Два Малфоя

Гермионе требуется воздух. Она стремительно преодолевает препятствие в виде подвыпивших, расслабленных бывших однокурсников и выскакивает на улицу. Ее щеки полыхают. Последний раз Драко так прикасался к ней почти двенадцать лет назад! Гермиона облокачивается на перила высокого крыльца и подставляет ветру лицо. «Мимолетная ласка, легкое поглаживание, так отчего же внутри все горит?» Даже закрывая глаза, она по-прежнему видит его склонившееся к ней лицо… Это наваждение. Это… Она была замужем, у нее был многолетний секс с Роном, а после еще несколько ночей с мужчинами. За закрытыми шторами Гермиона разрешала им делать многое из того, что они хотели, потому что искала те же эмоции, которые когда-то взрывались в ней рядом с Драко. В какие-то моменты ощущения действительно походили и ее телу доставляли удовольствие, но большей частью рядом с Малфоем одних лишь поцелуев бывало достаточно, чтобы чувствовать намного ярче. В конце концов Гермиона решила, что эта сторона отношений не слишком ее интересует, и последние несколько лет обходилась, снимая напряжение сама. «И как давно у тебя никого не было, Грейнджер?» — вопрос Тео снова звучит в ее голове. Гермиона облизывает губы и не замечает, как прикладывает руку к тому месту, где совсем недавно были пальцы Драко. Она снова позволяет себе погрузиться в воспоминание. В свой последний совместный вечер они с Малфоем целовались, как умалишенные. Драко почему-то был другим — слишком эмоциональным, дерганным. — Мы должны уйти, сегодня, сейчас! Мы спрячемся в Шотландии, я все продумал, нас не найдут, пока здесь все не закончится… Гермиона жадно затыкала его поцелуями. — Я не могу уйти, Драко. Я нужна Гарри. Надвигается война… — Да, драакл тебя бери, Грейнджер! И это слишком опасно! Нам нужно уходить! Пожалуйста, пойдем со мной? — Он выдыхал ей в губы, пока его пальцы отчаянно впивались в ее плечи. — Нужно уйти сегодня, пока еще не стало слишком поздно… Драко уже заводил подобные разговоры, но сейчас был особенно настойчив. Одной рукой он крепко схватил ее талию, а второй до скрежета в зубах сжал челюсть Гермионы. — …Пожалуйста, Грейнджер… — прошептал Малфой, прежде чем с голодом и жадностью снова ворвался в ее влажный рот. — …Перестань говорить об этом… Мы не можем уйти… Малфой, наконец, отстранился. В его глазах плескался настоящий, неподдельный страх. Чтобы успокоить его, Гермиона погладила Драко по щеке. — Поговорим об этом завтра? — попросила она. И Малфой обреченно кивнул, пряча взгляд. А утром Гермиона узнала, что в Астрономической башне случилась трагедия, вошедшая в историю, как день начала Второй магической войны. Драко исчез, не попрощавшись с ней. Она понимает, что плачет, только когда вышедшая на крыльцо Полумна спрашивает, все ли у нее хорошо. — Да, извини, соринка попала в глаз… Гермиона приказывает себе успокоиться, вымученно улыбается и спускается с крыльца, чтобы обойти дом. Ребята бесятся на детской площадке, ловя последний редкий для этой осени теплый день. Скорпиус стоит в стороне от остальных ребят. Сперва он кажется отвергнутым, но после того, как Альбус подбегает к нему, чтобы о чем-то спросить, и они оба смеются, Гермиона успокаивается. Она присаживается на лавочку и прикрывает глаза. «Драко поцеловал бы меня, не помешай нам Полумна?» Гермиона знает, что она бы ответила на его ласку. Поцеловала бы Малфоя в комнате полной людей! В Хогвартсе Драко был ее тайной… Сейчас она бы уже не совершила подобной ошибки… — Гермиона, мэм…— голос Скорпиуса раздается совсем близко. Она открывает глаза и смотрит на подошедшего мальчика. На его вязанном свитере смешные морды котов, и она хочет знать, принимал ли Драко участие в выборе одежды, — вещи на обоих Малфоях сегодня определенно из магловского Волмарта. Гермиона тепло улыбается. — Мы же