Как подскажет сердце

      Пабло сидел на мягкой кушетке возле до боли известной лестницы ведущей в комнату его любимой. Любимой, которую он не видел уже почти целые сутки. Не видел, не говорил, не знал, как она, что чувствует и о чем думает. Он твердо решил выполнить ее последнюю просьбу и не искать с ней встреч, но твердость и решимость покинули его, так же стремительно, как и вера в счастливое будущее. И вот теперь он уже полчаса не решался постучать в ее дверь. Он просто не знал, что еще ей сказать? Как вернуть то, что приносило столько удовольствия и счастья? Как вернуть ту единственную и самую любимую?       Бустаманте поднял свой поникший взгляд и удивленно посмотрел на шедшего по коридору юношу. Вот его-то он уж точно не думал увидеть здесь!       - Томас?       - Ну, раз уж ты так невежливо проигнорировал мою просьбу приехать и навестить меня, я решил наведаться сам. Как дела, дружище? – Эскурра стиснул в крепких объятиях лучшего уже улыбающегося во все 32 зуба друга и похлопал его несколько раз по спине. Как же давно они не виделись? С той последней пирушки в Буэнос-Айресе. – Чем же ты был так занят все эти дни после приезда, что даже не смог уличить и минутки на почти что брата? А? – В голосе брюнета отчетливо читались обиженные нотки.       - Прости, друг мой. Ты прав! Я повел себя не достойно, забывая о нашей многолетней дружбе.       - Но я так понимаю, причины были? И весомые?       - Что уже успел поговорить с Хавьером? – Сразу догадался Бустаманте младший, внимательно следя за зелеными глазами сархенто.       - Ну, почти. На самом деле уже все ваше поместье трубит о так называемой личной служанке самого виконта. Ничего не хочешь рассказать мне? – Томас присел рядом с другом на диван и откинул со лба упавшую прядь темных волос. Ему не очень понравилось то, что он узнал от прислуги. Что это еще за девушка такая? И почему так много времени проводит наедине с блондинистым басконцем?       Сам он видел Марису всего пару минут в большом зале, они даже не говорили, но она показалось ему какой-то нереальной что ли, сошедшей со страниц волшебных сказок, и так не похожей на других девушек. Миниатюрная, с копной рыжеватых полностью распущенных волос и такой грустной улыбкой, что брюнету в то же мгновение захотелось подойти к ней и прижать к своей груди, чтобы просто утешить.       - Я даже не знаю с чего начать. – Обреченно выдохнул Пабло, опуская голову вниз и запуская в густые волосы обе руки. Он несколько раз взъерошил пальцами непослушные светлые пряди и снова протяжно выдохнул.       Эскурра очень внимательно вслушивался в немного сбивчивый рассказ лучшего друга, все больше и больше изумляясь тому, что именно происходило с ним в последнее время. Вот это приключение! Ничего не сказать. Столько разнообразных событий, столько живых эмоций. Потрясающе! Хватило бы на целую жизнь! Но его очень смущало то, с какими чувствами Бустаманте младший говорил о самой девушке. В голосе было столько мягкости и нежности. Глаза сияли неподдельной радостью, а руки непроизвольно прижимались к груди.       - Пабло? Ты что же влюбился в эту девушку? – Томас решил прервать хоть ненадолго пламенную речь сархенто и задать уже мучавший его вопрос.       - Да. – Без обиняков протянул Пабло, смотря собеседнику прямо в глаза. Да и к чему скрывать правду? Тем более от лучшего друга? Ведь он нисколечко не стыдился своих искренних чувств, они не делали его слабым, а даже наоборот, придавали сил. Но не для борьбы, а для того, чтобы прожить еще хотя бы один такой безрадостный день. – Я люблю Марису. Люблю по-настоящему.       - А как же Мия?       - Мия! – Губы тронула ласковая улыбка. – Мия для меня, как сестра. Я, конечно же, тоже люблю ее, но это настолько разные эмоции, совершенно другое проявление этой самой любви, что я вообще не понимаю, как мог так сильно и долго заблуждаться.       - Но ты же понимаешь, что не можешь расторгнуть из-за этого помолвку и жениться на этой твоей Марисе? Она же всего лишь прислуга! Какое у вас может быть будущее, брат?       - Даже если бы она была самой благороднейшей дамой … - Пабло озвучил то, что на самом деле приносило самую нестерпимую боль во всем теле. – Я не смогу так поступить с Мией. Она любит меня, она так ждет эту свадьбу. А Мариса … да мне абсолютно плевать кто она по происхождению! Я люблю ее, и кажется, буду любить всю свою жизнь! Несмотря на то, что у нас на самом деле не может быть будущего.       Томас понимающе кивнул и положил свою руку на склоненное плечо друга. Да уж, та еще ситуация! С одной стороны данное еще много лет назад слово, честь, уважение и достоинство. А с другой? Эскурра верил каждому слову влюбленного друга, и с тихим отчаянием принимал все эти его сильные чувства, которые он испытывал по отношению к девушке, так внезапно ворвавшейся в его размеренную, спланированную на годы вперед жизнь.       - Мне очень жаль, друг мой. – Проговорил Эскурра после продолжительного молчания, все еще крепко сжимая плечо басконца своими пальцами. Ведь ему сейчас как никогда нужна была эта дружеская поддержка! – И я прекрасно тебя понимаю. Не каждый же день мимо ног проползают такие вот нереальные красотки? – Брюнет тоже улыбнулся в ответ на такую искреннюю улыбку Бустаманте младшего.       Пабло снова пришлось вспомнить, с чего вообще все у них с Марисой началось, и при каких обстоятельствах они познакомились. Он вспомнил их первую встречу, ее фигурку и личико, так хорошо спрятанные от его взгляда под плащом и капюшоном. Его маленькая воровка! Которая на самом деле украла куда более ценный дар и не у своего бывшего хозяина.       - Она лучшее, что случалось со мной в жизни, Томми. Она самый настоящий ангел, только вместо нимба на ее рыжей макушке растут рожки!       - Наверно это и привлекает тебя больше всего? – Сразу догадался Эскурра.       - Я не могу сказать тебе, почему так сильно полюбил ее и даже не знаю, в какой именно момент нашего путешествия это случилось. Иногда мне кажется, что я любил ее всегда. Всю свою жизнь!       - Но, что же делать, брат? Как теперь быть?       - Я не знаю. – С глубоким отчаянием признался Бустаманте, вновь опуская голову вниз. – Мариса говорит, что нельзя идти на поводу у желаний других людей. Что нужно бороться. Но Мия! Она не заслуживает такого предательства! Как же я смогу оставить ее и сбежать к другой?! Хоть и к такой любимой.       - Поговорите еще раз с Марисой. – Искренне посоветовал Томас другу. – Объясни ей все. Она же должна понять тебя? Ведь вы с ней живете в одном и том же мире! С его старыми устоями и правилами. Куда ж без них?       - Она не хочет слушать, вообще не хочет больше говорить со мной. Я так сильно обидел ее своим молчанием, а проклятый братец, конечно же, еще преподнес ей все так, что хуже и не придумаешь! Я поэтому уже битый час сижу возле ее комнаты, и не могу заставить себя войти, чтобы просто поговорить. Не могу набраться смелости!       - Но Мариса сейчас внизу!       - Что? Ты уверен?       - Да. Я видел ее в главном зале.       - Одну? – Сразу насторожился Пабло. Со всеми этими своими любовными переживаниями и терзаниями он совсем забыл о том, что девушке нужно держаться, как можно дальше от его недоброжелательно настроенного семейства.       - Ну, там много кто был. Инес, Серхио кажется.       - Мой папаша?! – Бустаманте подскочил на месте и испуганно уставился на смущенный и даже немного виноватый взгляд лучшего друга. Почему же он сразу ему не сказал, что видел Марису?       - Ладно уж, беги, спасай свою любимую! – Понимающе улыбнулся Эскурра и махнул рукой в сторону длинного коридора.       Когда фигура юноши уже через пару секунд скрылась за поворотом, Томас лишь невесело усмехнулся и тоже поднялся с дивана, прикидывая в уме, как же помочь лучшего другу, попавшему в столь затруднительное положение. А все эта дурацкая любовь! Не зря сам брюнет не торопился связывать себя какими-либо отношениями с противоположным полом.

