Любовь на грани

       Приняв расслабленное выражение лица и некоторую безмятежность во взгляде, я сделала так как мне и велели. Подошла и поклонилась.        — Что вам нужно?        — Хорошо, очень хорошо. — Мужчина будто раздевал меня глазами и похотливо ухмылялся. — Нравится тебе здесь жить?        — Не жалуюсь. — Я нахмурилась и посмотрела на Григория Петровича, в его глазах читалась неопределенность, он не мог пойти на такой шаг. Не мог отдать меня другому.        — А лет тебе сколько? — Решетников словно хищник начал ходить вокруг меня.        — 18.        — Целая?        — Да. — Неприязненно поморщилась, так и хотелось дать ему по морде. — Что вы хотите от меня?        — Григорий Петрович так щедр, что решил тебя мне подарить. — Мерзавец рассмеялся. — Щедрость ваша, сударь и правда не знает границ. Рот открой!        Я с надеждой посмотрела на черноволосого пана, но тот всё ещё был в растерянности.        — Делай, что велят!        Раз вы меня просите, Григорий Петрович! Открыла рот.        — Отлично! Ноги покажи.        Приподняла подол своего розового платья, дав ему осмотреть мои худые ноги. Но когда он полез мне под юбку я не выдержала и ударила его коленом в нос. Решетников упал на спину и схватился за лицо. Младший Червинский смотрел на меня расширенными от шока глазами.        — Ах, ты! Да я тебя сейчас! — Выкрикнул мужчина, но Григорий не дал ему приблизиться ко мне.        — Убери от неё свои руки! — Он оттолкнул сослуживца. — Угомонись!        Решетников схватился за горло, начав задыхаться, а чуть позже замертво упал, испустив дух. Вот так за несколько секунд. Сработало! Он сдох. Я блаженно улыбнулась, поняв, что опасность исходящая от этого человека миновала нас с Гришей.        — Катерина, иди в дом. — Спокойно произнес Григорий Петрович, но я осталась стоять как вкопанная. — Пошла прочь, я сказал!        Вздрогнув от крика я зажала рукой рот и тут же убежала внутрь поместья, гадая, что же теперь будет. В доме труп по моей милости. Если начнется разбирательство, я не выйду сухой из воды. Забежав к себе в комнату, я облокотилась на дверь, пытаясь отдышаться. Самый волнительный день в моей жизни.        Что теперь ждет меня? Сердце быстро стучало в груди, а из глаз хлынули непрошенные слезы. Может настало время для молитвы и покаяния?        Я истерично хихикнула и прошла к окну. В складках платья я нашла пустой пузырек от тех капель. А вот это уже неплохая улика. Нужно срочно избавиться от него! Отодвинув шторку, я внимательно следила за тем как младший Червинский пытается привести своего боевого товарища в чувства.        Поздно. Решетников умер.        Даже издалека я видела какими напуганными были глаза Гриши. Ну я же не думала, что эти капли подействуют так быстро. Надо же было этому ублюдку сдохнуть прямо посреди двора! Я начала лихорадочно размышлять над тем, что можно сделать, чтобы об этом никто не узнал.        Насколько я помню у него нет родных и его некому будет искать. Если так, то единственный выход это спрятать тело, а затем избавиться от него. Я отдернула шторку и побежала обратно на улицу, чтобы помочь моему хозяину спрятать тело.        Темноволосый явно был в полной растерянности и толком не знал, что делать.        Странно, что дворовые ещё не обратили на него внимание, но в любом случае я благодарила небеса за их невнимательность.        — В сарай! — Шепнула я и приподняла труп за ноги. — Берите, если не хотите, чтобы на вас повесели убийство.        Григорий Петрович отошел от шока и поднял тело своего сослуживца. Как ни странно в сарае никого не было и мы беспрепятственно уложили Решетникова в самый темный угол, чтобы его ненароком не нашли девки. Для большей уверенности мы засыпали его сеном.        — И что дальше? — Спросил Гриша и посмотрел на меня своими круглыми глазами. — Мы не можем хранить его тут вечно.        — Когда все уснут мы отвезем его к старой мельнице и там похороним.        — А ты прямо профессиональный убийца, Катя. Почему ты вообще помогаешь мне? Тебе что за дело?        Я выдохнула, вот и наступил момент, когда нужно рассказать правду.        — Это я его убила. Он хотел причинить вам вред.        — Ты? — Червинский отшатнулся от меня. — Но как?        — Большая дозировка успокоительных капель сделала свое дело. Я отравила его ради вас.        — Ради меня?        — Я подслушала ваш разговор, он требовал от вас денег за свое молчание.        — Так тебе известно?!        — С сегодняшнего дня да. Не беспокойтесь, я буду молчать о том, что сегодня услышала. А Решетников более никогда не станет вымогать деньги. Кроме него и меня никто не знает о природе вашего ранения. Он мертв, а мне невыгодно очернять вас.        — Ты смелая девушка, Катерина. — Изумился Григорий и слегка улыбнулся. — Просто умница!        — Вам пора, люди могут заподозрить вас. — Смутившись от похвалы, я выпроводила помещика из сарая, а сама ещё раз убедилась в надежности укрытия трупа.       

***

       Весь вечер я провела на кухне вместе с Павлиной. Но даже хлопоты насчет блюд не могли усмирить мои мысли. Я думала о том, что совершила убийство. Своё первое в жизни убийство. С одной стороны я чувствовала себя разбито и даже сломлено, но с другой я была удовлетворена результатом.        Решетников заслуживал смерти. Если бы я его не убила, он раскрыл тайну Григория Петровича, что могло поставить наше будущее под угрозу.        — Шо то ты какая-то не такая, Катька. — Протирая форфоровые тарелки заметила Павлина. — Весь день как ужалинная носишься, просьбы странные. Случилось чего, дитятко?        — Печально мне, Павлуся. Я всего лишь крепостная, не могу сама распоряжаться своей жизнью. У меня не может быть мечт и желаний. Даже любить я не имею права. — Из глаз брызнули слезы и мне стало чуточку легче. Конечно я безбожно врала, про то как меня огорчает моё положение в обществе. Да плевать мне на это! Я убийца и с этим клеймом мне ходить всю жизнь, по ночам просыпаться в холодном поту от череды кошмаров.        — Терпи, ласточка моя.        Утерев рукой слезы, я продолжила вытирать посуду, а кухарка тем временем ведала мне как сварить вкусный борщ. Зашедшая на кухню Галька только посмеялась.        — На что ей та наука? Посмотрела бы я на это варево. — Язвительно высказалась девушка и самодовольно ухмыльнулась.        — Галка, ты угомонишься сегодня?! — Крикнула Павлуся.        — А шо, правда глаза колит? Такую же ни замуж отдать, ни в поле погнать.        — Вот черноротая, чтобы у тебя в глотке перьями всё поросло. — Женщина рассвирепела и кинула крепостной целый поднос с приборами. — Понатирай, чтобы блестели как месяц со звездами. А ты Катруся иди к себе, поздно уже.       

