Пора

Поезд набирал скорость. Древний и дикий Киото быстро удалялся, вместе с ним удалялась та, с кем Кеншин когда-то накрепко связал свою судьбу. Бодрый голос Каору, сидящей напротив, вывел из размышлений: — Кеншин, ты так и не сказал, куда ходил вчера утром. — Ваш покорный слуга говорил, просто Каору-доно не слушала, — с улыбкой ответил парень. — Ну повтори, пожалуйста, — не унималась подруга. — Я не хочу, чтоб ты снова встречал кого-то из прошлого. Мегуми сказала, что это может плохо кончиться. — Оро? — Мечник удивлённо взглянул на девушку: — Я всего лишь навещал могилу старого друга, Вам совершенно не о чем беспокоиться. Его слова, кажется, совсем не успокоили Каору. Она упёрла руки в бока и строго спросила: — Зачем ты врёшь? Ты забыл, что я всегда это вижу? Действительно забыл. Точнее, понадеялся, что хотя бы сюда подруга не будет совать свой нос. Вздохнув, Кеншин ответил: — Каору-доно, я могу рассказать правду, если это для Вас так важно. Но я совершенно уверен, что Вы не хотите этого знать. Несколько минут прошли в молчании. Лучшая подруга, задумавшись, смотрела в окно, Мегуми читала какую-то западную книгу. Саноске с Яхико пререкались, как обычно, да так громко, что другие пассажиры начали делать им замечания. Эти мелкие ссоры всегда выглядели так мило и несерьёзно, что Кеншин никогда не разнимал их. Напротив, наблюдать за ними было даже приятно, эта парочка была насколько близка по нраву, что напоминала родных братьев, настоящую семью. Рассказывать о себе что-либо, снова погружаться в залитые кровью воспоминания совершенно не хотелось. Если это сделать, влюблённой девушке будет слишком больно терпеть рядом с собой такого человека и тогда придётся снова отправиться в путь. Но это додзё, эта компания впервые за долгие годы дали усталому воину дом. Покидать их было бы тяжело. — И всё же я хочу услышать, — прервала наконец молчание подруга. — Хорошо, Каору-доно, Вы сами сделали выбор. Не пожалейте о нём, — Кеншин грустно усмехнулся и встал, пройдя в конец вагона, где было несколько пустых скамеек. Почти наверняка рассказ вызовет в нем самом бурю эмоций, не надо, чтоб это видели все остальные. Сев у окна, Кеншин ещё раз взглянул на Каору. Она устроилась рядом и уцепилась за его рукав. За окном на огромной скорости проносились деревья. Колёса поезда мерно стучали по рельсам, не то успокаивая, не то взвинчивая нервы. — Вы ещё очень юны, Каору-доно, поэтому, возможно, не заметили, но Ваш покорный слуга давно уже далеко не мальчик. За время странствий у него было множество женщин. И я расскажу Вам об одной из первых. Пальцы девушки больно сжали его плечо. — Почему Вы злитесь, Каору-доно? — спросил Кеншин, не глядя на девушку. — Вы же сами хотели услышать, куда я ходил. — Я не злюсь, я просто… — Возможно, мне не стоит продолжать? — Нет, всё в порядке. Я всё ещё хочу знать. Краткая пауза, и Кеншин произнёс: — Я не лгал Вам, что ходил на кладбище. Я действительно был там. У жены. — У тебя есть жена? — ахнула девушка. Кеншин кивнул: — Была. Много лет назад. Обоим нужно было время. Каору — переварить болезненную информацию, Кеншину — найти в себе силы говорить дальше. Он слышал за спиной, как Саноске пытался встать с места, чтоб узнать у ребят, зачем они ушли от компании. Мегуми едва могла уговорить его сидеть смирно. Мечник никогда ещё не был настолько благодарен этой девушке, если бы Сано или Яхико подошли ближе, он просто убежал бы от них и никогда не возвращался к этому разговору. — Желаете продолжить? — спустя несколько минут спросил подругу Кеншин. — Да. И не останавливайся больше. Я хочу узнать всё. Легко сказать. Возвращаться на четырнадцать лет назад было больно. — Химура Томоэ, до сих пор Ваш покорный слуга не в силах оставить её, хотя так и не смог поговорить с её отцом. Она была самым прекрасным человеком в моей жизни. — Ты любил её? — Я знаю о Ваших чувствах, Каору-доно. Они весьма заметны для окружающих. Я понимаю Вас и уважаю, и совсем не собираюсь издеваться над Вами. Простите, если мои слова неприятны Вам. — Отвечай прямо, — в привычной манере скомандовала Каору. — Люблю. Кеншин почувствовал, как подруга вздрогнула и уткнулась лбом в его плечо: — Спасибо, — парню не нужно было видеть её лицо, чтобы представить лёгкую улыбку, слегка