договаривались, что ко мне можно обращаться просто по имени, Скорпиус. Ты поладил с ребятами? — Он кивает. — А почему ты не с ними? — Я устал. — Тогда садись ко мне, — она сдвигается и хлопает рукой по нагретому ее теплом островку. Мальчик уверенно устраивается рядом. — Спасибо за книжку. У меня тоже кое-что есть для тебя, — Скорпиус засовывает руку в карман и потом протягивает Гермионе нечто, завернутое в подарочную бумагу. — Я хотел найти ленту, но не успел. — Ничего страшного. Я могу открыть сейчас? Получив одобрение, Гермиона разворачивает подарок. Внутри брелок с рыжим котом, очень похожим на Живоглота. — Какой прекрасный подарок, Скорпиус! Спасибо большое. Мне очень приятно, — Гермиона легко целует мальчика в щеку. Тот в ответ широко улыбается. И неожиданно склоняет голову ей на плечо. — Ты не часто бываешь на вечеринках? Совсем вымотался? Свободной рукой она проводит светлым волосам, укладывая их назад, как носил в детстве Драко. — Мы можем просто посидеть здесь… Подремли… *** Драко пробирается на кухню и распахивает окно. Снаружи приятно тянет свежим воздухом, и он думает, что стоило бы выйти на улицу, но ему лень. Поттер, наверное, не будет слишком против, если он побудет тут немного в одиночестве. Драко запускает руку в карман джинс, извлекает пачку сигарет и щелкает зажигалкой. Он почти не курит, в основном, когда слишком взволнован. Сделав глубокую затяжку, он не может отделаться от мыслей о Грейнджер. «Если бы тогда я не струсил, вышло бы у нас что-нибудь?» Если бы он убедил ее сбежать? Если бы нарушил приказ Волан-де-Морта и не впустил бы Пожирателей в школу? Если бы… Драко обрывает себя. Хоровод мыслей, который запускается снова и снова. Какой в этом смысл? — Привет! — раздается у него за спиной. Драко оборачивается. Полумна подходит ближе. — Угостишь? Он снова достает сигареты и зажигалку и передает ей. — Не знал, что ты куришь. — Ты вообще ничего обо мне не знаешь, Драко Малфой, — хихикает она. Драко пожимает плечами. На самом деле, ему нет до нее дела. Некоторое время они сидят и по очереди выдыхают в окно. К удивлению Драко, он не против того, что Лавгуд нарушила его уединение, наоборот первым все-таки начинает разговор. — Забавно, что все мы тут, в доме Поттера. — Имеешь в виду Слизерин и Когтевран? — И это тоже. Всех нас. Потому что прошло дохера лет, а мы собрались здесь, будто на школьную вечеринку. Я почти трепещу в ожидании того, как заявится МакГонагалл и снимет очки с факультетов. — Только на этот раз ты действительно танцуешь с Гермионой. Драко резко оборачивается. — Что ты имеешь в виду? — Я видела, как вы целовались в школе, а потом на вечеринках делали вид будто не знакомы. Теперь ты стал смелее? Он отворачивается и делает глубокую затяжку. Драко понятия не имеет, в какой момент Полумна могла застать их с Грейнджер, впрочем, спустя столько лет он не отдал бы и гнутого сикля за эти подробности. — Дело не только во мне. Все сложно. — На моем факультете у ребят хватало ума просто поговорить. Драко ничего не отвечает. Он, в конце концов, не собирается выворачивать перед полоумной душу. — Который час? Ты не знаешь, где наши дети? — На детской площадке за домом, полагаю. Столкнувшись в дверях со старшим сыном Поттера, Драко спрашивает у него, не видел ли тот Скорпиуса. — Все ребята на площадке, а я пришел за водой, мистер Малфой. Драко благодарит его и выходит на улицу. Пока он идет за Скорпиусом, то размышляет о том, должен ли найти Грейнджер перед тем как уйти? Но все решается само, когда Гермиона оказывается вместе с его сыном, и то, что он видит, прошибает в Драко что-то незнакомое. Мучительно-сладкое. Его взору открывается невероятная картина: Скорпиус спит, положив голову на ее колени, пока пальцы Грейнджер неторопливо расчесывают его волосы. Драко смотрит и не