Стоп-слово

Я очень и очень хотела попробовать осознанный сон. Не знаю, как эта мысль появилась в голове, но, кажется, что-то я про такое слышала из тиктока? Впрочем, как же это было интересно попасть и ощутить все прелести второй, иной реальности, которую я могу придумать, а точнее, как говорилось, на этом сленге, «попасть» в неё? Это было заманчиво, очень заманчиво. Нужно было либо хорошенько устать, как писали в интернете, либо где-то советовали спать урывками. Однако, мне было достаточно лень, чтобы делать все качественно, однако, знала я одно — двигаться особо нельзя было. Кто-то советовал писать скрипт, кто-то говорил, что нужно послушать то, что ассоциируется со вселенной, куда ты хочешь попасть. У всего этого суть была одна — ты должен захотеть. Нет, даже не так. В голове будет только одна мысль: «Хочу!» И вот с этим хочу, читая мантру под нос, я загадала лишь один момент, а именно «попасть» в мир «Магической битвы». Однако, поскольку я особо не вдавалась в подробности, я забыла о самом главном, а именно о стоп-слове, когда я захочу выйти из сновидения. …Было странно ощущать покалывание и даже некоторые посторонние голоса, когда в комнате, в моей спальне, была тишина. Я представляла, как просыпаюсь в другой кровати, точно такой же, но в другом месте, а персонаж, что поможет мне выйти в осознанный сон, будет Сатору Годжо, чей голос в последнее время меня манил. Не знаю, кто его озвучивал, но его «…You crying», сказанное на английском языке, было как фейерверк в небе. Так же волнующе, необьятно и волнительно. Очень… Сексуально!.. И с такими весёлыми мыслями, даже не надеясь увидеть мир «Магической битвы» с первого раза, я провалилась в сон, досчитав мысленно до ста. …Было странно. Очень. По ощущениям, я лежала на большой и мягкой кровати. В воздухе витал аромат сладостей, отчего рот наполнился слюной. Очень захотелось сладкого, до жути. Я присела, подбирая подушку под спину, и осмотрелась. Спальня была просторная. Высокие потолки, красивые светло-нежные голубые обои мягкого оттенка, а справа большое окно, за которым скрывалась ночь. Напротив меня большой шкаф-купе. Комната, в которой я оказалась, была поистине богата, дорогая. Я решила встать с кровати и наступила на мягкий белый ковер, приятно греющий мои маленькие ступни. Я пощупала себя. К счастью, на мне была сорочка, в которой я засыпала, и поэтому я смогла спокойно выйти в коридор, а после, как Гензель и Гретель, пойти за сладостями, чей запах доносился со стороны кухни. Рот продолжал наполняться слюной, пришлось сглотнуть и открыть заветную дверь. Я почувствовала запах маршеллоу и шоколада. Когда я открыла дверь, в комнате было темно, однако я сразу нашла то, за чем шла. На столе стоял шоколадный торт, покрытый сверху некоторым количеством маршеллоу и клубники. Справа же от него стояли трайфлы — жидкие тортики в стаканчиках. Их было несколько штук, но мне не терпелось попробовать. Я была голодна. У меня была вредная привычка. Пока никто не видит, взять и попробовать, окуная в начинку палец. И как только я об этом подумала, так и сделала. Моя непослушная ручка оказался в манящем меня торте. — Уммммм!.. Как же божественно вкусно! — простонала, слизывая с пальцев молочный шоколад. Пока я смаковала сладость, явно довольно увлекшись, я не заметила присутствия ещё одного человека, который стоял уже за моей спиной. — Вот ты где… Вкусно? Я вздрогнула и обернулась. Тот, кто сказал и обозначил свое присутствие, был собственной персоной Сатору Годжо. Он смотрел ехидно, маняще и даже как-то смакующе? Он будто наслаждался видом, что открылся перед ним. — Я знаю, что ты любишь сладкое, милая, как и я, поэтому и оставил его на столе не задолго до твоего прихода. — Сатору подошёл ближе и оценил тот масштаб «проблемы», что я вытворила с тортом. — Как и всегда, все такая же ненасытная. Я знаю эту твою привычку. Так скучала по сладкому? Тогда и я попробую. Сначала мне показалось, что Сатору сделает тоже самое, что и я, однако в следующую секунду его действие меня поразило. Я почувствовала губы на моем лице, что мягкой дорожкой спускались с щеки к уголку губ, конечным итогом целуя