«Смерть (не)страдающего»

Будильник прозвенел над ухом, говоря о том, что уже шесть часов утра. Быстро проснувшись и выключив его, девочка завела будильники на шесть десять, шесть пятнадцать и шесть тридцать, уткнувшись лицом в подушку и пытаясь урвать хоть ещё немного времени сна. Зимой не хотелось куда-либо идти, тем более в такую рань к восьми часам. Темно, холодно, надо одеваться в несколько слоёв. Можно понять, почему людям нравится зима, однако утомительно искать тёплые вещи, а потом ещё их одевать в преддверии опоздания. Наконец, когда была выключена последняя утренняя мелодия, недовольно продирала глаза Хар, поёжившись от холода в комнате. Конечно, утренние водные процедуры прошли гладко, но вот так случилось, что после завтрака заболела голова. Обратившись к проснувшейся матери, та лишь сказала выпить таблетку и идти в школу, что сделала подросток. Идти через сугробы добрые тридцать минут было трудно, ведь транспорт ходит крайне неудачно: один был ровно в семь часов, а другой в семь пятьдесят. Либо приезжать в школу за примерно сорок пять минут до занятий, либо не приходить на первый урок. Так что лучшим вариантом оставался только шаг. Увы, но опоздания и пропуски отмечались, да и не сильно это приятное чувство - чувство осуждения самого себя и, кажется, кривые взгляды одноклассников. Но не смотря на всякое желание придти вовремя, лёд под ногами так и возникал из ниоткуда, заставляя поскальзываться и даже пару раз упасть в сугробы. Вполне было естественно утреннее недовольство Косоглазовой, только та вошла в класс и окинула раздражённым взглядом всех присутствующих. Не то что бы её фамилия была говорящей. Ни в коем случае, нет, с её карими глазами дефектов точно быть не может, кроме как небольшие проблемы со зрением. Однако, если смотреть косвенно, то сама первая фраза этого предложения отражает другую мысль её "говорящей" фамилии, которая лишь частично физическая. Чувства взглядов редко покидало, а частый самоукор по разным причинам придавал намного более тревожный оттенок этому. Учебное время прошло незаметно, однако было явно заметно то, что не было двух её друзей. Денег на балансе, чтобы написать сообщением или через мессенджер, не было в тот момент, так что всё строилось вокруг теорий о прогуле или болезни. И вот, прошли уроки и начались "обязательные внеурочные занятия в школе". По идее они должны быть не обязательны, особенно для тех, у кого и так есть внеурочная деятельность, но всем было плевать на этот момент. Даже не смотря на некоторые минусы, можно найти и плюсы. Новые знакомства, улучшение отношений с другими классами и, если школьный кружок вызывает интерес, чему-то научиться. —Хей, Хар! - окликнул кто-то блондинку. Это была младшая подруга из шестого класса. Кажется, она была встревожена, а волосы взлохмачены. Как долго она провела в поисках? —Что такое? - остановилась и повернулась. Взгляд был заинтересованным и даже чуть напуганным. —Елизавета Сергеевна просила передать, чтобы ты после семи вечера зашла в школу, к ней в кабинет. Говорит, что у нас будет новый учитель-мужчина и, кажется, она хочет о чём-то поговорить. Ещё попросит точно перенести документы в кабинет нового. —Да ну? - бровь выгнулась в немом и искренном непонимании. - Нет, после семи и зимой это уже совсем наглость. Кто будет отвечать за мою безопасность на обратном пути? А если родители куда-то уйдут и не смогут встретить или не смогут вызвать такси? До скольки всё это? И тем более, почему именно я должна донести документы? Есть мальчики, которые перенесут эту кипу бумаг хоть сейчас, но почему после семи вечера, в эту темень, именно девушка обязана перенести документы в кабинет мужчины? Головы, похоже, совсем нет на плечах. —Честно, тоже задаюсь этими вопросами. И не могу никак найти ответы. Но, видимо, это