делает ни одного шага ближе к ним. Просто глядит и впитывает, чувствуя, как душа наполняется теплом. Когда Гермиона замечает его, то пытается встать, но он жестом показывает, что не стоит. Драко сокращает расстояние и, молча, садится рядом. Он не сводит глаз с Гермионы и того, как спокойно Скорпиус спит в ее руках. Вглядываясь в детское лицо в поисках дрожащих век, свидетельствующих о плохих снах, Драко ничего не находит. Очевидно, что в это время кошмары не тревожат Скорпа. Драко откидывается на спинку лавки. Может быть, он тоже спит? Иначе как объяснить, что они с Грейнджер спокойно проводят вместе теплый вечер, а его ребенок окутан ее лаской? Ему хочется пофантазировать, что они могли бы быть семейной парой и проводить так множество вечеров. Гулять, взявшись за руки, кормить Скорпа мороженым, а ночами медленно заниматься любовью. Когда Астория сообщила ему, что беременна, Драко почти так и представлял себе их будущее. Он был привязан к своей жене, хотя это пришло не сразу. Поспешный брак с едва знакомой девушкой, заключенный по настоянию родителей, в свое время казался Драко достаточным наказанием за то, каким жалким он был рядом с Грейнджер. Гермиона была его мечтой, а Асторию он повесил на себя, как искупление. Однако через несколько месяцев после свадьбы Драко впервые поцеловал свою жену, потому что действительно этого хотел… Потому что, каким бы погруженным в себя и хмурым он ни был, Астория проявляла к нему мягкость и заботу… Она была красивой, всегда жизнерадостной и такой понимающей, что Драко даже рассказал ей про Грейнджер… Он лишился невинности спустя почти год после свадьбы, и, когда Астория выцеловывала его тело, Драко не думал о том, что это могла бы быть Гермиона… Он не знает, о чем сейчас говорить с Грейнджер. Драко разминает шею и прочищает горло. — Поттер говорил тебе про шкатулку Блэков?.. Некоторое время они обсуждают рабочие вопросы, пока на улице не становится прохладно. — Иди ко мне, приятель, — тихо говорит Драко, склоняясь к Гермионе, чтобы забрать Скорпа. Ребенок шевелится, хлопает соловьиными глазами, не до конца понимая, что происходит и тихо кряхтит, протягивая руки к Грейнджер. — Маа…м? Драко прижимает сына к своей груди. — Это не мама, Скорп, это Гермиона. Взрослые смотрят друг на друга. — Извини, — шепчет ей Драко, когда ребенок затихает, обхватив его шею. — Все нормально. Ты же знаешь, что он подарил мне брелок? Ты рассказывал ему про Живоглота? — На самом деле, просто совпало. Но это его любимая штуковина, так что подарок свидетельствует о том, что ты ему действительно нравишься. — Скорпиус замечательный, — понизив голос, говорит она. Они стоят слишком близко. — Ты тоже… замечательная, — Драко протягивает свободную руку, второй удерживая сына, и касается ее щеки подобно тому, как делал это во время танца. Гермиона вздрагивает, но не отступает. Задерживает дыхание. Большим пальцем Драко проводит вдоль ее скулы, и Гермиона прикрывает глаза. — Знаешь, — шепчет он, — иногда я думаю, что было бы, если… Грейнджер вспыхивает, и их взгляды снова встречаются. — … Если бы мы с тобой сделали многие вещи иначе… Она не отвечает. Лишь смотрит на него. И продолжает смотреть, когда его голова склоняется в ее сторону. Драко старается не думать, только действовать. Гермиона облизывает губы, но он остро чувствует ее сомнения. Его рука смещается на ее подбородок, чтобы удержать. — Не отводи взгляд, Гр… Гермиона, — выдыхает Драко. Его сердце колотится. Удерживая Скорпиуса, Драко подается вперед и замирает в нескольких миллиметрах от ее лица. До него доносится встречное дыхание. Кончик языка Гермионы высовывается, проходится по губам, и ее рот остается приоткрытым. Веки медленно опускаются. «Гермиона не собирается меня отталкивать?» В последнюю секунду Драко поворачивает лицо и