*****
Всем было тяжело. Руби стали сниться кошмары, а походы к психологу хоть и относительно помогли, но не смогли избавить её от игр разума в царстве Морфея. Насмехаясь, те глумливо подкидывали картины, которые ей хотелось видеть меньше всего, та оказывалась в этой несчастной, тесной, как считала девчонка, прихожей, в ноздри ударяет тошнотворно металлический запах крови, который казался и вертелся на кончике языка, глаза тут же находят мертвое тело, заставляя сжаться, отшатнувшись на пару шагов, впечатываясь спиной во входную дверь. «Рубины» лихорадочно бегают по такой знакомой, а одновременно и нет, девушке. Когда-то шелковистые волосы сине-фиолетового цвета, были похожи на солому, тусклую солому, которая спуталась в некоторых местах портя идеальность. Глаза сравнимы с самым дорогим сапфиром, превратились в камень, которые не одаривает всех красотой, пустая оболочка в которой ничего нет, очи не блестели влагой, а казалось с каждой секундой высыхали. Идеальность глаз пропала. Когда-то простое домашнее милое платьице преобладало лишь белым и серым цветом, сейчас испачкалось в чем-то красном. Густом. Липким, в том что просто так ты не сможешь отстирать. В крови Ай. И оно в идеальности было испорчено. Из знакомого лишь была улыбка, нежная почти незаметная, если глядеть с такого расстояния. С каждой секундой, казалось, коридор уменьшался в размерах, пока кромешная тьма поглощала все, сначала пропала айдол, которая казалось шевельнулась, потом мебель вместе с их совместной фоткой, глаза у всех были замазаны чем-то красным, пока из некоторых участков кожи стали появляться червяки, будто они трупы, после тех же изменений коснулась фотография где она с Мари и Аквой. Желудок скрутило, пока блондинка повернулась к двери и дотянулась до ручки, стараясь её потянуть на себя, но казалось она заклинила. В голове билась лишь одна мысль: «Выбраться! Выжить! Выбраться! Выжить!» Не иначе чем животный страх, боязнь пропасть в этой тьме навсегда не оставив после себя ничего значимого, пропасть навсегда, не увидеть своих родных, она только получила свое счастье, она не готова смотреть на разрушенные осколки, в котором даже нельзя было разглядеть своей внешности. Хошино младшая была на гране истерики, словно загнанная зверушка в угол притихла, вставая притворно на дыбы, что готова защищаться, простая трата времени, которая придает слабую уверенность, не иначе чем самообман. А издевательский голос чей-то лепечет по-детски: «Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность. Ай погибла, но её уже совсем скоро забудут. Так же и с тобой случится, даже твои близкие рано или поздно забудут». В горле встал ком, который перекрыл, казалось, весь кислород, уста разомкнулись в немом крике о помощи, но как будто по сценарию она могла лишь прохрипеть невнятные звуки, которые сложно было назвать словами. Ручка все не хотела подаваться, пока блондинка чуть ли не из кожи вон лезла. Что-то приближалось, та старалась не моргать часто, шестое чувство верещало что вот-вот и произойдет что-то плохое. –Сарина... Ты же боишься.–холодное дыхание коснулось шеи, стадо мурашек пробежалось, заставляя замереть, пока на глаза наворачивались слезы. Сердце в грудной клетке, которое трепетало птицей в клетке, перестало и вовсе биться. По-крайней мере, блондинка это перестало чувствовать, все её тело мигом бросило в холод, будто та вышла зимой на улицы Токио совершенно обнаженная. «Все, это конец»–лишь промелькнула последняя мысль. Неизвестного пола человек, нечеловеческим голосом продолжил, хрипловатым больше похожим на рычание дикого зверя.–Прими... Ты приносишь лишь страдания,–голос за спиной усмехнулся, девчонка этого не видела, но понимала. Тело не хотело подаваться воле хозяйки, словно она одна из красивых кукол ждала, когда ей поднимут руку или повернут голову. Неожиданно та ощутила на плечах тяжесть, пока нечто стало сжимать её плечи, не до боли, просто притянула ближе и Руби послушной куклой подчинилась. Обнимали притворно ласково, чуть приглаживая плечи скрытые под розовым свитером, дыхание коснулось ушной раковины.–Пойми, Хошино Ай, больше никогда не будет рядом. Она умерла. Последние слова отозвались сильной болью, словно хлыстом полоснули по телу, не иначе. Может её душу ранили, грязно, слишком быстро, без шанса на спасение от удара.*****