нужно уточнить у самой Елизаветы Сергеевны. Она тебя давно недолюбливала, но я в шоке, что она пошла на такие жестокости! - крашеная рыжая лишь развела руками, сочувственно посмотрев на старшую. Казалось бы, было логично не идти туда, тем более и родители были против, но проблема была в том, что Елизавета, наша злодейка, Сергеевна была заместителем директора, а ослушаться её и сделать по-своему - себе дороже. Нервы не будут целы ни у кого. Если она считает, что права или нет той вещи, о которой говорят, то её картина никогда не изменится, сколько её не реставрируй самыми качественными материалами и искусными руками - логикой и доводами. Соответственно, и опасности она никакой не хотела видеть во всей этой ситуации. Единственный совет, который вряд ли чем помог бы - быть осторожнее. Такой обычный и раздражающий, ведь он очевиднейший, однако если он есть, значит, раньше кому-то помогал или помогает до сих пор. "Тот вечер был мне противен не только самим фактом времени, но и человеком. Почему я была должна идти к тому человеку, тем более противоположного пола, только по его просьбе и чувств заместителя?" Всё было сказано более, чем прямо. Это именно тот человек попросил, чтобы именно такое время и именно этот пол, а зная чувства не самой юной особы к себе, провернуть такое было легче лёгкого. И вот вечер. Наконец, разобравшись со всем к восьми часам, уходит в кабинет нового учителя. Гардероб был закрыт, потому осталось вариантов очень мало, где можно поместить верхнюю одежду. Сам преподаватель был миловидным и юморным человеком, но морщинки под глазами давали больше строгости. Светлые глаза и волосы с сединой, чуть пухлые щёки, средний рост и нормальное телосложение. "Я начала одеваться. Начала с обуви, с серых валенок и вот сняла куртку, но что-то мне показалось очень странным. Он сидел за столом и улыбался, смотря на меня. В тот момент перегорело две лампочки из трёх, которые были вкручены на сделанной информатиком и трудовиком люстре. Комната погрузилась в полумрак, еле освещая пол, на котором стали чётко видны пятна. Пятна уже застывшей крови. Мне стало... Я не могу описать. Я вспоминаю все те эмоции и просто хочу плакать навзрыд, умоляя сердце перестать стучать. Наверное, это парализующая паника. Двигаться просто не получалось, однако глаза бегали из угла в угол. И тогда этот добрый на вид человек встал, прожигая взглядом. Я не могла его видеть, только чувствовала. Взгляд упал куда-то в сторону от стола, за шкаф, помнится. Свет еле достигал той части комнаты. Пусть зрение не очень хорошее, но я точно различила чью-то руку, точно человеческую руку. И, когда снова посмотрела на этого странного человека, его глаза стали пусты. Из просто не было! Вместо них лишь красные огни, смотрящие в душу. В тот момент силы частично вернулись ко мне, смешав ужас с адреналином, и выбежала из кабинета, как можно скорее натягивая куртку по пути и неудачно нахлобучивая шапку, потеряв её по дороге. Вернувшись домой и рассказав историю, родители не поверили, сослав на фантазию и усталость за день, а шапка была потеряна лишь по рассеянности. Я хожу в школу, вижусь с этим учителем и мне страшно. Каждую неделю у нас кто-то пропадает и ужасно страшусь каждого его взгляда. Но вот незадача. Сейчас я мертва и помню тот момент. Как он закрывает кабинет, берёт нож, подходит и тихо-тихо, ласково говорит: "—Я тебя нашёл и отомщу за то, что ты сделала с моей семьёй". Что же, он всё ещё помнит прошлую жизнь. Но его родители тогда сами были виноваты в том, что обвинили меня в колдовстве и убийстве их старшего сына, хотя умер он от отравления. Он заключил сделку с Дьяволом своих эмоций и правителем преисподней, лишь бы отомстить. Но мне не больно. Я счастлива, что их мальчик стал таким целеустремлённым и находчивым."