Визитёр

На Альтернии была ночь. Две луны отражали свет мощного солнца, заливая погружённый в темноту пустынный ландшафт зелёным и фиолетовым. На равнине гуляли ветра, раскручивая крылья ветряка, который был установлен на крыше улья Тавроса. Сам хозяин в это время находился внутри. Он точил свой кинжал, периодически проверяя на остроту – резал ненужные бумаги, сбрасывая обрезки под колёса инвалидного кресла, которое несколько ночей назад приволокла Вриска. Он не просил её, он вообще не думал, что она сделает что-то такое. Но та вдруг заявилась к нему, чуть ли не силой усаживая в кресло и параллельно рассказывая, что уломала каких-то знакомых внести его в общую базу данных как умершего, так что теперь он может не бояться дронов. Тогда он ещё не знал что случилось с Арадией. Бургундикровая должна была зайти к нему на следующую ночь, но, когда солнце уже показало свой край, её всё ещё не было. Таврос и писал и звонил ей, но она не отвечала. А потом он написал Соллуксу… Пару ночей назад он почувствовал, что Вриска снова пользуется майндконтролем, чтобы заставить его повлиять на лусуса Терези. Он знал, что она сделала. Так больше не могло продолжаться. Это было слишком. Слишком много разочарований, слишком много страданий, слишком много боли и крови. Сначала Нитраму сломали позвоночник, заставив прыгнуть с обрыва, сделав его никчёмным инвалидом, уничтожая все его планы на жизнь. Он уже почти смирился, даже ожидал дронов – вот они придут и быстро окончат его жалкое существование. Но Вриска отобрала у него возможность так просто умереть – и своему лусусу не скормила и из базы данных его вычеркнула. Потом Таврос узнал о гибели Арадии, его соседки, его близкой подруги, которая обещала его навещать и помогать, которая делала всё лучше просто одним своим присутствием. И то, что Серкет использовала Соллукса для этого… Поначалу бронзокровый отказывался в это верить – это было слишком жестоко, слишком неправильно… Но потом лично убедился как Вриска использует дорогих для Терези тролля и её же лусуса, чтобы ослепить и бросить в лесу. Одну, ослепшую, испуганную, вдали от улья. Наверняка она заплутала и упала откуда-нибудь или её разорвали дикие звери… Это было просто чересчур. Ладно бы лазурнокровка сбрендила и решила поиграться им одним как мяукающий зверь с пищащим, в конце концов это в какой-то степени удел подвластных высшекровкам низшекровок – быть рабом, быть животным, быть инструментом, быть забавой, быть кем угодно, но не таким же живым троллем – но когда она протянула свои загребущие лапы на его, да и на её же друзей… Это было просто нестерпимо. Всю свою горечь и печаль он уже выплакал за прошедшие дни и ночи. Слёз уже не осталось, боль притупилась, оставаясь тяжёлым неприятным комом где-то в районе груди. Да и всё остальное как-то перестало иметь смысл, затупилось. Больше не было цели в его жизни, какой-то пользы от него – кавалерийским жнецом ему больше ни за что не стать; уцелевшим друзьям Таврос не может помочь даже в каких-то мелочах, на которые он остался способен, ведь все слишком далеко, да и теперь, когда он официально объявлен мёртвым, ему высовываться не следовало бы. Зачем теперь жить? Просто в ожидании визита шибанутой высшекровки, у которой он теперь как на ладони, и никто ему не поможет? Да к чёрту это. Нитрам в очередной раз резанул по бумаге – кинжал входил чисто, без намёка на смятие кромки какого-то очередного ныне бесполезного документа. Таврос слишком ушёл в свои мысли и даже не заметил стука копыт на улице, скрипа колёс повозки и мелькнувшего в окне силуэта. Поэтому оказался очень удивлён, когда его дверь слетела с петель, а