В непримечательной комнате, сделанная в стиле минимализма, которая была окутана лунным светом, редко выглядывающим из пушистых облаков, было две кровати, которые стояли паралельно по области. В каждой из них, находились две совсем юные девочки, одна из них беспокойно спала, пока другая хоть и хмурилась во сне, но не смела покидать кошмарную страну Морфея. Первая кто пробудилась была блондинка, которая подпрыгнула пока в уголках «рубиновых» очей застыли «хрусталем бусины» от страха. Та мелко подрагивала, чувствуя, что темнота угнетала, не долго думая Руби встала с кровати вылезая из теплого кокона одеяла, та чуть пошатнувшись, все же приблизилась к кровати Мари. Только потом Хошино младшая поняла, что было бы странно будить подругу, да и стыд подкрался неожиданно, Руби закусила губу, но все же через силу и понимание, что подруга не прогонит, она коснулась чужого плеча выглядывающий из под одеяла, чуть тормоша. Проходит всего пару минут, как янтарные глаза открываются, казалось их владелица и вовсе не спала, не было той затуманенной пелены. Тут чуть охрипший после сна голос интересуется: –Что случилось, Руби? Ответ не следует сразу, Руби словно взвешивает, стоит ли отступить или все же признаться об этом «позоре». Собрав остатки мужества в кулак, та все же лепечет на одну октаву ниже, будто боясь что кто-то посторонний услышит: –Мне с «того» дня снятся кошмары, могу ли я с тобой поспать в одной кровати? Пару раз янтарноглазка хлопает ресницами, но все же с сочувствующим вдохом двигается ближе к стене, распахивая руки для объятий. Не колеблясь младшая прошмыгивает в объятия старшей, которая заботливо укрывает их тела одеялом поплотнее. Носом утыкается в плечо, из-за всех сил стискивая ничем ей не уступающим в сложение маленькое тельце, чувствует как страх медленно, но верно отступает, а когда Сайто младшая размыкает уста и начинает напевать неизвестную для Хошино младшей колыбельную, темнота и вовсе кажется мягкой, нежно обволакивающей не только их, но и весь Токио. Кошмар на время забывается как и все происходящие события, Руби позволяет векам тяжелеть, пока глаза наполняются свинцом. Последняя мысль, которая мелькает на пороге реальности: Мари ощущается как спокойствие и дом.*****
Сейчас каждое событие мелькает не иначе как калейдоскоп разных событий, каждое воспоминание наполнено своими красками. Где-то они вызывающе яркие, так и привлекающие к себе внимание, где-то они тусклые, почти что блеклые. Две стороны одной медали, по другому её воспоминания не описать. Насколько бы многие воспоминания не были мрачны, на каждое такое вспоминание есть те воспоминания, которые в сто крат лучше и светлее. Например: То как они выступали первый раз, выступление Аквы в Токийском клинике, время проведенное с близкими. Это все словно бальзам на душу, не иначе. Но эти воспоминания тут же стали прозрачными, совсем незаметными, казалось, что их вовсе и нет. Лишь местью двигало Руби. Растоптать, уничтожить, замарать руки в крови того ублюдка кто был причастен к смерти Хошино Ай и Амемии Горо. Весь её розовый мир был разрушен, всего лишь от одной поездки и странной девчонки, которую та окрестила «вороной». Она заметила как взгляд Мари, кардинально изменился, янтарные глаза потускнели, пока когда-то искренняя улыбка наполненной любовью к жизни, превратилась, не иначе чем, в фальшивую, которую вряд-ли бы кто заметил, кроме, конечно же, самой блондинки. Честно