Два Малфоя

Гермиона малодушничает. Она слишком медленно бредет к телефонной будке, которая используется для входа в помещение Министерства из мира маглов. Для того, чтобы привлекать меньше внимания, портал находится среди обветшалых офисных зданий в малонаселенном квартале Лондона. Ей хочется опоздать на работу, чтобы прийти после Малфоя. «Как пройдет наша встреча?» — вертится у нее на языке. Открыв дверцу будки — облупившейся, когда-то красной, с выбитыми стеклами, — она ругает сама себя. На старомодном круглом номеронабирателе Гермиона накручивает заранее заданную последовательность цифр, и в трубке раздается женский голос. — Цель визита? — Гермиона Джин Грейнджер. Служебный доступ: четыреста пятьдесят два, два, восемь, один, семь. — Проход разрешен. — Через миг пол будки приходит в движение, и Гермиона медленно спускается в Атриум. *** Драко открывает глаза, когда на улице еще совсем темно. Приняв душ, он бредет на кухню, где Нарцисса, привычно поднимающаяся едва ли не с рассветом, уже пьет чай. — Доброе, мам. — Привет! Будешь завтракать? Он треплет волосы и потягивается. Открывает холодильник и наливает себе молока. — Сперва разбужу Скорпа. Сегодня мистер Снейтч должен прийти раньше, чем обычно. — Может быть, стоило отдать Скорпиуса в школу? — Магловскую? Нарцисса глядит на сына поверх кружки, из которой делает глоток. — Разумеется, Драко. — Ты становишься прогрессивной? — Он усмехается, на самом деле поражаясь тому, как время исподволь и медленно, но все-таки меняет его мать. — Напомнить тебе, что это именно ты рьяно настаивала на домашнем обучении? — Что ж, ты мог бы возразить, — парирует. — Мог бы. Наверное. Хотя Драко отвечает неуверенно. Он. Мог. Бы. Но знает за собой, что почти всегда предпочитает прогнуться под условия, которые диктует ему жизнь. Вздохнув, он выпивает молоко. — Сделаешь нам со Скорпиусом по паре тостов, да? Я разбужу его. — Хорошо. *** Драко медленно открывает дверь, взглядом окидывая детскую спальню. По еще заполненной тенями комнате прыгают полупрозрачные цветастые пятна, отбрасываемые ночником, — Скорп не любит спать в темноте. На полу разбросаны карандаши и незаконченный рисунок. Очередной. Для Гермионы. Скорпиус сладко спит, обнимая любимую мягкую игрушку, которую Драко подарил ему на прошлый день рождения. Малфой млеет от этой картины, а воображение услужливо дорисовывает Гермиону, спящую рядом. Его сердце пропускает удар, а в груди щемит от осознания того, что он уже видел их спящих вместе. Присаживаясь на край кровати, Драко гладит сына по голове. Мальчик морщится и начинает ворочаться. Малфой не может сдержать улыбку: в топе двух вещей, которые он считает милыми, первое место занимает Скорп, а второе уверенно держит Грейнджер. — Сынок, — мягко проговаривает отец, поглаживая по плечам, — пора вставать. — Мгм-м-м, — сын мямлит что-то нечленораздельное, разворачивается на другой бок и снова засыпает. — Кто-то схитрил вчера что ли? — рассуждает вслух Драко, понимая, что сын накануне вечером, когда он пришел пожелать ему спокойной ночи, очевидно, лишь сделал вид, что уснул, а сам снова допоздна рисовал. К слову, в последнее время Скорпиус действительно начал нормально спать и даже высыпаться. — Так, приятель, — чуть строже произносит Малфой, — вставай. Скорп нехотя поднимается, усаживаясь на кровати. Он потирает слепленные глаза. На светлой голове накручено нечто похожее на разоренное совиное гнездо. — Я рисовал… — оправдывается Скорп. — Я заметил. — Это важно. — Безусловно. — Пап, а Гермиона может быть моей мамой? Рука Драко, которую он тянет, чтобы погладить сына, застывает в воздухе. Малфой растерянно молчит, думая, что Скорпиус после сна еще не до конца понимает о чем говорит. — Мне приснилось, что Гермиона