***

       Около полуночи когда в поместье настала тишина и большая половина слуг уже спала в людской в дверь моей комнаты постучали.        — Катя, это я открой! — Шепотом попросил Григорий Петрович.        Отбросив одеяло в сторону я тихо подошла к двери и отворила её. Держать мужчину на пороге я не стала и пригласила пройти внутрь. Если нас кто-то увидит, то будет очень плохо. Поползут ненужные слухи и домыслы.        — Я сейчас! — Тихо произнесла я, ища свой зеленый плащ.        — Ты пойдешь вот так? — Взгляд Червинского остановился на небольшой груди прикрытой лишь тонкой тканью ночной сорочки.        — Сейчас нет времени, чтобы надевать корсет и платье, достаточно плаща. — Накинув его на плечи и завязав ленты мы выдвинулись во двор.        Впереди шел помещик, а уже за ним тихонько кралась я.        К моему удивлению нам удалось тихо вывести коня из конюшни, не разбудив крепостных. Гриша приготовил повозку и погрузил туда труп Решетникова, прикрыв какой-то старой тканью.        Я же поспешила открыть ворота, чтобы мы могли выехать из поместья.        — И ты не боишься? — Вдруг спросил Григорий Петрович, когда мы уже ехали по лесу.        — Чего? — Я повернула голову в его сторону.        — Мы одни поздно ночью в лесу, едем хоронить Решетникова. Девицу вроде тебя это должно напугать.        — Я не такая изнеженная как вы думаете! Вы не забыли, что именно я отправила вашего «товарища» на тот свет? Дело за малым, осталось закопать этого мерзавца и больше никогда не вспоминать о нем. И вообще, могли бы сказать спасибо. — Обиженно отвернувшись от него, я рассматривала темный лес.        — Ух, какая грозная. — Червинский рассмеялся. — Спасибо, Катя.        Слегка улыбнувшись я старалась не подавать вида, что мне явно пришлась по душе его благодарность.        — А вы не боитесь?        — Чего? — Черноволосый непонимающе уставился на меня.        — Например того, что вы едете с убийцей. Я же могу убить вас в любой момент, вам не страшно?        — Китти, это же смешно! Ты не можешь причинить мне вред, сама сегодня сказала.        — А вы умеете слушать, Григорий Петрович, это хорошее качество.        Когда мы наконец подъехали к Старой мельнице завыли волки. Где-то совсем близко от нас, так что стоило поторапливаться и скорее вернуться домой.        Благо, Гриша прихватил из сарая лопату, что очень облегчило нам задачу. Подумать только, никогда бы не решилась копать могилу, но выбора нет, за свои поступки нужно нести ответственность.        Хрупкость канонной Кати сыграла не последнюю роль, так как я очень быстро устала и под смешок Червинского передала лопату в его мужественные руки. Он справился с выкапыванием небольшой могилы куда лучше и быстрее меня.        — Это работа не для женских рук, милая Китти. — Отряхивая свой дорожный костюм от земли, заметил черноволосый.        Но как бы он не старался, грязь только больше распространялась по дорогой ткани.        — Не трите, это не поможет. — Скрестив руки на груди, чтобы согреться, проговорила я. — Завтра отдайте прачкам.        Тело Решетникова теперь никто никогда не найдет. Со спокойной душой мы поехали обратно в поместье. Вернуться нам удалось всё также незаметно. Гриша проводил меня до моей комнаты и поцеловал мою кисть. Нежно и трепетно. Всё внутри вспыхнуло и я засмущалась.        — Ты удивительная девушка, Катя. — Прошептал он и нехотя скрылся за поворотом.       