говоря, ей даже стало легче от того что у них с Сайто младшей одна цель, хоть какая-то поддержка от «сестры». Слишком много событий, честно говоря сейчас айдолу они кажутся незначительными. Но ссора с Аквой оставила на ней очередной шрам. Как странно, вся её жизнь состоит из получений ран, от которых даже толком нельзя отойти и каждый раз с новой силой. Но она пришла к выводу: Она носитель бед, темный жнец предназмений. Она вредит всем дорогим людям: Горо, Ай, мама. Она никогда о них не думала, следовала своим эгоистичным желаниям как самый последний скот, не иначе. А в будущем будет Мияко, Мари, Аква, Кана, Мем... Все дальше и дальше, дорогие её сердцу люди будут из-за неё страдать. Стоило их оттолкнуть? Определенно нет, никогда, в объятиях янтарноглазкой она находит отдушину. Не когда её волосы перебирают, будто те на вес золота, не когда позволяют показать её настоящие эмоции. Она эгоистка – это она признает. Но что делать если центральная в их группе позволяет ей быть «эгоисткой»? Разве она может отказаться от столь соблазнительного предложения? Руби ощущала себя запутанным в себе ребенком, брошенным на произвол судьбы в этом жестоком мире, в котором непозволительна такая роскошь как сочувствие. Но слова старшей отпечатались в памяти, врезаясь вслух: –Послушай, Руби. Какова бы не была твоя иллюзия и желание верить, что тебя она любила, я не могу дальше позволять жить тебе в мечтах.–от слов старшей, губы Хошино младшей поджались, превращаясь в простую, тонкую полоску, пока в длинных ресницах затрепетали слезы, готовые вот-вот и пройтись по нежной молочной кожи щек. Мари разбивала розовые очки блондинки, нещадно без колебаний совсем не жалея. Попросту разбивая те надежды, в которой иной раз сама владелица не верила до конца.–Скорее всего, да, любила, но до того момента, пока не забыла окончательно. Она следовала своему эгоизму, забывая про тебя и поступая, как жалкая мразота, на которую многие плюнули, не дав явно титул «мать года». Она тебя не любит и более чем, думаю, что даже не помнит, ты лишь призрак в её воспоминаниях, как и в других людях.–все же по правой щеке прокатилась одинокая слеза, Хошино младшая правда пыталась не заплакать, но когда тебе говорит дорогой человек слова, смысл которых не хочешь понимать, эмоции становятся неконтролируемыми. Даже если ты профессиональный лжец. Губ Сайто младшей коснулась тень улыбки, наполненная любовью и сожалением, которая была сначала кисла на вкус, но испробовав её полностью становилась сладким нектаром, она продолжила молвить.–Сарины больше нет, есть только Хошино Руби, которую мы чрезмерно все любим и эта истинная правда.–эти же слова заставили оцепенеть младшую, от осознания, что ответ был слишком прост, может просто она слишком сильно цепляется за пережитое? Сейчас есть только «настоящее» и «будущее», одно без другого не может существовать, «прошлое» остаётся лишь опытом, каким бы он не был печальным. Невидимая удавка, что давила на горло стала постепенно развязываться, ослабевая свои путы, с каждом произнесеным словом «сестры», мир казался уже не таким темным. Люди не разделены на плохих и хороших, кто-то с выше будто специально сделал мир серым. Добро не может не существовать без зла, Хошино младшая осознала, что вместо того чтобы бороться за справедливость та пошла по темной дорожке, эгоистичных и мерзких желаний, готова самолично разрушить свою относительно спокойную мирную жизнь. Того чем всем сердцем боялась, то что её поглотит неизвестность, одиночество чуть не воплотилось, она была на краю обрыва, но чья-то хватка её чуть отдернула. Это осознание пробило мелкой дрожью и волной облегчения, слезы все же ручьем потекли и только сейчас она поняла как она устала. Ложь от которой уже тошнит, самообвинения в том в чем она не виновата, желание стать лучше ради корыстной цели. Это все тяжёлым камнем свалилось прямо на голову айдола, словно кирпичом зарядили по голове.