Сокровище Святой земли

Лунная ночь. Тихая и погожая. Море, обычно беспокойное, находилось в гармонии с остальным миром. Корабль, пять дней назад покинувший гавань лимассольского порта, спешил пристать к берегам Святой земли, обескровленной и несчастной, истерзанной нерадивыми правителями, решившими, что они имеют право вершить судьбы тысяч людей, двигать ими, словно фигурами на шахматной доске... Я тяжело вздохнул. Я и сам был не лучше. Сколько на моем счету отнятых жизней? Сколько крови я пролил во имя идеалов, которые оказались лишь ширмой для властолюбия старика? Мой путь был предопределен с самого начала: мой дед был ассасином, отец тоже, и вот я, Альтаир, маленький мальчик, вчера лишившийся отца, сегодня принят в братство, чтоб принять стяг из мертвых рук и продолжить кровавый танец со смертью. Безупречный ученик, безупречный ассасин, безупречный исполнитель... Моя гордыня погубила многих достойных людей, людей, которые мне были дороги. Я вынес горький урок судьбы, но что с того? Никого уже не вернешь с того света, а на склоне лет меня ждут миражи отнятых моим клинком душ. Такова цена могущества. Смерть ходила со мной рука об руку все мои недолгие годы, я всегда чувствовал ее дыхание затылком; балансировать на самом краю лезвия скрытого клинка для меня так же естественно, как дышать. Вернее, так было до некоторых пор, пока в мою жизнь не ворвался ледяной северный ветер, отнявший стабильность, иллюзорную и до скрежета в зубах ненастоящую. Я прикрывался своим новым статусом повелителя ассасинов, словно щитом, пряча щемящее одиночество и пустоту, пока все маски не сорвала своенравная и строптивая девушка в тамплиерском доспехе. Она стала моей погибелью и спасением, болью и отрадой, тихой гаванью, где мой корабль обрел долгожданный покой. Мария лежала рядом на кровати. Ее голова покоилась на моем плече, а свою маленькую ножку она закинула на меня; я проводил ладонью по шелковистой коже на бедре. Мне казалось невероятным, что леди Мария Торпе, доверенное лицо Робера де Сабле, клявшаяся убить презренного ассасина, сейчас делила с ним ложе, а в скором времени - разделит и жизнь. В моем разуме до сих пор звучал ее недавний страстный шепот, я чувствовал ласковые прикосновения рук, мягкость губ, насквозь прожигавших кожу, видел ее взгляд, полный желания, плавные линии прекрасного тела. Мария была подобна лесному пожару - достаточно одной искры, и спасения от неистового пламени не найти. Память ярко рисовала момент, когда моя любимая со всей ловкостью и грацией перекинула ногу через меня и, сев сверху, прошептала: "Tu n'as aucune idée à quel point je suis un bon cavalier..." — О чем ты думаешь? — О тебе. Над ответом я не размышлял ни секунды, однако когда увидел, как загорелись глаза Марии, я понял, что ответил правильно, потому что за меня говорило сердце, а оно не умеет врать. И ее очи излучали самую искреннюю и чистую любовь, пылкую, но зрелую, любовь, которая дарит мир и покой. Как бы было хорошо, если бы наши будущие дети унаследовали глаза своей мамы! Вот бы у них была более счастливая судьба, чем у нас с Марией! — Я бы хотел, чтоб у нас родилась дочь, — я не сразу понял, что сказал вслух, но слова сами легко сорвались с губ. — Это вряд ли, — Мария улыбнулась так, как умела лишь она одна. — Мне как-то гадалка предрекла двоих сыновей от великого воина. — От великого воина? — я рассмеялся, когда увидел, как у девушки разлился стыдливый румянец на щеках. — Из всего сказанного, ты уловил только это? — любимая обиженно надула губы, скорее для того, чтоб скрыть свое смущение. — В тебе, Альтаир, нет ни капли романтики! Что правда, то правда. Из меня романтик был действительно так себе, учитывая, чем я промышлял всю жизнь. Очень трудно думать о цветочках, ощущая металлический вкус во рту или когда слышишь звон скрестившихся клинков. В моей жизни были женщины, они приходили и уходили, исчезали или оставляли неизгладимый след в душе, но ни одну из них я не видел своей женой, матерью моих детей. И вот, я делю кровать с женщиной, которой сделал предложение, и разговариваю о будущем. Это ли не романтика? — Я тебя люблю, — я шепчу, прижимая Марию к себе; я не умею красиво говорить, но если потребуется, я сотру весь мир в порошок и положу его к ногам любимой. — И все? — она вскинула