живет с нами и у меня есть сестричка. Драко переваривает услышанное. Его сын все же явно еще не проснулся. — Ну, пожалуйста, хотя бы в теории? — тихо шепчет Скорп. — В теории возможно все, — находится отец, чтобы усыпить его бдительность. Скорпиус залазит к Драко на колени и крепко обнимает его. Уткнувшись носом в шею Малфоя-старшего, он вдыхает родной запах. — Гермиона очень хорошая. — Конечно, хорошая. — Тогда почему ты этого не замечаешь? — Замечаю. — И ничего не делаешь? — допытывается младший. Драко невольно улыбается. — Ну, может быть, кое-что… — Его мысли сразу же возвращаются к предыдущему вечеру, и улыбка расползается шире. — Я хочу встретиться с Гермионой, па, пожа-а-луйста, — Скорпиус смотрит в глаза отца, так жалобно, что у Драко не остается шанса, чтобы отказать. — Посмотрим, я что-нибудь придумаю. Но тебе уже пора — подъем! Иди умывайся. Мистер Снейтч придет сразу после завтрака. — А мы сходим куда-нибудь поесть мороженое? Ты, я и Гермиона? — Хорошо, я поговорю с ней об этом, но только, если ты хорошо сегодня хорошо поработаешь с учителем, договорились? — Да! — радостно восклицает младший из двух Малфоев. *** Возле дома, когда Драко идет к машине, его окликает сосед. — Привет, Томас! — Как дела? — Отлично! Слушай, я тороплюсь на работу, что-то срочное? Томас — высокий мужчина, на вид лет шестидесяти, с небольшим пивным животом и седеющей залысиной, давно кажется Малфою гораздо более дружелюбным, чем требуют обычные добрососедские отношения. — Я это… Давно собирался спросить… Ты… Миссис Малфой, Нарцисса, ты не будешь против, если я позову ее куда-нибудь? Драко думает, что вряд ли его фантазии хватило бы на что-то более невероятное, чем прощупывание стареющим маглом любовной почвы в отношении его матери. Он не сразу находится в ответом. — Если она не не против — то я тем более. Лицо Томаса преображается, когда его рот растягивается в добродушной улыбке. — О, конечно! Само собой! Здорово! Ну, хорошего дня! — И тебе тоже! Всю дорогу до Министерства Драко не может выбросить из головы мысль о том, что — теоретически, — его мать может и согласиться… Малфой, в любом случае, собирается поддержать ее — он хочет, чтобы Нарцисса была счастлива. *** Поднимаясь на лифте, Драко заметно нервничает. Ему отчего-то именно сейчас слишком ясно вспоминается безразличный — не злой, не обиженный, именно безразличный — взгляд Гермионы, когда они с ней впервые столкнулись в коридоре Хогвартса после почти года разлуки. Тот год был для него слишком тяжелым, полным переживаний о том, что Грейнджер пропала вместе с Поттером и рыжим; а после оказалась схваченной и приведенной в Малфой-Мэнор егерями… Вернувшись в школу, Драко отчаянно искал ее… А когда нашел, Гермиона сделала вид, что едва его знает. Будто не было между ними обещаний и дрожащих от эмоций прикосновений! У нее был болезненный вид, чрезмерная худоба, впалые щеки, бледный тон кожи и пустые глаза… Драко не знал, о чем она думала в тот момент, когда они встретились… Уже позже он размышлял, что, возможно, из-за того, что в их жизни случилось слишком много потрясений и стресса, они неверно истолковали собственные реакции друг на друга, но смелости чтобы что-то сделать — поговорить! — не оказалось ни у того, ни у другого. Словно вся сила, весь запал и решимость ушли на битву с Темным лордом… Они не стояли долго, всматриваясь друг в друга: Гермиона изменилась, и Малфой чувствовал это. Она коротко кивнула и пошла дальше. Подбежать, схватить ее за руку, обнять, прижать к себе, кричать о свои чувствах Драко хотел больше всего на свете! Но въедливая — за минувший год уже закостеневшая, — мысль о том, что он ее не достоин намертво приковала его к тому месту, где он стоял. «Чертов трус! Мямля! Тюфяк!» — Малфой