Дама в беде

      Все, кому не лень – и кому это дозволено, разумеется – не уставали упрекать нового императора в том, как он излишне балует свою дочь, потакая всем её капризам и желаниям, какими безумными они ни были. Каллисто на все эти слова мог лишь махнуть рукой, потому что – как отказать этим большим ангельским глазам.       К тому же Джудит была всего лишь маленьким непоседливым ребенком, которая без устали любила играть, и утягивала в свои игры всех, кто попадался ей под руку. Разве могла невинная девочка, которой года три от роду, сотворить нечто, выходящие за рамки приличия?       Очевидно, могла.       Иначе Каллисто не мог понять, почему его любимая жена сейчас накрепко затягивала корсет на его талии, предусмотрительно попросив страдальца подержать оборки пышного платья. Дабы они не мешали приводить в порядок принцессу.       – Родная, – подал жалобный голос Каллисто, – неужели мне обязательно наряжаться в это?.. Маме этот наряд подошёл куда больше.       – Нет! – оторвавшись от излюбленной игрушки зайца, девочка вскинула сияющие глаза на своих родителей, – Папа всегда спасает маму, это нечестно! Мама тоже должна спасти папу.       – Но ведь, – слова застряли в горле, когда шнуры за спиной вытянули весь воздух из лёгких, заправляя происходящее тихим «извини», – Но ведь меня можно спасать и в моей одежде. К чему...       – Но мама рассказала мне сказку, где прекрасный принц спас спящую красавицу поце... поце...       – Поцелуем, – любезно подсказала Пенелопа, со скепсисом оглядывая внешний вид своего мужа, временами отдергивая складки, словно его готовили на важную церемонию, а не для маленького спектакля для ребенка, – Готова ли наша принцесса принимать свою участь?       Некогда любимые дочь и жена переглянулись, вновь оглядывая императора в его новом прикиде, и о Святая Лейла, их лица прямо-таки смеялись над ним! Над императором! Кто бы мог знать, что Каллисто закончит, как дама в беде, хотя большую часть жизни он потратил на спасение одной конкретной принцессы.       Которая сейчас, между делом говоря, стояла в статном рыцарском костюме, на поясе которой болтался деревянный меч.       – В твоём институте учили не только оскорблять императорскую семью, но и выставлять их посмешищем, ха? – слова из нового мира давались Каллисто с особым трудом, но в том, как он запинался в речи, продолжая изучать её язык, был свой особый шарм.       – В моем институте, – замечательно, теперь она ещё и передразнивает его, – меня не предупреждали, что члены императорской семьи настолько мягкотелы к своим дочерям. Самое время пожинать плоды, Ваше Величество, – ранила без ножа, да ещё и так безжалостно!       Краем глаза Каллисто зацепился на собственное отражение в зеркале. Спору нет: платье действительно было необычно красивым и ярким под стать этому мужчине, что неудивительно, ведь ради него пришлось немало подсуетиться. Едва ли в гардеробе нынешней императрицы были наряды...подходящие габаритам её мужа.       Но стоит отдать должное няне Каллисто, которая не только отыскала нужный размер, но и не задавала лишних вопросов, иначе он грозился перерезать себе глотку тем деревянным мечом. В конце концов эта женщина приглядывала за юным принцем с самого младенчества и знала беснующий характер своего воспитанника.       – Сокровище, как тебе? – Пенелопа присела рядом с девочкой, не без удовольствия наблюдая за её восторгом.       – Папа - принцесса! Папа - принцесса! – Джудит хлопала в ладоши, заливаясь звонким смехом.       И, возможно, ради этой улыбки Каллисто был готов наряжаться в платья до конца своих лет.

***

      Седрик снова был завален волокитой бумаг, в то время как его дорогой император взял выходной «по семейным обстоятельствам». Но разбирать прямые обязанности своего начальника он желанием не горел, а потому преисполнился смелости отвлечь их семейную идиллию по срочным государственным делам.       – Ваше Величество, министр Байе..., – считанных секунд хватило, чтобы увидеть то, чего секретарь предпочел бы видеть никогда, А зная Его Высочество, скорее всего, никогда и не увидит - затруднительно быть зрячим, будучи трупом. – Прошу прощения, я зайду чуть позже.       Громкий хлопок двери разнёсся чуть ли не по всему дворцу.       – Пенелопа. Меч. Живо.