Меня зовут Арлекино

      Девочка выключила свет, махнула рукой, и по каморке стала летать стая светящихся разноцветных бабочек.       Гарольд смотрел на бабочек и думал. Только сегодня утром он наколдовал похожую иллюзию своему крестнику. А сейчас пятилетняя девочка творит чудеса в его бывшей каморке под лестницей, ставшей уютным уголком.       Гарольд улыбнулся. Независимо от того, кем он был на самом деле, он был рад. Он победил Тёмного Лорда не ради личной славы — ради того, чтобы такие дети, как эта девочка не становились преступниками в магическом мире только из-за того, что их родители не обладают магическими способностями. Это надо же до такого додуматься — "маглорожденные воруют магию у чистокровных". Если уж говорить о воровстве магии, то тёмные артефакты типа дневника Тома Риддла в этом плане вне конкуренции. Гарольд вспомнил, до какого магического истощения довел этот самый дневник маленькую Джинни...       Джинни... смешная рыжая девчонка с веснушками, одетая в ночную сорочку и резиновые сапоги — именно такой увидел её Гарольд впервые у платформы 9 3/4 вместе с шумной, чем-то напоминающей цыганский табор семьёй. Потом он подружился с Роном и близнецами, познакомился с тётей Молли и дядей Артуром, но ещё долго Джинни была для него просто девочкой, выглядевшей маленькой, хрупкой и беззащитной, но если надо — умеющей себя защитить.       Он вспомнил, как однажды, в окрестностях Норы, наблюдал за Джинни, когда та летала на метле — ловкая, лёгкая, быстрая и увёртливая, как снитч. Она была одета в ярко-зелёную кофту, расшитую люрексом и бисером, и чёрные трикотажные штаны спортивного типа. Гарольд увидел эту кофту в секонд-хенде Литтл-Уингинга, когда подбирал себе костюм, и тут же подумал, что она будет девушке к лицу. Денег ему тогда хватило и на костюм, и на кофту. Джинни была рада подарку. И сейчас свет солнца отражался от её золотисто-рыжих волос, что на большом расстоянии придавало ей сходство с крылатым мячом. Гарольд тогда сел на метлу и полетел за ней, долго петляя, пока, наконец, не подлетел к девушке, приобняв её за плечи, и не сказал ей: "Вот, наконец-то я поймал тебя, мой золотой снитч!" Джинни сначала удивлённо посмотрела на него, а потом звонко рассмеялась.       — Полетели в лес за земляникой, — предложил Гарольд. — Я такую поляну там видел!       — Полетели, — согласилась девушка. Минут пять они летели над самыми верхушками деревьев, пока, наконец, не приземлились на освещённую солнцем поляну, заросшую земляникой.       — Вот это да, — Джинни спрыгнула с метлы на землю, начала вручную собирать ягоды, — Как их тут много!       Гарольд тоже начал рвать ягоды а потом кормил ими Джинни. А девушка кормила его самого. Они измазались ягодным соком, но им было весело. Наконец, Джинни сказала:       — А давай наберём много земляники, мама пирогов напечёт, варенья наварит. Она достала из ножен палочку.       — Акцио...       — Постой, Джинни, — остановил её Гарольд. — Ты хочешь призвать ягоды?       — Да, — губы Джинни, измазанные земляничным соком, растянулись в улыбке.       — Вот прямо так? А куда мы их будем складывать?       Джинни немного подумала, огляделась по сторонам и увидела упавшее на землю дерево.       — Мы можем трансфигурировать его в ведро, — девушка превратила ствол дерева в огромное ведро.       — Джинни, не спеши, это ведро слишком большое, как мы его донесём? Верни всё назад.       — Фините! — огромное ведро опять превратилось в ствол дерева.       Гарольд взял палочку и направил ее на него.       — Секо! Секо! Секо! — вот теперь из кусков ствола можно уже и вёдра трансфигурировать.       Джинни превратила два куска ствола в вёдра объёмом немногим более пары галлонов каждое.       — Акцио зем...       — Экспеллиармус! — палочка вырвалась из руки Джинни, Гарольд одним резким движением поймал инструмент девушки.       — Гарри, ты что, я хотела просто быстро собрать ягод.       — Джинни, — Гарольд улыбнулся, — Ты хотела сказать просто "Акцио земляника"?       — А как ещё?       Гарольд улыбнулся.       — Земляника — это не только ягоды, но и само растение. Таким заклинанием можно просто вырвать все кустики на поляне, и тут не останется ни одного живого растения.       