его кинжал, который он развернул клинком к себе, был выбит из рук. – Какого страхоужаса ты творишь?! – злобно зашипела бронзокровке в лицо Вриска, опираясь на поручни его кресла и нависая над ним. Отойдя от удивления, лицо низшекровки снова приобрело более бесстрастное выражение, как и его голос: – Привет. – Да уж привет! – рявкнула на него та. – Какого хера, а?! И не вздумай делать вид, что ты тут что-то другое затеял. – Что? – Например, поковыряться ножом в зубах можно, не протыкая себя! Лазурнокровка продолжала рычать, скаля зубы, и не отстранялась. Таврос медленно изучал её: в последний раз, когда он её видел, она была относительно здорова, а теперь одна линза в её очках была затемнена, скрывая, очевидно, отсутствие глаза, её левая рука была почти полностью заменена на металлический протез. Волосы с этой стороны все выгорели, рог немного облез и обгорел. Кожа с левой стороны лица и на шее выглядела как после неслабого ожога – обгоревшая, посиневшая, покрытая пузырями и лёгким струпом. Скорее всего, кожа так пострадала на всей левой части тела, просто под одеждой этого было не видно. Ожог сковывал почти половину её лица, отчего оскал выглядел весьма кривым. – Что с тобой?.. – А с тобой?! Не сметь мне тут! – ещё раз гаркнула на него Серкет и для убедительности тряхнула инвалидное кресло. Затем она выпрямилась и сделала пару шагов назад, складывая руки на груди. От Тавроса не укрылось, что она и на левую ногу слегка припадает, но он промолчал. – Терези взорвала мне мой биток в лицо. Именно поэтому я её ослепила. Нитрам печально поморщился и опустил голову. Видимо, догадавшись, что он посчитал ещё одну подругу умершей, лазурнокровая фыркнула: – Да всё с ней нормально! Ну, типа. Если не считать, что она ослепла и, кажется, немного поехала крышей, проведя денёк в лесу, то в остальном всё супер – на ней ни царапинки и она сейчас у себя в улье. Бронзокровый поднял взгляд на свою собеседницу, стараясь угадать говорит она правду или нет. Судя по всему, его недоверие отразилось у него на лице, поскольку косматая троллиха закатила свой единственный глаз и постаралась разъяснить: – Мой сосед, который оказал мне помощь и сделал новую руку, заочно знаком с Терези через меня и через её подругу, которая к тому же его мойрал. Эта троллиха живёт в лесу и вроде неплохо там ориентируется, поэтому он попросил её найти Пайроп. – Ты имеешь в виду он попросил Непету? – решил уточнить Таврос и, заметив удивление на кривом лице Серкет, пояснил. – Непета Лейон – это оливокровная троллиха, она и правда живёт в лесу в пещере и, насколько я знаю, её мойрал – строгий индигокровный тролль… Эквиус Заххак, верно? – Ага, да, походу так и есть. Ты половину Альтернии что ли знаешь? – проворчала Вриска. – Итак, да, эта Лейон нашла в лесу Терези и привела обратно в улей. Сейчас всё у всех нормально. Доволен? – Нет. – Что «нет»? – передразнила его изувеченная троллиха, присаживаясь напротив на один из ящиков, которые она принесла, а Нитрам заметил только сейчас. – Я не могу быть доволен, когда Арадия так ужасно умерла, когда Соллукс от вины и горя не находит себе места, когда я парализован и абсолютно бесполезен, когда Терези слепа и беспомощна перед дронами, когда ты сама чуть половины тела не лишилась и всё просто из-за того, что… – он оборвал себя на полуслове и отвернул от собеседницы голову. Взгляд его нашёл окно, у которого он сидел. За окном стояла повозка, запряжённая парой лошадей; на облучке скучал бургундикровый извозчик. – Из-за чего? Договаривай! – потребовала лазурнокровка, но не получив ответа, подскочила на ноги. – Отмолчаться хочешь? Не получится! Начал