Не быть смелым, а казаться им

      Я помню твой запах, каждый завиток твоих кудряшек, каждый маленький шрам, который оставался на твоём лице после драк.       Помню твои сильные руки, длинные пальцы и разветвления вен.       Твой низкий голос, который так приятно слышать у себя над ухом.       Твое горячее дыхание, которое опаляет кожу на шее и заставляет мурашки бегать по всему телу.       Помню вечно сбитые в кровь костяшки.       Твою чарующую улыбку и пронзающий насквозь взгляд.       Помню все твои слова, все прикосновения, все ночи, проведенные вместе. Мы тогда могли разговаривать обо всем на свете или молча лежать и слушать биение наших сердец. Но, и конечно, помню каждую ночь любви, когда все теряло смысл, кроме тебя, твоих губ и напряжённых мышц. Это было страстно, это было грязно, но это было так прекрасно.       Однако, я совершенно не помню как это началось. Когда мы стали нужны друг другу как воздух? Наверное смешно такое говорить про тебя, ты точно не нежный романтик.       Когда же ты ворвался в мою жизнь?       Ранняя зима, снег только начал покрывать землю... Да! Точно, мне тогда не в чем было выходить на улицу, пальто стало совсем мало и мы как раз думали с мамой как его перешить. Она тогда отправила меня к тете Лене, у нее была похожая ткань и можно будет сделать распорки по бокам, под рукавами, чтобы не видно было. Мне пришлось надеть куртку старшего брата, хорошо, что мы сохранили его вещи. Я быстро бежала, не хотела чтобы меня кто-то видел в огромной мужской куртке, но тогда и произошла эта роковая встреча. Сейчас помню лишь то, как ты на меня посмотрел, кажется время тогда остановилось и были лишь ты и я. Наверное ты тогда что-то сказал мне, а я рассмеялась, совершенно не испугавшись парня, который возвышался надо мной как минимум на полторы головы.       Потом ты начал встречать меня с работы. Я тогда как раз только устроилась на завод, платили очень мало, но это было хоть что-то. Меня на полставки тогда взяли, как ученика, ведь не умела я ничего, так что не жаловалась.       Знаешь, я помню как ты впервые взял меня за руку, мне казалось, что меня обожгли или током ударили.       А потом мы стали открываться друг другу. Ты брошенный пацан, матери не до тебя, а отец работает или пьет, у тебя только пацаны были и улица.       А у меня лишь мама, которая пыталась прокормить нас. Отец в тюрьме сидел, убил по пьяни своего собутыльника, а брат... Наш любимый Айдар, он была надежда нашей семьи, красивый, умный, вежливый. А потом Афган... Он от туда не вернулся, хоронили пустой гроб, мать не могла не похоронить его, ей нужно было место куда она могла прийти и поговорить с ним, хотя соседи крутили у виска. Идиоты, они не понимают....       Казалось, что весь мир против меня. А потом ты, мой Валера, взял меня за руку и все вокруг приобрело краски. Как будто до этого я и не жила.       Никто не знал, что у тебя есть кто-то. Ты никому не говорил и никуда меня не звал. Лишь прогулки вечером. Я тогда обижалась и не понимала, почему же ты не зовёшь меня на танцы. Сейчас я знаю, что ты боялся показать, что твоя душа нежная, а сердце способно любить. И, конечно, ты не хотел, чтобы знали, что я твоя ахиллесова пята.       Пару месяцев спустя я пригласила тебя к себе домой. Мама тогда была на работе. Помню каждый твой поцелуй в тот вечер, как горела кожа под твоими пальцами. Боже, это было так прекрасно, когда впервые завязывается сладкий узел удовольствия внизу живота. Ты успел оголить мое плечо, но нас прервала мама, неожиданно открывшая входную дверь. Мне кажется, что я в жизни так не краснела, как тогда. Зато потом ты стал у нас частым гостем. Мама была не против, к тому же ты стал нам помогать. По мелочи конечно, то полку прибьешь, то кран затянешь, чтобы не капал. Но ты не представляешь, как это было необходимо. Через месяц ты фактически переехал к нам. Как же было прекрасно засыпать в твоих надёжных руках.       Тогда мне уже было плевать, что ты на дискотеке мог танцевать с другой. Это было для отвода глаз, а то пацаны бы засмеяли. Все равно каждый вечер ты возвращался ко мне.       