оставляет поцелуй на ее щеке, лишь слегка цепляя уголок губ. Глаза Гермионы распахиваются. — Я думаю, мне уже пора… — хрипло говорит Драко. По тому, какой обидой наполняется взгляд Грейнджер, он понимает, что снова сделал ей больно. — Прости меня… — шепчет Драко. Он извиняется за большее, чем несостоявшийся поцелуй, но Гермиона отворачивается и, молча, направляется прочь. Он не чувствует себя в праве окликнуть ее, и остается смотреть ей вслед, крепко прижимая к себе Скорпа. *** В воскресенье, вспоминая предыдущий вечер, Драко оправдывает себя тем, что слишком много выпил. «Поцеловать Грейнджер было бы непоправимо. — Он не хочет разрушать то хрупкое рабочее взаимопонимание, которое существует между ними. Она отличный член его группы. Ответственна, умна, надежная… — Ради чего так рисковать?» Драко рассуждает, что, вероятно, он все еще ей симпатичен. Хотя бы немного. Может быть, они бы даже могли заняться сексом. Скорее всего, ему бы это слишком понравилось... Но что бы он делал с этим дальше? Хотя и прошли годы, но его сущность осталась прежней. Драко не был достоин Грейнджер во времена Хогвартса, а теперь, когда она и вовсе стала лучшей версией всего того, о чем Драко когда-либо мог мечтать, он тем более не должен был пытаться перейти за черту. *** В понедельник Гермиона не приходит на работу. Драко не верит, когда она присылает сову с сообщением о том, что заболела. Когда во вторник и среду ситуация повторяется, он начинает сомневаться. Не много ли он на себя берет, решая, что Грейнджер пропускает работу, чтобы избегать его? Она отчаянно смелая женщина, гриффиндорка. У нее хватило духу выйти против Волан-де-Морта, может ли он соперничать с Темным лордом по шкале ее страха? Закончив рабочий день в одиночестве, Драко запирает помещение для работы с артефактами, оставляя внутри шкатулку, которая понадобилась Министру. Он досконально изучил наследие своих предков: небольшая коробка, в длину не больше его ладони, украшенная искусно выполненной металлической листвой; между лепестками изящно выгравированы знаки Дома Блэков. Поттер был прав: шкатулка не имела отверстия для ключа, что очевидно наталкивало на мысль о том, что были использованы чары. Драко изучил сопутствующую документацию, которую Гарри приложил к посылке, а также перепроверил несколько книг, относящихся к предполагаемому периоду создания артефакта, но не получил ни единой зацепки. Вечером, вернувшись домой, в разговоре с сыном Драко случайно упоминает про Грейнджер и ее болезнь, чем вызывает беспокойство ребенка. Скорпиус изъявляет желание отправить ей сову, и Драко подчиняется. «Привет! Как дела?» — Скорп выводит на пергаменте кривые буквы. «Скорпиус переживает за тебя. Я тоже, — дописывает он, — ты в порядке?» Меньше чем через двадцать минут, птица приносит ответ. «Спасибо за беспокойство. Через пару дней мне, наверняка, станет лучше. Передавай привет Скорпу.» *** В пятницу с утра Гермиона отправляет Драко сообщение о том, что опоздает и, когда приходит в офис ближе к обеду, то, пожалуй, последний, кого она ожидает, это сын Малфоя. — Гермиона! — радостно восклицает Скорпиус. Она гладит его по волосам, когда тонкие руки крепко сжимают ее талию, а голова мальчика жмется к ее животу. Они вместе присаживаются на диван. — Что ты здесь делаешь? — Илли заболела, как и ты, а отец не мог оставить меня дома одного. Он сказал, что у него собрание. А ты пойдешь на это собрание? Гермиона может только предполагать, кто такая Илли, но выбирает вариант, что это кто-то присматривающий за Скорпом, пока Драко на работе. — Нет, потому что твой отец разрешил мне не присутствовать. Только это секрет, — отвечает она и для пущего эффекта прикладывает к губам указательный палец и шипит на него. Мальчик смеется, но его глаза остаются серьезными. — Папа учил, что секреты нельзя рассказывать кому попало, — говорит Скорп.