говорить, значит, договаривай! Таврос немного поёжился от её громогласного голоса и, переведя взгляд с транспортного средства на неё саму, как можно спокойнее сказал: – И всё из-за того, что ты просто чокнулась. В следующий момент Вриска оскалилась и отвесила не состоявшемуся кавалерийцу пощёчину металлическим протезом так, что тот чуть не выпал из своего инвалидного кресла. – Не смей мне такое говорить, – прошипела она, ухватив Нитрама за плечи и усаживая более ровно. – Не так уж много ты высшекровок знаешь и не так уж близко ты с ними знаком, чтобы говорить мне, что я чокнутая. Затем Серкет снова отошла к ящикам. Немного постояв и посмотрев на знакомый интерьер, только более захламлённый, она снова уселась на одну из коробок. Бронзокровке показалось, что она выглядит усталой. – Да, я натворила делов, признаю. Но я пытаюсь это исправить насколько это в моих силах: призрак Арадии приходил ко мне несколько раз, я попросила Заххака сделать для неё новое, роботическое тело. Он как-то быстро согласился, что удивительно, но хрен с ним. Только ты ей это не говори, это должно быть сюрпризом! – Я не могу испортить сюрприз – я не вижу призраков, – пробормотал Таврос, всё ещё держа руку на болящей от удара щеке и думая о том, что, возможно, лазурнокровая действительно сошла с ума и с ней следует быть ещё осторожнее. – Так даже лучше! – приободрилась искалеченная троллиха. – Соллукс вот и без того призраков видит – он с ней будто и не расставался. Правда, Арадия кислая, ещё хуже тебя, но, я думаю, со временем это пройдёт. Терези даже особо не позлилась на меня, она меня даже поблагодарила. Да, так и было, я не выдумываю! Она что-то несла про то, что теперь у неё особая связь с её лусусом, вроде как та учит её видеть цвета на вкус и запах, и она даже отказалась от слуги и книжек с особым шрифтом, сказав, что так у неё будет стимул быстрее научиться этой фигне. Поймав преисполненный жалости взгляд Нитрама, Вриска снова несколько напряглась, стараясь убедить: – Да всё норм, окей? Пайроп довольна вот этим вот и, самое главное, она жива. А раз она жива, значит, она может что-то изменить. Если она и правда научится видеть так, то дроны вроде как её не должны тронуть при следующей проверке, а если нет, то что-нибудь придумаем. Да, она теперь чудит будь здоров, но она ещё здесь и, я думаю, хочет, чтоб с ней обращались как с нормальной троллихой, без вот этого говна. Если хочешь, можешь позвонить ей потом, когда я уйду, и убедиться, что всё так. Парализованный тролль кивнул, думая, что позвонил бы и раньше, если бы знал, что его подруга жива. Тем временем его собеседница поднялась на ноги и позвала своего извозчика, а затем на пару с ним принялась вскрывать принесённые ящики: – Вот, а это для тебя. Заххак сказал, что, раз уж ты в кресле, то тебе нужны всякие приблуды, чтобы закатываться на всякие ныне недоступные места. Абсолютно ничем не выделяющийся бургундикровка принялся собирать что-то из металлических труб и платформ возле восставанны, а Серкет продолжила вскрывать оставшиеся пару ящиков. – Здесь ещё всякая провизия, чтоб ты тут с голоду не подох. И… Ну, вроде бы, как я поняла, ты больше не в состоянии контролировать что у тебя там в нижней части тела происходит… – несколько смущённая троллиха подпихнула ногой поближе ящик с чем-то белым. – Поэтому вот. – Спасибо тебе, – поблагодарил Таврос. Вриска хмыкнула и привалилась спиной к стене. Хозяин улья теперь отчётливо видел, что, несмотря на то, как она храбрилась, она чувствовала себя явно неважно. Да и немудрено – судя по её рассказам, за эти пару суток она успела навредить Терези, сама пострадать, получить