покрывал себя всеми оскорблениями, которые могли только прийти ему в голову. И он точно знал, что не хочет, чтобы такая отважная и сердечная Гермиона была рядом с таким, как он. Драко разочаровался в себе в ту секунду, когда осознал все, что сделал и что не сделал. Не помог и не защитил, стоял и наблюдал за тем, как тетка устраивает свою пытку… Как смел тогда кто-то, подобный ему, желать кого-то вроде Грейнджер? Драко был слабым и знал это, поэтому тогда, провожая ее взглядом, удаляющуюся вместе со своими дружками, он позволил скупой слезе скатиться по щеке… И нынешний Малфой понятия не имеет, как Гермиона встретит его сегодня… Сорваться, обрушиться на нее со своей страстью; напомнить себе, как сладко ее целовать — даже лучше, чем он помнит, — и теперь, будто заново трепетать, испытывая ужас от перспективы встретиться с ее новым безразличием. Открывая дверь в офис, Драко задерживает дыхание. Гермиона как раз выходит из кухни, держа в руках свою дурацкую кружку с призывом бороться за права единорогов, наполненную свежесваренным кофе. Их взгляды пересекаются. Он ищет любые знаки, всматриваясь в ее лицо. Через долгие секунды или короткие минуты, Грейнджер чуть заметно улыбается, подбадривая, и Малфой устремляется к ней. Драко накрывает ее губы своими, но в тот момент, когда он понимает, что она не отвечает на поцелуй, перед его глазами словно в безумном калейдоскопе пролистываются картины прошлого. Мысли успевают пуститься в хаотичный пляс. К счастью, спустя еще один миг, Малфой чувствует, как ее рот открывается для него. Не глядя, Гермиона ставит кружку на стол и освободившимися руками крепко обхватывает его за плечи. Скользнув пальцами по ее щеке, Драко сжимает челюсть Грейнджер так, чтобы, слегка наклонив ее голову, они могли целоваться действительно глубоко. — Привет, — бормочет Драко, когда им все-таки приходится оторваться друг от друга, чтобы наполнить легкие кислородом. Грейнджер льнет к нему, склонившись на его плечо. — Я боялась, что ты не сделаешь этого, Малфой… — шепчет ему в грудь. Драко оставляет легкий поцелуй на ее макушке. — А я думал, что ты оттолкнешь меня, Грейнджер… Она чуть отстраняется, все еще оставаясь в его объятиях, лишь чтобы запрокинуть голову и заглянуть в глаза. — Мне бы стоило? — Нет. — Ты сожалеешь? — После паузы. — Нисколько. — Сразу. — Это хорошо, Малфой, потому что, я — тоже нет. — И Гермиона сама тянется, чтобы получить новую порцию поцелуев. *** Вернуться к работе, находясь в таком раздрае чувств, не просто. Браслету на руке Грейнджер приходится вибрировать по полному второму циклу, напоминая о стремительно приближающейся ежемесячной летучке, прежде чем она вообще обращает на него внимание. Они с Драко как минимум дважды за последние полтора час отлипали друг от друга, пытаясь выполнить хотя самые срочные задачи, но что-то опять стягивало их вместе. — …Драко… — Гермиона шепчет ему в губы. — Собрание… Нам нужно идти. — …Успеем… — …Опоздаем… — … Драккл… уже идем… В Большой зал Малфой и Грейнджер заходят последними. Все места за длинным овальным столом уже заняты, кроме тех, которые обычно занимают они. Министр магии несколько раздражен. — Вы заставили себя ждать. Итак, начнем… Гермиона умудряется действительно переключиться. Она гордится собой, когда обнаруживает, что за все время бросает на Драко всего лишь несколько взглядов. Один из которых он перехватывает и улыбается ей. На ее губах расцветает встречная улыбка. — Что ж, жду от каждого документы до конца недели. Всем спасибо! Невыразимцы массово встают, чтобы разойтись по своим офисам. — Гермиона! И ты, Малфой, задержитесь… — После того, как они с Гарри остаются только втроем, он передает каждому из них по папке. — У меня есть для вас кое-что… *** Драко открывает