Падшие

      Таддеуш Росс был в ярости из-за того, что многолетний план провалился. Роджерс оказался в больнице ЩИТа, причём в психиатрическом отделении, и добраться до него никак нельзя; Рамлоу, которого он собирался использовать в своих планах, устроился под рукой Фьюри, Барнс вообще вне доступа. Мстители держались сплочённой группой, и даже то, что Роджерс в больнице, их не сломало.       Он набрал номер.       — Вивьен. Зайди.       — Сэр? — Через полчаса, которые он потратил на работу с документами, в дверях стояла красивая женщина лет тридцати с толстой косой до пояса и с глазами разного цвета — правый был серым, а левый голубым. Через щёку от внешнего уголка правого глаза и до угла губ шёл кривоватый шрам. — Вызывали?       — Да. Ты уверена, что Максимофф можно верить? И что её закладки на мозгах Роджерса не слетят? И их не найдут?       — Да, сэр. Уверена. Она ненавидит ГИДРу и Рамлоу настолько, что выложилась максимально. Причём со всем старанием. Вольфганг фон Штрукер настолько «хорошо», — последнее слово она обозначила кавычками, — поработал, что для неё ГИДРа стала кровным врагом. Так что вам за то, что вытащили, будет благодарна всю жизнь.       — Главное, чтобы она не узнала, что у Штрукера я её и брата просто купил. — Росс хмыкнул.       — Не узнает. Она уверена, что вы — их спаситель. Ну и работать на вас будет с удовольствием: как-никак гражданство США — это вкусно. Как и неплохие счета.       — А Рамлоу? Что у неё такое к нему, что она чуть из трусов не выпрыгнула?       — А Рамлоу ей в своё время дал от ворот поворот. Ещё в ГИДРе, когда был в охране.       — Это как?       — Он её послал. Просто и незатейливо, когда она к нему подкатить пыталась. А он отбрил. Мол, не в его вкусе малолетки, и вообще не любит он борзых, кто внаглую в мозги лезет — он воздействие сразу почувствовал. Ванда обиду не стерпела. Так что связать для Роджерса Рамлоу и ГИДРу в одну связку смогла.       — Ага. Женская месть. Это понятно. Значит, Рамлоу она терпеть не может?       — Да. И Барнса тоже — он их с братом тренировал. В своём стиле.       — Жаль, что она не достала Старка.       — Увы. У него слишком сильная охрана. Да и этот его ИИ… А до серверов нам не добраться — мы не знаем, где они. С выкрутасами Старка они могут быть хоть на обратной стороне Луны!       — Плохо. — Росс сложил руки домиком. — Очень. Жаль, что Мстители недоступны.       — Простите, сэр.       — Ничего. Свяжись с Максимофф. Пускай попробует добраться до Роджерса в больнице.       — Освобождение?       — Нет. Пускай чуть снизит градус — надо, чтобы врачи решили, что ему лучше. Но — не сейчас. Позднее. Когда с ним начнут работать. — Он вдруг резко выпрямился. — А где скипетр?       Вивьен съёжилась.       — Где. Скипетр?       — онпропал…       — Что?! Говори!!!       — Скипетр пропал. Просто исчез. На камерах сплошная засветка. Те, кто работал с ним в это время, ничего не видели, не слышали и не почувствовали. Их просто вырубило, а когда пришли в себя, скипетра не было.       — Кто мог забрать?       — Мы не знаем. Там было… странно.       — В каком смысле?       — Такое ощущение… что там было… Что-то или кто-то… Нечеловеческая сущность.       — Асгард?       — Мы не знаем. Что-то очень…       — Ладно. Раз скипетр пропал, пускай она доберётся до Старка. И попробует внушить ему то, о чём мы говорили — про угрозу вторжения. Надо, чтобы он постарался создать нечто вроде щита для Земли…       — Вы хотите, чтобы этот щит дискредитировал Мстителей?       — Да. Вместо защиты он должен стать угрозой. С разрушениями и человеческими жертвами.       — Я поняла.       Тогда все будут обвинять Старка и под это можно протащить закон о регистрации суперлюдей — Росс стремился к тотальному контролю.       — Работа должна быть ювелирная. Я понимаю причины её ненависти к Старку. Защита от вторжения будет выглядеть как его и только его идея. На неё и тем более на меня — ни намёка!       — Поняла. Я свободна?       — Что там с Барнсом?       — Ничего. Добраться до него невозможно.       — А видео, как он убивает родителей Старка, удалось достать?       — Увы. База в России, где была запись и хранились ещё пять суперов, уничтожена полностью и безвозвратно.       — Уничтожена?! — Росс аж привстал. — Кем и когда?       — Судя по всему, самими русскими. Во всяком случае, говорили про российские самолёты. Вроде как «Белые лебеди». Свидетели не поняли.       — Отвратно.       Росс был в ярости.       Когда-то ему в руки попали документы СНР, где говорилось о том, как и каким образом медленно, но верно аккуратно внушали Роджерсу ненависть к ГИДРе, к Арниму Золе и Иоганну Шмидту. Читая отчёты, Таддеуш только завистливо вздыхал. Там было не только банальное НЛП, но и гипноз, психотропные препараты, магия…       И всё это ради того, чтобы сделать суперсолдата управляемым. Чтобы привязать такую мощь к рукам. Правда, один раз это дало сбой. И какой! Когда Роджерс узнал, что в плен к немцам вместе со всем сто седьмым полком попал и Барнс, он взбесился так, что удержать поводок удалось с очень большим трудом. Однако каким-то образом даже его своевольная выходка поводок укрепила.       Когда Роджерс увидел, что сделали с пленниками, в том числе с его Барнсом, в лаборатории у доктора Арнима Золы, он возненавидел ГИДРу ещё больше. Как и тех, кто на неё работал.       Благодаря трудам мага-менталиста Эмилиана фон Редгрейва, который тогда работал на правительство США, удалось вбить в сознание Роджерса, что любой, кто служит ГИДРе, не просто враг, а кровный, не заслуживающий никакой пощады. Заодно и закладок навесил, что любой, кто обидит его «Баки-Баки» — враг абсолютный, это легло легко — на самим Роджерсом с детства самостоятельно развитое убеждение, что «Баки-Баки» принадлежит исключительно ему. Ну и заодно усилило чувство собственности по отношению к Барнсу.       А вот финт Роджерса с захватом «Валькирии» оказался неприятным сюрпризом для руководства СНР. Причём настолько неприятным, что на какое-то время о поисках было забыто. Но не до конца — как-никак в Роджерса было вложено огромное количество денег и сил.       Поэтому, когда Таддеуш узнал, что таки нашли «Валькирию» и живого, пусть в ледяной глыбе, Роджерса, он вызвал Ванду Максимофф, которую купил якобы освобождением из Гидры. Хотя на самом деле просто купил. Не слишком дорого. Ещё и Пьетро получил в придачу.       Старка Максимофф истово ненавидела. И перенесла эту ненависть на всех Мстителей скопом. Но особенно на Роджерса и Барнса. Одного она жаждала уничтожить за непрошибаемый патриотизм и за то, что он являлся воплощением всего, что она и её брат ненавидели. Во-первых, в проект по суперсолдатству он влез сам и добровольно, его не принудили угрозами, страхом и шантажом, во-вторых, его тренировали и натаскивали совсем не так как их — без запредельной боли и страха, в-третьих, СМИ превратили его в героя. Ну а ещё у Капитана Америки было то, чего не было у нищих соковийских сирот — деньги и власть.       Барнса же ненавидели за его иную ипостась — Зимнего. За тренерский садизм. За безжалостность. За его безразличие к ним и их боли. За запредельное равнодушие во время наказаний за ошибки и недостаточное трудолюбие.       И близнецы плевать хотели, что он фактически был рабом ГИДРы, таким же бесправным, как они. Он мучил их сам и не мешал мучить другим, значит, априори виновен.       Рамлоу лично Ванда ненавидела чисто по-женски — он её отверг, назвал малолеткой, и плевать, что так и было. Он не обратил на её чары внимания, потоптался на её тщательно выпестованном в ГИДРе чувстве собственного величия, а когда понял, что она может внушить всё, что хочет, чуть не прибил и предупредил, что в следующий раз он ей мозги вышибет.       Да. Бешеная от ненависти ко всем и вся Ванда Максимофф и её не имеющий личной инициативы, во всём покорный сестре брат — ценнейшие активы.