–Да даже тот же Аква заботиться о тебе, хоть вы и в ссоре, вечно остра на язык Арима любят тебя также, Мем-чо, которая относится к тебе не менее положительно. Мы все тебя любим, ведь ты лучик света, который заставляет поверить не только в тебя, но и воодушевиться твоим настроем. В этой жизни её любят и ценят, готовы принять любой. Разбитой, глупой, злой, потерянной. Ай погибла и Горо тоже, но не по её вине. Жизнь попросту непредсказуемая штука, поэтому стоит лучше иметь верных людей. Люди второй дом и Хошино Руби это усвоила. Успокаивающие поглаживания по голове, спокойный голос старшей, все в это были заложены не фальшивые эмоции. Это была что не есть настоящая любовь, безграничная, теплая, от которой на душе становилось легче или это слезы. Глаза стали тяжелеть и перед тем как уснуть, младшая пробубнила сонно под нос: –Спасибо.. спасибо..я вас тоже очень-очень сильно всех люблю.*****
Все слова Сайто старшей заставили задуматься девушку, переосмыслить все, и та решила поговорить с Аквой. –Что-то случилось?–осведомляется старший смотря на свою сестру непроницаемым взглядом, изучает, понимает, но сидит, молчит, неосознанно вертя в руках ручку, которой писал. За столом у Хошино старшего беспорядок, приглушённый свет только от экрана ноутбука, а тетрадка в которой он что-то вычеркивал и приписывал, скорее всего была сценарием, куча банок от энергетиков которая в скором времени исчезнет, превращая комнату блондина в привычный обитель через чур взрослого ребенка, который предпочитает чтобы все было по своим местам. Руби мнется на месте, чувствуя волну стыда, которая казалось горела под кожей. Чувствует себя провинившимся ребенком, которому стыдно перед родителем. Та не знает впервые как начать диалог, слова сказанные когда-то в порыве гнева врезались в память с огромной скоростью, заставляя неловко отводить взгляд, боковым зрением стараясь увидеть желанную дверь, которая была чуть прикрыта, из открытой щели можно было услышать приглушённые разговоры Мари и Мияко, те вместе готовили под одну из песен, которые предпочитала слушать Сайто старшая. Томно выдыхает, понимая, что спасать её никто не спешит, уста размыкаются: –Это...–женский голос звучит непривычно неуверенно и тихо, будто перед тобой незнакомый человек.–Прости.–на несколько секунд та вновь замолкает, а блондин понимает, что ей нужно время чтобы упорядочить мысли.–Я не хотела говорить тебе тех слов... На самом деле ты для меня и вправду родной человек,–та смущённо хихикает все же смея поднять взгляд на брата, стараясь хотя бы чуть понять, что в мыслях у него. Но увы и ах, тот будто камень.–Я не говорила никогда о своей прошлой жизни, потому что оно довольно печальное и я старалась про него забыть. Но на фоне случая произошедшие в Миядзаки затронули старые раны, на самом деле тот труп очень дорогой мне человек.–лица коснулась тень горькой усмешки.–Мне попросту снесло голову от того, что два человека дорогие моему сердца больше нет, и, казалось, что это все моя вина, так что твой поступок, чтобы спасти репутацию Каны казался чуть ли не плевком в самую душу. Но сейчас я понимаю, ты хотел как лучше. Так что прости, Аква. Упомянутый выше не сразу отвечает, молчит, смотрит цепким взглядом «аквамаринов», но после тяжело вздыхает и все же встаёт из-за стола, тут же подходя к младшей и давая ощутимый щелбан, от которого та шикает тут же потирая больное место: –Ты такая дурында, Сарина. Блондинка обомлела, и без того белая кожа, становится словно мел, та смотрит сначала сквозь Хошино старшего, стараясь переварить услышанные слова. Может ей послышалось? Откуда, как? Неужели Мари уже все рассказала? Нет, она бы не стала, предпочитая просто дать им время, чтобы поговорить. Сейчас по её обнаженной душе обвилась змея сомнений, пока что дикий зверь бережно окутывал это чувство, но только с каждой секундой он медленно стискивал надежду в кандалы, готов чуть ли не сожрать все. Руби сглатывает, понимая что в горле образовался ком, который хоть и причинял дискомфорт, но не был настолько критичным, и без того большие глаза стали с размером блюдца, пока в Аквамарине боролись противоречие. Безусловно он готов был ликовать по своему, что Сарина осуществила свою мечту, сейчас перед собой он видел очертания давней подруги(?), которую он поддерживал и по сей день готов, но какова будет реакция Руби, поверит или нет? –Доктор?