Александра. Счастье, как наказание

Екатерина

      — Ты чего так долго за компьютером сидишь? — слышу я позади себя приближающийся женский голос, — Неужели работа понравилась? — замечает девушка со скепсисом.       Я оборачиваюсь. Это Юля — моя подруга из коллектива, в котором я работаю. Не знаю, как так вышло, но коллектив у меня полностью женский. Ни одного мужчины. Нет, ну, это в моем случае, так-то в нашей компании есть парни, причем все абсолютно разные — «всё, как в магазине» — шутит про них Юлька. Но все они работают в другом отделе, и мы с ними практически не пересекаемся. Да, довольно странно, но что с этим поделаешь?       — Ты же знаешь, что нет, — тихо проговорила я, снова посмотрев на экран монитора. Единственное, что я успела вывести за весь рабочий день (а если быть точным, то восемь часов, не считая двух, которые отдавались нам на обед), — это «ВОЗНЕСЕННЫЕ ДЕНЬГАМИ или ПРОСТО ОГРАБЛЕННЫЕ».       Нет, мне не нравится. Нужно снова переделать.       Нажав на backspace я стёрла заголовок, и теперь передо мной маячил пустой белый экран.       — Ну и зачем? — вновь напомнила о себе подруга, склонившись и смотря в экран вместе со мной. Оказывается она все это время была рядом со мной, а я вновь погрузилась в раздумья над заголовком, что совсем забыла про нее.       — Мне опять название не понравилось, — призналась я.       — Понятно, — скучающе ответила она и выпрямилась, — Короче, тебе нужно отдохнуть.       Посоветовала она и ее губы растянулись в красивой улыбке, из-за которой ей практически невозможно отказать. Однако на меня, почему-то, эта ее ухмылка сегодня не подействовала.       — Нет, Юль, извини, но сегодня без меня, — я отвернулась и стала собирать свои вещи, чтобы отправиться домой. Рабочий день на сегодня закончен, но не для меня. Из-за того, что у меня не вышло придумать нормальный заголовок, описывающий дело, над которым сейчас разбирается полиция, мне теперь придется заниматься этим дома.       — Ну Кать, — тянет подруга и хватает меня за руку. Юля садится на корточки передо мной и заглядывает в глаза, при этом строя свои фирменные щенячьи глазки. Юле очень повезло с внешностью — длинные, очень стройные ноги, узкая талия, грудь среднего размера, которую она каждый раз выставляла на показ, карие выразительные глаза, черные волосы, пухлые красные губы, четкий овал лица. Черт, да она просто мечта любого мужчины — настоящая красотка. Ещё и веселая. Только она совсем не подходит для семейной жизни.       Дело в том, что Юля большую часть своей жизни провела в роскоши и богатстве, девушка ни в чем себе не отказывала, деньги не считала и смело тратила их направо и налево, когда же у меня с детства на счету каждая копейка. Юля — очень избалованная, но привлекательная девушка. Для меня до сих пор остаётся секретом — как такая привлекательная девушка, как Юля, смогла подружиться с такой, как я — невзрачной «серой мышкой», у которой ни лица, но ног, ни жопы, ни сисек… Вообще ничего из того, что есть у нее, у меня нет.       Когда Юля любила выставлять все свои прелести и округлости напоказ, совсем не заботясь о мнении окружающих, я же старалась носить одежду на два, а то и на три размера больше, темных оттенков и особо не выпендриваться. Эх, а как бы я хотела иметь такую же уверенность, как у подруги…       — Ну, Катюша, ну пойдем пройдемся. На платья красивые посмотрим, — не унималась Юляшечка. Я всё-таки взглянула на нее, и каких мне стоило усилий отказать ей.       — Извини, Юлечка, но я сегодня не могу. Мне надо к родителям сьездить, за квартиру их заплатить, по дому им помочь. Кроме этого у меня ещё работы накопилось.       Юля обиженно цокнула, встала на ноги и, бросив что-то вроде: «Ты так одна до старости и проживёшь со своими родителями и работой. Если бы согласилась, может мужика какого-нибудь себе бы подцепила», вернулась к своему столу, резким движением взяла со своего стола свою черную сумочку и покинула отдел, послав мне воздушный поцелуй и вихляя бедрами.       — О, Катя, как здорово, что ты ещё не ушла, — услышала я стук каблуков и увидела Галину Васильевну, спускающуюся по лестнице, — Тут пришло ещё задание, необходимо, чтобы ты его сделала. Оно должно быть выполнено к пятнице.       Женщина остановилась около меня, достала из своей толстой сумки приличную стопку бумаг и положила их на мой стол, прямо около моего лица.       — Справишься? — спросила она, хотя ответ уже, скорее всего, знала.       — Д-да, Галина Васильевна. Конечно, — заикнувшись, кивнула я, переводя взгляд с нее на листы бумаги.       — Отлично, — не сказав больше ни слова, женщина развернулась и вышла из офиса, из-за резкого поворота подол ее нежно-голубого платья разошелся веером.       Проводив Галину Васильевну взглядом, я осмотрела комнату. Здесь осталась только я одна, все остальные девушки давно покинули здание, спеша домой, к семье или в магазин. Я же хотела взять несколько часов внеурочки, понимая, что за один день со стольким вагоном дел не справлюсь.       Но меня ждёт мама, а я не могу опоздать, иначе она начнет волноваться, а я и этого позволить не могу, так как у мамы очень слабое сердце. Очередного волнения она просто не выдержит.       Тяжело вздохнув, я еле упихнула все бумаги в свою дешёвую, порядком потрепанную и старую сумку, выключила компьютер, закрыла кабинет и покинула наконец это здание.       На улице давно царила приятная теплая погода, что не удивительно — на дворе самое начало июня, жара, яркое солнце, редкий ветерок. Люблю такую погоду. Только ветерок добавить ещё и стало бы просто замечательно.