***

      Когда Пабло спустился на первый этаж, то обнаружил в огромном светлом помещении, только отца и Марису. По их натянутым лицам и явно пылающим недобрыми искрами глазам, он понял, что опоздал.       - Что здесь происходит? – Как можно спокойнее поинтересовался он у хозяина поместья, хотя у самого внутри все подрагивало с неистовой силой. Юноша прекрасно знал своего отца и на что тот был способен в гневе.       Серхио лишь презрительно хмыкнул, заметив появление сына, и еще сильнее сжал свои кулаки.       - Я смотрю ты вообще ничему не смог научить свою девку, Пабло? – Со злобой прогремел его твердый голос.       - Девку?! – Мариса вышла вперед и с ненавистью посмотрела в почти прозрачные, лишенные цвета глаза Бустаманте старшего. Напряжение между ними явно увеличивалось и сейчас дальнейшее течение конфликта и его так необходимое обеим сторонам окончание, было лишь в руках блондина.       - Мариса, иди в свою комнату! – Все так же спокойно, но уверенно проговорил Пабло, отдергивая девушку за руку.       - Но я … - Тут же запротестовала синьорина Спирито.       - Я сказал, живо в комнату! Это приказ! – На этот раз голос сархенто отчетливо отдавал властью, смешавшейся с раздражением. Он мысленно молился всем известным ему богам, чтобы любимая послушалась и не усугубляла и без того свое шаткое положение в этом доме. И к огромному счастью его молитвы все же были услышаны!       Мариса посмотрела на него своим разочарованным и глубоко обиженным взглядом и молча вышла из зала.       - Прекрасно, сынок. Только так с ними и надо! – Отвесил искреннюю похвалу Серхио, расплываясь в злорадной ухмылочке. – А я уж худым делом подумал, что ты пал под ее женскими чарами! Инес весь мозг мне вытрепала заверениями о том, что вы якобы слишком много времени проводите вместе и не только в постели. Что ты не отлипаешь от нее ни на секунду. Рад видеть, что это не так, сынок. Нельзя забывать, что скоро свадьба, а эта девка нужна лишь для плотских утех, с коими может справиться и любая другая!       - Отец, замолчите, прошу вас! – Не выдержал Пабло, заметно повышая голос и смотря на Бустаманте старшего с нескрываемым осуждением. – Мне стыдно слышать от вас подобное! Не важно, что Мариса всего лишь прислуга, вы не имеете никакого морального права оскорблять ее саму и ее чувства.       - Что?! – Глаза Серхио в мгновение потемнели от охватившего его гнева и наполнились кровью. Кулаки вновь сжались. Кажется, он рано обрадовался, и его глупая женушка была права! – Как ты смеешь, щенок, повышать на меня голос?! И из-за кого? Из-за жалкой служанки?       - Она человек. Такой же, как и вы. И я. – Спешно добавил юноша, видя, как отец еще больше впал в самую настоящую ярость.       - Влюбился, значит? – Издевательски оскалился Бустаманте старший, с недоверием глядя на сына. Это был, кажется, первый раз, когда он восстал против своего собственного отца. Не к добру! – Давай еще разорви помолвку с Колуччи, ради этой простолюдинки! Дурак! А еще вздумал учить меня жизни? Как же можно быть таким глупцом? – Серхио нервно заходил по залу, коря самого себя за то, что упустил такой важный момент. - А чем же она так хороша? А, сынок? Не уж то дело только в тех милостях, коими она одаривает тебя в постели?       - Вы наверно, удивитесь, отец, но в этом смысле между нами ничего не было! – Честно признался Пабло, все так же пристально смотря в глаза собеседнику. – Мариса чистая, невинная девушка, которая очень много значит для меня, и я никогда не стал бы пользоваться своим положением, чтобы затащить ее в свою постель!       - Думаешь, я поверю в это?!       - Это ваше право верить или нет. – С мнимым равнодушием пожал плечами юноша. Ему уже поскорее хотелось закончить этот неприятный разговор и пойти объясниться с девушкой, ведь он так грубо говорил с ней в присутствии отца. – Но я очень надеюсь на то, что вы не станете забывать о своем собственном высоком положении, и больше не опуститесь до подобных выражений, при ком бы то ни было?! С вашего позволения, отец! – Пабло не дождавшись ответа от слишком ошарашенного всем происходящим хозяина поместья, спешно вышел из помещения, вслед за любимой.       