бровь и закатила глаза. — Нужно, что-то более весомое... Игры с огнем опасны, но Мария легко управлялась с ним, так естественно и непринужденно. Поэтому она лишь звонко рассмеялась, когда мы перевернулись, и я, упершись двумя руками в матрас, навис над ней. Холодными ладонями девушка провела по спине, и я почувствовал, как вдоль хребта пробежали мурашки. На ум тут же пришло сравнение льда с огнем, ведь, по сути, в нашем союзе соединились жаркое южное солнце и холодная луна, скрытая облаками и густым туманом. Мы такие разные, но в то же время и так похожи... Корабль резко качнулся, и из моего наплечного мешка, валявшегося под столом, выкатилось Яблоко Эдема, плод погубивший стольких людей, жаждавших заполучить абсолютную власть над другими. Все они, в итоге, стали его рабами. Все без исключений... Пока я задумался над силой артефакта, Мария ловко выбралась из-под меня и абсолютно нагая подошла к нему и взяла в руки. Девушка замерла, задумчиво рассматривая его, немного прищурившись. Я не сводил взгляда с любимой: вдруг, мне стало интересно, как яблоко отреагирует на нового обладателя, и, что самое главное, что сделает с ним Мария. Я был осведомлен, что в обнаружении эдемского плода леди Торпе приняла самое непосредственное участие, она мечтала изменить с его помощью мир. Но одно дело - намереваться, и совсем другое - сделать. Что мешало Марии сейчас поддаться соблазну и использовать артефакт? Неожиданно, я поймал себя на мысли, что сопротивляться иллюзиям Яблока в руках любимой мне будет куда сложнее, чем бороться с фантомами Аль-Муалима. Я засомневался, что вообще смогу их превозмочь... — Я долго размышляла о сокровищах Святой земли: о Яблоке, об Адхе... — тихо отозвалась Мария, не сводя взгляда с артефакта. — Особенно после твоего рассказа о ней... — Мария, я рассказал тебе об Адхе не для того, чтоб ты сравнивала себя с ней! — мне стало обидно. Адха была идеальной танцовщицей, грациозной и плавной, словно морская волна, жгучей и терпкой. Она одним своим взглядом могла вскружить голову любому мужчине, хоть попрошайке, хоть султану. Адха стала заложницей своей красоты и своего дара, ибо тот, кто владел ею, правил бы всей Святой землей. Но Мария другая - грубая и своевольная, властная и холодная, полная противоположность томной восточной красавицы, но в этом и была суть: она была настоящей, как и моя любовь к ней, а не навеянная чарами. Я любил Марию Торпе больше всего на свете, боги, да больше самой жизни! — Я не об этом, — любимая наконец посмотрела на меня и мягко улыбнулась; она опустила руку, однако яблоко осталось у нее. — Ты никогда не задумывался, откуда у Адхи появились ее удивительные способности? — Она - воплощение Грааля, — ответил я, садясь на кровать и облокачиваясь спиной о деревянную стену каюты. — Верно. Но почему артефактами Эдема одновременно является и металлический шар, и живая девушка? Я молчал. По правде, я никогда не проводил параллелей между сокровищами, которыми в то или иное время обладал. Я просто принимал как должное их силу и могущество, пытался разгадать их тайны, понять устройство, но никогда не видел связей между ними, так что вопрос Марии меня заинтриговал. Неудивительно, что Робер де Сабле выбрал именно ее своей помощницей, у нее был неординарный взгляд на многие вещи в мире, который накладывался на блестящее образование. Забавным было лишь то, насколько близорукой была девушка, когда речь заходила о ее "мессии". — Я не утверждаю, что мои слова - непреложная истина, — Мария села на стул и откинулась на спинку. — В общем, у госпожи Атерний была дочка Агния, необычайно красивая и добрая девушка. И вот однажды утром она проснулась и осознала, что может безошибочно предсказывать будущее, хотя до этого никогда не чувствовала в себе подобной силы. А знаешь, когда у нее появились способности к предвидению? Ровно шесть лет тому назад, когда погибла Адха! Понимаешь?! — Но Адха не была пророчицей, — я запрокинул голову о стену; я безуспешно пытался вспомнить ее черты лица. — А Агния не могла управлять мужчинами. — Слушай, к понимаю эдемских сокровищ нельзя подходить рационально! Возможно, много лет, столетий, тысячелетий назад существовал себе такой же шарик, обладавший определенными свойствами, но потом какой-то нерадивый человечишка неаккуратно