***

       Вскочив с кровати, я быстрым шагом направилась на кухню, на ходу поправляя наспех одетое платье обшитое белым кружевом с длинным рукавом. Такая спешка была продиктована тем, что после вчерашней ночи я долго не могла уснуть и отключилась уже под утро. Проснулась уже почти в одиннадцать часов утра.        Конечно так долго спать было недопустимо, ведь я могла понадобиться крестной с утра. Не очень хотелось её расстраивать и отходить от сюжетных событий. На этот день я не запланировала ничего и теперь буду мириться с последствиями.        За свои ошибки нужно уметь ответить.        Захотела утром поспать подольше? Вот теперь сиди и разгребай в памяти, что сегодня должно случиться. Точно! Я взволнованно ахнула и прижала руку к губам. Тот самый день.        Именно сегодня Григорий Петрович возжелает меня ещё раз и невинным поцелуем я точно уже не отделаюсь. Я намерена была согласиться на его предложение. Ну, не могу я больше сдерживаться!        Благо, с самого утра моя крестная отправилась в церковь для молитвы и покаяния. Анна Львовна была очень набожным человеком и такая тяга к святым местам вполне понятна. В комнате её весели иконы, а перед сном она всегда читала «Отче наш».        И я всё гадала, как же так вышло, что пани и Петр Иванович поженились. Они ведь совершенно разные и явно не подходят друг другу. Он строгий и порой безжалостный человек, помешанный на состоянии и собственной гордыни. Но несмотря на это, крестная любила его, закрывая глаза на его многочисленные интрижки с крепостными девками.        Подойдя к кухне, я прислушалась, из приоткрытой двери слышался только голос Павлины и звуки шипения масла на сковороде. Девки помогающие на кухне не смеялись и не болтали, а монотонно выполняли свою работу. Даже Галька молча чистила картофель. Собравшись с мыслями, я прошла внутрь.        — Павлиночка, доброе утро!        — И тебе, красавица моя, выспалась? — Кухарка подарила мне теплую улыбку.        — Вполне. — Я просияла и присела на лавку рядом с хмурой Галей.        — Ещё бы, спит до обеда, шо её паны дозваться не могут! — Язвительно произнесла крепостная и злобно ухмыльнулась.        — Пани меня спрашивала? — Повернув голову в сторону Павлуси, спросила я, ощутив обеспокоенность.        — Да, Анна Львовна недавно с церкви вернулась и велела чай подавать, ну и про тебя спросила. — Разливая чай по чашкам, ответила женщина.        — Тогда я отнесу! — Встав с лавки я подошла к подносу и поставила на него блюдце с мармеладом.        — Может ещё меда? — Предложила кухарка.        — Нет, Павлусь, не нужно. — Покрепче перехватив поднос, я пошла на выход, аккуратно обходя злобную Гальку, которая хотела поставить мне подножку.        Ещё не хватало из-за этой придурошной лоб разбить или получить ожоги от горячего чая. Она досадно вздохнула, поняв, что её замысел я поняла и не упала.        Мне навстречу буквально выпрыгнул Назар и я встрепенулась, про себя матерясь.        — Здравствуй, Катруся! — Заметно повеселев от моего присутствия, первым поздоровался коваль. — Долго же ты спишь.        Я тут же нахмурилась, захотелось огреть его подносом в руках, но я сдержала в себе этот порыв. Ему то я зачем? Господи, как же они уже задолбали!        — Не дольше, чем считаю нужным, пройти дай! — Немного грубо отозвалась я и пошла дальше.        В гостиной сидела крестная и одиноко глядела в окошко откуда светил яркий солнечный свет. Поставив свою ношу на небольшой столик, я поприветствовала Анну Львовну.        — Выпейте, это травяной чай, его Павлина специально для вас заварила, он чудно помогает от головной боли. — Протянув чашку ароматного напитка в руки пани, проговорила я и направилась за книгой.        — Не надо, Катя. — Тихо произнесла крестная и отпила чаю. — Не хочу сегодня читать, я лучше потом пойду и в саду погуляю. Ты можешь идти.        — Хорошо. — Отложив книгу, я поклонилась и уже собиралась выходить, но голос Анны Львовны остановил меня.        — Совсем забыла, Павлина сегодня идет к матери в село и просила, чтобы и ты с ней пошла. Я дала своё согласие, так что, ты можешь вечером отлучиться из дома.        Я обернулась и сомкнула губы в тонкую линию. Ну нет же! Канон прет по своему и я ему не помеха. Мне нельзя сегодня выходить из дома!        Полный пиздец! Криво улыбнувшись пани, я покинула гостиную, следуя во двор. Там я нашла Павлусю, она набирала воду из колодца.        — А я тебя везде ищу! — Возмутилась я и продолжила. — Ты зачем меня с собой решила взять?        — Ну как это зачем, ласточка моя! Я ведь немолодая уже, мне помощь нужна, корзины донести, дров нарубить и воды бы ещё натаскать.        — Я? Рубить дрова? — Со скептицизмом спросила я, показывая ей свои изящные кисти и тоненькие запястья. — Что ты задумала?        Кухарка помрачнела, поняв, что её подозревают во лжи.        — Да вижу я, как этот Гришка вокруг тебя вьется, не доведет это до добра! Вот и захотела я тебя с собою взять.        — Чтобы от него меня спрятать? — Мои глаза округлились от шока. — Но ведь я об этом не просила, это нечестно! Это моя жизнь и ты не имела права вмешиваться. Я люблю его!        — Ох, не любовь это, у него точно, то страсть, а как натешиться, так и выбросит, я же тебе добра желаю, Катенька! — Лицо женщины покраснело от злости.        — Ну и пусть, я уже ко всему готова. — Упрямо заявила я.        — Сколько раз тебе говорить, пару нужно искать из своего теста! Пану — панянка, крепостному — крепостная, селянину — селянка. Вон. — Она кивнула в сторону стоящего неподалеку Назара. — Как тебе он?        — Никак. — Буркнула я и скрестила руки на груди, вскипая от негодования. — Он мне уж точно не пара!        — А ты присмотрись! — Надавила Павлина, открывая на него обзор. — И хороший и добрый и при уме, сила богатырская, где ты такого ещё найдешь?        — На базаре! — Съязвила я, за что получила шлепок по рукам. — Прости! Но я уже всё решила и не изменю решения, Григорий Петрович моя судьба, понимаешь? Мне нужен только он!        — Эта твоя затея, мне не нравится! — Противилась женщина и взяла в руки ведра. Но встретив мой невинный взгляд смягчилась. — Ой, шо мне с тобой делать. Пошли! Пошли в дом!        Ладно, уговорить Павлину мне не удалось, но Григорий Петрович точно всё устроит. Мне даже не нужно ничего просить, просто упомянуть, что я иду в село.        Зашла в свою комнату за накидкой, подол оказался в грязи после вчерашней вылазки к Старой мельнице. Как могла я отряхнула ткань, чтобы было менее заметно. Поправив прическу у зеркала я снова пошла к лестнице.        На первом этаже стоял Григорий Петрович, создавалось впечатление будто он всё это время ожидал пока я спущусь. Увидев меня он счастливо заулыбался и двинулся навстречу загораживая мне дорогу.        — Катенька…        Склонив голову в поклоне, я вовсе не смотрела в его глаза и нахмурилась.        — Тебя кто-то расстроил?        — Нет, что вы. Можно я пойду? Меня Павлина ждет, мы в село вечером идем! — Быстро глянув на пана, я опустила взор в пол.        — Это подождет, а можешь и вовсе остаться в поместье. — Его глаза стали ещё темнее от желания. — Я распоряжусь.        — Спасибо. — Сухо произнесла я.        — Ну, Катя, я же это делаю не для того, чтобы услышать спасибо.        Я улыбнулась и приняла более расслабленную позу.        — Благодарю вас, что теперь мне не придется чахнуть в селе. Простите, если вдруг обидела вас.        — Милая, ну какие обиды?! — Мужчина приблизился непозволительно близко, так, что я могла чувствовать его горячее дыхание на своей щеке. — Ты же знаешь, что мне нужно! Совершенно не стесняясь быть замеченным, он оставляет поцелуй на моей щеке, а я же делаю вид, что ничего не произошло, хотя внутри всё буквально кричало от радости. Нехотя я буквально выпорхнула из рук мужчины и направилась в сторону кухни.        