меня. Я настолько оцепенела, что не сразу поняла, как во рту оказался чужой язык, а точнее язык Сатору Годжо, вовлекая меня во французкий поцелуй. Придерживая меня за талию и обнимая другой рукой мою голову, он языком добрался до того места, где был шоколад и ловко забрал языком в свой рот, разрывая поцелуй. — Я очень жадный. Особенно, когда ты остаёшься спать в моем квартире. Когда я услышала это от Сатору, я невольно сглотнула. Я не думала об этом, это не должно было быть в моем сне! У нас не такие должны быть отношения! — Что ты хочешь больше? Сладость или меня, милая? — ехидно сказал Сатору, наслаждаясь этой близостью. — Ты часто очень жадно на меня смотришь, ненасытно. Я выпала в осадок. Я была не готова к таким событиям. Я думала, что будет проще! Намного проще! Как же так, что это оформилось во все это?! — Давай я сначала доем торт и… Может, у тебя найдётся для меня одежда, Сатору? В сорочке холодно стоять. Сатору внимательно посмотрел на меня. Впрочем, мне кажется, он все видел. От макушки до пят. Он же Шестиглазый. — Я люблю, когда ты называешь меня по имени. Однако, если ты меня поцелуешь, тогда я точно пойду. Вот сюда. — и показал на губы. Я посмотрела в его глаза. На них была повязка. Однако, я была уверена в одном — в них плесали черти, очень жадные. Никогда не думала, что самый красивый человек в этом мире будет сам предлагать мне то, о чем можно мечтать. Точнее, о чем мечтают многие, и я в том числе. Я подошла ближе к Годжо и, привстав на цыпочки, легонько оставила на мягких персиковых губах поцелуй. Губы были сладкими, и я невольно облизнулась. И правда. Сладко. — Этого достаточно, Сатору? — и наклонила голову. Сатору мило рассмеялся. — Вполне. Подожди пару минут. Я сейчас вернусь. Никуда не уходи. А куда я уйду, когда даже не знаю, куда? Я осмотрелась. Рядом со столом был кухонный уголок с мягкой чёрной набивкой. А справа от меня шкафы, в которых я могла найти посуду. Раз я была здесь и мне нечего было делать, почему бы и не похозяйничать? Порывшись по шкафам, я нашла две тарелки и ложки с ножом. Поставив их на стол, я после глянула на стаканы и немного застыла. Среди стаканов была синяя кружка с белой надписью «Моя любимая», заключённая в сердце, а рядом с ним такая же — «Мой любимый». Они были парными? — Ты мне подарила на мой день рождения. Мне они очень нравятся. Возьми. Голос Годжо застал меня в расплох, и я обернулась. В его руках была чёрная футболка, и она явно была мужская. — Н-неужели я хожу в твоей? Сатору ухмыльнулся. Ему была приятна эта реакция. — Конечно. ты ловко выудила ее из моего гардероба. — Годжо встал рядом и прошептал мне на ухо. — Ты мне говорила, что тебе нравится мой запах, поэтому ты захотела носить именно эту футболку, которую я часто ношу. Поэтому я тебе её и принес. Я дрожащими руками приняла данную одежду. Если я ему это говорила, то только не во сне. Почему у меня такой странный сон… Я точно во сне? — Где я могу переодеться? Не при тебе же! Сатору отодвинулся и наклонил голову в правую сторону, озадаченно на меня поглядывая. — Милая, неужели ты хочешь, чтобы я не смотрел? Видишь, я в повязке, я точно не увижу! — и мило посмеялся. — Или ты хочешь, как раньше, чтобы я тебя переодел? Я покраснела. Он что? Когда-то меня переодевал?! А-а-а! Как?! Когда?! — Как ты говорила мне всегда, молчание — знак согласия. Сатору ловко забрал из моих рук футболку, а после снял сорочку. Я опомниться не успела, как оказалась без одежды, обнаженная и в одном только нижнем белье. Какая стыдоба! — Как всегда прекрасна! — заметил Сатору, посматривая куда-то в районе груди. — Может, отложим торт, и ты попробуешь самую главную здесь сладость? Потому что я уже хочу сладость. Хочу тебя больше, чем этот шоколадный торт. Мне прозрачно намекнули, что я как конфетка, которую хотят. Ух!.. — Сначала футболка, пот!.. Я не успела договорить, как Сатору быстро нацепил на меня футболку. Нет! Как же так?! Неужели?.. — Футболка есть? Есть. А значит, пойдем в нашу с тобой спальню. — Сатору ловко поднял меня и понес как принцессу. Я не могла этому спортивляться. Как только начинала, он держал ещё крепче меня. — Я