папку, чтобы быстро пробежаться глазами по нескольким пергаментам, исписанным мелким шрифтом. Заголовок одного из них привлекает его внимание. Очевидно, что и Грейнджер тоже. — Каталог выдуманных миров? — она переводит удивленный взгляд на Министра. — Что это такое, Гарри? Малфой кивает, соглашаясь с ее вопросом. Поттер расслабляет свой галстук. — Мало кому известно, но практически любая придуманная и описанная кем-то на бумаге вселенная, если в нее верит достаточное количество людей, становится настоящей и существует наравне с остальными. — Гарри дожидается, пока они осмыслят это. — Совершенно верно, — он предвосхищает ее новый вопрос, — любые: даже детские сказки и антиутопии для подростков. Драко и Гермиона переглядываются. — Чтобы навести в этом какой-то порядок, был создан Каталог. Те невыразимцы, у которых есть к нему доступ, называются Искателями. — И что они ищут? — спрашивает Малфой, откладываю свою папку. Все его внимание сосредоточено на Поттере. — Конечно же, изучают новые миры, — усмехается Гарри. — К Искателям приходят заказы, к примеру, от Правительства если разразилась эпидемия, которую может остановить лекарство, описанное в одной из историй. И Искатели уходят в нужный мир, чтобы добыть необходимый препарат… — А при чем тут мы? Зачем ты нам это рассказываешь? — Переходы в любой из миров все еще остаются не до конца изученными и не полностью безопасными, поскольку жизнь в этих мирах протекает по уже описанному их автором сюжету… Прежде, чем стать Искателем, нужно пройти серьезное обучение. Ближайшая группа начнет занятия через пару месяцев. У вас будет время ознакомиться со всей сопутствующей документацией и принять решение. Драко вынимает один из пергаментов и зачитывает. — Три непреложных закона. Первый: не нарушать ход событий мира. Второй: не рассказывать обитателям о том, что их вселенная выдумана. Третий — не оставаться в выдуманном мире более сорока одного дня. Расскажешь, почему только сорок один? — Ответ все также кроется в нестабильности переходов. На сегодня это максимальная продолжительность, на которую удается установить действие заклинания. Грейнджер кивает. — Я не настаиваю. Почитайте. А потом дайте мне знать… — Хорошо. — Договорились. — Тогда у меня все. Они поднимаются. — Гермиона, можно тебя на пару слов? — Поттер тоже оказывается на ногах. — Что ж. я пойду, — Драко переводит взгляд с одного на другого. Грейнджер кивает. Ее глаза улыбаются. — До встречи, Поттер. — И тебе! *** — Что у тебя с Малфоем? — без обиняков спрашивает Гарри. Гермиона закусывает губу. — С чего ты взял? — Я слишком давно тебя знаю. И эти ваши переглядки. Малфой все собрание не сводил с тебя глаз. Не уверен, что он вообще слышал, о чем я рассказывал. — На самом деле, не думаю, что он… — Ну, так что? Между вами снова что-то есть? Грейнджер вздыхает. Ее первый порыв — соврать. Но после она вспоминает, что обещала сама себе — больше не прятать Драко ни от кого. Не повторять школьных ошибок. — Я люблю его. — Оказывается, думает Гермиона, признать это не так уж и трудно. — А он тебя? — Мы еще не обсуждали… Министр глядит на нее так въедливо, что ей становится не по себе. — Ты не пожалеешь? — в его голосе звучит лишь забота. Никакого осуждения. — Не узнаю, пока не попробую, верно? — Она повторяет фразу, которая долгие годы была их с Гарри личным паролем. Он усмехается. — Желаю удачи! — Спасибо! — Гермиона крепко обнимает его. Когда она уже почти уходит, Поттер кричит ей вслед. — Подумай насчет Искателей. Вам должно понравиться. Вам обоим! Путешествовать между мирами это рискованно, но чертовски увлекательно… — Договорились! Я сообщу… *** Закрывая за собой дверь квартиры, Гермиона продолжает улыбаться. Ее губы почти болезненно чувствительны. Может