— Поэтому ты должна думать, кому говоришь. Но мне можно. Я никому-никому не скажу. Я умею хранить тайны. — Ну это не самый большой мой секрет. Мальчик кривит губы и задумывается. — Расскажешь мне? А взамен я могу свой. Гермиона смеется, но какие-то оттенки в голосе Скорпа, и то, как алеют его щеки, подсказывают ей, что для него это нечто важное. — Я не люблю летать на метле, потому что до смерти боюсь высоты. — Что? — переспрашивает мальчик, не веря в услышанное. На его лице буквально отражается мыслительный процесс — Драко до сих пор подкалывает ее за подобное. — Как так? Я точно читал, что вы летали на драконе… А драконы забираются выше, чем метлы… — Это вышло случайно, и у меня не было выбора, иначе бы я непременно отказалась. Что-что, а полеты точно не мое любимое занятие, — усмехается Гермиона. Скорпиус выглядит слишком озадаченным. — Ты не голоден? Хочешь чая? Мальчик кивает, Гермиона идет в кухонную зону, чтобы включить чайник. В шкафу хранится солидный запас сладостей — заначка сладкоежки-Нотта. — А отцу нравится летать, — Скорп продолжает думать вслух, — он даже брал меня покататься. — Это может быть довольно опасно… — Когда мы вернулись, мама сказала ему, что он, — мальчик понижает голос, — идиот. Щеки Гермионы вспыхивают. — Ну, знаешь… Родители иногда ругаются… Она приносит ему наполненную кружку, и Скорпиус сразу делает большой глоток. Морщится, обжигаясь. — Горячо! — Гермиона не успевает, но мальчик не отвечает и не смотрит на нее. Пьет молча. Ей некомфортно от приоткрывшейся двери в семейную жизнь Драко. Не то, чтобы не было очевидным, что их отношения с Асторией в какой-то момент дали трещину, но когда об этом упоминает их совместный ребенок, то Гермиона слишком явно ощущает, что лезет не в свое дело. — Мне… снятся кошмары. — Скорпиус говорит так тихо, что она едва слышит. — Это мой секрет. — Ты говорил отцу? Он кивает. — Папа сказал, что ему раньше тоже снились… — мальчик делает паузу. — Папу мучали и ему было очень больно. А потом дед делал то же самое со мной. — Губы Скорпиуса подрагивают в преддверии слез. Гермиона не представляет, что должна сказать или сделать. Поддавшись моменту, она открывает объятия, и Скорп сразу тянется к ней. Сворачивается калачиком на ее руках, прижимаясь к ней сильнее. Гермиона трасфигурирует диванную подушку в плед и накрывает мальчика. «Папу мучали и ему было очень больно… А потом дед делал то же самое со мной…» — слова Скорпа вертятся у нее на языке. Она знает, что Люциус был строг, и Драко побаивался его, но никогда не думала о том, что он мог причинять сыну настоящую физическую боль. И тем более внуку. Гермиона рассказывает Скорпиусу, что и ей раньше снились кошмары. Говорит об учебе в Хогвартсе, особенно мальчика интересует его отец. Ее повествование прыгает с темы на тему, подстраиваясь под вопросы младшего Малфоя. Они разговаривают довольно долго, уютно устроившись с ногами на диване. У Гермионы полно работы, но ей кажется правильным уделить время Скорпиусу; она решает, что потом задержится или придет на выходных. Когда возвращается Драко, он удивлен застать их в подобном виде. Его проницательный взгляд въедается Гермионе под кожу. — Как ты? — В порядке. — Слушай я чертовски голоден, и Скорп, наверное, тоже. Я собирался сводить его в ближайший МакДак, может быть составишь нам компанию? Гермиона завтракала слишком давно, но не уверена, что стоит соглашаться. — Пожалуйста, пожалуйста! — оживляется Скорп, и, поразмыслив, Гермиона решает, что не будет большой беды, если они проведут вместе еще час или около того. В конце концов она несколько дней находилась взаперти в собственной квартире, страдая от простуды, а обед в компании двух Малфоев может быть даже приятным. — Ладно, я в деле. . .