хочу зацеловать тебя до пят, попробовать каждую клеточку твоего тела, вкусить тебя и разделить с тобой время. Я по тебе соскучился до жути. Очень скучал, моя маленькая. Пока Сатору говорил и нёс тем путем, по которому я добралась до кухни, я думала, очень сильно думала и поняла одно — я хочу закончить сон! Однако, была одна незадача — я не придумала слово, благодаря которому я проснусь! У меня не было стоп-слова! «О, это стоп-слово вы можете придумать вместе, хе-хе» — промелькнула страшная, но очень смешная мысль. Как же я хочу проснуться! И как на зло, единственное, что меня может сейчас разбудить — это будильник. Как только я подумала об этом, Сатору со мной на руках опустился на кровать, в которой я проснулась. Это была наша комната с ним?! — Вот мы и на месте. Комнату я специально обустраивал под твой вкус, — сказал Сатору, заметив мой интерес. Я сглотнула. Как же это?.. Я только сегодня с ним лично в первый раз вижусь. Как у нас могли быть совместные воспоминания? Сатору заметил, как я задумалась, и мне ничего не осталось, как уткнуться к нему в районе шеи. У меня не укладывалось в голове, насколько мы были, оказывается, по его словам близки. Сердце застучало чаще. — Милая, посмотри на меня. Я повернула голову и оцепенела. Сатору снял повязку, показывая свои прекрасные голубые глаза. Я завороженно на них посмотрела. Как же это было прекрасно!.. — Как красиво… Словно зима со снегом. Ой! — и прижала ко рту руку. Случайно сорвалось. Сатору мило бархатно рассмеялся и наклонился ко мне, целуя в костяшки пальцев, закрывающих мои губы. — Как же я тебя обожаю… Может, мне приступить к десерту? — и внимательно посмотрел в мои глаза. Сатору знал, что его малышку сначала нужно поддразнить. Говорить всякие глупости и, впрочем, показывать внимание к её персоне. Он был не против этого. Он сам хотел говорить ей глупости, боготворить её, как и она его, обожать каждую частичку её души, как и она его, и безразмерно любить её, как он любит себя. Бесконечно. Бесконечно много. — Дай подумать немного, Сатору, пожалуйста! Сатору кивнул и не отводил от меня взгляда. Стоп-слова у меня не было. Проснуться я не могла, как бы того не хотела. Шифтинг зашёл далеко. Последняя надежда — будильник! Благо, единственное, что правильным сделала, что время, которое течёт здесь, равно времени, которое пройдёт в реальном мире. Мне нужно было отмучиться с этой сладкой пыткой всего несколько часов! Правда же?! — Я устал ждать. Пора приступить к десерту. Сатору положил меня на кровать и навис надо мной. — Ты знаешь, что любой сладкий десерт нужно начинать с верхушки? — Сатору легонько поцеловал в меня губы. — Я так и начну, пока не съем полностью. А ещё десерты не разговаривают. Тебе не поможет никакое стоп-слово, милая. — Откуда ты знаешь?! — невольно вырвалось с моего рта, после чего я встретилась глазами с Сатору. В них плесали черти. — Непослушная. Сладости не разговаривают, — и заткнул мне рот вновь поцелуем. Пока я отвлекалась на поцелуй, я не заметила, как Годжо залез рукой под футболку и сжал мою грудь, вызывая табун мурашек. Рука у него была горячая, как и язык, что вновь хозяйничал у меня во рту. Когда Сатору оторвался от моих губ, я невольно задышала. Я ни о чем не могла думать, кроме того, что это может длиться вечно. А стоп-слова у меня не было и прекратить я не могла! Как только я отвлеклась, я почувствовала как в нижнее белье пролезли чужая рука. Рука Сатору была именно там. — А вот и сироп, пф! — и засмеялся, как только увидел мое возмущенное лицо. — Милая, я всего лишь тебя дразню! Не принимай близко к сердцу! Только меня! Ну, что ты надулась? Давай тебя поцелую. Сатору мягко поцеловал сначала в уголок губ и облизнулся. На языке был вкус молочного шоколада. После оставил поцелуй вновь на губах, затем на шее и вновь глянул на мое уже покрасневшее лицо. Прекрасное зрелище. Она была прекрасна! Сатору понравилось, как постепенно он её запекал. — Ладно, просыпайся, моя дорогая! Скоро увидимся вновь, — и оставил в последний миг поцелуй на моих губах. …Я проснулась под звон будильника, а на языке теплился вкус молочного шоколада вперемешку с клубникой.