Всё проще, грешница… Гораздо проще.

      Прошло не так уж много времени с момента убийственного поцелуя, который выбивал из-под ног почву всякий раз, как только юной особе стоило вспомнить о нём. Она скидывала с себя наваждение, смахивала, как песочную пыль в пагубных попытках не думать о том, что ей было столь же приятно, сколь и страшно подле Великого Карателя.       И когда всё так обернулось? Когда стало так мучительно тянуть на душе лишь от осознания чужой боли, чужой скорби? Она видела эту уничтожающую смесь безысходности и ярости, плещущуюся в зелёных, словно ядовитые изумруды, глазах. Они источали её, сочились ею. Но ещё больше они неведомым образом овладевали душой маленькой аментет, создавая между парой огромную расщелину непреодолимой пропасти. Как будто они отдалялись друг от друга лишь сильней по мере физического сближения. Однако возможно это было лишь напускным, выдуманным Ифе миражом.       «Глупая Ифе! И с чего бы ему воспринимать тебя как-то иначе?! Кто он, а кто ты! Да и не до этого ему сейчас…» - Даже несмотря на то, что дворец Анубиса, как оказалось, был не таким уж и безопасным местом, Ифе всё равно покинула свои покои, дабы навестить Карателя.       Вспоминая его последнее состояние, она не представляла, насколько сильные эмоции плескались в душе бога. Не представляла, но глубоко ему сопереживала. Оттого, переживая, и отринула возможность спокойно отдохнуть в своих покоях, двинувшись прямиком к комнате, которую запомнила слишком хорошо. Страх последствий ступал за ней по пятам, сжимая шею невидимым кольцом там, где она помнила стальную хватку цельнометаллической пятерни, которой не составило бы особого труда придушить аментет в доли секунды. Но упрямство толкало её вперёд, черпая из глубин души до нелепости наивное желание помочь ближнему.       Стук в двери не принёс результата. Возникло странное чувство дежавю, щекочущее затылок острыми иголками. Холодная дверь неприветливо оставалась безмолвна, как и то, что находилось внутри.       – Каратель, я бы хотела поговорить с Вами… тобой. – Она исправилась и сразу же укусила нижнюю губу, раздумывая о том, не слишком ли дерзко перешла на «ты» в столь критический момент.       Молчание затянулось, а терпения у Ифе становилось всё меньше. Она постучала дважды, после чего осторожно приоткрыла дверь. Прохладная свежесть пахнула в лицо, встречая молчаливым одиночеством – покои пустовали. Ифе растерянно осмотрелась, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, прошла вглубь комнаты, осматривая минималистичный дизайн места отдохновения божества. Ифе замерла около того самого места, где в прошлый раз стала заложницей Анубиса и своих чувств к нему. Только безумная могла вместо самообороны так глупо броситься целовать предполагаемого палача. Но, как ни странно, как ни безумно, она до сих пор не испытала ни малейшего сожаления о содеянном. Странной тяжестью отозвалось всё внизу живота, когда она припоминала сминающие в поцелуе губы мужчины.       Анубис вернулся к себе очень скоро, застав посреди комнаты одинокую изящную фигуру девушки. Она была здесь физически, но мысли неспокойной чередой носились где-то далеко отсюда. Замирая следом за ней в этой неизвестной игре, бог оглядел задумчивый вид Ифе. Невольно взор прошёлся по тонким очертаниям привлекательного тела, подмечая, насколько красивы золотистые отблески загорелой кожи в дорогих цветастых тканях. Она словно была рождена для того, чтобы толкнуть его в эту пропасть, полную грехов. И лишь ради неё он, ужасаясь, готов был им поддаться.       Как же давно он не ощущал тепло женского тела, не позволяя себе подобных прихотей. Преисполненный долгом, он справно нёс службу и никогда не шёл наперекор воли отца. Но… Появилась грешная аментет, и он как будто потерял голову от этого непокорного жизнелюбивого комочка справедливости, внесшего ещё больший хаос в его жизнь.       – Что ты здесь делаешь, грешная аментет? – он обозначил своё присутствие и Ифе мгновенно выпорхнула из мира своих раздумий, в пол оборота становясь к хозяину комнаты.       Её слегка взбудораженный и искренне изумлённый взгляд не был понятен, ведь Анубис смотрелся здесь более уместно, нежели ночная гостья. Минутное изумление сместилось чем-то другим, более живым и трепетным, но девушка оставалась немного растерянной. Освежённый вид мужчины, не ожидавшего визитов, слегка смутил Ифе, ведь видеть его без верха ей ранее не приходилось. Животворящие капли воды, скатывающиеся с ниспадающих на обнаженные плечи и спину чёрных волос, очерчивали бронзу смуглой кожи. Сейчас он казался ещё более нереальным, нежели обычно. Облачённая переплетенными под кожей рельефными мышцами грудь грузно вздымалась от каждого вдоха в то время, как в горле грешницы заметно пересыхало лишь от единой мысли об этом. Очередная капля скатилась по его животу с отточенными словно из стали кубиками пресса, канув в небытие его одежды, а Ифе нервно сглотнула, не в силах больше терпеть того, что творилось у неё внутри. Более того, она искренне не понимала того хаоса, что разразился в её животе и груди.       Ифе стушевалась, уводя полный растерянности и смущения взгляд куда-то в сторону, лишь бы не являть всему миру пунцовость собственных щёк.       – Я хотела сказать Вам, что несмотря на всё происходящее… Точнее, несмотря на то, что происходило между нами ранее, знайте, что я всегда поддержу Вас в трудную минуту.       «Такую, как сейчас». - Мысленно добавила девушка, продолжая разглядывать ножку кровати.       – А что произошло между нами, аментет? – Анубис плотно прикрыл дверь в свою спальню, словно перечёркивая окончательную возможность девушки сбежать отсюда, пока всё не зашло слишком далеко. Ифе глухо сглотнула, тихонько косясь на мужчину, который сделал несколько шагов в её сторону.       – Я имею ввиду… Перестаньте, Каратель, всё Вы прекрасно поняли… - Ифе была поймана в плен мужских жестоких глаз, не в силах больше шевельнуться, хоть до этого и пыталась сделать пару шагов от приближающейся опасности.       Застенчивый вид в совокупности с ярким румянцем были красноречивей слов, сразу же давая Анубису некий толчок. И, как ни странно, но он готов был воспользоваться этой возможностью, пребывая в наисквернейшем настроении. По-хорошему ему бы стоило отправить непокорную душу в её опочивальню, но он по-прежнему лишь пытал её убийственными взглядами. Словно пытался спугнуть девушку, чтобы сама убежала, как в прошлый раз. Ибо сам бы отпустить или прогнать Ифе не смог. Это было за гранью его нынешних возможностей.       – Ты могла сделать всё, что угодно, когда пришла ко мне впервые. Мало ли способов привести любого в чувства… Однако ты воспользовалась самым неожиданным. Это до сих пор терзает меня, Ифе.       То, как девичье имя сорвалось с его уст, заставило сердце аментет сжаться, пропустив удар. Она хотела ретироваться к двери, причём злостно и намеренно хлопнуть ею в отместку за такую твердолобость, но Инпу оказался быстрее. Ускользающая из его власти Ифе замерла, остановленная сильной хваткой на запястье. И уязвлённо воззрилась на него, ощущая разрывающуюся в клочья душу. Зачем она пришла? Чего желала?       – Зачем ты пришла? Чего желала? – повторил он её мысли вслух, ужасая возможностью предсказания даже такой элементарщины, - Чего желала на самом деле, Ифе?       И снова этот обезоруживающий тон, тянущийся сладостной патокой... Ифе и впрямь почудилось, что при произнесении её имени, Анубис словно притрагивался к тем самым нетронутым струнам девичьей души, к которым ещё ни у кого и никогда не было доступа.       – Зачем Вы терзаете меня такими сложными расспросами? – Едва не взмолилась она в ответ, когда от прикосновения холодных мужских пальцев запястье начинало нешуточно гореть неведомым жаром, что щипал до настоящего времени щёки.       – Всё проще, грешница… Гораздо проще. – Обыденно ответил бог, потянув её за руку ближе к себе.       Он не знал, почему сейчас так нуждался в этом взгляде, не осознавал причины, по которой Ифе становилась его личной зависимостью. Он хотел её присутствия, он просто и элементарно хотел её. Это было не бесповоротным действом - возжелай она сейчас уйти, он не удерживал бы. Не в его стиле брать кого-то силой. Но отчего-то Каратель видел, что и сама грешница не спешит убегать, получив краткий шанс потенциальной свободы.       Она неуверенно вернулась к нему чуть ближе, ощущая, что каждый новый шаг становится судьбоносным. Ведь девушка пришла, чтобы поддержать его, утолить его печали, но сама того не заметила, как стала заложницей очень странного, но приятного чувства, которое позволяло сердцу стучать ещё быстрей.       – Я пришла, потому что хотела увидеть Вас. Не хотела, чтобы Великий Каратель оставался один в такую непростую ночь. – Искренность стала куда более приятной, нежели тысяча ненужных слов, прикрывающих истину.       Ифе уже была вплотную к пышущему могучей силой телу. Она заглянула в эти бездонные, полные тёмной загадочности глаза, буквально утопая в них.       Анубис склонился к её губам, останавливаясь в самой преступной близости, словно наблюдая, не против ли Ифе. Однако девушка заметно трепетала в ожидании неизбежного, прикрывая глаза и в ответ потянувшись к нему. Страшным, но желанным был тот самый порыв. Аментет почувствовала прикосновение тонких жёстких губ.       Он был осторожен, пытаясь не спугнуть свою маленькую грешницу. Но желание владеть ситуацией никогда не отпускало Карателя до конца. Оттого поначалу осторожные действия со временем становились более откровенными и страстными. И уже совсем скоро капкан мужских объятий охватил беспомощное тело Ифе, подхватывая, словно миниатюрную пушинку, и унося неведомо куда. Аментет обхватила его ногами, цеплялась пальцами в густую тёмную шевелюру, ощущая приятную влагу и прохладу после водных процедур. Она трепетала от каждого нового манёвра Анубиса, словно его действия были известны ей наперёд. Каждое соприкосновение с ним обжигало и вынуждало молить о большем, мечтать о том, что он возобладает ею.       Зарываясь в чёрную копну руками, она опиралась локтями о могучие плечи мужчины, прижавшего её к одной из колонн. Сумасшедшее зелёное пламя грозилось пожрать их обоих без остатка. Ифе была не способна соображать ясно, когда мощные руки карателя блуждали по девичьему телу с голодом первооткрывателя. Она лихорадочно сбрасывала каждую ненужную связку тканей, манёвренно снимаемую мужчиной. Она запрокидывала голову, когда безумством охваченный бог впивался в нежную кожу, опаляя поцелуем. Горячий язык описывал каждый контур, каждую мельчайшую деталь, воплощающую собой столь желанную им сейчас женщину.       Времени думать у неё не было, она сгорала от стыда и желания продолжать это сумасшествие. Спину теснил холод колонны, а грудь ненасытно терзал пожар страстных поцелуев бога. Ифе тяжело и рвано дышала, хватаясь за плечи, оставляя на них едва заметные царапины за столь сладострастные пытки. Поощрительные стоны были ему прощением за новые терзания, что мужчина обрушал на грациозное тело аментет.       Затуманенным взором девушка взглянула на мужчину, который остановился лишь на мгновение, дабы посмотреть на неё, убедиться в том, что это не сон ненормального. Ифе дрожала в его руках, ожидая большего со странным и неожиданным любопытством.       – Ты была послана, чтобы низвергнуть меня во грех. – Прошептал своим бархатным тоном Анубис, после чего вновь вернулся к нежным губам, срывая с них очередной откровенный поцелуй. Ифе не обиделась на такое утверждение, лишь посильней цепляясь за него, изучая мускулистое тело божества длинными пальчиками. И лишь сильнее краснея, когда ощущала внизу всю степень его желания.       