–неверующим шепотом срывается такое знакомое, когда-то утерянное и вновь вспыхнувшие воспоминания. Блондин ничего не отвечает, лишь раскрывает руки для объятий словно приглашая, без замедлений младшая их принимает, чувствуя как волна облегчения бьет дрожью, бросая то в жар, то в холод. Все кажется невозможным, ещё вчера она думала что никогда не сможет ощутить вновь этих объятий, а сегодня она в них оказалось. –Доктор... Нет, Горо.–Хошино младшая чуть отстраняется, вглядываясь в «море», чувствует как глаза начинает щипать, но губ трогает кривая улыбка, но такая искренняя.–Хочу сказать вам спасибо. –За что, я ничего такого не сделал?–чуть качнув головой отвечает старший. –Сделали.–отрицает блондинка.–Спасибо, что давали надежду, за то что поддерживали меня и в нынешней жизни, я благодарна, что вы не отвернулись от меня, несмотря на то что я сделала и сказала. Между ними воцаряется тишина, она была наполнена недосказанностью, которая отнюдь никак не давила. –Спасибо, что стали мне семьей, вы первоклассный старший брат.–договаривает та, попросту уткнувшись в плечо актера. Сейчас блондинка осознает, что Горо давал ей надежду на лучшее к которому она крайне скептично относилась, безусловно, возможно она его любила, но только сейчас осознание окатило водой. Она считала Амемию на подобие брата и отца, та влюбленность была детской, она сейчас не Сарина, а он не Горо. Они сейчас родные люди, сейчас они могут называться семьей. Она благодарна Господу Богу, что сейчас они вновь вместе как в старые добрые времена и в этот раз она не упустит шанса, впитывать губкой любовь троих её дорогих людей. Да и она рада будет, если Хошино старший найдет себе счастье, в лице милой девушки, но они с ним не пара, по-крайней мере, она это поняла и приняла. Руби чувствует как тот чуть скованно обнимает, будто самому неловко от такой «слабости». –Руби, Аква...–дверь распахивается, а в дверном проёме появляется Сайто младшая. На её лице появляется неподдельное удивление, айдол сначала хлопает ресницами, после расплывается улыбке с облегчением выдыхая.–Так, как на обнимаетесь, идите на кухню. Ужин готов. И тут же пропадает, девушка первая отстраняется от брата, те переглядываются и улыбаются. Искренне, со всей теплотой и привязанностью. Насколько бы жизнь не была жестока к Хошино Руби, она найдет свой оазис, в котором сможет почувствовать себя счастливой.*****
From: Saito Mari. Мягкое кресло, заставляло откинуться на него, слушая речь Гонтанды в пол уха, утеплённый воздух благодаря обогревателям приятно окутывал оголенные участки нежной кожи, хоть на улицах Токио относительно недавно наступила осень, но погода уже заставляла желать лучшего, будто решая подпортить все хорошие впечатления о лете. Погода была пасмурная, над Токио зависли тучи, скрывающие теплые лучи солнца, а выйти на улице в простой майке без какого-либо лёгкого теплого верха, было равносильно «смерти» от холода. Токио любимая солнцем страна, которая позволяло до середины ноября ходить в простой летней одежде. Только вот конец года, наступал все ближе и ближе, заставляя уже задумываться, а что будет дальше? Сморгнув пелену наваждения, от хлопков в зале, которые оповещали, что режиссер все же закончил свою речь, я бросила взгляд на Руби подоль сидящую меня, её лицо было довольно непроницаемый, но никак не