***

      — Мам, привет! — поприветствовала я маму, заходя в квартиру и обнимая ее. Она поцеловала меня в щеку в ответ, после чего мы с отцом проделали тоже самое, только он меня не целовал, а крепко обнял.       — Ты долго сегодня, — продолжая сидеть на диване, проговорила мама.       — На работе задержалась, — призналась я и направилась на кухню. Так как гостиная комната, в которой и сидели родители, находилась буквально напротив кухни, я отчётливо слышала разговор моих родителей, но мне все равно приходилось повышать голос, так как у родителей проблемы со слухом.       — Опять задержали? — судя по голосу, мама изобразила удивление. Я тихо подтвердила ее слова, ставя чайник на плиту. Воды в нем было чу-чуть, да и та холодная, поэтому налила новой и только потом поставила его.       Достав из холодильника бутылку молока, я повернулась к столу и увидела сидящую за ним маму. Посмотрев на нее и выдавив из себя самую ободряющую улыбку, я налила часть молока в свою прозрачную кружку, добавила чайную ложку растворимого кофе и присела за стол рядом с мамой.       По улыбке мама, похоже, все поняла, но добавлять ничего не стала.       — Не жалеешь ты себя, доченька, — вот опять. Снова мама принялась бурчать.       — Мам, — твердо сказала я, посмотрела на нее и без стука опустила сжатую в кулак руку на стол. Я хотела ей сказать кое-что ещё, но не стала. Меня сегодня ждёт бессонная ночь и ссориться я сейчас ни с кем не хочу. Совсем.       — Что «мам»? Вот, что «мам»? — повторяла она. Я отвела взгляд, уставившись в окно и ничего не ответила, лишь плотно сжала губы. Не получив ничего в ответ, мама будто посчитала это за «зелёный сигнал» и тут же воодушевленно продолжила.       — Вот скажи, дочка, разве я не права? Вон как ты трудишься, в последнее время не спишь, небось, совсем. А они и рады стараться — все на шею к тебе сели! И пользуются твоей добротой! А ты, дура, отказать им не можешь.       — Всё я могу, мама. И никто на меня не сел, — еле сдерживая себя, ответила я, резко повернувшись к матери лицом. Гнев так и бурлил у меня в груди, словно закипающий чайник.       — Ты мне не бреши! Я будто не вижу, — помолчав где-то с полминуты, мама снова продолжила, — Вон Ксюшечка, одноклассница твоя бывшая, молодец какая, богатого мужика себе нашла, детишек ему родила и сидит теперь дома, в потолок плюет. Или вот, например, Аленочка, тоже умничка. Выскочила замуж в двадцать лет и сидит теперь детишек воспитывает.       — А это здесь при чем? — не понимала я. То, какие мои бывшие одноклассницы замечательные — я знаю уже давно, но слушать это изо дня в день я не собираюсь.       — Да при том, что они уже давно свое гнёздышко свили и живут счастливо. Одна ты в девках ходишь. А тебе, между прочим, скоро тридцать! Пора бы уже давно семьёй обзавестись.       После этих слов мне стало только хуже. Мой гнев закипел так, что я услышала, как пар из моих ушей пошел, а лицо от злости стало наливаться краской. Ну настоящий злой демон из мультиков.       — Мама, хватит! — не выдержав, закричала я, тут же вставая со стула, — Как ты не понимаешь — не хочу я сейчас семью свою заводить, понимаешь? Не хо-чу! — по слогам повторила я ей и повернулась к ней спиной, выключая давно закипевший чайник. Хм, забавно. Оказывается, это из чайника пар шел, а не из моих ушей.       — А надо бы, — не испугавшись моего крика, продолжила она. Хватит. Мне это уже надоело.       — Мама, прекрати. Ты что хочешь? — вновь повернувшись к ней, спросила я.       — Внуков я хочу. Или внучек, — продолжала она. Опять.       — Понятно, — тихо проговорила я, заварила маме чай в ее белой кружке с фотографией Нижнего Новгорода и поставила перед ней. Посмотрев, что ещё есть в холодильнике, я достала оттуда миску с салатом «Цезарь», положила часть этого салата в тарелку, отрезала хлеб и поставила это перед мамой.       — Приятного аппетита, — на эмоциях пожелала я, — Ещё что-то нужно?       — Нет, ты знаешь, — тоже в обиженной манере ответила мать, маленькими глотками попивая горячий напиток и смотря в стену.       — Если что-то понадобится — звони или пиши мне. Если что, то проси папу тебе помочь. Я на связи, — кивнув и чуть помолчав, проговорила я, сдерживая свой гнев. Вот, если чайник сейчас остывает, то я, кажется, закипаю ещё больше. Мерлин, пусть только мне никто под руку не попадется! Прибью, ей богу, прибью от злости!       Получив от мамы лишь кивок, я практически выбежала из кухни в гостиную, где оставила свою сумку и там же увидела отца, поднимавшегося с кресла. Он обеспопоенно глядел на меня. Я не стала ему улыбаться, так как не хотела ему лгать, лишь быстро схватила сумку и побежала к выходу.       — Дочка, что у вас с мамой опять случилось? — остановил меня отец, задавая свой вопрос. Я повернулась к нему лицом.       — Пап, ты знаешь. Всё то же, что и всегда, — на этих словах я вновь развернулась и направилась в прихожую. Быстро накинув на себя верхнюю одежду и обувшись, я крикнула родителям, чтобы они мне писали и звонили и, наконец, покинула эту комнату, закрывая за собой дверь.       «Слава богу, папа не стал лишних вопросов задавать», — подумала я, быстро спускаясь по лестнице. Погруженная в свои мысли, я не заметила человека, идущего мне навстречу и случайно в него врезалась.       — Прошу прощения, — вежливо извинился он, обходя меня.       — Широкий, что ли?! — огрызнулась я в ответ, злобно на него глянув. Но его уже и след простыл. Надо же, как спешил. И вот я дура, из-за своих проблем накинулась на ни в чем не виноватого мужчину.       «Так, ладно. Хватит обо всем этом думать. Мне ещё всю ночь работой заниматься», — напомнила я себе, выходя из подъезда и направляясь к остановке.       К моему удивлению, людей сегодня было не так много, но автобусы все равно ходили как зря. Мой должен был прийти с минуты на минуту, но его, естественно, не было.       Спустя полчаса томительного ожидания, на улице стало вечереть, люди уже разъехались по своим домам, а я одна осталась ждать свой автобус, стоя в уголочке остановки и, иногда, залезая в телефон, стараясь не привлекать ничьё внимание. Не люблю, когда на меня все пялятся.       — Катька? — окликнула меня девушка. Подняв голову, я узнала в ней свою подругу Юльку, — Ты чего здесь стоишь?       — Ух ты, Юлечка, — искренне удивилась я нашей встрече, — Да вот, родителей навестила. А ты откуда здесь?       — Ах да, точно, у тебя же здесь родственники живут. Забыла совсем, — коротко рассмеявшись, Юля увильнула от моего вопроса. Странно, по ее поведению (она была излишне весела и довольна), я решила, что она напилась, но нет, от нее приятно веяло клубникой со сливками.       — Слушай, давай я тебя до дома подвезу, что-то ты вся грустная какая-то, — предложила подружка, внимательно смотря на меня, — Заодно расскажешь мне, кто тебя обидел.       — Это не вопрос? — слегка улыбнулась я, зная ответ наперед.       — Естественно. Давай, пошли, — приобняв меня за плечи, Юля направилась к машине. Любезно открыв мне дверь, а потом закрыв ее, как только я села внутрь салона, подруга заняла свое место около руля и завела машину. Я уставилась в окно перед собой.       — Так кто тебя расстроил? — нарушая образовавшуюся между нами тишину, спросила девушка, поворачивая руль вправо. Я рассказала ей о своей ссоре с мамой, опуская некоторые детали. Подруга внимательно меня слушала, не перебивая, лишь иногда кивая и угукая.       — Слушай, Кать, у тебя это уже не в первый раз и, я чувствую, не в последний, — проговорила подруга, как только я замолчала.       — Я понимаю. Но как мне ещё ей объяснить, что, ну, не получается у меня с этим. Не выходит.       — А попробуй не объяснять ей, — загадочно улыбнулась она, на секунду посмотрев на меня и вновь вернув все свое внимание к дороге. Мне показалось, что я поняла, к чему она клонит, но я не стала дальше развивать эту мысль, надеясь, что ошибаюсь.       — Что ты имеешь ввиду? — спросила я, не дождавшись подробностей.       — Ой, не делай из себя дурочку, — быстро глянув на меня, ответила подруга со вздохом, — Ты же всё прекрасно поняла.       — Нет, — твердо отказалась я от этой задумки.       — Да, — также твердо ответила Златовласова. Я вновь сказала ей: «Нет», она мне снова: «Да», но вдобавок ещё добавила: «И не спорь со мной». Я и не стала. Всё же ее лучше и вправду не злить.       — Вот и подъехали, — сказала Юля, отстегиваясь. Проморгавшись, я ещё раз осмотрелась. Но это не мой дом.       — Куда мы подъехали? — сказать честно, я начала немного паниковать.       — Ой, да успокойся ты, Катька. В кафе мы приехали. Вылезай.       Щёлкнула дверь машины. Юля вышла из салона и подошла к моей двери. Я быстро отстегнулась и открыла дверь. Не сказав мне больше ни слова, Юля кивнула в сторону кафетерия и тут же пошла туда. Я поправила свои толстые очки в тёмно-синей оправе, сжала в двух руках свою сумку покрепче и направилась следом за подругой. Вокруг нас ходили много людей, в том числе и симпатичные молодые парни, что смотрели на нас. Вернее на мою подругу. И улыбались ей. На меня смотрели с безразличием, когда на Юльку с настоящим восхищением. Что-то в моей груди от этого неприятно щелкнуло.       — Заходи, — проговорила Юля весёлым голоском, явно довольная от улыбок, что были направлены в ее сторону. Мне же от этого было очень некомфортно. Заглянув внутрь, я снова увидела несколько мужчин, что смотрели на нас. Были и симпатичные (правда, где-то три человека), и не очень (все остальные). Но они пялились на нас! Ой, вернее, на мою подругу. Ну, меня они тоже видели.       — Ну что ты там встала? — шикнула подруга и, крепко схватив меня за руку, затащила внутрь. Теперь я почувствовала все взгляды на себе и только сильнее скукожилась.       — Да расслабься ты уже, — прошептала мне на ухо Юля, продолжая держать меня за руку и вести, о Боже, к центральному столику.       — Юль, мы что, там сядем? — ужаснулась я, указывая на тот центральный столик с четырьмя стульями вокруг него.       — Естественно, — кивнула Златовласова, перекинула свободной рукой волосы и сделала оставшиеся три шага к нашему месту. Я хотела сопротивляться, но подавила в себе это желание, сконфуженная этими похотливыми взглядами.       Элегантно отодвинув стул, Юля посмотрела на меня. Я поняла, что она отодвинула его для меня. С удовольствием быстро, но неаккуратно присев на него, я вызвала лишний и ненужный шум, случайно зацепившись ногой за зелёную, даже изумрудную, скатерть, что свисала со стола, и та полетела на пол вместе с посудой. Итог: посуда разбилась, скатерть испачкалась, я красная, как помидор, люди на нас пялятся, а некоторые даже ржут.       Ну, хоть кому-то здесь нормально — Юлечка продолжила строить глазки, в этот раз официанту, что подошёл на шум. Кажется, будто для Юли эта ситуация была уже привычной и сейчас она чувствовала себя как раз в своей тарелке.       — Юль, я, наверное, пойду, — я подошла к Юле и прошептала ей на ухо, на что она грозно на меня зыркнула. Когда скатерть с посудой на ней полетела на пол, я рефлекторно подскочила и встала сзади стула. Сейчас же я стояла сбоку уверенной и обворожительной Юли.       — Никуда ты не пойдешь. Тут будешь, — твердо произнесла она и посадила меня уже на другой стул, любезно его отодвинув. Я снова хотела отказаться, но опять проглотила в себе это желание, покорно сев на стул. Как только официант ушел, я чуть расслабилась.       — Ты так из-за этой посуды переживаешь? — выгнув бровь, спросила Юля, вставая напротив меня. Я не успела ответить, так как к нам подошёл симпатичный парень и встал прямо напротив. Он загадочно улыбался и смотрел на Златовласову, отодвинув для нее стул.       — Прошу, прекрасная леди, присаживайтесь, — подруга, естественно, мило ему улыбнулась, села на стул и поблагодарила его своим самым красивым и томным голоском.       — You're welcome, lovely lady, — ответил он ей своим чудесным бархатным голосом, снова загадочно улыбнулся и направился к своему столику. Как оказалось, он сидел прямо позади нас. Однако, ему прекрасно была видна моя подруга с чудесного бокового ракурса. И прекрасно была видна я, с переднего.       — O-oh, a hot Brit, — на выдохе тихо сказала Юляшечка, когда этот самый Брит уже ушел. Благо хоть здесь у нас есть немного общего — я, как и эти двое, чудесно владела английским языком. Не знаю на счёт этого «горячего британца», но лично я в идеале владею шестью языками — английский, французский, немецкий, корейский, итальянский и турецкий. Сейчас учу китайский, а потом хочу выучить японский.       — Well, he's not that hot, — на вздохе проговорила я, задумчиво крутя в руках вилку. Так как на пол полетела не вся посуда, а лишь ее часть, мне было, что взять в руки и повертеть.       — Согласна! Ещё и стул из-за него придется задвигать, — недовольно проворчала моя подруга, вызвав тем самым у меня улыбку, — Козел, не мог сразу стул задвинуть. Нет же, надо только за пять километров его отодвинуть, а женщина там сама разберётся.       Юля повернула к нему голову, одарив его своим самым недовольным, но вместе с тем и самым красивым взглядом, на что этот русско-американский парнишка лишь ухмыльнулся.       — Так, ладно. Юль, говори, зачем ты меня сюда привезла? — возвращая ее внимание к себе, поинтересовалась я.       — Как зачем? Мамку твою счастливить будем, — просто сказала она, отвернувшись от парня.       — Что? — громко произнесла я, вновь вызвая лишний шум и резко вставая из-за стола, ударившись руками и ногами о стол из-за чего зашумела оставшаяся на нем посуда.       — Сидеть! А теперь успокойся, — последний приказ она отдала уже тише. В этот раз я не послушалась. Я забрала свою сумку, аккуратно задвинула за собой стул и вышла из кафе.       Вот именно с этого дня и начала моя полоса в жизни. Спросите, какая? Ну, это уж сами решите. Смотря как взглянуть.

