В пабе пахнет потраченной студентами мелочью и стареющим деревом, чтобы различить запах яблочного сидра нужно поднести кружку прямо к носу.
Альберт попал себе по зубам.
— Кларисса, — подсевший ткнул Росса локтем в бок, — Кларисса сегодня не поёт, — и разочаровано громыхнул бутылкой.
Томас, конечно, Томас.
Кто ещё будет пускать слюни на Клариссу О’Ши кроме него.
Нет-нет, она была красивой и сладкой на голос — просто Альберту больше нравилась Айли Бреннан, как и остальным из их общей компании.
— По вторникам очередь Мари, — Росс едва помнил её фамилию, ему просто запомнилось то, что на следующий день должна выступать Мэри.
Мэри после Мари — в голове звучало смешнее, чем на слух.
— Старик просто держит лучшую птичку при себе, — заключил Томас.
— До пятницы.
— Я не выдержу!
— Три дня, — пересчитал на пальцах Альберт.
— Сгину без неё!
— Три дня, — повторил Росс.
— Тебе легко, за своими книгами и не заметишь, как вся молодость мимо пройдёт.
— Томас, — предостережение; Альберт начал задумываться забрать у него бутылку, — С тебя хватит.
В ответ Томас прицепился к слову: «Тебе легко, ты и спросишь!»
— Спрошу?
— Да, — глубокий кивок, — О том, где мой прекрасный соловей.
— Пятница, — Росс уткнулся взглядом в сидр, совершенно упустив движение рядом с собой.
Две дрожащие ладони.
— Ну-у-у-у, Потти, — Томас тряхнул Альберта за плечи.
Кружка ударилась о стол, остаток сидра даже не дотянулся до отложенной подставки.
— Томас! — уже тише, к ним обернулись.
— По-о-о-о-отти, — локоть Томаса обхватил шею Росса, — Ради меня.
— Расписание, — схватившись за его рукав, напомнил Альберт.
— Я не могу появиться перед ней в таком виде, — у Томаса был резон, — И перед стариком тоже.
— Нам стоит вернуться в общежитие.
— Нет! — знакомое удушающее упрямство.
— Если, — зрение Росса плывет, пульсирует роем мошкары.
— До тех пор, пока не спросишь!
— Больно, — жалкий мяукающий звук.
Разум Альберта теперь не может удержать и двух слов.
«Томас!» — если бы Росс смог вспомнить его фамилию, если бы всё срываясь с губ не превращалось в хрип, если бы у ему просто хватило сил.
— Ты!
Если бы мир не сузился до точки.
— Прекрати!
Росса тряхнуло, его голова тяжело качнулась.
— Тупой янки!
Что-то ударилось о стол, ахнуло.
— Шею самому сверну!
Мыски оксфордов Альберта скрипнули по полу, его дернули вверх.
— Уберите его!
Ноги едва слушаются, кто-то ведёт Росса прочь от вспышки голосов.
— Тише-тише.
К стулу.
— Давай, парень.
Тонкие пальцы легко расстегнули пуговицы и запутались в галстуке.
— Дыши.
Альберт закашлял.
— Сколько пальцев?
Низ ладони ударил по кончику носа.
— Три!
— Правильно, — рука исчезла, сменилась лицом.
Бледным; на ум пришёл покойный отец Галлахер с его широким вечно сочувствующим спиральным взглядом — с его зелёными венками под сияющими глазами.
— Кто вы?
— Август, — представился незнакомец, — Август Броди.
— Альберт.
— Чудо, родились с одной буквой, — хихикнул Броди.
— Т-томас не хотел…
— И не захочет, — прервал Август, — Я не потерплю насилия на своей территории.
— Простите!
— Хватит! — Броди придвинул к Россу глубокую миску с очищенными орехами макадамия, — Сидр таким не закусывают, но разуму порой нужна отрезвляющая ваниль.
— Я-я откажусь, — заикнулся Альберт.
— А я настаиваю, — Броди ловко выхватил из миски три ореха, на развёрнутой ладони поднёс их к лицу Росса, — Съешь один — сразу станет лучше.
— Я, — Альберт бестолково уставился на них; ядра не были чистыми, тонкие завитки сворачивались на их боках.
Раковины, с просвечивающим цветным пульсом.
Скрипящие между собой.
Манящие хищника проглотить их.
— Что-то не так? — Август склонил голову набок; он не поморщился, когда по его коже заскользили тельца — когда, к нему обратились набухшие глаза улиток.
— Я помню, — Росс обхватил лицо руками.
Всё затихло, из звуков старого мира остался лишь шелест выползающих из миски улиток.
— Парень, — шикнул Броди.
Они стремились к краю стола.
Однажды отец Галлахер пытался скормить себя псу.
— Альберт, — сквозь туман до Росса дотянулась рука, и знакомый голос.
Профессор.
Под чьим-то каблуком треснул тонкий панцирь — треск настоящего отозвался подробным образом того, что они обнаружили на дне грота.