ли быть слишком много поцелуев в течении одного дня? Когда несколько минут назад Малфой-таки отстранился от нее, она почувствовала себя совершенно до сладкой дурости влюбленной. — Сходишь завтра со мной на свидание? — спросил Драко, откидываясь на водительское сидение и кладя левую руку на руль. — Хотя, если ты не против, это могла бы быть встреча втроем — Скорпиус хотел тебя увидеть. — Я согласна на вас обоих, Малфой. — Что насчет места? Постановка Шекспира, зоопарк или цирк? — О, у тебя богатый выбор… — Гермиона практически не задумывается. — Я выберу цирк, Скорпу должно понравиться. — Отлично! — Драко срывает еще один поцелуй. На какое-то мгновение Грейнджер приходит в голову мысль пригласить его подняться, но она тут же отвергает ее. Она уверена, что Малфой должен сам принять это решение, а пока существует нечто, сдерживающее его, — ей стоит подождать. В конце концов, Гермиона надеется, что это не окажется напрасным. — Увидимся завтра! — обещает она и выходит из машины. Ей известно, что Драко провожает ее взглядом, так что Гермиона позволяет себе качать бедрами так соблазнительно, как только умеет. Она эгоистично надеется, что вечером Малфою придется использовать собственную руку, чтобы сбросить напряжение, и хищно улыбается, скрываясь внутри здания. *** Скорпиус топает впереди. Над его головой большущая связка ярких шаров, нити от которых он сжимает в детской ручонке. — Эй, приятель! Не убегай, я должен тебя видеть! — кричит ему Драко. Выйдя после представления из цирка, они направляются на парковку. Рука Гермионы лежит на сгибе его локтя, и Малфою нравится неторопливо идти с ней в шаг. — Спасибо за вечер. — Может, немного прогуляемся? Еще довольно рано. — С удовольствием. — Скорп! Сворачивай в аллею! — И облако шариков резко меняет траекторию. Несмотря на то, что на улице прохладно, за тихими разговорами время течет незаметно. Драко кажется удивительным, настолько естественно Грейнджер вписывается в их с сыном крохотный мирок. Будто она — кусок пазла, которого не хватало. Убедившись, что Скорпиус не смотрит на них, он останавливается и крепче сжимает ее руку. — Гермиона, что, если я тебя поцелую? — Драко рискует, предлагая подобное, фактически, на людях. Пусть это лишь случайные прохожие. — Это было бы волшебно, — соглашается Грейнджер и целует первая. Малфой отвечает молниеносно: он слишком давно не прикасался к ней — уже несколько часов кряду. Они льнут друг к другу, и ладони Драко, в запале, опускаются на ее ягодицы, но именно в этот момент раздается странный — инородный, — звук, который вызывает в Малфое тревогу. Ему требуется несколько долгих мгновений, чтобы осознать — камера какого-то пронырливого журналиста запечатлела их в совершенно недвусмысленной позе. Хлопок аппарации — как гвоздь в крышку малфоевского гроба. Гермиона тут же отлепляется от него. Или он отстраняется сам? Драко не уверен, но его губы уже шепчут: — Мне жаль. — Чего? — нахмурившись, спрашивает она. — Что нас засняли. — Он видит, как лицо Грейнджер темнеет, свидетельствуя о подкатившей злобе. — Есть кто-то кто будет ревновать, увидев снимки? — Гермиона поражает Драко вопросом. — Или тебе в принципе не приятно, что нас видели вместе? — Не говори ерунду! — Малфой сбит с толку тем, что обида в ее голосе приправлена горечью. Она дергается, чтобы уйти, но Драко, сделав резкий выпад, удерживает ее за локоть. — Грейнджер, я не о себе беспокоюсь! — Что ты имеешь в виду?! Малфой обреченно вздыхает. Говорить о наболевшем трудно. — Я ведь прекрасно помню, что ты скрывала меня даже от близких друзей. Я был твоим грязным секретом, с которым можно было обжиматься в темных альковах, но которого нельзя было даже взять за руку так, чтобы кто-то это увидел. Я помню, Грейнджер, оно