Дмитрий

      Идти домой после рабочего дня просто прекрасно, особенно, если это пятница. Однако ещё лучше день станет, когда выдадут зарплату.       — А её опять задержали, — бормочу я себе под нос и вздыхаю, выходя из метро. Конечно, я недоволен этим фактом. До тех пор, пока Лёха не удумал уехать отдыхать (видите ли, он устал от работы, от обязанностей, что на него возложили), на работе всё было отлично и в порядке. Что, в принципе логично, никто ж не хочет упасть в грязь лицом перед начальством.       Путь от метро до дома недолгий — буквально минут десять-пятнадцать, не более. Однако я хочу продлить это время. К тому же, сегодня довольно хорошая погода, чем не повод для короткой прогулки?       Остановившись около одной из остановок, я надеваю свои AirPods, достаю из заднего кармана черных джинс свой iPhone и включаю на нем свой любимый плейлист, под который люблю гулять в одиночестве.       В ушах начинает играть любимая «Dusk till down — Zayn», я мысленно подпеваю ей и иду до дома, слегка улыбаясь, из-за чего люди смотрят на меня, как на какого-то сумасшедшего. Но я совсем не обращаю на них внимания. Почему я должен беспокоиться о чужом мнении? Это моя жизнь, я могу ее жить так, как хочу сам и плевать на правила, плевать на мнение прохожих — пусть думают, что хотят, я тоже могу много всего о них подумать.       Идти я старался максимально не спеша, но все равно очень быстро оказался напротив двери подъезда, в котором живу. Выключив в наушниках музыку, я открываю ключом дверь и захожу внутрь, до сих с глупой улыбкой на лице. Быстро поднимаюсь по лестнице и вдруг ощущаю легкий толчок с правой стороны. Настроение тут же ухудшается.       «Чёрт, лишь бы не с бабкой этой столкнуться, она же не отлипнет». Бабка, а точнее бабулька-соседка, у которой маразм явно цветёт и пахнет, была главной причиной сожалений о наследовании этой квартиры. Практически на следующий день после того как я въехал в эту квартиру, эта старуха стала ломиться в дверь, заявляя, что квартира её, а я нагло заграбастал ее в свои владения и теперь не пускаю хозяйку в ее хоромы. И ладно бы, если бы она перепутала номер квартиры, разное в жизни случается, но когда я стал вежливо объяснять ей, что она ошиблась, то она, нахрен, со всей силы оттолкнула меня к стене, вломилась в мою квартиру и стала там всё переворачивать. Выпроваживали мы ее вместе с полицией.       Думаю, прекрасно видно, что у человека не все дома.       — Прошу прощения, — извиниться и быстро подняться на свой этаж — отличная идея, собственно, это я и сделал. Со стороны, наверное, смотрится комично — двадцативосьмилетний мужчина шугается бабульки. Была бы только эта бабулька адекватной.       Не оглядываясь, добегаю до своей квартиры и слышу, как чей-то женский голос.. проклинает кого-то? Что?       Оборачиваюсь. И никого не вижу. Странно. Может, соседи опять ссорятся?       Подумал я и открыл дверь. С порога меня почти сбивает с ног моя собака, Венера. Она — хаски бело-серого окраса, у которой есть своя, довольно необычная и местами даже плаксивая, история. Дело в том, что раньше Венера жила в большой семье, состоящей из двух взрослых и пяти детей разного возраста. Когда эта семья решила завести Венеру, то первое время, пока она была маленьким щеночком, ее любили, за ней присматривали, а как только она подросла — тут же всем надоела и ее выбросили на улицу. Она долго скиталась по улице, голодала, подходила к разным людям, прося еды, а они над ней издевались — либо топали ногами и прогоняли, либо кричали, либо избивали палками и камнями, особенно плохо ей приходилось, когда на ее пути встречались дети шести-девяти лет. Многие люди приходили к хозяевам Венеры и жаловались на нее, просили забрать ее домой, но они на это лишь отмахивались и говорили, что это не их собака, а собаки у них и нет вовсе.       В один момент ее прошлые хозяева решили переехать в другую страну, как мне сказали, а Венеру оставили погибать на улице. Тогда жители этого дома совсем озверели, не выдержали и решили усыпить собаку.       Благо, я вовремя переехал сюда и разговорился об этом с бывшим соседом квартиры, напротив которой сейчас живу. Узнав у него адрес ветклиники (а она, оказывается, в этом городе одна), я тут же приехал и забрал Венеру.       В итоге теперь я и Венера неразлей вода стали. А мне даже приятно. И собачка не против. Вон как радуется каждый раз, когда меня видит.       