. Их отношения еще не перешагнули отметку "хорошие знакомые", но уже были очень близки к "друзьям". В тот день, когда Кайя сделал повторное предложение Суне, они условились о некоторых правилах и границах, которые до сих пор никто не посмел нарушить. Многие из них были негласными, так, например, в первую же ночь между ними легла подушка, которая разделила их половины кроватей. Никто никого не прогонял на диван, хотя Кайя был готов уступить даме спальное место, Суна лишь безэмоционально пожала плечами и сказала, что не видит в этом никакой проблемы, и если Кайю устраивает спать с ней на одной кровати, то пусть положит подушку и ложится. Ещё одной границей была свобода в перемещениях супругов. Никто не контролировал, когда и куда уходит другой. Это считалось личным делом каждого, в которое нет смысла влезать, если уж брак фиктивен. Но неосознанно и Суна, и Кайа дождались свою "вторую половинку", если тот или та задерживались и возвращались поздно – они оба не могли спокойно лечь спать, пока второго не было хотя бы в доме, а лучше в комнате. И если Кайя мог себе объяснить, почему он задерживается по вечерам из-за этого многострадального бизнеса Корханов, то объяснить себе, куда уходит Суна после ужина, он не мог. Его это немного напрягало, но помня о правилах не лез в её дела со своими распросами. Ещё одним правилом была безукоризненная игра любовной пары, которая не может надышаться друг другом перед Корханами при любых обстоятельствах. Это помогало собраться и отыграть свою роль в этом цирке за завтраком или ужином во время мелких ссор или раздоров. Ругались они не много, их вообще можно было бы назвать спокойной парой, за полтора месяца они поссорились всего пару раз, и то из-за несерьёзных, как могло бы показаться вещей. Один раз, когда Суна повздорила с Нукхет, их перепалку заметил Кайя и встал, естестественно, на сторону матери, а Суна ещё какое-то время на него обижалась из-за этого, выражая это тем, что постоянно игнорировала его, когда они были наедине. Таких правил было немного, но они были, и казалось, что они нерушимы. На самом же деле в душе каждый из них уже давно был готов порвать этот существующий только на словах договор. Только если Кайя признавался сам себе, что он не может спокойно реагировать на присутствие его нимфы и уже давно попал в сети её обаяния, то Суна наоборот, лишь при одном слишком долгом взгляде на мужа, решала строить свой барьер неприкосновенности ещё выше, чтобы не полюбить. Она боялась этого чувства, всю жизнь любовь, с которой она встречалась, была какой-то ненастоящей, искусственной, придуманной. Отец за все её 22 года лишь несколько раз назвал её любимой дочкой, и это происходило исключительно в моменты её продажи или возможности продажи. Мать... Она конечно постоянно говорила, что любит дочерей, одинаково любит, но сказать по-другому она ведь просто не могла. Говорить она могла сколько угодно, но только Суну никогда никто не защищал, ни мать, ни тётя, их защита распространялась только на младшую дочь, а Суна...она старшая, она сильная — должна справится.Мало того, что она сама должна справиться она тоже должна защищать сестру, это её долг. Она действительно именно так считала. Суна безмерно любила Сейран, поэтому решала за неё все проблемы, которые та создавала, а также всегда заступалась за нее перед отцом и брала ответственность за действия её сестренки-энтузиастки, которая с детства была награждена даром влезать в непонятные ситуации. Любовь Сейран к сестре конечно же была, но любой, кто смотрел бы на эту сладкую парочку замечал, что младшая сестрёнка постоянно пользуется добротой и наивностью старшей. А после свадьбы и переезда в особняк Сейран все больше отвалилась от сестры, прибегая к ней, только когда ей нужна была помощь в её браке, или просто для того, чтобы поругаться Ферита. Суна всегда выслушает, всегда поймёт и примет её сторону, Сейран это знала и пользовалась этим вместо походов к психологу. Абидин. Брат Аби. Или все же господин Абидин. Да, вот тогда она готова была обмануться и принять его слезы и робкие переглядывания за влюблённость и вырастить бабочек в своём животе только из-за того, что он впервые сказал что-то доброе в её адрес, заметил её как человека, а не как куклу, товар или девочку для битья. Но где он был, когда так был нужен? Где? Где его умение сочувствовать, помогать, понимать? Вероятно, всё это можно было увидеть только лишь по отношению к его любимому маленькому царьку Фериту. Здесь любовь искать тоже было глупо. Про первого мужа, наверное, и говорить нет смысла. Любовью там даже не пахло. Разврат, извращение, похотливая страсть, и просто нездоровое желание обладать ею — это всё, что можно было сказать про тот брак. А последней каплей был её нынешний муж, который был первым, кто за неё вступился, защитил её перед отцом, её Суну перед Кязымом Агой! С ним она впервые почувствовала себя в безопасности, с ним она могла быть собой, могла расслабиться. Казалось бы, это тот человек, которому можно доверить самое ценное, чем она обладает: душу и тело. Но! Как же это но всегда мешает жить счастливо. Она не ждала от него признания, не желала услышать эти заветные слова здесь и сейчас, но раз уж они были произнесены, наивное сердечко нашло в себе силы поверить в любовь мужчины. Как можно было не поверить, если он всегда смотрел на неё так, что у неё подкашивались ноги? Как можно было не поверить, если он сам захотел устроить свадьбу? Как можно не поверить, если он так нежно, но в то же время страстно срывал с её губ поцелуи, от которых по спине пробегали мурашки? Видимо, нужно было...Одно Суна могла сказать точно, её муж прекрасный актёр — весь если бы она не услышала разговор своего жениха с матерью, продолжила бы верить в эту волшебную сказку о любви, будучи пешкой в жестокой мстительной игре семьи Сонмез. Наверное Кайя тогда был прав, она действительно жалкая. Все эти мысли Суна неоднократно прокручивала в своей красивой голове, поэтому вопрос о любви все больше разрешался в сторону закрытия своего сердца от неё. Несмотря на это у них появлялись общие традиции, которые объединяли супругов. Например Кайя не мог долго не разговаривать с женой, он безумно полюбил разговоры с Суной, она как будто всегда точно понимала его. К тому же его жена была достаточно образованным человеком, поэтому они могли говорить практически на любые темы. Суна иногда шутила, что это единственное, чему её действительно научили. Она мыслила широко и глубоко, умела здраво оценивать разные факты, умела сочувствовать и поддерживать. Кайя считал, что этому научить невозможно, поэтому был уверен, что свою красивую душу Суна создавала сама, и именно поэтому она была таким интересным собеседником для него. Суна же видела, что Кайя человек, к образу которого она когда-то мечтала приблизиться: свободный в мыслях и действиях, умный, сильный, в первую очередь морально. К тому же ей всегда былоодновременно и спокойно, и интересно с ним. Для того, чтобы как-то оформить их разговоры они придумали свою новую, можно сказать, первую семейную традицию — вечером, если они оба были дома, они устраивали вечерние посиделки или как называл их Кайа tea-time. Суна приносила поднос с чайным набором и множеством вкусняшек, она уже успела узнать вкусы своего мужа, поэтому знала, что брать с собой. Этот поднос ставился на переносной столик, которые они ставили на кровать и, устроившись поудобнее, разговаривали. Иногда включали какой-нибудь фильм, чтобы потом его обсудить вместе. За такими чайными застольями они ближе знакомились друг с другом, наверное, тогда же у них и начали формироваться ростки нежного чувства пробивающиеся в почве их сердец.