все — тут. — Драко указывает на свое сердце. Гермиона бледнеет, подсказывая Малфою, что он попал в точку. — Это было… не совсем так. Наступает черед Драко обижаться тому, что она лжет прямо ему в глаза. — Не бери в голову. Не стоило говорить тебе этого. — Он отворачивается, глядя в сторону Скорпиуса. — Я постараюсь разыскать фотографа и выкупить пленку. — Тебе … не обязательно. Я имею в виду… Все изменилось, Драко. — Что именно? Грейнджер разводит руками. — Я была дурой, когда поступала подобным образом. Очевидно, что моей смелости тогда не хватило. Но теперь мне нечего скрывать! Пусть снимают, пусть знают. Я сожалею, если все эти годы ты думал о нас в таком ключе, но, мне казалось, что и ты тоже не слишком-то афишировал наши отношения… — Это подвергло бы тебя риску… — Я понимаю. — И тогда в Мэноре, когда тетка… Гермиона не дает ему договорить. — Видимо, нам многое нужно обсудить, но, может быть не сегодня? Это наше первое свидание… Драко смотрит ей в глаза. — Технически — да, — соглашается он. — Тогда я хочу развлекаться и есть! — ее губы расплываются в улыбке. — И младший Малфой еще скажет мне за это спасибо! Вон, МакДак, зайдем? Она доверчиво переплетает их пальцы, и Драко рад отложить болезненные разговоры на будущее. Позже им действительно придется о многом поговорить. *** Через пару дней, придя на работу к обеду, Гермиона обнаруживает в офисе Нотта собственной персоной и встревоженного Драко. — Что случилось? — спрашивает она, когда им удается закончить стандартную последовательность вопросов как-дела-все-хорошо-как-сам. Малфой смотрит на нее с опаской, но также и с заинтересованностью. У Гермионы в голове сразу же рождается с десяток теорий, но истинная причина проскальзывает мимо этого перечня. — Я рассказал Тео о шкатулке Блэков и том, что мы никак не поймем, как ее открыть. И он предложил кое-что рациональное. Это может сработать! — Что это, Малфой, не томи. Драко для храбрости бросает короткий взгляд на Нотта. — В библиотеке Малфой-Мэнора в дневниках моих предков могут быть упоминания о шкатулке. Чистокровные издавна вели подробные записи о себе и всем, что происходило вокруг. — О, что ж это разумно, если так. — Но во взгляде Драко есть что-то еще, Гермиона слишком хорошо его знает. — В чем подвох? Он чуть улыбается, догадываясь, что его раскусили. Но улыбка смазана какой-то дополнительной эмоцией. — Я хочу попросить тебя отправиться со мной, Грейнджер, — выдает, наконец, Драко. — Знаю, Мэнор не вызывает у тебя теплых чувств, даже наоборот, но… — Хорошо. — … несмотря на… Ты что? Хорошо? Серьезно, Гермиона? Она игнорирует не в меру заинтересованный происходящим взгляд Теодора и подходит к Малфою. — Мэнор — это все лишь дом, пусть мое первое посещение его и сопряжено с некоторыми неприятными воспоминаниями. Но это твой дом. И прошло много лет. Так что все в порядке. Драко выглядит таким удивленным, будто до последнего все же был уверен в отказе. — Ты невероятная… — Отлично, — перебивает его Нотт, — когда мы выяснили, что она согласна, ради Мерлина, расскажите мне, что я пропустил? — Он по очереди глядит на них. — Вы что, уже трахаетесь? — Тео! — восклицает Гермиона. — Нотт, иди нахер! Это не твое дело! — добавляет Малфой. — Ну, и дела… — Усмехается Теодор. — Непременно расскажу сегодня Пэнси — она проспорила мне тридцатку. — Вы что, спорили на нас? — Грейнджер не может сдержать возмущения. — Это мои самые легкие деньги, детка. — Нотт, я уже просил тебя заткнуться? — спрашивает Драко. — Угу, что-то около дохрена раз. Гермиона глядит на коллегу и не может поверить в абсурдность происходящего. — Пригрела же я на груди слизеринскую змею, — бормочет она. — Кого из нас троих ты имеешь в виду, Грейнджер? — невинно интересуется Теодор. . .