напряжённым, только в глубине «рубинах» можно было заметить напряжение, смешанное с предвкушением. Какие противоречивые чувства, вполне духе Хошино младшей. Немногие из состава актеров пришли полюбоваться конечным результатом, Аква попросту отказался, как и Химекава, Момо тоже не наблюдалось. Все трое не почтили других причиной их отсутствия или нежелания смотреть фильм, но стоило лишь предположить, что всему виной загруженность. Хотя думаю у этих троих сей произведение вызывало негативные эмоции. Впрочем, об этом стоит задуматься чуть позже. Так же Акито не пришел, но он по причине, что успел заболеть ибо слишком легко одевался и переоценил свой иммунитет. Фильм начинается с того, что Ай сбегает из приюта и встречает Ичиго, который предлагает ей стать айдолом.... Постепенно «15 лет лжи», поглощает тебя заставляя лишь наблюдать за Ай. Все персонажи становится будто фоновыми, не интересующими тебя никак. Иронично, учитывая что в жизни её тоже замечали, но никогда не пытались понять. Люди бывают мерзкими, но не все такие, стоит это понимать. Но губы все равно поджимаются, пока прикрываю очи на время. Приходит понимание, что прошлое Хошино старшей, слишком трагичное, да и приходит куча вопросов в голову. Например: Как она могла и по сей день улыбаться? Ай хороший лжец, которому никому из нас не переиграть. Остаётся лишь подражать.*****
Морозный воздух ударил в лицо, кусая неприятно щеки, пока теплая ветровка ощущалась как наждачка на коже, ибо кожа ещё не привыкла к тому, что только недавно мы все сидели в тепле. Взгляд упал на впереди идущих ребят, Фрилл до сих пор плакала, паралельно восхищаясь мастерством режиссера, пока остальные поддерживали тему диалога. Хоть я и чувствовала некую удовлетворённость, пустота поглощала грудную клетку. Появилось желание посетить могилу Ай, с надеждой то, что эта пустота заполнится. После боковым зрением посмотрела на рядом идущую актрису, Аканэ прибывала своих мыслях, специально не спеша, идя видимо, чтобы бы полностью что-то проанализировать. В горле стало сухо, не иначе чем Сахара. –Аканэ-чан.–остановилась я, сжимаю чуть сильнее кулаки, располагающая к себе улыбка расползлась змейкой на лице, пока глаза приветливо чуть сощурились. Старшая останавливается, повернув голову в пол оборота, на её миловидном лице так и проскальзывала гедоцменость.–Мы можем прогуляться? Казалось бы простая просьба, от которой зависит многое. Если сейчас тёмно-синиволоска откажется, то придётся туго, возможно будут проблемы намного хуже, чем та же простая травля в интернете. Курокава не сразу отвечает, смотрит внимательно, будто стараясь понять для чего мне это, но после улыбается и молвит: –Конечно, куда пойдем? Её ответ позволил облегченому вдоху сорваться с уст и почти искренне улыбнуться ей, делая выводы, что ребята обнаружат нашу пропажу через определенное время.*****
Набережная реки Сумида, встретила наше дуо криками ворон, которые уже только одного человека*****
–То есть как он хочет взять интервью?–в унисон пронеслось по комнате наше негодование с блондинкой. Отнюдь, в кабинете Мияко было чистой воды напряжение, что казалось если двинешься получишь разряд тока по всему телу. В помещении было душно так, что без какого-либо зазрения совести, подошла к окну открывая его на распашку тут же падая вновь на специально поставленный в углу диванчик, на которым восседала Руби, Аква же опирался об стену возле двери, если лицо его сестры омрачилось, то тот можно было показаться никак не поменялся. Только вот понаблюдав ещё пару секунд, можно было ясно сказать, что тот довольно напряжен, руки скрестил на груди, будто стараясь обороняться от чего-то неизвестного, а сосредоточился лишь на Мияко. Хотя могу предположить, что он предвкушает эту встречу, как никак тринадцать лет его жизни было потрачено на то, чтобы узнать кто же их биологический отец. Скорее всего целая гамма эмоций его держит в заложниках: Ненависть, гнев, желание отомстить. –Вы можете не соглашаться.