Один из тысячи

      Рошель обмахивается веером и делает это так резко, что сидящая рядом Вивьен морщится.       — Мам, хватит, ты сейчас выколешь кому-нибудь глаз, — возмущается она, перехватывая материнскую руку в запястье. — Что тебя злит?       — Ваш отец, — цедит Рошель, складывая веер и бросая его к себе на колени. — Знает ведь, что у нас есть традиция — каждое воскресенье ходить вместе в церковь. И эта Жаклин тоже знает.       — Думаешь, она его сюда не пускает? — хмыкает Вивьен.       — Я не удивлюсь.       — Мам, ну это же бред…       Нилин прикрывает глаза, слушая тихую перебранку матери и сестры. Такое случается не часто, но иногда отец не может посетить с ними воскресную службу. И его вторая жена, Жаклин, не строит козней, препятствуя, но Рошель Легран не убедить.       — Вот и спросите у отца при встрече, почему он не смог составить нам компанию.       — Он занимается подготовкой к судебному процессу, — не выдерживает Нилин. — Он нам об этом говорил за ужином в четверг.       — Да?       — Да, — подтверждает Вивьен. — Это важное и громкое дело.       Рошель кивает, припоминая. Но не замолкая:       — Но всё равно мог бы найти время на нас…       Телохранитель вздыхает, трёт висок пальцами. Что ж, если мать вела себя так всё время их брака, неудивительно, что Ноэль Легран решил от неё уйти. Нилин бы тоже ушла — такое терпеть невыносимо.       Убедившись, что мать и сестра устроились с удобством, Нилин отправляется на своё место подле Приора.       — Доброе утро, мадемуазель Легран.       — Доброе, месье Приор, — кивает она, поправляя юбку тёмно-синего платья и обмениваясь приветствиями с Валери и Натаниэлем. Она выпрямляет спину и переплетает пальцы, готовая слушать священника, но сидящий рядом Иво и его парфюм мешают мыслить рационально. Нилин мысленно стонет — служба будет долгой.       Перед глазами возникает образ высокого длинноволосого мужчины. Едва заметная горбинка на носу, узкие ладони с тонкими пальцами, идеальная осанка и его взгляд, в котором отчётливо читается желание. Иво накрывает её губы своими, углубляя поцелуй и делая его откровеннее, поддаваясь страсти и не сдерживаясь.       Нилин спиной прижимается к лестнице, с жадностью отвечая на поцелуй. Иво коленом разводит её сведённые ноги, устраивая между ними своё колено. Пальцы Нилин нащупывают пуговицы на его кителе, начинают его расстёгивать…       Нилин прокашливается, слушая монотонную речь священника. Кончики ушей горят, она ведёт ладонью, распуская пучок и позволяя волосам упасть на плечи и скрыть уши. О таком нельзя думать в церкви, но, видит Единый, она пыталась. И это не она просила посадить себя рядом с Приором.       Кудри.       Иво запускает обе ладони в её волосы, медленно скользя пальцами по чёрным и упругим кудрям. Останавливается, накручивая на палец одну из кудряшек.       — Мне нравятся твои кудри, — говорит он, вдыхая запах мяты. — Ты завиваешь волосы?       Нилин смотрит вопросительно и вытаскивает наушники.       — Что такое?       — Ты завиваешь волосы? — повторяет свой вопрос Иво.       — Нет. Свои такие.       — Они прекрасны, — он прислушивается к играющей в наушниках музыке. — Что слушаешь?       — То, чего в твоём плейлисте нет, — усмехается она. — Поп. Очень старый поп.       — Ничего страшного нет в том, чтобы слушать «очень старый поп».       — Церковь отпустит мне этот грех? — усмехается Нилин.       — Смотря как вы его замолите, — подыгрывает ей Иво. У Нилин загораются глаза, когда она придвигается ближе, но первым её целует Мартен, запуская ладони ей под майку. Подцепив края, стягивает её с Нилин, которая поднимает руки для удобства, отшвыривая в сторону. Притягивает её к себе, не разрывая поцелуя, и укладывает на ковёр.       Иво смотрит вправо: туда, где сидит Нилин. Она сосредоточенно слушает священника, перекатывая меж пальцев кулон, и Мартен невольно засматривается. Хрупкая с виду, но он знает, что она может уложить на лопатки. Гектор как-то обмолвился, что женщин семьи Легран недооценивать не стоит, и Иво было любопытно, что подразумевал начальник охраны под этими словами. Потом он узнал Нилин ближе и понял.       Иво делает несколько глубоких толчков, кусает её опухшие губы и кончает с низким стоном, отзывающимся в Нилин. Она вцепляется в лицо Мартена взглядом, стараясь запомнить его черты до мельчайших подробностей, отпечатать на сетчатке глаз и на подкорке мозга, чтобы пересматривать в моменты, когда будет его вспоминать.       Когда Иво отстраняется, Нилин перекатывается в сторону и принимается приводить себя в порядок. Мартен наблюдает, как пальцы ловко застёгивают пуговицы блузки; смотрит на кулон, уютно устроившийся в ложбинке меж грудей, который скрывает тёмная ткань.       От него не укрывается, как Нилин выдыхает, когда служба оказывается окончена. Валери и Натаниэль негромко переговариваются, и на их лице тоже читается радость от того, что им можно идти и заняться чем-нибудь полезным.       — Как тебе служба, Нилин? — спрашивает Натаниэль. — Ты выглядишь смущённой.       — Вспомнила свои грешки? — усмехается Валери.       — Да, — бормочет Нилин, — вспомнила.       — А вы, месье Приор? — продолжает допрос Вилар. — У вас есть грехи?       — Все мы не без греха, — философски отвечает Иво, и ответ его так схож с ответом священника, что Валери начинает смеяться, но тут же рот ладонью прикрывает, ловя на себе неодобрительные взгляды. Мартен смотрит на Нилин и добавляет: — Некоторые грехи и просятся, чтобы их свершили.