Серхио еще несколько минут не мог прийти в себя от всего услышанного, что даже не сразу заметил, что в комнате он все же не один.       - Хах! Разве ты могла послушаться приказа? – Недобро усмехнулся Бустаманте старший, выжидающе смотря на стоявшую прямо перед ним девушку, которая все это время могла слышать его откровенный и не самый приятный разговор с сыном. – То, что сказал этот сопляк, правда? Ты не спала с ним?!       - Позвольте, представиться вам, милорд? – Мариса решила пропустить последний его вопрос мимо своих прелестных ушек, и подчеркнуто вежливо присела в реверансе перед мужчиной. Пора уже было открыть все карты! – Мария Исабель Спирито!       - Что? Ты дочь Фабрицио? – Серхио еще больше впал в ступор, услышав такое знакомое имя. Что вообще здесь происходит?       - Именно, милорд. Его единственная и горячо любимая дочь!       - И как ты здесь оказалась?! – Почему-то ему и в голову не могло прийти, что девушка сейчас говорила неправду. Бустаманте старший пристально смотрел на ее горделивую осанку, приподнятый вверх упрямый и четко очерченный подбородок и понимал, что это именно она. Иса! И она была так чертовски похожа на своего отца. Иса! Исабель! Та знаменитая особа, про которую так много вещал ему в последнее время старый друг, и которую так хотел видеть женой Пабло.       - Ваш сын привез! Думаю, что вы уже знаете эту историю.       - Да как Фабрицио только додумался отпустить тебя с ним одну?!       - Это вам лучше спросить у него самого! – Уверенно заявила синьорина Спирито, радуясь тому, что все же сумела вызвать у него интерес своими откровенными признаниями.       - Вот хитрец! Старый проныра! – Внезапно рассмеялся Серхио, понимающе качая при этом уже поседевшей в некоторых местах головой. Он припомнил все, что рассказывал ему Пабло о той сомнительной истории, произошедшей на ранчо Спирито. – Как же я его недооценивал, вот мошенник! Не принял, значит, моего отказа и решил отдать все в руки ушлой доченьке?! А как же твоя свадьба с бароном Агиларом?       - Свадьбы не будет. Ведь невеста уже не так невинна, как должна была быть. – Улыбнулась ему Мариса своей самой очаровательной улыбкой.       - Я так понимаю, Пабло ни о чем не догадывается? Он не знает, кого именно увез и для какой цели?!       - Нет. Пабло не знает кто я. Вернее, он не хочет знать. Ему так удобнее.       - И что дальше? Зачем ты мне все рассказала? – Бустаманте старший до конца пока не понимал, чем грозит его семье нахождение здесь этой итальянской леди.       - Я просто не хочу, чтобы из-за меня вы ссорились со своим сыном. Чтобы обвиняли его в чем-то. Пабло самый замечательный юноша на свете, он добрый, благородный, щедрый, он любит свою семью. И он ни в чем не виноват! И между нами на самом деле никогда ничего не было. Ни в моем доме в Кордове, ни во время путешествия, ни даже здесь. Я не могу знать, какие цели преследовал мой отец, отправляя меня с чужим человеком на край света, но сама я лишь хотела избежать нежелательного для себя замужества.       - То есть ты не собираешься признаваться Пабло в том, что никогда не была служанкой? – Скептически приподнял светлые брови Серхио. Его одолевали сомнения. То, с какой нежностью в голосе она говорила о Пабло, наводило его на не самые радужные мысли о том, что эта прекрасная и определенно смелая девушка была влюблена в его сына. А значит, их чувства по отношению друг к другу были взаимны!       - Нет. – Коротко ответила Мариса, пожимая худенькими плечиками, облаченными в темно-коричневое простое платье. – Я просто не смогу объяснить ему, почему отец так поступил. Почему все в моем доме его обманывали, вводили в заблуждение. Я боюсь, что он, так же как и вы может подумать, что Фабрицио сделал это умышленно, чтобы в дальнейшем свести нас.       - Почему же интересно Спирито не заставил Пабло жениться на тебе еще тогда, когда подумал, что он тебя обесчестил? Ведь он мог это сделать, я уверен, что мог. – Этот вопрос мучил не только хозяина поместья, но и саму девушку и уже долгое время. Только вот четкого ответа у нее не было. – Ты не боишься, что я все расскажу обо всем сыну?       - Вы этого не сделаете, милорд. – Снова обворожительно улыбнулась Мариса, лукаво смотря на собеседника проникающим под кожу и самоуверенным взглядом. – Иначе, свадьба вашего сына и выбранной вами девушки окажется под реальной угрозой. Вы же понимаете, о чем я?       - А я смотрю, и ты тоже уже все понимаешь, плутовка? Уже знаешь, какие именно чувства испытывает к тебе мой сын?!       - Догадываюсь.       - И почему же ты не хочешь сделать все, чтобы быть с ним?       - Это должен захотеть ваш сын, милорд.       - Но он не хочет?       - Нет. – С нотками разочарования проговорила Мариса, вспоминая их вчерашнюю ссору и все те его несправедливо сказанные в ее адрес слова. – Он любит Мию, он не пойдет против вас и данного когда-то обещания. Вам не о чем беспокоиться, милорд! Поэтому я прошу вас, не ссориться с ним больше. Пабло и так сейчас нелегко! Он очень нуждается в вашей отцовской поддержке, в вашем понимании, в вашей заботе и любви. Поверьте! Я знаю, о чем говорю. Это очень важно! – Девушка грустно улыбнулась, и на ее глазах появились слезы. Она вспомнила про Фабрицио, про все их непростые отношения, и поняла, что несмотря ни на что очень сильно по нему скучает. – Вы думаете, что мы ничего не смыслим в этой жизни, не понимаем вас, что всему виной лишь наш мятежный дух? Но все не так! Мы многое понимаем. Мы вас любим и даже в какой-то мере уважаем ваш выбор, но … мы тоже хотим право выбирать, хотим хоть немножечко ощутить на себе этот сладостный привкус свободы, мы просто хотим быть счастливыми! Даже чуточку более счастливыми, чем были вы, наши родители.       - Я услышал, вас, миледи. – После продолжительного молчания наконец-то проговорил сеньор Бустаманте, согласно кивая и с благодарностью смотря на стоящую перед ним девушку.       Теперь он станет обращаться к ней только так. Она настоящая леди! Достойная дочь своего отца! Фабрицио действительно было и есть чем гордиться. Не каждый юноша способен на подобный поступок, не теряя достоинства, оставаясь при этом всем на вершине благородства и чести, быть верным своему идеалу и идти к нему до конца.       Серхио вознамерился тут же отправить в Кордову гонца, чтобы Фабрицио лично приехал за дочерью. И если Мариса говорит, что ему не о чем беспокоиться, то так оно и есть, значит, браку Пабло с Мией Колуччи на самом деле ничего не угрожает. И это прекрасно!       Бустаманте старший уже через минуту после того, как Мария Исабель покинула его общество, распорядился, чтобы ей выделили самую лучшую комнату на втором этаже и дали в услужение одну из многочисленных девушек. И даже Инес не посмела перечить мужу, все тотчас исполнив.

***

      Мариса вошла в свою комнатушку и увидела сидящего на кровати Пабло. Он, пока еще только почувствовав ее присутствие, поднял голову и посмотрел таким безжизненным взглядом, что девушке стало не по себе.       Он уже мысленно приготовился к тому, что она обрушит на него весь своей гнев, что он выслушает от нее бесконечное множество разных бранных слов, после того, что случилось внизу, после того приказа который он вынужденно отдал ей в грубой форме.       Но то, что она сделала в следующее мгновение, повергло его в самый настоящий шок.       Мариса присела рядом с ним на кровати и, обвив руками за талию, склонила головку на его спину. Этого малейшего проявления нежности стало достаточно для того, чтобы Пабло понял, что очередной ссоры не будет. Что он может, смело выдохнуть и наконец-то расслабиться в этих ласковых объятиях, вновь забывая обо всех проблемах.       Бустаманте накрыл сверху ее скрещенные ручки своими теплыми ладонями и закрыл глаза, мысленно благодаря Бога за то, что она снова была рядом. И было не важно, сколько продлятся эти мгновения, в которые он ощущал себя по-настоящему счастливым. Она здесь, она рядом, он чувствует ее ровное дыхание, тихие удары сердца. И он даже отчетливо может представить чарующую улыбку на таких желанных и любимых губах.       - Спасибо, Мари. – Еле слышно прошептал Пабло, ощущая ее тепло и любовь каждой клеточкой своего тела.       Он хотел развернуться, чтобы увидеть такое родное его сердцу личико, но девушка не позволила. Она еще сильнее сжала свои ручки вокруг его талии, и слегка коснулась губами не прикрытого светлыми волосами затылка. По коже юноши в то же мгновение побежали мелкие мурашки.       - Ничего не изменилось. – Начала объяснять свою позицию Мариса, вновь прижимая рыжую макушку к широкой мужской спине. – Нам не нужно видеться. И тем более продолжать то, что когда-то начали.       - Я безумно скучал по тебе, ламинья. Это был самый ужасный день в моей жизни!       - А я думала, что самый ужасный день был, когда я ночью захотела украсть твою лошадь, а потом не давала заснуть. – Улыбнулась девушка, не меняя своего положения. Было так хорошо, так спокойно. Казалось, что их нерастраченная до конца любовь проникает сквозь кожу друг в друга, смешиваясь со слишком сладкой кровью.       - Я уже тогда безумно хотел тебя, Мари. Но даже сам себе в этом не признавался. Меня тянуло к тебе словно магнитом, и я не смог долго противиться этому чувству.       - А ты меня жутко бесил! – Искренне проговорила синьорина Спирито, чувствуя, как он сразу весь напрягся. – Ты был такой заносчивый, высокомерный. Обзывался!       - Идиотом просто был. Что еще сказать?       - А я была дурочкой, когда боялась, что ты не сдержишь слово и накинешься на меня.       - Я бы никогда не сделал этого против твоей воли.       - Я знаю.       Пабло все же развернулся и, не мешкая ни секунды, прикоснулся своими мягкими ладонями к ее немного напуганному личику. Он с такой любовью посмотрел на девушку, таким глубоким взглядом, изучая каждую ее черточку, каждую родинку, чтобы навсегда запечатлеть весь ее образ в своей памяти.       - Прости меня, Мари. Прости за то, что все вот так сложилось у нас. Мне очень очень жаль! – Бустаманте придвинул свое лицо еще ближе, касаясь ее щечки почти невесомым поцелуем.       - Мне тоже жаль. – И снова эти предательские слезы, застывшие в шоколадных глазах. Голубые были сейчас совсем прозрачные, лишенные жизни и такой необходимой для счастья свободы.       - Можно, я тебя поцелую? – Пабло с надеждой взглянул на любимую, которая была сейчас так близко, и одновременно так далеко. Между ними была проспать. В происхождении, в положении, во взглядах на жизнь, но все же мечты о будущем были одни на двоих.       - Это только все еще больше запутает.       - Я готов запутаться!       - А я нет. – Уверенно проговорила Мариса, слегка отстраняясь. – Я бы не хотела, чтобы мой жених за несколько дней до свадьбы целовал другую.       - Ты права. – Юноша резко стал серьезным и не только убрал свои руки, но и поднялся с кровати, оставляя в душе лишь гнетущую пустоту. Одну на двоих!       Разве и ей самой не хотелось, прильнуть к этим любимым губам? Почувствовать на своем теле эти ласковые прикосновения?       Но что же делать потом, как смотреть в глаза своим нареченным половинкам, если даже после одного единственного вполне невинного поцелуя они оба могли больше никогда не остановиться?       Пабло в последний раз взглянув на одинокую и понурую фигурку, спешно вышел из комнаты. Но не ушел. Он прислонился спиной к двери и медленно сполз по ней прямо на пол, прислушиваясь к каждому шороху за ее ровной поверхностью.       Мариса тоже встала с кровати и подошла ближе к двери, чисто на инстинктивном уровне понимая, что он все еще здесь. Она присела возле двери, по другую ее сторону и приложила к ней свою ладонь.       - Я не смогу жить без тебя, ламинья. – Тихо прошептал Пабло, не боясь, что она может услышать, хоть и ощущал, что любимая была совсем близко. Их разделяли всего пара дюймов. Но дверь была достаточно плотная, а его голос звучал очень низко, почти бесшумно.       - Ты вся моя жизнь. – Так же еле слышно проговорила Мариса, скользя ладонью по гладкой деревянной поверхности.       - Ты моя сила.       - Ты моя слабость.       - Мое сердце.       - Мое счастье.       - Не оставляй меня, Мари.       - Не дай мне уйти, любимый.       - Скажи, что то, что есть между нами сейчас – это любовь! Скажи, что любишь так же сильно, как и я!       - Сделай так, как подсказывает тебе твое сердце. Ничего не бойся!       По щекам уже бежали обжигающие кожу слезы, внутри все частичка за частичной угасало, погружая все в непроглядную давящую темноту. Но они не видели слез друг друга, не чувствовали ни биения сердца, ни мелкую дрожь, сотрясающую их тела, не слышали таких важных и искренних слов, идущих прямо из истерзанной, измученной и такой ранимой юной души.