повел себя с ним и разрушил внешнюю оболочку. И вот, великая сила, запертая в маленьком артефакте, вырвалась наружу. Но проблема в том, что без осязаемого тела она не может ничего сделать, а посему вселяется в разных людей, наделяя тем самым уникальными способностями. Один человек может управлять разумом, другой - заглядывать за ширму будущего. И после смерти Агнии эта самая сила выбрала, или прокляла, тут уж как посмотреть, другого носителя, "чашу", если тебе угодно. — Интересная мысль, — я с прищуром посмотрел на Марию. — Но тогда почему Адху называли Граалем, а не плодом, а Агнию - Оракулом? — Это вопрос поэтики, — девушка слабо улыбнулась. — Кем есть женщина, как не чашей, принимающей мужское семя и дающей после новую жизнь? Хотя схоласты поспорили бы, ведь в общепринятом понимании, Грааль - это кубок, из которого Иисус во время страстной вечери вкушал вино... — ... но кто ему мешал вкушать прелести женщины? — Именно! Будь ты сыном Бога или плотника, все равно остаешься мужчиной! — девушка хлопнула в ладоши, а после небрежно кинула мне Яблоко Эдема. — И теперь мы подходим к этой штуке. Если ты вдруг каким-то образом нарушишь его целостность, то, вероятно, выпустишь силу наружу и тем самым обречешь какую-то невинную душу на страдания. Поэтому плод из эдемских кущ нельзя разрушать, лучше спрятать, да так, чтоб ни одно создание не смогло его обнаружить, ибо никто не достоин владеть им. Даже ты Альтаир... Мария встала и легла рядом со мной на кровати, прижавшись всем телом. Любимая была холодной, поэтому я укутал ее шерстяным пледом; сейчас суровая воительница была похожа на маленького котенка, ищущего спасения от опасного и страшного мира. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как в ней уживались две полные противоположности. Впрочем, может, в этом и смысл: Адха была простой девушкой, но в ней все видели лишь бесценное сокровище, и я не был исключением... — Думаешь, меня Яблоко Эдема погубит так же, как и Робера де Сабле? — я вертел в руках артефакт, но периферийным зрением внимательно следил за девушкой. — Эх, ты так ничего и не понял, — она вздохнула и еще больше вжалась мне в грудь. — Робера погубило не Яблоко, а любовь. — Занятно, — сказать, что слова Марии меня удивили - не сказать ничего. — До меня не доходили слухи о его любовницах! — Каждый любовь понимает по-своему, милый, — Мария хмыкнула, но мне показалось, что ее голос дрогнул. — Кто виноват, что ты принимаешь только ее телесные проявления? — Не правда! — я наиграно возмутился, едва сдерживая смех. — Ты клевещешь на меня! — Ладно, когда напомни мне, мой дорогой жених, когда ты за мной ухаживал в общепринятом понимании? — Мария отстранилась от меня так, чтоб иметь возможность заглянуть в глаза; в синих очах блестел неприкрытый вызов. Мария Торпе - хитрая лиса, не зря она была переговорщицей у тамплиеров. Она никогда ни о чем не просила напрямую, но окольными путями добивалась желаемого. "Никогда ничего не проси у сильных мира сего, ибо сами предложат и сами все дадут*", - прописная истина успешных переговоров, которой леди Торпе бесповоротно следовала. Только любовь - это не борьба; настоящие зрелые чувства должны приносить умиротворение и покой, исцелять и вдохновлять. Впрочем, в чем-то Мария была права. С ухаживаниями действительно не задалось по нескольким причинам. Во-первых, мы слишком были заняты выживанием в тотальном окружении врагов. Во-вторых, было слишком мало времени только для нас двоих, если не считать Ночи огней, то мы и не гуляли вместе просто так. В-третьих, на корабле не шибко много возможностей для расхаживания павлином с распущенным хвостом, так что наша каюта стала целым миром. Но завтра мы прибудем в Акру, и у меня есть одна здравая мысль... — Альтаир... — Что? — я провел рукой по распущенным шелковым волосам. Все таки одно сплошное удовольствие - делить с Марией постель! — А ты правда больше хочешь дочку? — Не знаю... На самом деле, мне не важен пол ребенка, лишь бы он родился здоровым и счастливым, — я поцеловал любимую в макушку. — Я люблю тебя. — И я тебя, — прошептала девушка. Корабль тем временем мчался на всех парусах в сторону Акры, спеша открыть для нас новую главу в жизни. Главу, где самым главным сокровищем Святой земли станет Мария Торпе и ее несносный характер.