Там кухарка уже ждала меня собирая корзину гостинцев для матери. Там были и вкуснейшие пирожки с картошкой испеченные совсем недавно, и фрукты и даже колбасы, которые она незаметно забрала из кладовой.        Павлина была из тех людей, кто без зазрения совести мог взять панское добро, считая, что от одной колбаски богатые помещики не обеднеют, а её больная мать будет питаться этими продуктами ещё с месяц.        С её точкой зрения я была согласна. Иногда конечно бывают такие ситуации, когда требуется своровать во благо. Но всё же в обществе это считалось плохим поступком и даже грехом если затрагивать тему религии.        Быстро накинув плащ я подошла к женщине, которая задумчиво глядела в корзину, обдумывая не забыла ли она чего.        — Ну, что пойдем? — Нетерпеливо сказала я, посматривая в сторону двери из которой по логике должен появиться Яков и запретить мне куда либо идти.        — Да, идем, но вечером вернёмся, пойдешь на улицу к девочкам, там Назарчик будет, присмотришься к нему.        Я закатила глаза, опять она начала свою песню. Не успела я ответить, как в кухню влетел управляющий поместьем. Признаюсь, никогда ещё не ждала его появления как сейчас.        — Куда собрались? — Строго спросил он.        — Так я к матери в село иду, а Катря со мной. — Ответила Павлина.        — Ты иди, а ты Катька дома сиди, приказ пана.        — Как же так?! — Кухарка явно была недовольна таким поворотом событий. — Я сегодня утром лично у пани разрешения спрашивала!        — Утром позволили к вечеру передумали. — Ухмыльнувшись ответил Яков.        — Ладно, Павлусь, иди, а я дома буду. — С притворной покорностью произнесла я.        — Ох, а хоть на улицу ей до девчат можно?        — Сказано дома пусть сидит! — Прорычал мужчина и вышел из кухни вместе с поникшей Павлиной.        Я радостно сбросила с себя плащ и присела на лавку, подперев подбородок рукой, мечтательно вздохнув, воображая себе, как хорошо пройдет сегодняшний вечер.       

***

       Червинские всей семьей отбыли в Нежинский театр. Пока хозяев не было в поместье, я обосновалась в гостиной, решив проверить одну теорию. Как же я всё-таки играю на рояле? Понятно было только одно: все навыки сериальной Катерины остались при ней, от меня же случайной попаданки досталось только мышление.        Пальцы ловко перебирали клавиши и я с удивлением как в первый раз созерцала сей процесс. Всё выходило легко и просто и я перестала задумываться над этим. У меня теперь задачка посложнее будет. Наряжаться к предстоящей ночи я не стала, всё равно мои наряды далеки от откровенных.        Надо признать, Григорию Петровичу я в этом очень нравилась.        Пока я была предоставлена самой себе на улице уже стемнело. Я с нетерпением ожидала прихода Червинского и наигрывала веселую мелодию, вспоминая наши прошлые встречи.        — Кто вы, милая барышня? — Произнес бархатный голос.        Тут же обернулась, но от резкого движения потемнело в глазах, я была дезориентирована в пространстве и видела только его улыбку. Все слова исчезли из головы разом.        — Я задал вам очень простой вопрос, кто вы? — Видя мое замешательство, повторил мужчина, скользя глазами по моей фигуре.        — Я… я — Меня била дикая дрожь, я еле держалась на ногах, впиваясь пальцами в край стола, чтобы не распластаться прямо здесь.        Я прикрыла глаза полностью отдаваясь своим воспоминаниям.        — А ты могла бы подарить мне любовь? — Червинский протянул руку к моим волосам и погладил, наслаждаясь их шелковистостью.        — Григорий Петрович, стыдитесь! — Я резко отпрянула не дав поцеловать свои руки. — Вы должны уйти, немедленно! — Повысив тон, я указала рукой на дверь.        — Ох, ты какая…. — С придыханием шептал он.        