протез, найти для Пайроп слугу и книги с шрифтом Брайля, от которых та отказалась, погостить у неё, отыскать и привезти к Нитраму все эти вещи и рассказать о всём произошедшем. И это при том, что половина её тела была жёстко изуродована совсем недавно и едва начала хоть немного заживать. Бронзокровка поискал взглядом куда можно было бы посадить пусть и непрошенную, но всё-таки гостью. Однако, не находил ничего подходящего – все стулья и табуретки были вывезены ей самой в прошлый визит, чтобы они не мешали проезду инвалидного кресла. Тогда он снова накрыл крышкой один из опустевших ящиков и предложил лазурнокровке присесть. – Не люблю, когда мои гости стоят, тем более, когда я сам сижу. Тем более, если они выше по статусу, – пояснил парализованный тролль, предупреждая раздражение Вриски. Ей определённо не нравилось, когда она выглядит слабой, и он не собирался ей на это давать намёк. – Может быть, хотите чего-нибудь? Вам ещё обратно ехать, – предложил Таврос, прикидывая, что у него самого ещё осталось, чтобы не вынимать из ящика только что привезённое. – Ты только сейчас осознал, что у тебя гости? Какой же ты тормоз, – проворчала Серкет. – Нет, я ничего не буду, сейчас тебе дособирают рампу, и я уезжаю. В отличие от таких бездельников как ты, у меня дела горят! – Но я не бездельник! Я всё время чем-то занят. Самые простые рутинные дела теперь стали сложнее и отнимают куда больше времени!.. – сделал попытку защититься Нитрам. Его собеседница в ответ просто фыркнула и отвернула голову. Это она явно не считала за «дела». За очками стало видно безнадёжно обожжённую кожу лица и мясистую пещерку вместо левого глаза. Тут в поле зрения вошёл извозчик, собирающий пустые ящики и относящий их обратно в повозку. Таврос развернулся и увидел у своей восставанны систему платформ, делающих возможным добраться до её входа. – Ого… Ещё раз спасибо, – снова поблагодарил он, с интересом осматривая установленный пандус. – Ага. Дверь мы тебе завтра поставим, – троллиха поднялась с последнего оставшегося пустым ящика, позволив его унести, и присмотрелась к выбитой входной двери. – Завтра?.. – Да, завтра! Надеюсь, что ты не будешь больше тут играться с кинжалом. А то, может, мне стоит забрать тебя с собой? Не понимая говорит она серьёзно или шутит, хозяин улья на всякий случай покачал головой: – Н-нет, я не буду… – Ну и то-то же. Покеда! – с этими словами Вриска шагнула спиной вперёд, закрывая за собой проём дверью. Таврос подъехал к окну и пронаблюдал за тем, как лазурнокровка забирается в повозку. Осознав, что не успел попрощаться, так как та ушла слишком быстро, он махнул ей в окно, но Серкет уже не смотрела на него. Когда экипаж исчез из видимости, Нитрам развернулся к себе в комнату, осматривая рампу возле восставанны и ящики, которые ещё следовало разобрать. Меланхолия, которая давила на тролля эти несколько ночей, если не развеялась, то, по крайней мере, значительно ослабила свою хватку. Вриска всегда была встряской, освежающей как электрошок. Кроме того, она принесла и хорошие новости о том, как она пытается выправить сложившуюся ситуацию. Да, костыльно, как и всегда, ничего уже не может быть как раньше, но она пыталась, она что-то делала. К тому же бронзокровке было приятно, что Серкет тратит время и силы на него и на их друзей, даже безвозвратно искалеченных, хотя могла бы просто добить или не пытаться помогать. Таврос прокатился мимо ящиков к столу. Он, конечно, разберёт их, но сначала… Несколько длинных гудков Нитрам напряжённо ждал. Он запретил себе о чём-то думать и накручивать себя, поэтому в этот раз ответил почти молниеносно: – Алло? – Привет, Терези…