Очутившись на кровати, Ифе раскинула руки, смущённо взирая на своего любимого мучителя снизу-вверх. Он непреодолимой могучей скалой навис над ней, любуясь открывшимся видом невинного создания. Такая красивая, такая прекрасная в своей невинности и застенчивости. Анубис опустился к ней, оставляя мягкий поцелуй на её ключице. Именно в тот момент они осознали, что пути назад уже не будет. И если Анубис, охваченный львиной долей справедливости, ещё мог себе врезать, дабы отпустить невинное создание нетронутым, то Ифе такой отвагой не обладала, лишь посильнее потянув его к себе, протестуя и требуя продолжения своего сладкого наказания. Если такова кара божества, тогда Ифе готова сгореть в ней.       Она не желала знать, сколько у него было до этого женщин. Она лишь радовалась шансу, что теперь стала частичкой его желаний, пускай он и считал её воплощением греха. Ощущать соприкосновение их тел каждой клеточкой кожи, каждым обострённым рецептором... Она почти плакала от неверия в собственное счастье.       Первый толчок отозвался тупой болью, отразившейся моментальным испугом. Но Анубис не позволил ей вскрикнуть, прикрывая губы поцелуем. Отвлекая её, завлекая ласками, качнулся снова. И снова. Пока постепенно боль не отступила на задний план, высвобождая потаённое, сладостно тягучее. Ифе обхватила его бёдра ногами, вливаясь в этот танец страсти с головой. В столь непростое для них время они нашли отдушину друг в друге. И пускай возможно завтра он и не взглянет на неё, пускай посчитает вновь обычной грешницей… Сегодня он дарит ей море удовольствий, за которое уже всё можно простить, после которого она готова отправиться в небытие.       Комната наполнилась громкими стонами и весьма отчётливыми звуками их сплочения. Неспособные насытиться подаренным друг другом временем, они продолжали терзаться в этой сладострастной агонии. Ифе выбилась из сил первая, не в силах больше выносить эти муки. Обрушиваясь бессильно на грудь мужчины, она устало прикрыла глаза. Сегодня они достигали пика несколько раз и сил продолжать больше не было. По крайней мере у девушки.       Анубис понимающе погладил её по лицу, заплетая шелковистую прядь за ушко Ифе. Этот жест, преисполненный нежности, тронул аментет до глубины души. Он мучил её все эти часы напролёт, но она не жалела. Не жалела ни о минуте, проведённой здесь. Всё остальное меркло на фоне счастливой усталости и ломоты во всём теле.       – Если я - воплощение греха, тогда теперь и Вы грешны, Каратель. – тихонько сказала Ифе, заглядывая в мирную степенность, затаившуюся во взгляде мужчины. Она сияла ярче солнца своей лучезарной улыбкой, затмевающей даже самого Ра.       – Вне всяких сомнений, Ифе. – он провёл ладонью по гладким волосам, и юная особа невольно засмотрелась на него в этот самый момент. Ей было сейчас так хорошо, так спокойно, несмотря на то, что возможно завтра и не наступит для неё.       – Не волнуйся, Ифе. Мы обязательно справимся. Вместе.       Эти слова значили многое – Анубис на воздух слова не бросал. От ощущения искренней благодарности юная аментет приблизилась к нему, целуя в щёку. В сравнении с тем, что они творили совсем недавно, её жест мог показаться глупым лепетом. Но не для Карателя. Каждый миг девичьей ласки или нежности, каждый новый кроткий взгляд дарил ему нечто необычайное, что сложно было воплотить в оболочку слов. Потому он лишь молчаливо принял её благодарность, наблюдая за тем, как быстро аментет погружается в сон.       На волнах тихого умиротворения Ифе слушала его тихое дыхание, биение сердца. И под эту успокаивающую мелодию она тихонько уснула в объятьях Карателя. Любимого Карателя.