Легкая улыбка тронула мои губы.        — Добрый вечер, Катенька. — Он произнес это настолько мягко, что я уже готова была упасть в его руки и позволить ему делать всё, что заблагорассудиться.        — Уже полночь. — Шепотом напомнила я, глядя как полная луна освещает ночной небосвод. И я бы хотела отстраниться, но ноги словно приклеились к полу. Тело застыло, прямо как тогда на кухне. Его пальцы мазнули по моей щеке, от этого движения я громко выдохнула. — Зачем вы здесь?        — Я пропустил ужин, но это не значит, что я откажусь от десерта. — Его темные глаза в свете свечей стали совсем черными от желания и он припал к моим губам требовательным, немного жестким поцелуем.        Скрип двери отвлек меня и я обернулась на звук. В проходе стоял он. У меня в предвкушении загорелись глаза и я встала. Помещик начал надвигаться на меня, но преградой послужило кресло между нами.        Я кокетливо ухмыльнулась, начиная игру в кошки-мышки, распаляя его ещё больше. Сделала выпад в сторону двери, следя за его реакцией. Долго бегать я конечно не собиралась учитывая его больную ногу.        — Поймайте меня и я буду вашей!        Азарт загорелся в темных омутах мужчины. Я бросилась в коридор заливисто смеясь и свернула за угол, где в каноне пряталась Катя.        Стало подозрительно тихо, но я то знала, что он ищет меня.        — Катя! Катенька! — Гриша ласково звал меня, но я не поддавалась и с улыбкой стояла в укрытии, ожидая когда он найдет меня. Но он искал совсем не там где нужно. — Выходи. Поняв, что так он будет искать меня до утра я пошла на уступки и притопнула каблучком, давая ему подсказку и как только мужчина подошел тут же встала напротив него.        — Нашел! — Я весело засмеялась будто играла с другом в прятки.        Его губы в этот раз целовали меня иначе: нежно и аккуратно, будто боясь спугнуть.        — Ты станешь моей? — Оторвавшись от меня, спросил он совершенно серьезно.        — Да. — Прошептала я Грише в губы и потянулась за новым более страстным и настойчивым поцелуем.        Рука медленно прошлась по моему телу, очерчивая изгибы девичьей фигуры. Катерина была очень хрупкой и больше походила на хрустальную вазу. Я не знала сколько продлятся наши игры и не застанут ли нас паны, когда вернутся из Нежина.        В поместье были только мы вдвоем, все крепостные сейчас были на улице и веселились. Только он и я. Большего мне и не нужно.        Червинский быстро зацеловывал мою шею и губы, а я только довольно постанывала, полностью отдаваясь в его руки. Мысленно я с трепетом ждала его следующих действий. Пальцы заскользили вниз к подолу платья и небрежными рывками приподняли его оголяя ноги.        Конечно же он хотел побыстрее избавиться от одежды, но делать это в коридоре было очень опрометчивым поступком и я схватила его за руку не позволяя продолжить начатое.        — Не здесь.        Григорий Петрович кивнул и мы держась за руки поднялись на второй этаж. Его покои были куда просторнее моих. Внимание сразу привлекла большая кровать с мягкой периной.        — Катюшенька моя…        Помещик осторожно начал расстегивать пуговки на моём платье, целуя мочку уха. От его ласк я плавилась как сырок под июльским солнцем, мне уже было абсолютно плевать на то, увидит нас кто-то или нет.        Всё равно никто не посмеет ничего сказать своему хозяину, а паны вернуться ещё не скоро.        Я развернулась к нему лицом и стянула с него пиджак, вслед полетела рубашка. Прикусив губу в нетерпении я разглядывала подкаченное тело. Червинский был так прекрасен, что у меня захватило дыхание.        Моё небесно-голубое платье упало к ногам вместе с легкой сорочкой. Лицо залила краска, я с некоторым стеснением смотрела в глаза Гриши. В них я увидела настоящий восторг. Ему явно нравится то, что он видит.        Хорошо. Мне было хорошо рядом с ним. Ночь обещает быть долгой…