Сказать честно, я раньше вообще не любил собак, кошки мне симпатизировали больше. Однако мне до того жалко стало собачку, что все-таки я решил забрать ее себе. Кстати, прошло уже два года с того момента, мы с Венерой так привыкли друг к другу, что просто не представляем себе дальнейшую жизнь друг без друга.       — Привет-привет, девочка, — не успел я зайти внутрь, как мое настроение снова меняется в лучшую сторону, а хаски дышит мне в лицо и облизывает мои руки. Кое-как отодвинув ее от себя, я пытаюсь разуться, но она все равно подходит ко мне все ближе.       Как только мне удается наконец полностью освободиться от ненужной обуви, я действую по уже давно выученному сценарию — кормлю Венеру, заказываю себе еду и иду в гостиную. Интересно, что сейчас показывают по телевизору?       Не успеваю я переключить канал, как ко мне тут же подходит моя девочка. Подойдя к дивану, на котором я удобно расположился, вытянув ноги, хаски уже сидела передо мной с поводком в зубах и жалобными глазами глядела прямо мне в глаза.       — Не-а, — проговорил я, отворачиваясь от нее. Однако Венера ни на миллиметр не сдвинулась со своего места, а выражение ее морды так и не поменялось. Я вновь повторил свое отрицание. Ноль реакции. Затем еще раз, на что получил вновь то же самое.       В итоге, спустя еще Бог знает сколько таких гляделок, Венера победила. Издав неприятный уставший стон, я встал с дивана, нацепил на хаски поводок, после чего обулся и мы вышли на улицу, а я совсем забыл про доставку.       Как обычно у нас бывает на прогулке, мы встречаем овчарку по кличке Граф вместе с Верой, хозяйкой этого большого милого пса. Она машет мне свободной рукой и широко улыбается свой прекрасной улыбкой. Я же просто выставляю перед собой ладонь с поводком Венеры и подхожу к Вере ближе.       — Добрый вечер, Дима, — здоровается она со мной, остановившись напротив.       — Здравствуй, Вера, — киваю я ей, после чего у нас завязывается небольшой диалог. Благо, она первая начинает его. К моему еще одному сожалению, я не мастер что-то говорить. Красноречием, как и готовкой, меня не наделили.       — Сегодня чудесная погода, не правда ли? — продолжает улыбаться она и двигается вперед по парку, следуя за своим псом. Я следую за ней, иногда смотря на нее, а иногда куда-то вперед.       — Да, действительно. Не то, что вчера — вся эта слякоть, дождь, лужи.       — Да-а, — тянет она, — Граф вообще не любит такую погоду. Вчера весь грустный сидел под окном моей квартиры, благо есть не отказался.       — К моему удивлению, Венера тоже не любит такую погоду.       — Ух ты, еще одно наше сходство. Вернее, наших пит… Ой! — внезапно я почувствовал, как мои ноги прижались к ногам Веры, а вокруг них были поводки Венеры и Графа. Ох, ну вот. Опять.       — Венера, — недовольно то ли простонал я, то ли вздохнул. Вера же строго окликнула пса, после чего тот довольный и спокойный сел перед ней, широко раскрыв пасть.       Моя собака из-за отсутствия друга, который только мгновение назад гонялся за ней, тоже медленно подошла ко мне, но садиться не стала.       — Возьми, пожалуйста, — проговорила девушка, протягивая мне шлейку поводка Графа. Мы с ней несколько раз обменялись наши поводками, после чего, распутавшись, решили, что пора бы уже домой идти. Тем более у Веры совсем скоро муж приедет домой с работы. Да и я тоже голодный.       Подходя к дому, меня посетило какое-то странное чувство. Будто я забыл что-то важное. Заходя внутрь подъезда, я чувствую запах свежей и вкусной еды, а заходя в квартиру вижу чьи-то чужие мужские туфли около двери. В отличие от хаски, которая, обнюхав их, продолжила улыбаться, высунув язык, я же насторожился. Отцепив собаку, я прошел дальше в квартиру и удивился.       На кухне, со спокойным и умиротворенным выражением лица, попивая чай с малиной и манго, судя по запаху, и уничтожая последние куски моей любимой пиццы, сидел Алексей, владелец книжного магазина, в котором я работаю, и, к моему несчастью, мой старший брат, хотя на вид на старшего смахиваю именно я. И ведь никто не поверит, не заглянув в паспорт, что этому молодому красивому парню, которого нередко можно увидеть в рекламе или на обложке журнала, недавно стукнуло тридцать, а не двадцать три, как считает большинство.       — Ты что тут делаешь? — удивлялся я, подходя к нему и садясь напротив. Посмотрев на открытую и пустую коробку на столе, я теперь еще и расстроился — от моей любимой пепперони остался только один кусочек, который Леха специально медленно пожирал, издеваясь надо мной.       — И хватит жрать! Скоро ни один журнал не возьмет тебя в качестве модели, — в пол силы я ударил его по руке с чашкой чая. Во мне взыграли обида, голод и усталость, поэтому я сейчас довольно груб с братом. Я знал, что от этого удара он может пролить на себя горячий напиток и одна моя часть хотела этого, но другая — та, которая в итоге выиграла — переживала за брата и не хотела этого, но в случае чего готова была броситься на помощь и помочь.       — И тебе привет, любимый братик, — кое-как удержав кружку и не пролив из нее ни капельки на свою шикарную дорогую рубашку, ответил он, — Да вот, решил навестить родного брата, думал ему сюрприз устроить, а он, кажется, уже подозревал о моем возвращении и даже еды заказал. Только чай не успел приготовить, ну да ладно, — Лёшино лицо расплылось в улыбке. Он быстро проглотил кусок птиццы-пиццы, поставил чашку рядом с собой на стол и, встав со стола, который всегда использовал вместо стула, (его дивиз: зачем стул, когда есть стол?), подошёл ко мне, — Может, хоть обнимешь своего брата? М?       Я молча и недовольно смотрел на нарушителя своего спокойствия, а он все продолжал ходить вокруг меня с расставленными в разные стороны руками, пока все же не обнял меня сам. Конечно же я обнял его в ответ. Да, хоть Леха меня частенько бесит, конечно же, я его люблю. Хоть он и придурок.       — Если тебе интересно, — спустя какое-то время отстранившись, проговорил брат, взъерошивая мои волосы, что он обожал делать, а я терпеть не мог, — Вчера вечером я приехал в страну, сегодня увиделся с родителями, сходил в кафе, и вот, стою перед тобой.       Брат вновь взял в руки свою кружку, сел на стол и потянулся к другой коробке, но я его опередил.       — Так, ты уже достаточно фастфуда сожрал. Это мое, — я раньше него положил руку на коробку пиццы четыре сыра и отодвинул ее подальше. В ответ на это Лепеха недовольно цокнул и пересел со стола на стул.       — Кстати, про кафе, — упрямо продолжил он, несмотря на мою недовольную мину, — Я там такую красотку встретил.       Произнеся это, брат присвистнул. Не могу сказать, что это был издевательский или какой-то другой неприятный жест. Было в этом свисте что-то, чего я не понял, не распознал.       — Ага, она была красоткой с черными волосами и назвала тебя придурком, — придумав внешность девушки на ходу, говорю я и подхожу к столу. С него я беру кружку под пристальным взглядом брата, который уже обрадовался тому, что кружка вновь достигнет его рук, но отставляю её на противоположный от него край, услышав в ответ на это расстроенный вздох Лёхи.       — Не придурком, а козлом, — поправил он меня. Леша лежал лицом на столе, из-за чего его было еле слышно, но через секунду подскочил, будто на улице петарда взорвалась и нужно было срочно посмотреть не кинули ли её в его машину.       — Погоди, откуда ты знаешь, что она брюнетка? И то, что она меня оскорбила? Ты что, был в том кафе в тот момент? — брат был очень удивлен, а лицо выглядело очень забавно, что и послужило причиной моего смеха. Обычно я не смеюсь на людях, но сейчас передо мной брат, а не какой-то левый человек, и я просто не смог сдержаться. Уж больно смешно выглядело его лицо в тот момент.       — Твоя бывшая была чёрноволосой, а при встрече называла тебя придурком. После расставания ты постоянно ищешь девушек, похожих на неё, хоть она и была той еще стервой, что и послужило вашему расставанию, разве я не прав? — посмеявшись, принялся объяснять я.       Своей бывшей и последующими девушками, похожими на неё, брат проел мне все мозги, я, буквально, знаю от и до его посиделки с ними, начиная местами куда они ходили и заканчивая цитированными диалогами. Иногда я думаю, что у меня не старший тридцатилетний брат, а младшая сестра, которой только-только стукнуло шестнадцать, и она начала в первый раз встречаться с мальчиком. Поэтому я прекрасно знал, что он дико скучает по своей первой любви, которая использовала его, как мешок с золотом, а потом выбросила, как мусор из-за ненадобности. И, естественно, мне его искренне жаль, однако, его боль я понять не могу, как бы ни старался.       — Нет, ну, может быть, ты и прав, но она не такая! — отлично, я умудрился задеть брата за живое и сейчас здесь начнется небольшое шоу, на котором я буду дурачком, ничего не смыслящим в любви, а он — весь такой правильный, идеальный и шарит где надо и где не надо. Классика.       — Да что ты? — поддельно удивился я, решив пока что поставить чайник и открывая последнюю коробку пиццы, — Ну, и какая же она? — спросил я, жуя кусок птиццы-пиццы, оперевшись о стену. Ситуация с каждым оборотом становилась только забавнее, и я непроизвольно начинал улыбаться всë шире, при этом ожидая, как брат объяснит, в чем же «не такая» девушка, которую он видел впервые в жизни, и с которой, как мне кажется, долго поговорить не успел.       — Другая! — выкрикнул брат, даже секунды не подумав. Возможно, он даже выкрикнул первое, что в голову пришло.       — Другая? — удивился я. От удивления мои брови поползли на лоб. Этот ответ был самым глупым из всех, которые я слышал от него, а слышал я их предостаточно, — Ты фразами из подростковых романов разговариваешь? Другой может быть пол, а люди все другие, открою тебе Америку.       — Да, другая! Она… у неё, — пока Леха пытался убедить меня в своей правоте, я уже доел один кусок и потянулся за другим, как рука старшего брата потянулась ко мне в коробку, но я опять одернул его, шлепнув по руке.       — Ты уже коробку моей пиццы съел! Хватит! — из-за моего замечания Леша, кажется, забыл о чем мы разговаривали и я ему вежливо напомнил. Обычно я не очень люблю слушать его разговоры про его похождения, но эта была довольно интересной. Даже, как мне на мгновение показалось, эта история была другой. Что-то в ней было такое, что заинтересовало меня и не могло отпустить. Что-то, что кардинально отличало ее от всех других.       — Короче, взгляд! — наконец придумал ответ брат, — Она с подругой была и смотрела на ту с теплотой и, в тоже время, со строгостью. Очень завораживающе выглядела, я не мог отвести взгляд. А глаза… какие они у неё прекрасные! Я видел их пару секунд, но они по цвету такие темные, как шоколад, почти чёрные, у неё будто отсутствуют зрачки, такая манящая бездна.       Рассказывая всë это, Леша выглядел, как влюбленная дева, не хватало только опереться рукой в подбородок и вздыхать, вспоминая объект обожания.       — Ц, влюбленный дурак ты. Опять тебя кинут, а ты плакаться ко мне прибежишь, — вынес я свой вердикт под громкий и противный свист чайника, — Номер хоть взял? — нет, я, конечно, против этой новой пассии, но уж, если покорила тебя девушка, так добейся ее! Иди до конца, пока не скажет, что видеть тебя не может.       Я снял с плиты чайник, заварил себе черный чай без всяких примесей и ароматизаторов и стал запихивать в рот следующий (какой уже, третий? Четвертый?) кусок четыре сыра. Брату же я все-таки решил вернуть его кружку. Пусть допивает химозу свою.       — Да-а, слава Богу, взял, — протянул довольный брат, выпрямляясь, на стуле, — Еле успел. Она, видимо, со своей подружкой поссорилась, та ушла злющая — ужас. А она в одиночестве доела заказ, и уже собиралась уходить, как я вновь к ней подошел, как раз в тот момент, когда она встать из-за стола пыталась. Снова вежливо решив помочь ей, у нас с ней завязался диалог, во время которого я и взял ее номерок. Странно, но она на меня, почему-то, злилась, что ли. По ней прям было видно, что я ее раздражаю. А может, это ее подруга виновата? Они поссорились, а она на меня кидается.       — Естественно ты её бесил, на земле нет человека, которого ты бы не вывел из себя, — я не был бы собой, если бы не позлил его, когда он так эмоционален.       — Эй, слышь ты..! — однако договорить он не успел, Лёшу прервал телефон и он так и не договорил, то, что хотел мне высказать. И слава Богу!       Оказалось, что звонил отец и вызвал его к себе, чтобы обсудить какие-то дела компании. Поэтому, к моему счастью, он быстро прыгнул в сапоги и умчался домой.       Мы общались не больше двадцати минут, но мне казалось, что прошло несколько часов. Супер способность Лёши — это выматывать меня своими разговорами, из-за этого я терпеть не могу вести с ним диалог. А сегодня я вообще голодный был для разговоров, а значит сразу злой и недовольный.       Что ж, Леша уехал, значит я снова остался в квартире один и, наконец-то, могу спокойно поесть и заняться своими делами. А тут ко мне и Венера подошла, медленно виляя хвостом и улыбаясь своей доверчивой собачьей улыбкой. Интересно, где она была всë то время, что здесь находился брат и почему не выходила?