–с томным вздохом молвит самая старшая из нас, потирая переносицу на которой образовалось темная тень.–Я вас ни в коем случае не заставляю, но в лучшем случае стоит ли сейчас ответить на это предложение или нет. Без вашего согласия, так или иначе я не дам ему ответ. Мы с Хошино младшей переглянулись, будто мысленно сообщаясь. Из нас троих будет трудно очень сильно лишь блондинке, ибо учитывая, что она довольно прямой человек может и в рожу дать, то есть проблемы со вспыльчивостью у неё часто бывают. Так что... –Наш ответ...–начал до этого молчавший блондин.*****
На удивление во мне преобладало спокойствие, возможно от того что как минимум несколько людей знали с кем я, да и где нахожусь, а возможно от того, что Камики Хикару было бы не выгодно меня убивать, по-крайней мере, на данный момент. Да и к этой встрече, за пару дней я успела подготовиться нормально, в кармане юбки, который находился в боку почему незаметно, а внутри раскладной нож, подаренный Фукудой. Откинувшись на спинку бархатно красного кресла, я чуть сползла, ожидая же когда причина моей бессонницы появится. Kamiki Productions – является компанией, которая помогает ещё совсем не окрепшим актерам в мире шоу-бизнеса, да и много популярных и по сей день актеров и актрис с ними работают. Будто специально ещё с раннего детства, да подросткового возраста отбирают тех, кто сможет сиять. Так что оно неудивительно, что это место куда более прославленное, на равне чуть ли с «Ла-ла-лай», если же не крупнее. По сравнению с нашей компании, мы на их фоне выглядим не иначе чем мошки. Крупная компания ровняется хорошим связям, деньгам и конечно же славой. Невольно вновь оглядела довольно крупную комнату переговоров, в которую меня привела симпатичная помощница, сказав ожидать, когда блондин решившийся почему-то взять у всех важных актеров в фильме «15 лет лжи» интервью. Скорее всего он даже взял интервью у режиссера, да и с Кабураги, насколько знаю он имеет хорошую связь. Белые стены, мраморный белый пол, в которых даже казалось можно заметить свое отражение, большие панорамные окна сзади открывали вид на вечерний Токио, солнце вот-вот уйдет за горизонт, одаривая всех жителей последним вниманием, в лице своих лучей, небо окрасилось в мягко рыжий, смешивающий с красным и малиновым, между креслом на которым восседала я и вторым идентичный моему, также находился кофейный стоик серого цвета, на нем стояла ваза, со скромным букетом белых роз, подле него пустые А4 листы, две ручки, ваза дня конфет, которыми являлись круглые леденцы разных цветов, да и две пустых сервизные чашки исписанные разными узорами, подоль них был чайник из того же сервиза. На стенах были разные фотографии, иногда мною узнаваемых выдающихся талантов, возле одной стены находился вплотную стол, да стулья, специально видимо, сдвинутые по просьбе человека от которого кровь закипала в жилах, где-то были поставлены декоративные растения в больших черных горшках. Закончил мой взгляд блуждать лишь на камере, которая уже была готова снимать. Губы поджались, пока я поменяла позу, закидывая ногу на ногу, да садясь более ровно. Страха не было, лишь дискомфорт, не пойми откуда взявшийся. Может это были всплывающие сомнения? Он социопат, который видимо обесценивает людские жизни, кроме своей и, конечно же, Ай. Зависимый от девушки, которой и по сей день одержим, представляю, как он стал более раскрепощенными после смерти «сестры». Вспомни солнце, вот и лучик. Дверь бесшумно раскрылась пропуская человека, которого стоило по-идеи остерегаться. Невольно тело напряглось, скорее как-то машинально, а разум говорил не расслабляться, но вопреки всему я лишь улыбнулась, пока Хикару идентично моей улыбке начал говорить, подходя к камере, которая была прикреплена к штативу: –Что-ж, извините, что заставил вас ждать. –Все в порядке, не стоит. –Тогда можем приступить? –Нет, постойте.–чуть качнув головой, попросила я, на что мужчина лишь с еле заметным интересом взглянул на меня, его лица все не покидало с виду добродушная улыбка.–Можно после я задам пару вопросов? Тот никак не реагирует, видимо предполагал, что такое будет, чуть щурит очи и отвечает: –Если вы так хотите, Мари.*****