тронувшую губы. — За доверие спасибо. — Надеюсь Вы не поймёте это превратно, Каору-доно. Поезд въехал в гранатовую рощу на берегу озера Бива. В окрестностях Киото много подобных диких рощ и ухоженных садов. На ветках завязывались плоды, что не мешало солнцу отбрасывать красноватые блики на листья. В причудливых отблесках света, тени и воды создавалась иллюзия, что роща зацвела в конце лета. Каору слегка отстранилась от Кеншина и потёрла глаза. Похоже, узнавать о других женщинах для неё было трудно. Всё же она слишком пылка, слишком ревнива. — Какой она была, расскажи? Почему ты никогда не вспоминал о ней? — попросила Каору. — Совсем не похожа на Вас, будто отражение в зеркале, — Кеншин прикрыл глаза. Томоэ будто живая встала перед ним. — Она не умела сражаться, не была вспыльчивой и властной. Но и жертвой обстоятельств она не становилась, желала самостоятельно творить свою судьбу. Всегда была спокойна и удивительно нежна. Очень терпелива и заботлива, никогда себя не навязывала. Сила её была в борьбе со своей нерешительностью, смелость — в победе над ненавистью. Она была слишком чиста и прекрасна для того, кто провонял смертью. Она первой нашла бродягу за мечом хитокири, первой достала его на свет. Четырнадцать лет прошло, но до сих пор она — мои незаменимые ножны. Весь ужас её жизни был из-за меня, на память осталось это, — рука сама потянулась к щеке, слегка погладила крестообразный шрам. Горячие пальцы Каору накрыли его ладонь, плотно прижав руку к остаткам былого греха. — Это она оставила? — Половину. Вторая половина… хотя не важно. Каору отвела его руки от лица, снова открыв шрам. Она множество раз видела его, так почему же именно сейчас её взгляд заставляет парня чувствовать себя голым? Тонкие пальцы девушки хотели переплестись с пальцами Кеншина, но он быстро освободился и впервые посмотрел на подругу. — Зачем Вы это делаете? Вы так и не поняли? Девушка залилась краской и отвернулась: — Я… Мне просто хотелось тебя поддержать. — Я благодарен за это, Каору-доно. Но такими жестами люди обычно выражают не совсем дружескую поддержку. Мне казалось, что Вы умный человек и поймёте всё без лишних объяснений. Похоже, я ошибся. Девушка сжалась, будто боялась, что её побьют. — Я почти в два раза старше Вас, Каору-доно. Я плохая партия для Вас уже по одной только этой причине. Но кроме того — я никак не могу ответить взаимностью на Ваши чувства. Для меня Вы друг, самый близкий, верный, надёжный, но всё же друг. Я люблю и ценю Вас, но эта любовь отнюдь не романтическая. Я думаю, примерно так же Аоши любит Мисао-доно или Цукиока-сан — Саноске . Простите меня, Каору-доно, я говорю страшные вещи. Но без этого, боюсь, Вы не перестанете вешаться на меня и воспринимать как потенциального партнёра. Мне не хочется, чтоб Вы страдали из-за такого никчёмного человека как я, поэтому, пожалуйста, постарайтесь найти себе кого-то более подходящего, того, кто сможет сделать Вас по-настоящему счастливой. Каору всё так же тихо сидела, только теперь по её щекам текли ниточки слёз. Так странно. Кеншин ожидал, что она как минимум разозлится и полезет на него с кулаками. — Мне нужно подышать воздухом, — парень встал и вышел из вагона. Ледяной ветер с озера успокаивал разгоряченную голову. Открытые тамбуры тем и прекрасны, что создают ощущение свободы. Хотя безопасности у них, конечно, никакой. С самого начала возвращение в Токио было плохой идеей. Стоило сделать это ещё утром. На повороте поезд начал постепенно замедлять ход. Без лишних раздумий парень перепрыгнул через цепочку, изображавшую ограждение, скатился по склону насыпи и оказался на сухой холмистой равнине с редкими деревцами. За высокой насыпью железной дороги уже не было видно ни рощи, ни озера. Из-за своей эгоистичной привязанности он не раз подвергал опасности жизни "Кеншингуми". Он заигрался с чувствами несчастной девушки, выдавал себя за рыцаря, но так ни разу и не смог защитить её. Пора было это заканчивать. Печально глянув вслед уходящему поезду, воин облегчённо улыбнулся. Жаль оставлять друзей. Без них будет одиноко. Но что ж, люди приходят и уходят, солнце всегда встаёт, а жизнь продолжается. И теперь путь его снова лежал вперёд, туда, где нет никакой цели, зато есть свобода. В первую очередь от самого себя.