Со временем ты меня познакомил с Вахитом. Он очень хороший парень. Всегда смущался, когда я ему улыбалась, а я всегда удивлялась, почему он так реагирует. Это сейчас я понимаю, что он просто не хотел выслушивать от тебя нотации, ты был слишком ревнив. Хотя меня можно было ревновать только к стене, я даже на заводе не разговаривала с людьми мужского пола. Я тебя слишком сильно полюбила.... Это моя ошибка.       Потом ты стал чаще пропадать. Объяснял это тем, что у вас изменения на улице. Однажды ты пришел и у тебя по щеке стекла слеза, ты просто обнял меня да так и уснул, уткнувшись носом в мои волосы. Тогда вашего парнишку забили. Вот ещё один показатель твоей нежной души.       А дальше у вас появился видеосалон. Я там даже была один раз. Пришла как обычный зритель. Мы делали вид, что не знакомы, но твой взгляд прожигал тогда меня насквозь. Это было необычно, просто незнакомцы, которые так жаждут дотронуться друг до друга. Когда я уходила домой, то ощутила нежное прикосновение твоих пальцев к моей руке и опять, как от каждого твоего прикосновения, меня кидает в жар.       А через пару дней ты пришел очень поздно. Злой и нервный, а на шее кровавые разводы. Тогда я обнаружила серьезную рану в твоих кудряшках, думала, что упадут тут же, очень сильно испугалась за тебя. Но ты сказал, что это не страшно, а рану уже обработала мачеха Адидаса, да и Машка тоже ещё раз все обеззаразила. Эх, тогда мы очень сильно поссорились. Я ненавидела эту Машку, она была всегда с тобой, все думали, что она под тобой ходит, да что все, она сама так думала. Но ты говорил, что тебе на нее плевать, что даже не смотришь на нее... Я верила, каждый раз верила тебе и прощала, хотя ты никогда не извинялся.       А потом ты узнал, что та девчонка, которую забрали у тебя из-под носа, грязная теперь. Это для вас она грязная.. Но на самом деле она - жертва, которая оказалась не в том месте. Бедный ребёнок, мне ее было очень жаль.       Тот день, когда тебя ударили по голове изменил все. Время полетело очень быстро. Мы фактически не виделись, была бы моя воля, я тебя не выпустила бы больше из дома.       Ты пропал, просто пропал. Остались твои вещи и твой запах на нашем диване....       Я думала, что сойду с ума, не понимала куда мне идти, у кого спросить.       А потом, я все узнала. Тебя ждал суд и колония. Убийца, вот теперь твое клеймо. Но я знала, что это не ты. Только всем было плевать.       Тех дней я точно не помню, жила как в аду. Только слова судьи в ушах звенели: "Виновен".       Боже, ты не представляешь, что я тогда испытала, не помню как я смогла попасть на суд, может Вахит помог, ему повезло, его быстро отпустили. Тогда, в день приговора, ты не смотрел на меня, ни одного взгляда, я не знаю почему, может ты боялся увидеть мои слезы?       Ты не отвечал на мои письма и передал через Вахита, чтобы я не навещала тебя, что ты не хочешь меня видеть.       Я не думала, что моя душа, разбитая предыдущими потерями сможет разбиться вновь. Ты убил меня, убил радость и любовь в моем сердце. Но я не могла тебя ненавидеть...       Знаешь, сегодня пол года, как я тебя не видела. Каждый мой день похож на предыдущий, мне больно жить эту жизнь. Больно!       Ты и твои пацаны никогда не были смелыми, вы ими казались.       Ты трус! Боишься посмотреть в мои глаза, боишься увидеть то, что разбил мое сердце! Боишься увидеть мою боль.       А я готова забрать всю твою боль, готова простить тебя, даже если ты не просишь об этом.       Я люблю тебя. Знай это, люблю и помню каждую твою черту, твой запах, твою нежность....       Мы никогда не встретимся вновь, даже когда ты выйдешь на свободу, ещё девять с половиной лет и ты вернёшься домой, только домой к своей матери, а не ко мне, потому что меня уже не будет, я растворюсь в прошлом, возможно ты на тот момент уже забудешь какого цвета мои глаза, но я буду помнить тебя всегда, до конца своей недолгой жизни и даже больше.       Прощай, мой любимый, мой Валера, это мое последнее письмо...       Твоя Аделина.