В целом интервью проходит из базовых вопросов: Для чего играете? Какие эмоции вы испытывали играя роль Ай? Каково быть айдолом? Готовы ли вы отдаваться всей ради фанатов? Последний вопрос был, «удовлетворены ли вы результатом своей игрой», на что я лишь пустила смешок, отвечая: «Не могу точно сказать, остаётся лишь посмотреть и спросить у зрителей этого фильма, ведь совершенства не существует». –На этом все.–миролюбиво ответил тот, заканчивая съёмки и тут же спрашивая.–Так о чем вы хотели поговорить, Мари-чан? Не сразу отвечаю, лишь взвешиваю все от и до, а только после этого спрашиваю первый вопрос, почти что непроницаемый тоном, в котором есть нотки напряжения: –Ради чего вы убиваете или помимо Ай, вы никого не убивали? Старший не сразу отвечает, засовывает руки в карманы брюк, пока его лицо принимает задумчивые черты. Только после относительно продолжительного времени молчания, нарушает звенящую тишину, в которой казалось слышно было только мое дыхание; –Убивал.–как ни в чем не бывало отвечает тот.–Но только ради Ай, понимаете, это было моим искуплением, в котором я хотел доказать, что нет никого лучше Ай. В горле образовывается ком, пока мысли мечутся из стороны в сторону, слишком много вопросов, большинство из которых не могу озвучить. Не время, только после интервью, которое он возьмёт у Аквы. –У вас было в мыслях убить кого-нибудь из моих близких, как никак все довольно яркие личности, которые могут спокойно в будущем перегнать Ай. –Было.–блондин вытаскивает демонстративно правую руку из кармана, загибая пальцы.–Курокава Аканэ, Хошино Руби.–второй палец загнулся, а я почувствовала как змеей удавка на шее затянулась.–И вы Сайто Мари. Улыбается как в не чем не бывало. Ничего не говорю, лишь смотрю пронзительно, с холодной яростью, желание вмазать ему есть, но не сейчас уж точно. Чувствую как в горле пересыхает, хотелось бы простой воды, своего источника оазиса. –На этом все? –Нет, у меня к вам ещё одна просьба. Вы же думаете, что Ай никогда не любила вас?–тот не отвечает, лишь скептически глядит, будто я какому-то глупому вопросу с уст позволила сорваться.–Если вы в убедитесь в обратном, попросите у отца мой номер, я бы хотела с вами встретиться. –Что-ж, думаю это никогда не станет явью, так что в этом нужды не будет.*****
Свежий воздух даёт второй глоток, только сейчас понимаю как устала, несмотря на то, что воздух стал в сто раз холоднее и колючее – это отрезвляло, давая ту мнимую свободность. Позволяю прикрыть глаза, замерев на месте, но знакомый мужской голос, заставляет в удивлении открыть очи, заставив уставиться перед собой: –Я рад, что с тобой всё хорошо. Хошино Аквамарин, собственной персоной стоял чуть впереди, буквально в четырех метрах от меня, на его устах можно было заметить тень облегченной улыбки, которую редко можно было застать. Как не заметила? Ничего не говорю, лишь подхожу вплотную, не думаю что кто-нибудь нас заметит, учитывая что на голове была шаль, а тело и вовсе было окутано в пальто бежевого цвета. Попросту подхожу к блондину и утыкаюсь ему в грудь, чувствуя окончательно как неизвестное отвратительное чувство душило меня отступает. Тот не отвечает полноценно на своеобразные объятия, лишь кладет руки поверх моих плеч чуть сжимая. –Просила же Мияко никого за мной не посылать, а уж тем более самой приезжать. –Я сам пришел, тем более лучше мои вопросы мы будем обсуждать по дороге домой. Не против прогуляться? –Спрашиваешь ещё? Вот мой оазис спокойствия.