Глаза Джинни округлились       — Так, получается, что надо призвать ягоды земляники.       — Не просто ягоды. Нам же не нужны жёсткие и зелёные ягоды. Когда ты что-либо призывает, надо чётко формулировать, что ты хочешь получить.       — Поняла, — радостно заулыбалась Джинни. — Я хочу собрать самые спелые ягоды земляники с этой поляны.       — Умница!, — ответил Гарольд. — И красавица.       Он подошёл к Джинни, прижал её к себе и поцеловал в щёку. Девушка засмущалась.       — Ну, бери свою палочку, — Гарольд передал юной волшебнице её рабочий инструмент.       — Акцио самые спелые ягоды земляники с этой поляны, — произнесла Джинни.       Оба ведёрка наполнились ароматными красными ягодами, парень с девушкой забрали их, сели на метлы и вернулись в Нору.       Около дома их уже встречала Молли. Матриарх семейства Уизли ловко забрала оба вёдра и точными движениями высыпала ягоды в большой магловский алюминиевый таз, который левитировала на кухню. Через пару часов трансфигурированные вёдра, брошенные во дворе, снова обернулись двумя кусками древесного ствола. Но к тому времени они уже были не нужны.       Вечером, когда пришёл с работы глава семьи, всё рыжее семейство и Гарольд вместе с ними пили чай и ели вкуснейшие пироги с земляничной начинкой. Из большей части ягод Молли сварила варенье на зиму, а небольшой остаток поставила на полку, защитив стазисом, чтобы ребята утром могли полакомиться ароматными спелыми ягодами. Гарольду казалось, всё это было одновременно и вчера, и сто лет назад.       Память про этот день была такой свежей, будто только что Рон надкусил пирожок, и часть начинки брызнула ему в нос. Тут же Молли ловким движением палочки очистила лицо сына и строго посмотрела на него. Артур сделал вид, что ничего не заметил, Фред с Джорджем переглянулись, и только Джинни ничего не увидела, потому что смотрела в глаза Гарольду...       — О чём ты думаешь? — спросил детский голос       Гарольд вздрогнул.       — Что с тобой? — спросила девочка, глядя ему в глаза.       — Ничего, — ответил он, — просто вспомнил кое-кого.       — Любимую девушку, — улыбнулась Мэган.       — Можно сказать, так, — ответил Гарольд.       — А по телефону позвонить?       — Это сейчас невозможно. К сожалению, есть такие вещи, которые не зависят от нас. Если бы всё было так просто...       Лицо девочки стало грустным.       — Извини, Мэган, — сказал Гарольд, — я не хотел тебя расстраивать.       — Я не расстроилась. Просто мне жаль, что ты не можешь с ней связаться. Она тоже особенная? — спросила девочка.       Такого вопроса Гарольд не ожидал.       — Да... — рассеянно произнёс он. — Джинни тоже... особенная... Гарольд не мог ничего больше сказать — он был связан клятвой о неразглашении.       — А брат у меня обычный, — продолжала Мэган. — Но он хороший, он не завидует мне и всегда меня защищает.       Гарольд вспомнил, какие взаимоотношения были между "обычной" и "особенной" сестрами Эванс, между ним и "обычным" Дадли. Хотя, возможно, "обычные" родственники Поттеров просто не хотели отпускать его в опасный мир, где его могли ожидать опасность и даже гибель.       Мэган тем временем взяла книжку.       — Почитай! — голос девочки был требовательным.       — Шарль Перро. Золушка, — прочитал Гарольд заголовок книги.       Мэган слушала Гарольда, затаив дыхание.       — "Желаю тебе весело провести время, — читал Гарольд. — Но запомни одну вещь. Ты должна покинуть бал ровно в полночь. Если ты не сделаешь этого, твоя карета превратится в тыкву, лошади опять станут мышами, слуги — ящерицами, а твое роскошное бальное платье — грязными лохмотьями".       — А ты можешь так? — спросила Мэган.       — То, что описано в сказке, — отвлекся от текста Гарольд, — называется трансфигурацией... Только вот невозможно превратить какой-либо предмет или животное в полноценного человека. Скорее всего, это были големы, запрограммированные на время быть кучером, слугами и лошадьми до определенного момента. Крёстная Золушки была сильной волшебницей, если смогла такое совершить.       — И я, когда вырасту, тоже стану волшебницей?       — Да, но только про это - никому!       — Я поняла. Не каждому это нравится. Люди могут завидовать. И когда я превращаю камни в лягушек, а кусочки бумаги в бабочек...       — Да, это стихийная трансфигурация. Только про это никто из посторонних не должен знать. Читать сказку дальше?       — Читай.       Гарольд продолжил чтение. Завершив "Золушку", он принялся за "Кота в сапогах", а затем раздался телефонный звонок, и Энни позвала его к телефону.       Звонила Петуния.       — Завтра утром за тобой заедет дядя Вернон. Ничему не удивляйся и не задавай лишних вопросов. Обо всем поговорим, когда будешь дома.       — Спасибо, тётушка Петуния, — Гарольд был искренне рад, что люди, которые в свое время испортили его детство, не отказались от него и были готовы принять и помочь. Других людей, к которым он мог бы обратиться в магловском мире, у него не было.       Мэган и Майкл вышли гулять. А Гарольд вдруг вспомнил, как тогда ещё дядя Вернон первого сентября повёз их в Лондон, как загрузили в багажник тяжёлые чемоданы — его и Дадли, и как сурово посмотрел мистер Дурсль на него, когда сказал:       — Теперь ты рад, что из-за твоих ненормальных дружков Дадли придётся ампутировать этот идиотский хвост?       Больше Вернон ничего ему не говорил. Гарольд сидел, вжавшись в угол и держа на коленях клетку с совой. А дядюшка что-то говорил сыну про "старый школьный галстук", обязательные занятия боксом, умение держать "жёсткую верхнюю губу", о спорте, чести, о том, каким должен быть истинный джентльмен... Как будто и не было у Дадли никакого хвоста...       И тут Гарольд вспомнил лекцию по трансфигурации. Что там говорила профессор МакГонагалл? Каждый преобразованный предмет стремится вернуть свою изначальную форму. И живое существо восстанавливает её быстрее, потому что у него есть своя воля. Чем более опытен трансфигуратор, тем на более долгий срок он может преобразовать предмет... Хагрид не закончил даже третьего курса, то есть трансфигурированный хвост Дадли мог исчезнуть уже через несколько минут. Так что первого сентября никакого хвоста у кузена точно не было. А мистер Дурсль просто решил вменить ему — через действия его первого в магическом мире друга — чувство вины.       И вообще, какая такая "ампутация хвоста"? Как он мог поверить в то, что такой серьёзный и абсолютно "нормальный" человек, как дядя Вернон, придёт к хирургу и скажет ему, что почти трёхметровый великан-колдун наколдовал ему сыну поросячий хвост, который надо отрезать? Да любой нормальный хирург скажет: "Вот и ищи своего колдуна, чтобы расколдовал". А потом ещё и психиатра вызовет.       Да, не знал тогда ещё одиннадцатилетний, наивный и невежественный "Гарри Поттер" ни про законы трансфигурации, ни про Статут Секретности, ни про традиции британской образовательной системы, с которыми он познакомился только в Хогвартсе. Сейчас среди вещей, лежавших в его рюкзаке был и школьный галстук в цветах Гриффиндора, который мог бы стать гарантией его поступления в академию аврората с последующим зачислением на службу в аврорат или в департамент магического правопорядка. Но это всё теперь возможно только для настоящего Гарри Джеймса Поттера — Наследника Поттера, который займёт официальное место Национального Героя и Спасителя Магической Британии.       Ночь прошла тихо и спокойно, без особо запоминающихся сновидений. А утром, после завтрака, на улице за калиткой раздался гудок автомобиля. Гарольд встрепенулся.       — Это за мной.       Он попрощался с хозяевами, пожал руку Майклу. Мэган сама повисла на его шее, не желая отпустить своего "особенного" друга.       — Мэган, не расстраивайся. Я ещё приеду к тебе. И помни: когда-нибудь к тебе прилетит золотой снитч. Ничему не удивляйся.       — Золотой кто? — удивлённо спросила Мэган. — Что такое снитч?       — Я не могу говорить лишнего. Ты сама поймёшь, когда увидишь. — Гарольд погладил Мэган по макушке и вышел из гостиной.       На улице рядом с калиткой стоял серебристый Vauxhall Vectra, Гарольд подошёл к машине, открыл дверь и... Вернон Дурсль сильно изменился за это время. Он похудел, его лицо осунулось.       — Доброе утро, дядя Вернон.       — И тебе не хворать, — ответил мистер Дурсль. — Только вот докажи ты мне, что это именно ты, а не какой-нибудь там пожиратель.       — И докажу.       — Скажи-ка ты мне, любезный, что я тебе говорил, когда мы поехали первого сентября 1991 года в Лондон? — спросил Вернон.       — Ну, вы мне сказали следующие слова: "Теперь ты рад, что из-за твоих ненормальных дружков Дадли придётся ампутировать этот идиотский хвост?" — Гарольд удивился, ведь буквально прошлым вечером он вспомнил эту поездку. — Только вот, судя по всему, хвоста у Дадли уже давным-давно не было — он должен был исчезнуть минут через десять. И разговаривали вы с Дадли не про больницу, а про традиции британской частной школы.       — Ну что, племянничек, помогли тебе твои ненормальные? — саркастически усмехнулся Вернон. — Я смотрю, и внешность изменил, и от имени своего геройского открещиваешься. Кстати, на днях приходила Гестия, дала отбой и убрала защиту. Так что документы будем менять все вместе, чтобы Дадли получил аттестат на своё имя.       Гарольд не мог ответить на конкретно заданный вопрос — клятва не давала возможности. Всю дорогу они обсуждали только погоду.       Дом Дурслей на новом месте был точь в точь похож на прежний, архитекторы не баловали жителей лондонских пригородов особыми излишествами. Петуния уже ждала их в столовой, где на столе уже стояли тарелки с горячим рагу из брокколи и диетическими бутербродами с сыром на сухих диетических хлебцах. После того, как все поели, Петуния отвела Гарольда в сторону.       — У дяди Вернона после переезда был гипертонический криз. Ничего не спрашивай, ничему не удивляйся и не делай в его присутствии... сам понимаешь что. Завтра должна приехать Гестия и решить вопрос с нашими документами, потом уже будем заниматься своими.       Петуния рассказала Гарольду, что им обменяли жильё и документы по программе защиты свидетелей, по договоренности между Кингсли Шеклболтом и премьер-министром Соединённого Королевства. Сделано это было в тайне от сотрудников Министерства, сочувствовавших Темному Лорду или находившихся, как она выразилась, под его контролем. Гестия приехала через пару дней. Гарольд попытался было от неё спрятаться, но женщина, посмотрев ему прямо в глаза, сказала:       — Минерва просила помочь тебе с легализацией.       Так что все документы Дурслей, в том числе и паспорт Гарольда были оформлены достаточно быстро. Дадли успешно сдал A-levels уже под своим настоящим именем, а Гарольд наконец-то оформил банковскую карту. Всё это время он помогал Петунии по хозяйству.       И вот тут-то как раз и пригодился "старый школьный галстук" кузена.       — Слушай, братец, — сказал однажды Дадли Гарольду. — У меня хорошие отношения с Конни...       — А кто такой этот самый Конни? — спросил Гарольд       — Не перебивай. Конни был префектом Смелтингса, когда я только начинал там учится. Доставалось нам с Пирсом от него тростью по заднице за ночные прогулки...       Гарольд ухмыльнулся. Вот для чего, оказывается, нужны были эти самые трости! Старый Аргус Филч был бы доволен такой традицией.       — Не смейся. Сейчас Конни учится в Оксфорде, ну и заодно помогает отцу в его бизнесе.       — А что за бизнес у отца этого самого Конни?       — Бизнес разный. Конни сейчас мой агент в боксе. Но ещё он занимается цирком.       — Каким цирком? У меня же нет циркового образования и опыта работы.       — Успокойся. Конни — сквиб, его дед был вашим. И в цирке у него работают люди с самыми разными дарами. Думаю, что он примет тебя с дипломом твоего этого, как его, Хельсинга...       — Хогвартса.       — Вот-вот, его самого. Я поговорю с Конни, а потом договорюсь об его встрече с тобой.       Где-то через неделю Дадли сказал Гарольду, что Конни будет ждать их в субботу в шесть часов вечера в пабе недалеко от Паддингтонского вокзала.       Парни приехали в Лондон за полчаса до назначенной встречи, пешком дошли до паба, нырнули в тёплый полумрак. Дадли сразу подошёл к бармену и о чём-то его спросил. Бармен рукой показал столик, за которым в тени сидел какой-то человек. Дадли позвал Гарольда, и они подошли к этому столику.       Молодой человек, сидевший за столом, повернулся к ним лицом, и тут Гарольду стало не по себе. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда...